Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2015
«С думой о Родине»: Сб.
произведений писателей Беларуси и России / Сост. Алесь Бадак.
— Минск: Издательский дом «Звязда», 2013. —
(«Созвучие сердец»);
«Звездный
родник»: Сб. произведений писателей Беларуси и России / Сост. Алесь Бадак.
— Минск: Издательский дом «Звязда», 2013. —
(«Созвучие сердец»).
Еще не забылись те времена, когда интеграция
национальных литератур была делом государственной важности. Взаимодействие
литератур безусловно было большим плюсом нашего общего государства, но после
его развала затрещало по швам и культурное пространство, сформированное за
долгие годы существования Cоветского
Союза; народы, его образующие, одномоментно оказались
разомкнутыми не только политически, экономически, но и культурно. Потому
неслучайным нам кажется название творческого проекта, задуманного и
осуществленного в Белоруссии, — «Созвучие сердец». Цель этой многотомной
книжной серии — познакомить разобщенные национальные литературы и их читателей
друг с другом. В рамках проекта задуманы 13 сборников, в том числе «Святая
любовь» (Беларусь—Туркменистан), «Благословенный миг» (Беларусь—Узбекистан),
«Счастливая встреча» (Беларусь—Азербайджан), «Не ведая границ» (Беларусь —
Казахстан)… Вниманию читателей представлены параллельные срезы современного
состояния наших литератур. Подобное исследование имеет смысл, только если мы
верим, как верили прежде, что художественное слово существенно влияет на
общественный климат через сознание тех, кто еще продолжает читать — это во
многом и определяет состояние духовности нации на будущие времена.
Две книги серии — «С думой о Родине» и «Звездный
родник» — посвящены белорусской и русской литературам.
В первый том вошли произведения писателей, которые
начинали свой творческий путь в разные годы, но еще до развала СССР.
Русскую литературу представляют Константин
Ваншенкин, Юрий Бондарев, Владимир Костров, Виктор Лихоносов, Глеб Горбовский
(кстати, многие из своих стихов он написал на Витебщине,
в озерных лесных уголках северной части Беларуси, лауреат Премии Союзного
государства), недавно ушедший от нас Валентин Распутин, соратник и учитель не
одного поколения белорусских прозаиков… В числе
белорусских поэтов и прозаиков, вступающих в заочный диалог, Алесь Савицкий,
Николай Чергинец, Виктор Гордей, Раиса Боровикова,
Виктор Супрунчук, Андрей Федоренко, Виктор Шнип. Их имена известны читателям не только на родном,
белорусском, но и в переводе на другие языки, прежде всего — на русский, потому
что публиковаться они начали еще до развала СССР.
В совокупности
представленные в сборнике тексты — реквием по ушедшей жизни, которую нам
остается вместе с их авторами оплакать и понять. Вряд ли это входило в задачу
составителей, но «по факту» представленные тексты вызывают чувство острой
ностальгии…
Книга выстроена в форме рондо — зачином идет
небольшая повесть Валентина Распутина «Изба», а заканчивается сборник
одноименной поэмой Виктора Шнипа.
В основе повести «Изба» — самый больной для
Валентина Распутина сюжет: затопление целого ряда прибрежных деревень ради
постройки на Ангаре мощной гидроэлектростанции, поэтому жители вынуждены
перетаскивать свои избы на новое место. Конечно, была и помощь, организованный
перевоз; естественно, в первую очередь помогали многодетным семьям и тем, кто
мог заплатить. Но одинокой Агафье рассчитывать не на что и не на кого, она
сама, надрываясь, таскает по бревнышку свою избу, ее труды разделяет какое-то
время тоже одинокий немолодой сосед. И кажется —
вот-вот эти два набедовавшихся за жизнь человека поймут, насколько легче будет
им жить вместе. Но прагматичное решение — не для героев Распутина. Савелий,
сложив свою избу и серьезно облегчив работу Агафьи, уезжает в город, где вскорости умирает. Агафья долго еще
заставляет себя каждый день переносить из старой избы в новую остатки уцелевшей
утвари. Нельзя сказать, чтобы эти сверхчеловеческие усилия пропали
впустую — изба стоит, Агафья доживает в ней свои последние дни. А когда хозяйки
не стало, если кто-то из проходящих заглядывал в пустую, никому не нужную избу,
то замечал, что «изба прибрана, догляд за ней есть… Дышится
не вязко и не горько, воздух не затвердел в сплошную, повторяющую контур избы,
фигуру. И в остатках этой жизни, в конечном ее убожестве явственно дремлют и,
кажется, отзовутся, если окликнуть, такое упорство, такая выносливость,
встроенные здесь изначально, что нет им никакой меры».
