Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2014
Белецкий Родион Андреевич (род. в 1970 г.) — драматург, прозаик, сценарист, автор двух книг и двух десятков пьес. Живет в Москве.
* * *
Смерть пробивает в доме дыру.
Карточка возле иконок.
— Мамочка, я никогда не умру? —
Тихо лепечет ребёнок.
Горе, которое ты не снесёшь.
«Я объявляю вас…» Прочерк.
— Милая, ты никогда не умрёшь.
Ты не умрёшь. Доброй ночи.
Удача
Правда ужасна, неправда страшна.
— Знаете, я не любитель вина.
Мне бы, наверное, водки…
Время течёт по проводке.
Чайные листья плывут в кипятке.
Старый писатель уходит в пике.
Где же ты? Где же удача?!
Слава, машина и дача.
Чуткие нервы, как струны дрожат.
Что-то писатель сегодня зажат.
Шепчет жене, чуть не плача:
— Где же ты? Где же удача?!
Странно работает вечный закон.
Парень садится в плацкартный вагон.
Хочет он травки надыбать в Крыму.
Боже, ему-то удача к чему?!
Война
— Успокойся, да что с тобой стало!
Это вечное чувство вины…
— Мне ведь мамочка в детстве сказала,
Будешь мальчиком добрым, сказала,
И не будет на свете войны.
Посмотри, как толпа побежала,
«Як зчепилися насмерть вони!»
Это я стал причиной войны.
Злоба
Идёшь по морозу, тверёзый такой,
И ищешь в себе человека,
Такого, чтоб был бы всегда под рукой.
Не нравственный, на фиг, калека.
Но в сердце опять пустота, пустота,
И злоба, и злоба, и злоба.
В итоге, бредёт от куста до куста
Набитая злобой утроба.
На что же ты злишься? На то, что живой?
На то, что натура убога?
Шипишь, проклинаешь, трясёшь головой…
У Бога терпения много.
Игрушечный снег, долгожданный закат.
Закат, ледяная дорога.
На слабых ногах ковыляешь назад.
У Бога терпения много.
Бывшему другу
Годы прошли в ожидании чуда.
Малые деньги, пустые труды.
Встретимся, друже, у мелкого пруда,
Ну, Патриаршие, знаешь, пруды.
Ходим по кругу: скамейки, коляски
Толстые лебеди в тёмной воде.
Мы с тобой знаем, в приличной завязке
Должен герой оказаться в беде.
Я не герой да и ты не подарок.
Наши улыбки — полувраньё.
Любишь учить, но и любишь приварок,
Это, дружище, дело твоё.
Рвутся, как волосы, старые связи
Кто-то уехал, кто-то пропал.
Нам с тобой, прущим из грязи да в князи,
Видимо, ближний сильно мешал.
И не сказать, чтобы я был расстроен
Новая музыка, надо плясать.
Ты точно так же нехитро устроен,
Если писатель, надо писать.
* * *
Умер друг. Как жить, не знаю.
Мир по-прежнему жесток.
Вышел, со щенком гуляю,
Натянулся поводок.
Тянет верный пес, на волю
Хочет глупая душа.
Два несчастных метра, боле
Не получит ни шиша.
Ходишь тупо, словно робот,
От звонка и до звонка.
Ждёшь, когда отпустит повод
Невесомая рука.
Москвич
Вслед за новым законом умеренный стон,
Утром в «ЦУМе» кочевник вернул «Вюиттон»,
Незнакомые люди в уборной.
Чёрный хлеб… Подозрительно чёрный.
Вот бездетная пара на йогу идёт.
Я боюсь за неё, упадёт, пропадёт!
Ведь москвич, он пугливей мышонка!
У него лишь айфон да мошонка.
На работе запара, а дома — загон.
Как от смеха трясётся тяжёлый вагон.
На перроне привычная слякоть.
Я — москвич, и мне хочется плакать.
* * *
Покидаем добрую землю, как дети покидают дом.
Уходим по коридорам на яркий свет.
— Представляешь, они ведь были все время только вдвоём,
Он ушёл, у неё больше никого нет.
Жаль не существует таких специальных приёмных столов,
Где можно оформить хотя бы пятнадцать минут задержки.
— Представляешь, оказывается, не надо всех этих слов,
А надо только одно
Слово поддержки…