Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2016
«Толстые
журналы — это какой-то досадный анахронизм, портящий искусство».
Так
писалось в 1907 году в альманахе «Белый камень»1 .
Казалось
— и были тогда основания — время толстых журналов прошло. Сбрасываем их с
корабля современности и весело плывем дальше — с альманахами, сборниками,
чем-то еще. Без этих серых журнальных редакций, без въедливых редакторов и
прочих анахронизмов.
На
какое-то время — после октября 1917-го — толстые журналы действительно исчезли.
Но уже в 1921-м появилась «Красная новь» — первый советский «толстяк». Затем
«Новый мир», «Октябрь»… И далее по списку.
На
семьдесят последующих лет вопрос об отказе от толстых журналов был снят. И дело
не только в государственной поддержке. Свои журналы выпускал и «самиздат», и «тамиздат». Журнал был единицей измерения литературного
процесса. Журнал был его регулярно обновляемой витриной. Журнал — был.
С
начала 90-х… Впрочем, что писать, что произошло в 90-е, — все и так помнят.
Неактуальность толстых журналов стала одной из самых актуальных тем.
Падение
тиражей и снижение общественного влияния — это было еще «цветочками». В те же
годы возникало множество новых толстых журналов. Предпринимались и попытки
«поженить» толстые журналы с глянцем (увы, недолговечные). Наконец, благодаря
интернету резко возросла читательская аудитория. Хотя для самих журналов
интернет и стал палкой о двух концах. Читателя приносил, доходов, скорее,
лишал.
К
середине нулевых поспели и «ягодки». Опять же, известные всем до оскомины2 . Новые толстые журналы
перестали возникать. Существующие — едва сводят концы с концами.
Год
назад, в начале июля, все это обсуждалось на круглом столе, организованном
журналом «Знамя». Предлагались разные рецепты спасения толстых журналов.
Превращение их в музеи, в хранителей «культурного наследия» — с перспективой
получения под это госдотаций (Д.Бак). Зарабатывание
«гуманитарным бизнесом» — семинарами, фестивалями… (А.Архангельский).
Прошел
год. На журнальном фронте без перемен. «Толстяки» не превратились в музеи, не
ринулись в «гуманитарный бизнес». Вообще, не заметно, чтобы что-то изменили в
своей работе. Думаю, так оно и должно быть. В отличие от многих, знающих, каким
должно быть будущее толстых журналов, — я таким знанием не обладаю. Обладал бы
— занялся литературным менеджментом, а не критикой. Дискуссии вокруг толстых
журналов меня интересуют, главным образом, как индикатор состояния современной
словесности.
Вот
и нынешнее лето подкинуло пару небольших сюжетов на эту тему.
Полемика
Сергея Морозова с Романом Сенчиным на сайте «Rara Avis. Открытая критика»3 .
И июньский рейтинг литературных журналов в «Журнальном зале»4 .
Можно добавить еще опубликованную в третьем номере «Вопросов литературы»
стенограмму ежегодной Букеровской конференции «Роман в толстом литературном
журнале». Но этот сюжет уже выходит на бескрайнюю тему современного романа;
поэтому ограничусь первыми двумя. Итак.
Роман
Сенчин написал на «Rara Avis» о своих впечатлениях от фестиваля «Толстяки на Урале»
(2–5 июля, 2016). Написал дельно, доброжелательно; добавил несколько общих
соображений о состоянии толстых журналов. Фактически не рецензируются;
отсутствуют в медийном пространстве. И главное — не
читаются.
«…По-моему,
в кризисе не журналы, а читатели: они попросту ленятся читать».
Последняя
фраза, судя по всему, и зацепила Сергея Морозова.
«Искали,
искали "кто виноват?", наконец нашли: читатель — трутень. Опять народ
не тот попался, читателя неправильного подсунули. Лентяй,
дармоед, не может задницу оторвать от дивана. Но других читателей у нас нет и не будет. Ведь новых никто не
воспитывает».
Прочитав
это, я даже слегка порадовался: у нас опять появилось что-то вроде Виктора Топорова (или раннего Кирилла Анкудинова). Говорю без
иронии: критика должна быть и вот такой, провокативной,
едкой; иначе будем засыпать на бегу.
