Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 12, 2013
Филатов Сергей
Александрович — писатель-публицист, политический и
общественный деятель, родился в Москве (1936). Народный депутат РСФСР
(1990—1993), секретарь Президиума Верховного Совета (1991), первый зам.
Председателя Верховного Совета, член Совета безопасности при Президенте РФ
(1991—1993). Возглавлял Администрацию Президента РФ (1993—1996). В октябре 1993
г. инициировал созыв Конституционного совещания и возглавил рабочую группу по
доработке проекта новой Конституции. Под его редакцией вышел многотомный
сборник «Конституционное совещание. Стенограммы. Материалы. Документы»
(1995—1996). В 1996 году ушел с государственной службы. С 1997 года Президент
Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ. Председатель (с
2005) СП Москвы. Член Союза журналистов России. Автор книг — «На пути к
демократии» (1995), «Совершенно несекретно» (1999), «Политология» (2005), «По
обе стороны…» (2006), испанский перевод которой издан на Кубе (2012).
Кандидат
технических наук. Лауреат Государственной премии СССР.
Четыре из
них были декларативными
Впервые
о конституции в России заговорили в начале 19 века. Понадобилось столетие,
чтобы на пути к конституционной монархии появился Манифест от 6 августа 1905
года, который учреждал Государственную думу и провозглашал избирательные права
российских подданных. Манифест от 17 октября 1905 года провозглашал
неотъемлемые гражданские права: неприкосновенность личности, свободу совести,
слова, собраний. Эти Акты фактически учреждали в России
конституционно-монархический строй. Но февраль и особенно октябрь 1917 года
сделали несбыточным плавный переход от абсолютной монархии к конституционной
монархии.
Первая
же конституция в России была принята 10 июля 1918 года на Пятом
Всероссийском съезде Советов. Она документально закрепила диктатуру
пролетариата. Верховным носителем власти стало все рабочее население страны,
объединенное в городских и сельских Советах. Равные права граждан признавались
независимо от расовой и национальной принадлежности. Но очень зависели от
классовой. Конституция 1918 года закрепила федеративное устройство России.
31
января 1924 года Второй съезд Советов СССР принял
первую Конституцию Советского Союза. Эта Конституция состояла из двух основных
частей: Декларации об образовании Советского Союза и Договора об образовании
СССР.
Долгожительницей
стала Конституция СССР 1936 года, принятая 5 декабря. По мнению Сталина, эта
конституция была самой демократической в мире. Ограничения и неравенство в
избирательных правах ликвидировались. Вводились всеобщее избирательное право и
прямое тайное голосование. В отличие от предыдущей Конституции 1924 года, где
не было ни слова о правах человека, здесь гарантировалась свобода совести,
слова и печати, митингов и демонстраций, неприкосновенность личности и тайна
переписки. Все судебные заседания должны были стать открытыми. Но… эта
сталинская конституция была чистой декларацией, ширмой, прикрывающей жестокий
произвол тоталитаризма. Масса благих пожеланий просто не могла быть
реализована. Дело в том, что ни одна ее норма не действовала напрямую. Для
этого нужны были законы и подзаконные акты, которые отсутствовали.
Брежневская
конституция 1977 года (Российская была принята в 1978 г.) была принята 7
октября. К тому времени, как утверждалось, было построено новое государство
«развитого социализма» и нужна была новая конституция. Эта конституция назвала
Советский Союз общенародным государством. Тем не менее, основная часть
брежневской конституции была взята из сталинской.
Только по сравнению с предыдущими тремя, брежневская более четко утверждала
ведущую роль коммунистической партии. КПСС — по новой конституции — руководящая
и направляющая сила советского общества, ядро его политиче-ской системы, государственных и общественных
организаций. Она определяет генеральную перспективу развития общества, линию
внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной
деятельностью советского народа. Попросту говоря, была узаконена монополия
власти одной партии — КПСС.
Как
видно из этого короткого экскурса, все предыдущие конституции носили
декларативный характер, их положения требовалось подкреплять законодательными
актами, которых не было, и никто не инициировал их принятие.
Преобразования
в России и поправки к Конституции
В
1985 году Михаил Горбачев объявил курс на перестройку. В Российской Федерации
(тогда еще РСФСР) впервые были проведены свободные выборы
народных депутатов и на первом Съезде в 1990 году была принята
Декларация о суверенитете, провозгласившая демократические и экономические
преобразования в России. Преобразования требовали новых подходов к
законодательству, изменений действующей конституции 1978 года.
