Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2014
Анаит Баяндур. Статьи, интервью, эссе. — Ереван:
Изд-во «Зангак», 2013.
В
одном из последних интервью (а может быть, в самом последнем — ноябрь 2010
года), «Соло на два голоса», отвечая на вопрос своей собеседницы, не мешает ли
ей ее максимализм, Анаит Баяндур
сказала: «Мой максимализм — это завышенная планка, требовательность… Мне
нравится изысканность в людях, изысканность и простота». Эти два качества были присущи прежде всего ей самой. Я не встречала в жизни более необычного,
неординарного и при этом абсолютно естественного создания, в котором сочетались
вроде бы несоединимые свойства: мягкость и решительность, принципиальность,
порой доходившая до резкости (этот самый максимализм), и терпимость вплоть до
компромисса, женственная хрупкость и мужественная храбрость, реалистический
подход к жизненным ситуациям и романтическое мировосприятие. И ко всему
этому она обладала безупречным вкусом, тонким художественным чутьем, чувством прекрасного
и чувством стиля, выражавшимся и в ее общении с людьми, и в ее безукоризненных
переводах, и в самом ее внешнем облике.
Неудивительно,
что книга, выпущенная в память о ней, несет в себе мощный заряд доброй энергии.
Составленная сыном Анаит Арегом
Баяндуром и его женой Шушан
Торосян, она представила Анаит в двух ее ипостасях: как
литератора и как общественного деятеля. Книга триязычна:
здесь собраны ее выступления на тех языках, на которых они были опубликованы: русском,
армянском, английском. Название «Статьи, интервью, эссе» не
отражает полного содержания книги, так как в ней присутствуют также и придающие
ей особый блеск рассказы Ованеса Туманяна и Агаси Айвазяна в переводе Анаит, и
очаровательные фантастические истории, написанные ее подругой писательницей Розой
Хуснутдиновой о семье, и воспоминания об Анаит людей, работавших и друживших с ней.
Но
основу книги все-таки составляют выступления, связанные с ее общественной
деятельностью, начавшейся в конце 80-х годов прошлого века. В 1990 году Анаит Баяндур была избрана
депутатом Парламента Армении первого созыва и стала его представителем в
Государственной думе России. В 1992 году она создает Армянский комитет Хельсинкской
гражданской Ассамблеи и становится его сопредседателем. И с тех пор ее общественная
деятельность не прекращалась до последних дней. Она делала и сделала очень
много для предотвращения и устранения конфликтов, налаживания отношений между
конфликтующими странами и народами. За заслуги в миротворческой деятельности
она была награждена премией международного мемориального фонда Улофа Пальме.
Зная
Анаит с двадцатилетнего возраста, наблюдая на разных
этапах ее жизни, я не могла понять ее перехода из привычного мира искусства в
мир большой политики. Студентка Литинститута, живая, умная, обаятельная, потом
переводчик очень глубокой и очень трудной для перевода прозы Гранта Матевосяна,
потом пропагандист армянской литературы и больше того, армянской культуры в
России и русской культуры в Армении, — она всегда была в центре литературной и культурной
жизни обеих республик. Ее мать, известную поэтессу Маро
Маркарян переводили лучшие русские поэты — от Анны Ахматовой до Бориса
Слуцкого, и Анаит здесь была — сначала как дочь Маро, потом как прекрасный переводчик и серьезный
литератор. Ее отец Серго Баяндур был бессменным
главным редактором армянского журнала «Советское искусство», и Анаит росла в мире художников, музыкантов, людей театра. В Москве
ее близкими друзьями были Анатолий Эфрос и Олег Ефремов. Ее младший брат Ашот Баяндур был талантливым
художником, и в кругу его друзей она чувствовала себя легко и естественно. Она
была частью художественного мира двух культур, это была ее питательная среда, и
потому таким странным виделся ее уход из этого мира и погружение в мир,
казалось бы, принципиально иной. Теперь, прочитав эту книгу, я поняла причину
такого кардинального изменения ее жизни.
Причина
опять же кроется в характере Анаит. В цитированном
выше интервью на вопрос, почему она ушла в политику, Анаит
отвечает: «Меня это всегда интересовало». Безусловно, интересовало. Это
интересовало нас всех. Живя в отгороженной от мира «железным занавесом» стране,
где процветала цензура и существовало множество других
запретов, почти вся советская интеллигенция была в той или иной степени
диссидентской. Добавлю, однако, что в Армении общественный климат был несколько
мягче, она была более открытой, поскольку в мире существует большая армянская
диаспора и ее представители посещали свою историческую родину. Связи с внешним
миром семьи Баяндур были еще шире. Стихи Маро переводились на европейские языки, она тоже переводила
иностранных поэтов; приезжали в Ереван писатели и художники, и дом был открыт
для них. Кроме того, армянская литература, как и литературы других народов
СССР, обычно переводилась с русских переводов, так что и сама Анаит как переводчик имела возможность более широкого
общения. С одной стороны, это давало ей некоторые привилегии, с другой — было
больше возможностей для сравнения, и понятно, что не в нашу пользу. Но она
никогда не была близка к диссидентским кругам.
Взрывом,
вырвавшим Анаит из привычного мира и совершившим
переворот в ее жизни, стали карабахские события. Именно в связи с ними
проявились те свойства ее натуры, которые вывели ее на новый путь: обостренное
чувство справедливости, умение находить пути к достижению цели, темперамент и
смелость.