Символический план налицо: изба — это Россия, ценой
неимоверных усилий перенесенная на другое, безопасное место (в другой
«формат»?), и только упорство да выносливость ее бывших обитателей, может быть,
сохраняют стены, потолок, пол, крыльцо… Именно так:
«Фундамент», «Стены», «Двери», «Окна», «Стреха», «Труба»… — названы 13 частей
нерифмованной поэмы Виктора Шнипа.
Основа всего,
начало начал, естественно — «Фундамент»:
Фундамент — это каменный остров
В зеленом море травы
На котором
Раньше или позже
Появляется жизнь.
Фундамент это начало
Которое ничего не обещает
Однако своей каменностью
Фундамент способен настоять на своем
И внушить нам веру
Что мы здесь не случайно
Потому что у нас есть свой фундамент
Корни родового древа.
Перевод
с белорусского Глеба Артханова
Один из старейших белорусских писателей Алесь
Савицкий пишет, естественно, о войне. Партизанский отряд преследует отступающих
фашистов. Но однажды ночью, перед наступлением, поступает приказ: засеять
силами отряда только что отбитое у врага поле — время подпирает, не успеют
оставшиеся в живых жители окрестных деревень вернуться к сроку. Фактически в
рассказе два персонажа — разведчик и подрывник, деревенский и городской.
Хлебопашца от рождения естественно гложет тоска без работы на земле,
подрывника, наоборот, раздражает промедление в наступлении, но постепенно он
заражается энтузиазмом своего напарника и сам просит деревенского друга дать и
ему тоже побросать зерно в свежевспаханную землю. И вот это новое чувство
причастности к самому древнему на земле ремеслу, да еще в разгар войны, когда
до победы предстоит идти да идти фронтовыми дорогами, и есть главный
духоподъемный заряд рассказа.
Хорошо известный русскому читателю
в том числе и по публикациям в «Дружбе народов» Андрей Федоренко — один из
самых молодых участников сборника. Но его рассказ «Морок» тоже о двух немолодых
деревенских женщинах. Антоля и Ева соревнуются за
внимание последнего оставшегося в деревне мужичка. Антоля,
заподозрив подругу в коварстве и снедаемая завистью к соседке (мол, «у богатого
и петух несется»), наблюдает из-за забора, как Кузьма, сгорбившись и
прихрамывая, ведет за веревку Евкину корову, а сзади Евка погоняет корову хворостиной — «прошли, не взглянули,
только корова повернула к ней голову». Автор доброжелательно ироничен: «Если бы
и вправду Кузьма с Евкою свадьбу сделали — на
легковых машинах, как Антоля в телевизоре видела, с
кольцами, с фотографом, — не так было бы обидно, как после этой коровы на
веревке». Антоля едет в ближайший городок, пытаясь
найти знахарку, чтобы снять «морок», потому что от ревнивых мыслей потеряла сон
и аппетит, но попадает на прием к врачу районной поликлиники. А вернувшись из
города, обнаруживает, что Кузьма ремонтирует ее забор под руководством Евки, и та, отведя соседку в сторонку, объясняет, что
нарочно крутит с соседом шуры-муры — хочет сохранить единственного мужчину в
селе, одного на двоих. А то его уже пыталась переманить к себе какая-то вдова
из соседней деревни… «И прошел у Антоли морок,
благодаря добрым людям. Снялся сам собою, как и не было его. Хоть под старость,
а и ей счастье выпало». Так кончается этот рассказ, и в памяти читателей
сборника запечатлеваются рядом два образа: две деревенские женщины — сибирячка
Агафья Валентина Распутина и белоруска Антоля Андрея
Федоренко.
«Мир богат
многообразием цветов и красок» — так назвал свое вступительное слово ко второму
тому сборника произведений писателей Беларуси и России «Звездный родник» Алесь Карлюкевич.