Пожалуй,
впервые в истории России конституция вызвала живой интерес общественности. Люди
не отрывались от телевизоров и следили за дебатами на заседаниях Съезда
народных депутатов. В конечном счете за период
1990—1993 годов было принято более 400 поправок к конституции. С учетом
поправок конституция совершенно преобразилась. Из официального названия страны
и республик в составе РФ были исключены определения «советская» и
«социалистическая». Бывшие автономные республики добились статуса республик в
составе РФ. Повысился статус краев, областей, городов федерального значения,
Москвы и Санкт-Петербурга. Изменилась государственная символика России. После
распада СССР в Конституции подтверждалась полная международная правосубъектность России, самостоятельность ее внешней и
оборонной политики. Особая борьба на съезде разгорелась вокруг шестой статьи
конституции о направляющей и руководящей роли КПСС. Ведь новую политическую
систему было невозможно построить при всеобъемлющей власти одной партии,
которая монополизировала все сферы деятельности государства и общественных
институтов. Статья шестая была изъята. Были узаконены политический плюрализм,
множественность и равноправие форм собственности, в том числе частной. В 1991
году были учреждены институты Президента и Конституционный суд.
Идея
создать Конституционный суд, наверное, витала в воздухе, потому что теория уже
давно считала, что разделение властей до конца никогда не может быть
осуществлено, если судебная власть не уравновешивает законодательную власть, не
проверяет ее акты на соответствие Конституции. До 1991 года в России эта идея
никогда не получала должного развития. Считалось, что контроль
за содержанием законов — это функция парламента. Общепризнанная модель
требует, чтобы это делала судебная власть. Поэтому в России в 1991 году был
создан Конституционный суд, который следил за тем, чтобы законодательные и
другие нормативные акты соответствовали положениям Консти—туции РФ.
Множественность
поправок к конституции привела к тому, что в стране практически установилась
монополия на власть Съезда народных депутатов, который сковывал действия
президента и правительства, не давал возможность эффективно проводить реформу и
управлять страной. Съезд народных депутатов, обладающий неограниченными
полномочиями, мог принять к рассмотрению любые вопросы, в том числе и те, что
находились в непосредственном ведении Президента. По Конституции главой
государства и исполнительной власти, высшим должностным лицом являлся
президент, но съезд народных депутатов оставался всесильной структурой и мог
объявить импичмент президенту, отправить в отставку правительство, мог объявить
референдум. Ничего подобного не мог президент РФ. Этим воспользовались
противники экономических реформ и политических преобразований в России — они
последовательно, начиная с 1992 года, вплоть до роспуска Съезда народных
депутатов и Верховного Совета РФ в соответствии с указом президента Ельцина
Б.Н. №1400 от 21 сентября 1993 года, сопротивлялись и мешали проведению реформ.
Я
до сих пор не могу понять, что толкнуло Хасбулатова 13 января 1992 года в самом
начале гайдаровских реформ резко выступить против них. Ведь до этого мы вместе
встречались с Борисом Николаевичем и согласовали все вопросы, связанные с
началом реформ. Это выступление дало толчок развитию сопротивления Верховного
Совета и съезда гайдаровским реформам. Углублялся и внутренний конфликт между
Ельциным и Хасбулатовым. Росли недоверие друг к другу, подозрительность,
нежелание работать вместе. Хасбулатов все сделал для того, чтобы на 6-м съезде
была принята резолюция, осуждающая реформы. Но что-то толкнуло его к
примирению. Он попросил меня предложить Борису Николаевичу вместе пообедать и
обсудить сложившуюся ситуацию. Я передал наш разговор Ельцину. Президент
ответил быстро и резко, что не хочет иметь с ним никакого дела, что тот врет на
каждом шагу, что ему нельзя ни в чем верить. И выступил на съезде, сказав, что
не может работать с этим человеком. После этого выступления Ельцин ушел из
зала, призвав своих сторонников тоже покинуть съезд. Но его сторонников
оказалось настолько мало, что у съезда хватило кворума проголосовать за доверие
Хасбулатову. Мне тогда удалось собрать (с согласия Хасбулатова, но сам
Хасбулатов отказался присутствовать на президиуме) президиум Верховного Совета
вместе с членами правительства и обсудить создавшуюся ситуацию. Мы предложили
съезду Декларацию, которая фактически предписывала продолжить реформы в стране.