К
тому же Морозов — отчасти — прав. Ждать, что читатель,
смутившись, возьмется читать не «милорда глупого», а «Дружбу народов» или
«Знамя», несколько наивно.
Однако
правота эта — с червоточиной. По Морозову, во всем виноваты сами толстые
журналы. Не печатают шедевры. Сплошная вкусовщина. Ленивы: не желают «приноравливаться к рыночной реальности».
И
вообще… «"Толстяки" живы только потому, что издательства немощны…
"Толстяки" [якобы] отбирают лучшие тексты. А издательства во всем
мире, получается, печатают что попало, без разбору? Смешно слышать».
Насчет
«всего мира» — не скажу. А что касается российских издательств, то да: не
печатают без разбору. Только «разбор» у них — даже у самых «продвинутых» —
другой, коммерческий. Текст оценивается не столько в силу своих
художественных достоинств, сколько в плане возможной прибыли. Или — хотя бы
окупаемости затрат. И это нормально, такова была и будет логика издателя. В то
время как логика отбора в толстом журнале на коммерческий успех не
ориентирована. Она может быть не всегда чисто эстетической, к ней могут
примешиваться репутация автора, степень его близости этому журналу. Перспективы
выдвижения текста на престижную литературную премию. Но все это — соображения
некоммерческие.
И в этом, на мой взгляд, — главный смысл
существования толстых журналов. Серьезная литература не может существовать по
законам рынка. Никакого — ни западного, ни российского.
Слегка
увеличу масштаб, чтобы было лучше видно, о чем речь… В современном
капиталистическом обществе, обществе массового потребления, остаются анклавы,
куда рыночные отношения проникнуть не могут. Это церковь. Это армия. Это
фундаментальная наука. Это — в том числе — серьезная литература. Устроены все
они, скорее, по аристократической модели5 . И — главное — они
не ставят своей целью номер один получение прибыли. Коммерциализация,
разумеется, может проникнуть и в эти анклавы; но тогда начинается их
вырождение. Армия разваливается либо превращается в сборище наемников. Церковь
— в корпорацию по оказанию «религиозных услуг». Что касается фундаментальной
науки, некоммерческих видов искусства и серьезной литературы, то они при этом
раскладе просто должны исчезнуть (за исключением «классики», на которую всегда
будет спрос).
Это
не значит, что современная серьезная литература не может быть коммерчески
успешной. Может — и была — в отдельные исторические периоды. И некоторые
толстые журналы — в некоторые периоды — могли быть прибыльными. Например, в
1840—1880-е годы. Но происходило это не за счет коммерциализации журналов, а за
счет торможения (государством) коммерциализации общества в целом, и
литературного рынка — в частности. В более либеральные и рыночные времена
толстые журналы самостоятельно не только «раскормить», но прокормить себя не
могли. Так было в начале XIX века, когда Иван Мартынов издавал свой «Северный
вестник» на субсидию Александра Первого. Так было и в
начале ХХ: «Весы» финансировались Поляковым, «Золотое руно» — Рябушинским, «Аполлон» — Ушковым, меценатами из купечества.
Так обстоит дело и с начала 1990-х…
«Журнальная
индустрия, — заявляет Сергей Морозов, — сфера бизнеса, поэтому все вопросы
должны решаться в этой плоскости. Реклама, продвижение товара, борьба за
потребителя, модели распространения — вот какие темы следует обсуждать».
Это
так, если иметь в виду «Playboy», «Крестьянку» или «Коммерсантъ-Деньги».
Что
касается толстых журналов — то «бизнес» у них может быть только один: поиск
меценатских денег. Неважно, это деньги частных меценатов (как это было в
девяностые) или деньги государства (середина нулевых — по сей день). Важно,
чтобы меценат не навязывал свои литературные вкусы. Не тыкал пальцем, что
печатать и кого.
