Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2016
Юрий Ряшенцев,
поэт (г.Москва)
Я
рано научился читать: года в четыре. Залезал в довольно обширную домашнюю
библиотеку и доставал оттуда все, что захочу. Помню, достал
Бальзака, «Блеск и нищета куртизанок», и погрузился в чтение. Мама увидела,
улыбнулась и спросила меня, знаю ли я, кто такие куртизанки. Я уверенно
ответил, что это те, кто ушли в лес, чтобы бороться с врагом. Спутал с
партизанками. Короче говоря, многое читал, совершенно не понимая прочитанного…
Когда
процесс чтения постепенно наладился, любимыми книгами стали книги о животных,
часто довольно серьезные: «Мир животных» Корниша,
«Жизнь животных» Брема. Из художественной литературы — Сетон-Томпсон. Еще помню
книгу об Аскании-Нова — название и автора
забыл.
Конечно,
тогда же, ближе к десяти годам, были прочитаны Фенимор
Купер, Майн Рид и, более или менее, вся детская рыцарская классика. Не вникая в
пародийность «Дон Кихота», очень любил его и Санчо Пансу.
Гайдар
был прочитан весь.
Одно
время очень увлекался Диккенсом.
Вообще,
вспоминая сейчас круг своего детского чтения, с ужасом понимаю, что основная
масса прочитанного, если в настоящем изменилась, то — не кардинально. В детстве
было больше времени на книги. Не хочу сказать, что сейчас читаю мало, но
появилась специфика, может быть, и нежелательная: литература все чаще
специальная — история, философия, часто воспоминания. Того, что условно можно
назвать новой «беллетристикой», почти не случается.
Иногда руки доходят перечитать что-нибудь из давно прочитанного. Впечатление чаще всего странное: будто
встретил старого знакомого, которого давно не видел, а он вдруг удивительным
образом помолодел.