Вот так появилось два документа, один из которых осуждал реформы, другой —
предписывал их продолжить. Это лишний раз показывает, насколько напряженной и
взрывоопасной складывалась тогда обстановка в руководстве страны. И все-таки,
на 7-м съезде номенклатурная оппозиция, поддержанная Хасбулатовым, добилась
освобождения Егора Гайдара с поста руководителя правительства. Председателем
правительства по предложению Ельцина Б.Н. был назначен Виктор Степанович
Черномырдин.
Должность
президента вводилась в России с целью усиления исполнительной власти — это было
особенно важно в период проведения сложных и болезненных экономических
преобразований. Но излишняя опека президента и правительства, ограничение их
полномочий при отсутствии необходимых законов и дефиците времени для проведения
реформ не давали возможности исполнительной власти действовать эффективно. Не
утвердив Егора Гайдара председателем правительства, Съезд народных депутатов
вынудил Ельцина Б.Н. самому возглавить правительство. Он постоянно ощущал
дефицит своих возможностей из-за недостатка полномочий, для чего каждый раз
вынужден был обращаться в Верховный Совет, враждебно относившийся к реформам, и
проводить там тяжелые переговоры, теряя драгоценное время. После освобождения
Егора Гайдара противостояние между Хасбулатовым и Ельциным не уменьшилось. В
начале 1993 года на 8-м и 9-м Съездах начались прямые атаки на президента
Ельцина Б.Н., которые чуть было не закончились
импичментом (не хватило 62 голосов из 1060 народных депутатов).
Конфликт
недопустимо затянулся, и дело шло к тяжелой развязке с непредсказуемыми
последствиями. Монополия власти опасна как в исполнительной, так и в
законодательной власти. Особенно, когда верхушка теряет голову и разум.
Было
такое впечатление, что Хасбулатов, Зорькин и Руцкой,
к тому времени ушедший в оппозицию к Ельцину, провоцируют президента на
необдуманные шаги и поджидают, чтобы начать процедуру импичмента. Такой эпизод
не заставил себя долго ждать.
Президент
делает попытку в марте 1993 года указом об особых условиях управления вырваться
из паутины, которой его окружил Верховный Совет. В это же время началось
обострение отношений между президентом Борисом Ельциным и вице-президентом
Александром Руцким. Поэтому, когда в середине марта 1993 года был подготовлен
проект указа об особом управлении, я попросил Бориса Николаевича дать мне
некоторое время для согласования проекта с Александром Руцким и Юрием Скоковым,
который был тогда секретарем Совета Безопасности. Мне казалось, что всякое
отстранение их от общих проблем могло привести к еще большему обострению
отношений. Борис Николаевич засомневался, что из этой затеи что-либо получится,
однако, подумав, сказал:
—
Хорошо, действуйте, но времени у вас — до 14 часов.
В
14 часов должна была закончиться запись его выступления для телевидения. Я
прошел к Руцкому в кабинет, объяснил ситуацию, попросил посмотреть проект указа
и поставить свою визу. Сергей Шахрай такую же операцию проводил у Юрия Скокова.
Руцкой взял текст, ворча и матюгаясь, начал читать. По прочтении заметил, что
такой бред он визировать не будет, что здесь сплошные нарушения конституции и
законов, но при этом признал, что делать все-таки что-то надо. Я пожал плечами,
сказал, что раз он так считает, пусть внесет свои поправки. Он и вправду взял
карандаш и начал править текст. При этом мы изредка перебрасывались фразами,
когда возникали вопросы по тексту или по поводу правок. В конце концов, работа
была закончена и я, взяв текст, вернулся к себе, дав задание напечатать его на
бланке указа. Позвонил Борис Николаевич, спросил, где указ. Я ответил, что мы
еще работаем, но к 14 часам не успеваем. Он огорчился и попросил по окончании
работы над текстом прислать проект указа ему на дачу.
Второй
раз к Руцкому мы пошли с Сергеем Шахраем. Обстановка около кабинета сильно
изменилась — стало больше охраны, атмосфера словно потяжелела. В кабинет нас
сразу не впустили, сказали, что там посетитель.
—
Кто? — спросил я.
— Посетитель, — повторил секретарь, а у двери на страже
уже стоял охранник.
— Доложите Александру Владимировичу, что мы с готовым
проектом указа.
Нас, наконец, впустили, и мы увидели за общим столом
Юрия Скокова, как всегда, молчаливого, но на этот раз еще и очень покрасневшего.
Так и не сказав нам ни слова, он удалился. Руцкой почему-то взял черновик,
который сам правил, и резинкой начал стирать написанное
ранее. Когда закончил, обратился к нам:
—
Ничего я визировать не буду и вам не советую этим делом заниматься.
