Русская и русскоязычная культура на постсоветском пространстве
Евгений АБДУЛЛАЕВ, Андрей ЖВАЛЕВСКИЙ, Михаил ЗЕМСКОВ, Олег ПАНФИЛ, Алексей ТОРК, Ирина ЦЫГАЛЬСКАЯ отвечают на вопросы Натальи ИГРУНОВОЙ
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2017
Тема — из круга
«моих» уже многие годы.
В 1994 году мы с
переводчиком, редактором журнала «Таллинн» Нелли Мельц
обсуждали опыт русских эмигрантов первой волны: «Эти люди, перенеся с эстонским
народом столько страданий, столько напастей, остались русскими
и не ненавидят Эстонию… Они знают эстонскую культуру… Эти люди как свечи
стоят, которые светят и одной стороне, и другой…» — и ее личный опыт: каково
это — быть эстонкой и человеком русской культуры в новой Эстонии.
В 1998-м с
поэтом, литературоведом, культурологом Томасом Венцловой
говорили о традициях и перспективах литовской русистики. «Каковы бы ни были
наши печальные исторические отношения с Россией, в том числе с Советской
Россией, — убеждал он, — у русского языка и русской культуры есть и всегда
будет свое место в Литве».
В 1999-м с
прозаиком из Ивано-Франковска Владимиром Ешкилевым
спорили о сорокинском «Голубом сале» и его уроках
(или адаптации технологий) для украинской прозы. Ешкилев
тогда убеждал, что у них более амбициозная сверхзадача,
чем у «избыточной» литературы российской: «творение литературы», — и тут же
проговаривался: «Все интересные поэты в Украине так или иначе зациклены на ритмике и эстетике Бродского. …Может быть,
через Бродского, через Петербург, каким-то кружным путем, в Украину пришла
Европа».
В 2003-м на
вопрос о том, читают ли в Грузии русскую литературу, прозаик и поэт Шота Иаташвили отвечал все-таки с оптимизмом: «По-русски читают
классику. Скажу честно: после перестройки и выхода из СССР мы русской
литературой не интересовались. Только в последние три года что-то реально
изменилось, есть ощущение, что наши литературы будут сближаться и, как и
раньше, грузины будут читать русских, а русские грузин».
В 2004-м один из
самых интересных писателей Армении второй половины ХХ века, писавший на армянском Агаси Айвазян признавался мне: «Я не мог бы жить без
Толстого. Без Чехова я не могу жить. Без Бунина не могу жить. Я ищу свое
начало, ищу, как сделать, чтобы меньше страдать, что я такое — и читаю Бунина…
Гоголь — это самая трагическая фигура в русской литературе и самый любимый мой
человек. …Притом Пушкина я люблю, и знаю, и чувствую его. Он даже в воздухе
есть. В воздухе новой России».
С тех пор
прошло, казалось бы, совсем немного времени, но ситуация сильно изменилась. И
не только после 2008 года — для Грузии и 2014-го — для Украины. Ткань единого
культурного пространства, основой которой был русский язык, заметно
истончилась. Хотя в той же сфере бытования языка события происходят разновекторные. Вот лишь несколько — из
самых свежих. Президент Казахстана отдал
распоряжение о переходе к 2025 году на латиницу. Президент России отдал
распоряжение разобраться с обязательным обучением русскоязычного населения
языкам коренных народов (эта проблема стала особо актуальна в последнее
десятилетие). Нобелевский лауреат из Белоруссии Светлана Алексиевич, писатель
русскоязычный, подчеркнув, что сама она человек русской культуры, допустила
возможность — на какое-то время — поражения в правах для русского языка на
Украине и в Белоруссии вплоть до запрета — чтобы «сцементировать» нацию.
Московский Литинститут им.Горького планирует
постепенно воссоздать школу литературного перевода. Нынешней осенью учителя из
России были направлены в Таджикистан для обучения школьников русскому языку… Информация
точечная. Чтобы лучше представить общую картину, я предложила нашим авторам,
пишущим на русском, подробный опросник.
Согласились
участвовать далеко не все к разговору приглашенные. Что тоже знак.
Было несколько
отказов дежурно-вежливых, как под копирку: очень занят,
болен, не владею ситуацией.