Что
касается читателя «толстяков», то тут, думаю, не совсем правы оба — и Сенчин, и Морозов. Читатель у толстых журналов есть. Да, он
не очень многочислен. Но много ли сегодня тех, кто следят за новинками
современной серьезной (не эстрадной и не самодеятельной) музыки? Много ли ходят
на пьесы современных драматургов (если там никто не раздевается)? На выставки
современных художников?
Число
читателей современных толстых журналов приблизительно такое же. Небольшое — но
стабильное.
Тут
бы, конечно, хорошо располагать какими-то цифрами; но получить их сложно. Тираж
журнала мало о чем говорит — часть его идет в библиотеки; как он читается там,
отследить сложно. Остается подсчет количества посещений журнальных публикаций,
размещенных в сети. Прежде всего, в «Журнальном зале» «Русского журнала»
(http://magazines.russ.ru/), где все они вывешены.
Несколько
лет назад, возражая на утверждение об элитарности «Журнального зала», я
попросил Татьяну Тихонову, работавшую тогда менеджером «ЖЗ», прислать статистику
просмотров некоторых поэтических подборок, опубликованных в тот год в толстых
журналах. Цифры получились не маленькие: от двух до двенадцати тысяч
просмотров.
Но
то был, так сказать, разовый замер. Интересно было бы следить за динамикой.
Поэтому
анонсированный в июле Василием Костырко «новый проект по изучению читательской
аудитории ЖЗ» сразу привлек внимание.
Проект
действительно интересный. Особенно справка «"Журнальный зал" в
цифрах». И цифра 19 912 — именно столько авторов на 11 июня 2016 года
представлены в «ЖЗ» своими публикациями. Поскольку по ней можно получить
некоторое представление о численности современного русского литературного
сообщества (трудно сегодня представить хотя бы одного более-менее заметного
литератора, кто бы не «засветился» хоть раз в одном из
«толстяков»). Для более точной картины из нее следовало бы вычесть число зарубежных
иноязычных авторов, авторов научных статей (не связанных с литературой: по
социологии, политологии, экономике, истории), а также авторов, уже ушедших из
жизни. Но такой подсчет — работа трудоемкая; одними «Google
Analytics» и «Яндекс.Метрика» тут не обойдешься. Это, скорее, из серии
пожеланий.
Дальше
идет «Рейтинг журналов за июнь (с момента выставления свежего номера) — первые
десять позиций из 27».
И
тут уже возникают вопросы.
Почему
нельзя было указать количество просмотров? (То же самое касается и идущего ниже
«Рейтинга журнальных публикаций, выставленных в июне»). Рейтинг без статистики
— не столько даже сомнителен, сколько малопоказателен.
Что означает первое или пятое место того или иного издания (публикации)?
Сколько людей его «кликнуло»? Тут ведь как раз и возможен выход на определение
аудитории «толстяков» — ради чего все это, видимо, и затевалось.
Далее.
Если приводимый рейтинг публикаций еще имеет смысл, то рейтинг самих журналов
несколько похож на среднюю температуру по больнице. Во-первых, не все
«толстяки» выходят ежемесячно. Есть еще «Арион»,
«Вопросы литературы», «Новая Юность», «Интерпоэзия»,
«НЛО»… При таком ежемесячном рейтинге они явно оказываются в невыгодном
положении. Не случайно, что и в рейтинг фактически не попали.
Второе.
Еще лет семь назад журналы выкладывались в «ЖЗ» в одинаковом режиме: выход
номера — появление в «ЖЗ». Сегодня каждый играет по своим правилам. Скажем,
«Знамя» выкладывается оперативно — в «ЖЗ» свежий номер появляется даже раньше,
чем на сайте самого журнала. А «Октябрь» выкладывается через месяц, после
выхода следующего номера. «Новый мир» — вообще через полгода. Тот же разнобой и
по количеству выкладываемого. Большинство выкладывает
весь номер. Но «Звезда», например, с отдельными купюрами. А «Иностранка» и
«Вопросы литературы» почти все материалы помещает только частично… Результат:
в июньской «десятке» «Вопросы литературы» вообще отсутствуют, а «Иностранка»
стоит на самом последнем месте, уступая изданиям гораздо менее интересным…
Наконец,
такой рейтинг имел бы смысл, если бы все журналы, которые вывешиваются в «ЖЗ»,
более нигде не были доступны. Но у многих из них есть свои сайты, где их тоже
можно почитать. И чем более «раскручен» сайт, тем больше вероятности, что
читать журнал будут на нем, а не в «ЖЗ». И рейтинг журнала в «ЖЗ»,
соответственно, будет ниже (и наоборот). Стоит учесть и другой «сетевой»
фактор: блогерскую активность журналов (и их
авторов)… Вот и получается, что в начале «десятки» может оказаться не
слишком, может, и интересный журнал N — если он (а) ежемесячный, (б)
выкладывается регулярно и в полном объеме, (в) более нигде, кроме как в «ЖЗ»,
не доступен, (г) активно рекламируется в соцсетях.