Ничего
не понимая, мы с Шахраем направились ко мне в кабинет. По пути он обратил мое
внимание на то, что около некоторых охранников, а их он насчитал 12 человек,
стояли чемоданчики. В таких чемоданчиках обычно размещались гранатометы. Сергей
Михайлович предположил, что мы чудом избежали задержания, так как очевидно
что-то затевалось. И действительно, вечером мы увидели по телевизору настоящее
шоу в Верховном Совете с участием Руцкого, Хасбулатова и Зорькина,
которое началось сразу же после телевыступления президента России. Указ так и
не был подписан, хотя мы направили текст Борису Николаевичу поздно вечером.
Страна была свидетелем только его выступления, но и этого оказалось достаточным
для шума в Верховном Совете и созыва внеочередного съезда народных депутатов для
импичмента президенту. Весь шум базировался не только на выступлении Бориса
Николаевича, но и на неподписанном указе, копию которого отвез в Верховный
Совет Руцкой в тот же день, после нашей встречи.
Перед
началом съезда в Кремле собрались главы администраций и председатели Советов.
Мы с Владимиром Шумейко, тогда уже заместителем председателя правительства,
разговаривали в коридоре, когда появился Хасбулатов. С присущей ему
задиристостью он бросил:
—
Что, доигрались, сукины дети?
Владимир
Филиппович резко повернулся к нему:
—
Ну, ты, сморчок, помолчи, а то я тебя размажу по этой стенке. Что ты себе
позволяешь? Всю страну вздыбил!
Хасбулатов
втянул голову в плечи и пошел дальше, в Малый зал.
А
на улице кипели страсти и со стороны демократов, и со стороны коммунистов.
…С
участием Конституционного суда, на одном из этапов конфликта, удалось выйти на
всенародный референдум с голосованием по четырем вопросам: «Доверяете ли Вы
президенту Ельцину Б.Н.?» Ответ — «да». «Доверяете ли Вы экономическим
реформам, проводимым правительством?» Ответ — «да». «Считаете ли Вы, что нужно
досрочно переизбрать президента РФ?» Ответ — «нет». «Считаете ли Вы, что нужно
досрочно переизбрать Верховный Совет РФ?» Ответ — «да». Это были так ожидаемые
в те дни ответы «да» — «да» — «нет» — «да», в которых Б.Н. Ельцин получил
всенародную поддержку и которые давали надежду на стабилизацию в стране. Это
было особенно важно, потому что стало совершенно очевидно: расстановка
политических сил на Съезде народных депутатов не соответствует политическим
предпочтениям в обществе. После этого образовался какой-то политический тупик.
Референдум стали толковать и так и сяк. Вмешательство Конституционного суда
представило итоги референдума как опрос общественного мнения. И все-таки,
несмотря на такую позицию Конституционного суда, после референдума нужно было
распустить Съезд и назначить новые выборы для обновления депутатского корпуса.
С позиций сегодняшнего дня это очевидно, но тогда Борис Николаевич решил не
торопиться и сделал еще один шаг к урегулированию ситуации — он собрал
Конституционное совещание для подготовки проекта новой конституции. На него он
пригласил представителей всех государственных структур власти, местного
самоуправления, политических и общественных сил, предпринимателей и бизнеса,
СМИ. Проект конституции, над которым работало Конституционное совещание,
подготовили юристы С.С. Алексеев, А.А. Собчак и С.М. Шахрай.
Горячий октябрь
1993 года
Каждый
год на пути ко Дню Конституции 12 декабря мы проходим через октябрь 1993 года,
когда конфликт между Верховным Советом и президентом достиг своего трагического
апогея. Меня часто спрашивают, а можно ли было урегулировать конфликт между
Ельциным и Хасбулатовым мирным путем. Я всегда перед ответом погружаюсь в
размышления. С одной стороны, мы все были выходцами из советской системы, где
никогда вопросы не решались путем переговоров, главное было — применить силу, и
этим решить проблему. Так было в Тбилиси, в Баку, в Вильнюсе, Фергане. Так было
в Москве в августе 1991 года. И этот фактор, может быть, был решающим при
подписании Ельциным указа №1400. Размышления приводили к мысли, что в стране не
нашлось такой авторитетной нравственной силы, которая смогла бы заставить обе
стороны найти примирение. Конфликт зашел слишком далеко. Если бы в стране тогда
было сильное гражданское общество, институты которого в других странах
представляют собой сдержки и противовесы и уравновешивают систему разделения
властей, наверняка мы бы имели другое развитие событий. Патриарх Алексий II
хорошо это понимал, когда говорил «…Каждой из политических сил надо
отказаться от стремления к монополии на души людей, от самой идеи такой
монополии. Нужно сделать это ради России, ради блага живущих в ней людей. Иначе
мы никогда не придем к гражданскому миру в нашей Отчизне». Но его усилий
оказалось недостаточно, когда он собрал на переговоры в Свято-Даниловом монастыре представителей обеих
сторон.