А еще были вот
такие, одновременно разочарованно-усталые и запальчивые, письма от Сергея
МОРЕЙНО, многие годы уже прожившего в Латвии давнего и любимого автора «ДН»,
поэта и переводчика — в том числе и с латышского.
(Привожу с разрешения Сергея с небольшими купюрами. 4 сентября — «время Ч»,
оговоренный мною крайний срок присылки ответов.)
Понедельник,
4 сентября 2017, 2:54 +03:00 от smoreino
Наталья,
доброе утро 4 сентября )))
Боюсь,
я Вас снова разочарую, <…> но у меня ничего не получилось… Наверное, я
стал слишком старым, выходило одно брюзжание и пессимизм, все казалось
случайным, временным, вызывающим не интерес, а усталость. Не хотелось никого
ругать (в том числе и себя), а хвалить казалось некого и не за что (в том числе
и себя).
Почти
все, с чем я сталкиваюсь в Латвии и Германии: семинары, переводы туда-сюда и
пр. кажется мне закосневшим, требующим обновления, но кто я такой, чтобы об
этом писать? Я часть этого процесса, я стараюсь что-то делать, а написать об
этом не получилось. В России же дело обстоит настолько плохо, что вообще ни в
сказке, ни пером. Но это «плохо» делают очень милые люди, и о бессмысленности
их дел я могу сказать им в глаза, но не в журнале ((( Да и об утрате русским
языком его былого значения и статуса —
больше нету сил писать… <…> Было бы больше
времени (намного больше), что-то, глядишь, и созрело (начало созревать), но его
— времени — нет… И физически мало, к тому же три книги на мне висят (на финишной прямой) и мешают думать. <…> Лихорадочно
начинал и не заканчивал три дня подряд фрагменты, от банальности которых меня
самого тошнило:
…Основное
чувство, которое я хотел бы назвать в связи с очерченным кругом вопросов:
усталость. Не знаю, в какой мере это моя личная усталость, а в какой и вправду
то, о чем предполагается говорить («русский мир», статус русского языка,
образование на русском языке и так далее), объективно утомляет. Я думаю, что
мир вообще устал — даже предполагать не берусь, насколько — при этом я хорошо ощущаю,
что мир, в котором живу я, довольно сильно устал от России. Прошу
понять меня правильно: я не говорю, что Россия, моя родина, ужасна или,
напротив, слишком прекрасна; не утверждаю, что другие страны, например США, не
ведут себя утомительным образом (ведут, и еще как!), но именно у России
репутация в последнее время отменно нехороша. И это здорово усложняет
участие в обыкновенном литературном процессе — все время приходится
как бы оправдываться, именно «как бы», потому что на самом деле все это старая
игра, и все воспринимают как игру твои оправдания по самым различным поводам,
как то…)
А
тем временем четвертое уже наступило! Но так не хочется терять связь, вот я и
хватаюсь за разные соломинки…
Всегда
Ваш
СМ
12.09.2017,
14:39 от Натальи Игруновой
Сергей,
добрый день, извините, что отвечаю не сразу. Огорчилась, не
хотелось сказать лишнее под горячую руку :)) А потом у нас книжная ярмарка
началась… Жаль, конечно, что решили не участвовать. Сейчас собираю и
выстраиваю текст разговора и подумала: может быть, вы позволите мне
использовать то, что вы написали в письме, обосновывая, почему не получилось, и
про усталость и т.д.? В общем-то это ведь тоже некий
вариант ответа. Если не хотите, чтобы сослалась конкретно на вас, могу сказать
— наш автор из одного из государств Балтии.
Наталья
12
сентября, 22:33 от smoreino
Добрый,
да — конечно! И «шифровать» меня не надо, можно ссылаться <…>. Я бы даже
добавил, что Россия никак не облегчает понимания иностранными переводчиками русских
текстов, все происходит на уровне междусобойчиков и не всегда адекватных личных
контактов, и что поэтому «Компромисс» Довлатова и «Чевенгур»
Платонова переводятся как сатира. А пытаться доказать, что это не сатира или не
вполне сатира — все равно что плевать против ветра, потому что «авторитетные»
люди уже высказались по этому поводу. Практика перевода с
русского и на русский чудовищно отстала от теории, потому что Россия в целом
выпала из контекста и мои коллеги (которых я не могу не любить, потому что
коллеги же!!!) по большей части тотальные бронтозавры и переводят, как
переводили во времена железного занавеса, когда у перевода были другие задачи и
цели. <…> Ну, а коллеги с ТОЙ стороны (немцы, поляки, латыши)
отвечают им тем же. Дискуссии между ними напоминают зощенковскую
коммуналку и сводятся, условно говоря, к двум вопросам: «как переводить русские
имена — Сонечка Мармеладова и Порфирий Петрович» — «Путин плохой или хороший».