Насколько все эти «а», «б», «в» и «г» имеют
отношение к литературному качеству журнала — что, по идее, и должно быть
определяющим в случае толстых журналов? На мой взгляд, фактически ни насколько.
Все это немного обессмысливает рейтинг журналов в его нынешнем виде — слишком
велики погрешности…
Вообще, рейтинг журналов — если его измерять
числом просмотров — имел бы смысл, будь они (журналы) предприятием
коммерческим. Если бы просмотры в «ЖЗ» приносили им, скажем, какую-то прибыль.
Но «толстяки» — повторюсь — предприятия некоммерческие. Поэтому и их рейтинг,
если таковой требуется, может быть составлен только путем соцопроса. Что,
опять-таки, дело трудоемкое6.
Важно
одно — не стоит навязывать толстым журналам ту логику (логику рынка), которая в
принципе противоречит их природе. Лучше задуматься над тем необъяснимым с точки
зрения рынка явлением, что все толстые журналы еще продолжают выходить.
На глазах рушились мощные издательства, исчезали затеянные с размахом литпремии, закрывались крупные книжные магазины и целые
книготорговые сети. «Толстяки» — выжили. Не сократив при этом периодичности, не
урезав редакционные штаты. Не понизив — самое главное — планку качества. Самое
коммерчески убыточное звено в современной литературе оказалось самым
устойчивым. Не парадокс ли?..
_____________________
1 Цит.
по: Брюсов В. Среди стихов: 1894—1924: Манифесты, статьи. Рецензии. М.: Сов. пис.,
1990. С.256.
2 На
подробном их перечне, опять же, не останавливаюсь; почти все были названы в дружбинском заочном «круглом столе» десятилетней давности
(Продуктовый набор или осколок вытесняемой культуры? Толстые
литературные журналы в современной России // «Дружба народов», 2005, № 1; http://magazines.russ.ru/druzhba/2005/1/pro16.html).
3 Праздник без веселья.
Писатель Роман Сенчин рассказывает о том, как в
Екатеринбурге прошел второй фестиваль «Толстяки на Урале» // Rara Avis. Открытая критика.
15.06.2016 (http://rara-rara.ru/menu-texts/prazdnik_bez_veselya); Бедный,
толстый, живой. Литературный критик Сергей Морозов об участи современных
«толстяков» // Rara Avis. Открытая
критика. 23.06.2016 (http://rara-rara.ru/menu-texts/bednyj_tolstyj_zhivoj)
4 «Что читали в ЖЗ в июне
(2016). Рейтинги» / Сост. В. Костырко
(http://magazines.russ.ru/rejtingi/rejting-iyun-2016/).
5 О
чем, в отношении литературы, мне уже приходилось писать: «Литература …
строится отнюдь не по демократическим законам. Демократия исходит из равенства
всех или, хотя бы, большинства людей, литература же — из их принципиального
неравенства, обусловленного различной степенью литературной одаренности» («Арион», 2009, № 1; http://magazines.russ.ru/arion/2009/1/ab26.html)
6 Уже
когда эта колонка была дописана и отправлена в редакцию, появился июльский
рейтинг «ЖЗ» — к счастью, без ранжирования журналов. Но решил ничего не
переписывать — поскольку проблема применимости «потребительского» рейтинга к
серьезной литературе может иметь отношение не только к проекту Василия Костырко.