…Как
оказалось, шаг примирения Ельцина Б.Н. в виде Конституционного совещания успеха
не имел, напротив, он почему-то вызвал обратную реакцию. На первом же заседании
Конституционного совещания Хасбулатов устроил скандал и покинул его вместе со
своими сторонниками. Несмотря на это, Конституционное совещание доработало
проект новой конституции и одобрило его 12 июля 1993 года. Но доработанный на
Конституционном совещании проект новой конституции был заблокирован в регионах.
Верховный Совет, используя вертикаль власти, отправил всех депутатов
региональных Советов в отпуск, тем самым лишив их возможности рассматривать
проект Конституции. Начались еженедельные сборища в Парламентском центре
противников президента и реформ, где выступавшие открыто
дискредитировали реформы. Многие, включая председателя Верховного Совета РФ,
перешли на публичные персональные оскорбления президента и его окружения.
Одновременно Верховный Совет начал активную подготовку к очередному Съезду
народных депутатов со сценарием импичмента президенту и сокращения его
полномочий. Вот тогда, не ожидая очередного Съезда, Ельцин Б.Н. подписал указ
№1400 о роспуске депутатского корпуса и выборах 12 декабря 1993 года нового
органа законодательной власти — Государственной Думы.
Разразился
кризис власти. Ночью с 21 на 22 сентября, после заседания Конституционного
суда, Зорькин направился в Белый дом и торжественно
зачитал с трибуны решение Конституционного суда, которое признавало действия
президента неконституционными и достаточными для отрешения его от должности.
Поскольку у собравшихся в Белом доме народных избранников не было кворума для
такого решения, они лишили депутатских полномочий не
явившихся на созванный ими X съезд 100 депутатов, и тут же назначили
исполняющим обязанности президента Руцкого. Этого нарушения конституции
Конституционный суд почему-то не заметил. А решение Конституционного суда стало
правовым основанием для всего последующего действа, завершившегося трагедией 3
и 4 октября. Поэтому вина или значительная доля участия Конституционного суда
во всей этой истории чрезвычайно велика.
Закончилось
все печально — 3 октября 1993 года заблокированная в Белом доме часть
распущенного Верховного Совета при поддержке баркашовцев
и молодчиков, очень похожих на тех, кто устроил драку с ОМОНом
на площади Гагарина 1 мая 1993 года, подняли мятеж. Они прорвали кольцо милиции
у Белого дома, захватили мэрию Москвы, на автотранспорте с оружием и флагами
переместились в Останкино и попытались захватить телецентр. И это все
происходило, когда шли переговоры в Свято-Даниловом
монастыре между представителями Белого дома и президента РФ под патронажем
Патриарха Алексия II. Значит, они использовали переговоры, чтобы потянуть время
и успеть подготовить мятеж к субботе, к выходному дню. Ситуация складывалась
критическая, президенту РФ пришлось вызвать армейские части, которые подавили
мятеж, а остатки мятежников на следующий день были выведены из Белого дома и
арестованы. В эти дни погибло 165 человек.
После
октябрьских событий 1993 года стало понятно, что России нужна новая
конституция. Так открылась дорога к окончательной редакции и принятию на
всенародном голосовании ныне действующей Конституции РФ.
Новая Конституция
России 1993 года
Уже
после подавления вооруженного мятежа Белого дома, 5 октября 1993 года раздался
звонок из Парижа — звонил посол Юрий Алексеевич Рыжов. Он внимательно следил за
всем, что происходило на родине, переживал, подсказывал, советовал и, как
правило, делал это вовремя и удачно. И на этот раз, поинтересовавшись
обстановкой, поделился такой идеей:
—
Сергей Александрович, я так понимаю — положение дрянь. Особенно трудно будет потом. У меня был
профессор Мишель Лиеж, французский правовед и
специалист по законодательству России, он сделал интересное предложение — за
оставшееся до выборов в Госдуму время подготовить проект конституции и принять
ее всенародно.