В очередной том серии вошли стихотворения Расула Гамзатова в переводе
с аварского Елены Николаевской; Хабиче Хаметовой в переводе с лезгинского М.Ахмедовой-Колюбакиной
и в ее же переводе с лакского — стихи Салимат Курбановой; перевод с
башкирского Ильгиза Каримова прозы Мустая Карима, стихи Рената Хариса в переводе с татарского
Ирека Гатина, стихи Лулы Куни, написанные на русском,
стихи ингушского поэта Магомед-Саида Плиева в
переводе Михаила Синельникова, стихи Арсена Додуева в переводах с балкарского Глана
Онаняна; проза Вячеслава Абукаева-Эмгак
в авторском переводе с марийского; перевод М.
Синельникова карачаевского поэта Альберта Узденова,
стихи на русском языке Вячеслава Ар-Серги, рассказ алтайского писателя Дибаша Каинчина в собственном
переводе; стихи Бадрутдина Магомедова — в переводе с
кумыкского Петра Кошеля, Ахсара Кодзати
— перводы с осетинского Г.Онаняна
и М.Синельникова; проза Маадыр-Оол Ховалыга в переводе с тувинского М. Кыргыз,
стихи Валери Тургая — перевод с чувашского Аристарха
Дмитриева; Инги Артеневой
из Нарьян-Мара и Риммы Ханиновой из Калмыкии — обе поэтессы
пишут на русском языке…
Конечно же —
сетует автор предисловия — хотелось бы в этом небольшом томике представить
гораздо больше имен и произведений. Гораздо больше литератур — их в Российской
Федерации — десятки. Том, представляющий литературы народов России, появился в
серии не случайно: в Минске сформировалась определенная площадка внимания к
разным литературам, а значит — к разным художественным мирам. На международный
круглый стол, учрежденный Министерством информации, приезжают писатели и переводчики
из разных уголков России, из Санкт-Петербурга и Москвы. Результатом этих встреч
являются налаживание переводческих связей, организация публикаций произведений
из других литератур в белорусских литературно-художественных периодических
изданиях. Как на русском, так и на белорусском языках.
Процесс этот работает не только на расширение связей
между народами, но и на расширение внутреннего мира белорусской культуры.
Белорусскую часть книги открывает народный писатель
Беларуси Иван Шамякин главами из повести «Вернисаж»,
продолжает ее Георгий Марчук своими «Давид-Городсковыми
канонами», Алесь Кожедуб представлен рассказом
«Ганна», а Виктор Правдин — небольшой, остро драматической
повестью «Досрочник». За «команду» белорусской поэзии
выступают широко известный поэт Василь Макаревич в собственном переводе, а
также белорусские русскоязычные поэты: Тамара Краснова-Гусаченко,
Валерий Казаков и Анатолий Аврутин, одновременно
прекрасный переводчик.
Бесспорным украшением тома является проза известного
башкирского писателя Мустая Карима
— это главы из книги «Мгновения жизни»: каждый из отрывков имеет свою
тональность. Так, в первом из них, под названием «Роз-Мари», молодым солдатом
после госпиталя рассказчик заходит в Москве в здание, где находится Союз
писателей, и неожиданно получает новое назначение — во фронтовую прессу, а
вечером попадает на спектакль в театре оперетты. Автором
прекрасно переданы острота эмоциональных переживаний человека, чудом выжившего
после ранения, открытость души музыке, щедрое желание делиться радостью…
Интересен и второй отрывок — уже из послевоенной, благополучной жизни автора,
встречающего на организованном СП СССР совещании своих соратников и друзей,
известных писателей Расула Гамзатова, Кайсына
Кулиева, Михаила Дудина, Чингиза Айтматова, Давида
Кугультинова — все самые известные имена. Интересно им стало проверить,
считаются ли с ними партийные руководители республик, которые они представляют?
Откровенный и вполне неожиданный аспект — из бравады или озорства, сильно
захмелевшие, писатели приглашают «царей» на ночную пирушку в номер… Третий из сюжетов «Мгновений жизни» рассказывает о матери
автора, которая перед близкой кончиной дает сыну наказы. Важнейший — никогда не
проклинать близких своих, какие бы непростительные на первый взгляд поступки
они не совершили… От этой удивительной прозы,
написанной просто и точно, «пахнет жизнью».