Я
помню Ереван в разгар событий (она тогда позвала меня, сказав, что именно здесь
сейчас вершится история, и это нужно видеть своими глазами). Уже произошли
первые столкновения, но еще не было арестовано руководство карабахского
движения. Собирался митинг на Театральной площади. Я шла туда одна по улице
Баграмяна мимо роскошного здания ЦК КП Армении, мимо Верховного Совета, и во
всех переулках и закоулках вдоль этой улицы стояли боевые машины с вооруженными
военными. Мы еще жили в Советском Союзе, хорошо помнили Венгрию и Чехословакию,
и мне, честно говоря, было страшно. Народу на площади и вокруг собралось очень
много. Я стояла на трибуне рядом с Маро и Анаит. Маро выступала, и их
бесстрашие рассеивало и мои страхи. В храбрости Анаит
мне еще не раз приходилось убеждаться.
Когда
комитет «Карабах» был арестован, она бросилась на его спасение, и вот тогда,
помимо смелости (это было небезопасно — защищать политических преступников) и
доброты (она собирала посылки для заключенных, предоставляла свою небольшую
квартирку их родственникам, устраивала им нужные встречи) проявились ее
способности общественного деятеля. Она умела привлечь людей к проблеме. У нее
это получалось не только благодаря уму и тонкому чутью — пониманию людей, но
еще и благодаря личному обаянию. Это необыкновенное обаяние Анаит
помогало добиваться результатов и в ее дальнейшей, по сути
дипломатической работе. Ее нестандартность привлекала. И нестандартность мышления,
и нестандартность выражения мысли, ибо она воплощалась в художественную форму,
поскольку Анаит никогда не переставала быть
художественной натурой. И в этом мы снова убеждаемся, читая статьи и эссе, опубликованные
в книге. Необычность — вплоть до экстравагантности — была и в ее внешнем
облике. В ее костюме — даже вполне официальном, для выступления на международной
конференции, напри-мер, —
всегда должна была быть какая-то живая, яркая деталь: особенно нарядная блузка,
оригинальное украшение. Она всегда выглядела изысканно, что, между прочим,
также способствовало созданию особого имиджа страны, которую она представляла. Она
знала это, и это тоже было стимулом в ее новой деятельности: ее Армения должна
была предстать перед миром в самом лучшем виде.
Она
всегда стремилась к гармонии, и теперь ее целью стало помочь людям обрести
гармонию в дисгармоничном мире. Об этом эссе «Личность и независимость»,
которое было опубликовано в «Дружбе народов» в 1992 году — в начале ее
миротворческой деятельности. В мире, потрясенном межнациональными конфликтами,
не может быть гармонии, и война — не способ ее достижения. В этом была твердо
убеждена Анаит, об этом говорила во всех выступлениях
на всех уровнях и прилагала все свои силы и способности для обеспечения мира
хотя бы в одном регионе — на Кавказе. И многого добивалась. Она была
общественным деятелем в истинном смысле этого понятия. «Понятие "общественный
деятель", — читаем в воспоминаниях подруги и соратницы Анаит
Елизаветы Фельдман, — предполагает высокий профессионализм, высокую культуру и интеллект,
высокую ответственность за себя и свое окружение… Политик, побуждаемый
интересами большой политики, бывает вынужден… сделать шаг вбок, а то и назад,
выдвинуть лозунг, от которого, он знает, в дальнейшем откажется. Общественный
же деятель, по определению, может позволить себе не изменять внутренней
установке и следовать ей в любых обстоятельствах. Именно так поступала Анаит Баяндур».
Все
авторы воспоминаний говорят о ней с уважением, с любовью, с восторгом, с
нежностью, все пишут о том, как заряжала она своей энергией, как умела
убеждать, заражать своей увлеченностью. Об этом пишут люди, которые работали
вместе с ней, ее друзья и соратники из Армении и Грузии, из Франции и
Голландии, из Азербайджана и Англии. «Мне она представлялась, — вспоминает Роза
Хуснутдинова, — маленькой девочкой с копной кудрявых
волос, с ярко-синими глазами, живущей в некой пустынной местности, рядом с
пещерой, в которой обитает чудовище. Это чудовище сторожит дорогу, по которой движется нескончаемый поток людей… Чудовище ненавидит людей,
старается их погубить. И вот появляется крохотная девочка, зовет его поиграть,
она прыгает, смеется, танцует перед ним, кричит: "Поймай меня!",
"Догони меня!", загадывает загадки, которые чудовище не может
отгадать. В конце концов девочка обводит чудовище
вокруг пальца, и оно на время забывает о дороге…»
Это
все о ней. И маленькая девочка, вышедшая на борьбу со вселенским
злом, пытающаяся заговорить его, и трезвый политик, обладающий интеллектом,
профессионализмом и высокой культурой, — это она, Анаит
Баяндур. Эта книга, в которой она и автор, и героиня,
ей бы наверняка понравилась, потому что в ней есть то, что она так ценила:
изысканность и простота. На обложке сверху автограф «Анаит
Баяндур» — ее четкий, красивый почерк. Под ним фотография
— необыкновенное растение: трилистник с тонкими прожилками, похожий на
серебряное кольцо, которое она всегда носила. Пять разделов книги отделяют друг
от друга графические работы Ашота Баяндура,
женские образы которого напоминают ее образ. И наконец, вклейка с фотографиями,
на которых Анаит с ее старыми и новыми друзьями, с ее
любимыми авторами Грантом Матевосяном и Агаси Айвазяном,
Анаит с ее лукавой улыбкой, с живыми искорками в
глазах. И что интересно: рядом с ней все улыбаются.