Предложение
мне сразу понравилось. Я снял трубку прямой связи с президентом:
—
Борис Николаевич, позвонил из Парижа Юрий Алексеевич Рыжов с очень дельным,
по-моему, предложением — совместить выборы в Госдуму с голосованием за новую
конституцию.
—
Это действительно интересная идея. А успеем подготовить текст?
— Думаю, успеем, ведь у нас для этого почти все
готово. Есть Общественная палата, которая создана Вашим указом, есть проект
конституции, одобренный 12 июля на Конституционном совещании, есть предложения
по Конституции, разработанной Верховным Советом, и есть, наконец, замечания
некоторых регионов. Нам нужно успеть опубликовать проект до 12 ноября, за месяц
до референдума. По-моему, успеем.
—
Хорошо, действуйте. Если какая-либо моя помощь будет нужна — обращайтесь! И
готовьте указ.
Идти
на голосование с проектом конституции, одобренным Конституционным совещанием,
было уже нельзя — слишком много было в нем компромиссов в сторону бывшего
Верховного Совета РФ. Это хорошо выразил один из авторов проекта Конституции
РФ, блестящий юрист Сергей Сергеевич Алексеев:«Последний
текст проекта Конституции, принятый Конституционным совещанием, является
результатом того времени, когда мы максимально стремились к компромиссам, к
компромиссу с Верховным Советом, с той идеологией, которую он отстаивал. И
наряду с добрыми позитивными положениями, которые в результате таких
компромиссов были восприняты — наряду со всем этим, все же последний текст проекта Конституции носит характер таких значительных
уступок по сравнению с первоначальным замыслом, такого сочетания несовместимых
вещей, которые очевидно позволили сказать, что оба проекта — парламентский и
Конституционного совещания — это близнецы-братья».
Вновь
собравшееся Конституционное совещание устранило эти компромиссы. 8 ноября я
представил президенту проект конституции для отправки его в печать. Борис
Николаевич откуда-то вытащил бумажку и, читая ее, начал вносить свои замечания
в проект конституции. Их оказалось 16. Существенными из них были, пожалуй, 3:
указы президента стали носить нормативный характер, президент мог председательствовать
на заседаниях правительства и, третье, — Совет Федерации стал формироваться из
двух представителей от каждого региона: по одному от исполнительной и
законодательной власти. Тут же со своей правкой Борис Николаевич написал на
первом листе проекта конституции: «В печать и на Всенародное голосование 12
декабря 1993 года. Б. Ельцин, 8 ноября 1993 г., 15 час.15 мин».
12
декабря 1993 года всенародным голосованием была принята ныне действующая
Конституция Российской Федерации.
19
сентября 1994 года Президент России Борис Ельцин подписал указ, в соответствии
с которым 12 декабря объявлялся государственным праздником, а законодатели
включили этот день в календарь нерабочих дней. К сожалению, по непонятным
причинам, с приходом нового президента РФ этот день опять стал рабочим.
Ныне
действующая Конституция — пятая в истории России, но первая, принятая
всенародным голосованием и первая — прямого действия.
За
время существования, вернее, бездействия прежних конституций люди перестали
верить в то, что она может защитить их права и свободы, что она поможет
установить в стране справедливость. Так и жили все годы ХХ столетия:
конституция была, но элита, владевшая властью, не особо старалась выполнять ее
положения, решая проблемы страны по своим понятиям.
Конституция
— это достаточно емкий нормативно-правовой акт высшей юридической силы. Но
только по конституции, не имея системы законодательства, регулирующего и
контролирующего те же права и свободы человека и гражданина, организацию
власти, экономические основы жизни, политическое устройство, — жить невозможно.
Поэтому любое государство имеет систему законов.
Была
надежда, что с этой конституцией мы перестанем жить по понятиям нашей властной
элиты, хотя бы потому, что она прямого действия, что в ней особо выделены ссылки
на 12 конституционных и на 46 федеральных законов, регулирующих проблемы в
сферах государственного устройства, экономики и социальной защиты, которые
должны быть приняты Федеральным собранием. Конституционные
законы отличаются от федеральных тем, что принимаются квалифицированным
большинством, и президент не может наложить на них “вето”. Их введение
обусловливалось не только тем, чтобы сделать жизненными положения конституции,
но и тем, что многие положения зависели от экономического и политического состояния
государства и должны были меняться в лучшую сторону от достигнутого, по мере
развития демократии, экономики, самого общества.
И
все-таки, некоторые законы так и не появились, хотя прошло 20 лет. Например,
нет конституционного закона о Конституционном собрании и федерального закона,
преследующего за присвоение власти в Российской Федерации.