А вот для
того, чтобы описать впечатления, которые испытываешь при чтении «Лунной сонаты»
алтайского писателя Дибаша Каинчина,
надо долго искать слова: значительность происходящих в ней событий,
неоднозначность характеров есть встреча с неведомым доселе явлением иной
культуры. Старый чекист вспоминает о расстреле
белогвардейца, которым он руководил. Поразило последнее желание приговоренного — воспроизвести некую неизвестную чекисту
мелодию. Именно она, эта мелодия (позднее чекист узнает в ней «Лунную сонату»
Бетховена), заставляет его неотступно возвращаться памятью в тот день. И многое
открывается с годами ему по-новому и запускает внутреннюю работу в его душе.
Стихи поэтов, вошедших в этот томик, подобраны таким образом, чтобы
дать по возможности самое неповторимое впечатление о той национальной культуре,
которую он представляет: это поэтическое переложение легенд и древних эпических
песен, а также «Ода Татарстану» Рената Хариса, «Колыбельная Нарьян-Мару» Инги
Артеневой, «Калмыцкий язык» Риммы Ханиновой…
Отдельно хочется упомянуть стихотворение «1957.
Возвращение» карачаевца Альберта Узденова — именно
образ из первого катрена этого стихотворения о возвращении одного из
переселенных народов дал название всему сборнику:
Мой конёк вороной
Пьёт из звёздного родника.
Теперь о белорусских текстах, вошедших в эту книгу:
главы из повести «Вернисаж» Ивана Шамякина живописуют
новые реалии в среде творческой интеллигенции после распада общего прежде
государства, о катастрофичности мировосприятия художника из Беларуси перед
лицом непонятных реалий нового времени.
Эсхатологическое сознание, окрашенное национальным
менталитетом, являет в своей подборке поэт Василь Макаревич:
Хотя ещё на улице темно,
А серым воробьём в бронежилете
Поглядывает вновь в моё окно
Пришедшее с зимой тысячелетье.
Давид-Городок — местечко в глубине Полесья — дал
немало прозвучавших достаточно громко в белорусской литературе имен, в их числе
известный поэт Леонид Дранько-Майсюк. Прозаические
зарисовки яркого белорусского драматурга и прозаика Георгия Марчука приобщают
читателя к реалиям существования этого уникального, можно даже сказать —
сакрального для Беларуси места. «Каноны», как и положено
по жанру, дают обобщенный образ жизни и коллективного характера жителей,
сформированного во многом окружающей средой. В отличие от Марчука Виктор
Правдин пишет в своем рассказе «Досрочник»
индивидуальную судьбу и, соответственно, особый характер: нелегкий, трагический,
во много обусловленный реалиями времени…
Завершает книгу стихотворение Анатолия Аврутина «В двадцатом столетии»:
В двадцатом столетии… О времена,
Когда не спешат предаваться итогу!.. —
В двадцатом столетьи осталась страна,
Меня снарядившая в эту дорогу.
Можно подвести итоги. В рассмотренном нами
русско-белорусском двухтомнике для белорусской читающей публики открытий новых
русских авторов не произошло: это известные русские писатели и поэты, и
выражают они настроения и мысли двадцати постперестроечных лет. Однако не
всегда новизна имен есть достоинство: глубина мысли и тяжелая работа души
ощущается почти в каждой строчке написанного ими — произведения эти подводят
обобщающий итог не только лично ими пережитому, но и всему ХХ веку. Россия не только
взяла на себя долги бывшего Союза, но поневоле именно ей приписаны все грехи
нашего совместного существования, и эта почти непосильная тяжесть давит на
сознание писателей, поскольку они по определению есть совесть нации. Главная
нота собранных под одной обложкой и поэзии, и прозы — ностальгическая; это
воспоминания и сожаления о времени, более счастливом, когда страна была нашим
общим домом и дружба народов действительно существовала. Реанимировать ее и есть глубинная задача этого крайне свое-временного,
созданного в Республике Беларусь проекта.
Белорусских авторов меньше знали в России, хотя тех,
кто стал известным до 1991 года, среди включенных в
сборник большинство. Но есть и новые имена, и узнавать их интересно, что и
доказывают авторы сборника.
Идея сблизить некогда братские народы на новом этапе
через литературу, через знакомство с авторами новых независимых стран,
входивших прежде в СССР, воплотившаяся изданием серии книг, каждая из которых
содержит произведения писателей двух литератур, одна из которых — белорусская, безусловно заслуживает благодарности и всяческой поддержки.
Симптоматично, что таким образом именно Беларусь выступает ныне в роли
собирателя постсоветской литературы, то есть успешно занимается сшиванием
разорванного двадцать лет назад культурного пространства.