Например, недавно был переведен на немецкий
Веневитинов — честь и хвала первопроходцам! Но это было сделано абсолютно вне
контекста, вне знания контекста, чистая имитация. Недавно была переведена
«Мирская чаша» Пришвина. Я даже фамилию назову — Эвелин
Пассет (редакция Ирмы Ракузы). Ну это чистой воды бред —
они кроме Википедии даже ничего не читали о Пришвине! Там попросту не понят
текст, Пришвин выглядит каким-то ироничным абсурдистом.
И
это все видят, все понимают, а ничего не могут поделать, ведь не может
переводчик читать все подряд, а сориентировать его некому, нет методов,
институций — сплошной распил денег и песни с цыганами. <…>
Простите,
что так сумбурно, я сейчас — прямо сейчас — еду на машине в Калининград вот
сюда: http://www.territoriyakino.ru/<…>
Ваш СМ
Постскриптум к
первому письму: «Фото из безвременья — в качестве иллюстрации отсутствия точки
опоры в довольно-таки разнообразном мире».
А нам-то, в
России, по-прежнему видится в качестве одной из таких точек опоры русская
культура…
Итак, вопросы.
Понятие «русский
мир» — вызывает горячую полемику в силу своей принадлежности не только к сфере
культуры и философии, но и к сфере политики и международных отношений. Я бы
хотела пригласить вас к разговору о мире русской и русскоязычной культуры на
постсоветском пространстве. Хотя и этот мир не замкнут, дискретен, зависим от
этнического состава населения каждого из государств, исторической традиции на
конкретной территории и от политической конъюнктуры.
Хотелось бы,
чтобы вы поделились своим видением общей ситуации и личным опытом. Интересует
все — и область духовной культуры, и культура повседневности:
— политика в сфере языка и образования (статус русского языка, насколько за
последние четверть века утрачен язык, есть ли сегодня к нему интерес и чем это
вызвано, говорят ли на русском дома, на улице, в быту, есть ли возможность
получить высшее образование на русском, происходит ли ассимиляция, существуют
ли бумажные и электронные СМИ на русском языке, насколько они востребованы и
популярны,
выходят ли книги на русском — самые интересны, изучают ли русскую литературу в
школе, каков статус преподавателя русского языка и литературы)?
— сохраняется ли
русскоязычная городская культура (в том числе — происходит ли переименование
улиц и снос памятников деятелям русской культуры), ее особенности в разных
поколениях?
— как ощущается
(если ощущается) связь с Россией на уровне общества и личном, «русскоязычные»
для «титульных» — сограждане или «пятая колонна»?
— какие еще «миры» существуют — традиционные и возникшие в постсоветское
время (ориентация на соседей, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию, Польшу,
скандинавские страны, Германию, Западную Европу в целом, Китай…)?
— появились ли новые интересные писатели, существуют ли объединения русских
и русскоязычных писателей, насколько они включены в общий литературный процесс
и насколько осведомлены в том, что происходит в литературе на — соответственно
— узбекском, армянском, латышском, молдавском… и т.д. и русском языках,
происходит ли маргинализация или русский язык,
напротив, востребован как язык современной прозы и поэзии (что именно
характерно для разных поколений), есть ли детская литература на русском, есть ли возможность общаться с
коллегами из других стран?
— то, что
пишется сегодня, — это русская литература или литература на русском языке?
— читают ли
русскую классику на русском, или уже сделаны переводы, насколько интересна и
доступна современная русская литература?
— что происходит
с переводом, есть ли переводчики — особенно молодые?…
— как живется и пишется в этом дивном новом
многоязычном мире лично вам?
— кто и где ваши
читатели?
Результаты «полевых исследований» в Белоруссии, Латвии, Молдавии,
Казахстане, Киргизии, Узбекистане — вашему вниманию.
Наталья Игрунова