Первая
и вторая из девяти глав — об основах конституционного строя, и о правах и
свободах человека и гражданина. Высшей ценностью по Конституции-93 является человек,
его права и свободы, их незыблемость и неотчуждаемость.
Это самые важные статьи конституции, определившие суть нашего государства как
демократического многонационального и социального, где государство обязано
защищать права и свободы человека и гражданина.
Раньше
права государство даровало гражданам, а в новой конституции — провозглашается
приоритет прав и свобод человека, примат их, и только потом государства. И в
этом суть государства — признать эти права и защищать, обеспечивать их. Сначала
человек появился на земле, а потом государство.
Права
и свободы человека и гражданина, изложенные в конституции, полностью
соответствуют Европейской Хартии о правах человека, подписанной еще Брежневым
Л.И., что дало возможность России быть принятой в 1996—1997 гг. в Парламентскую
Ассамблею Совета Европы (ПАСЕ), а позже и в Европейский суд по правам человека.
Это расширило возможности нашего гражданина защитить себя от неправомерных
решений наших судов, которые, работая еще по старинке, зачастую выполняют
негласный заказ власти.
Положения
этих глав не могут быть изменены Федеральным собранием. В случае необходимости
внесения изменений в эти основополагающие главы конституции должно собраться
Конституционное собрание, которое обязано подготовить и принять новую Конституцию
РФ. В остальные главы конституции могут быть внесены поправки, но делается это
не только голосованием Госдумы и Совета Федерации, но и с одобрения двух третей
регионов. Таким образом, в отличие от прежней,
нынешняя Конституция от спешных поправок защищена надежно.
Меня
часто ругают за то, что эта Конституция делалась под Ельцина, чтобы наделить
его максимально возможными (некоторые даже говорят — диктаторскими)
полномочиями. Это не так. Мы ушли от президентской и парламентской республики,
чтобы осуществить основной принцип демократии — разделение властей. Все три
ветви власти — исполнительная, законодательная и судебная — по конституции
самостоятельны и в обязанности президента не входит руководить ими или одной из
них. Он обеспечивает согласованное функционирование и взаимодействие органов
государственной власти, разрешает споры или путем согласительных процедур или
через судебные органы. В этом состоит искусство управления государством и этому
еще нужно научиться нашим президентам.
В
жизни не все происходит в точном соответствии с буквой и духом конституции. До
сих пор не приняты предписанные конституцией некоторые конституционные и
федеральные законы. Кремль переходит в авторитарный режим управления страной и
по своему вкусу начинает строить политическую и избирательную системы, вводит
ограничения на информацию, митинги, на свободу слова… Это
все недопустимо.
Некоторые,
критикуя Конституцию-93, говорят об отсутствии в ней сдержек и противовесов,
контрольных функций, которые не позволяли бы власти отступать от конституции.
Но я убежден, что нарушения конституции становятся возможными в отсутствие
сильных институтов гражданского общества, независимых судов, ныне еще
подыгрывающих власти.
Поскольку
в нашей стране институты гражданского общества работают слабо, у нас пока не
получается создать политическую систему с сильными противовесами. То есть
президент и исполнительная власть очень сильны, а противовеса в виде
законодательной власти, судебной и независимых СМИ —нет…
Такое
положение вещей основную массу наших людей почему-то не шокирует. Наверное,
потому, что архетип исторически сложившегося русского национального
самосознания приветствует наличие сильного главного исполнителя, который по
собственной воле распространяет благо и милость на народ. И это одно из наших
отличий от основных мировых тенденций, когда очень сильные сдержки и
противовесы встроены в систему государство—общество. И если при этом вдруг
создается ощущение, что какая-то часть хочет перетянуть на себя одеяло, то
общество бьет тревогу. Например, кризис, который мы наблюдали последние
несколько недель, связанный с американским бюджетом и с потолком госдолга,
кому-то может показаться свидетельством неэффективности этой системы. На деле
же — это подтверждение того, что современная политическая жизнь, общественная
жизнь во многом заключается в поиске компромисса. Ни одна сторона не может
ударить кулаком по столу и сказать «будет так». Ведь из
столкновения различных позиций рождается более разумный вектор развития.
Конечно,
в такой большой стране, как Россия, президент должен обладать сильной властью,
но его действия должны находиться под контролем, прежде всего, судебной и
законодательной властей, а также институтов гражданского общества и СМИ. Без
такого контроля президент становится опасным для государства и общества.
Особенно, если он остается у власти на большой срок. Тревожат последние
поправки к конституции об увеличении сроков избрания президента и
государственной думы, т.к. известно, что в отсутствие длительной смены элит
жесткая концентрация власти приводит к устойчивому доминированию одного типа
политической, экономической элиты. Это в свою очередь приводит все больше и
больше к тому, что эти люди находятся на своих позициях и удерживают эти
позиции, прежде всего, из-за лояльности первому лицу или своему клану, нежели
по каким-то другим деловым качествам.
И
все-таки в соответствии с Конституцией-93 многие действия президента делаются с
согласия палат Федерального собрания. Вопрос в том, насколько депутатский
корпус эффективно использует данные ему Конституцией права. Да, президент
определяет внутреннюю и внешнюю политику государства. Но бюджет государства
формирует и принимает Федеральное собрание, оно также принимает закон о
ратификации того или иного международного соглашения. Президент является
Верховным главнокомандующим, но для военных действий он должен получить
согласие Совета Федерации. Назначение послов в другие государства президент
осуществляет после консультации с международным комитетом Госдумы. Генерального
прокурора, как и судей Верховного, Конституционного и Высшего арбитражного
судов президент назначает с согласия Совета Федерации, а председателя
правительства, как и председателя Центрального банка — с согласия Госдумы.
В
Конституции-93 по-новому представлена система принятия законов. Федеральное
собрание, заменившее громоздкий съезд народных депутатов, состоит из 2-х палат:
Государственной думы и Совета Федерации. Государственная дума избирается по
партийным спискам — мажоритарная система (50%) и из числа отдельных кандидатов
— пропорциональная система (50%), работает на постоянной основе, разрабатывает
и принимает законы. Депутат-ское
большинство победившей на выборах партии или коалиция партий определяют
политическую линию законотворчества. Совет Федерации формируется из представителей
законодательной и исполнительной власти (повторю: по 1 человеку от каждой
ветви) и защищает интересы регионов. Эта палата не разрабатывает законы, она
либо одобряет принятые Госдумой проекты законов, либо отклоняет их. После
Совета Федерации одобренный этой палатой проект закона поступает к президенту,
который его подписывает либо отклоняет, если тот не соответствует Конституции
РФ. В этом законодательном процессе участвуют все ветви власти. В случае
несоответствия проекта закона Конституции РФ окончательное решение принимает
Конституционный суд (теперь уже только после соответствующего обращения в
него). Проекты законов, связанные с финансированием, проходят обязательное
заключение в правительстве. Эта «фабрика по производству законов», как бы к ней
ни относились, работает слаженно и ежегодно пополняет правовое пространство
необходимыми федеральными законами. Их уже принято несколько тысяч. Это
колоссальный прорыв в законодательном процессе России.
В
соответствии с новой конституцией Конституционный суд получил право на
толкование положений конституции. Любой гражданин может обратиться в
Конституционный суд, может обжаловать закон, но только в том случае, если этот
закон был применен в его конкретном деле, если этим законом нарушены его
конституционные права, если есть подозрения, что этот закон противоречит
конституции. В Конституционном суде — огромное количество дел, которые касаются
вопросов судебной защиты граждан, вопроса равенства сторон в судебном процессе,
вопросов применения разного рода репрессивного воздействия на граждан и т.д.
Много вопросов рассматривает Конституционный суд по налоговому
законодательству, праву собственности или свободы предпринимательской
деятельности, проблем прописки, когда гражданин был прикреплен к какому-то определенному
месту, и от этого места зависело большинство его прав.
У
нас есть гарант Конституции — Президент. У нас есть главный хранитель
Конституции — Конституционный суд и все другие суды. И главные субъекты,
которые должны эту Конституцию знать, требовать ее исполнения, оказывать влияние на всю публичную власть, на всю
бюрократию, если хотите, — это народ, это избиратели, влияние которых на
развитие страны должно быть весомым.
И
если мы преодолели декларативность конституции, если создали нормальный законодательный
процесс, мы обязаны найти в себе силы создать сильные институты гражданского
общества, оторванные от ниточек управления со стороны власти. Власть не должна
мешать их строительству, не должна натравливать на них силовые и налоговые
структуры, унижать навешиванием унизительных ярлыков.
Со
школьной скамьи мы знаем, что Конституция обладает высшей юридической силой.
Она, в отличие от предыдущих конституций, — действующая и действенная. И я
уверен, что есть необходимость восстановить выходной день в этот
государственный праздник. Хотя бы для того, чтобы подчеркнуть его общественную
значимость, значимость правовых актов для всего общества. И дорожить
конституционными завоеваниями.