Рассказ
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 1, 2013
Кабыш Инна Александровна
родилась и живет в Москве. Окончила Московский государственный педагогический институт. Автор шести поэтических книг, лауреат нескольких литературных премий. Постоянный автор “ДН”.— А ты представь, что даешь мне интервью!— Лена включила диктофон и откашлялась.— Человек — это как бы машина, выполняющая приказы своего генома. Но эти приказы не всегда разумны. К примеру…— Лена выразительно посмотрела на Степана,— запрограммированный процесс старения и смерти, который еще древнеримский врач Гален назвал апоптозом. А в 2002 году биологи…— Лена заглянула в блокнот,— Хорвиц, Салстон и Бреннер получили Нобелевскую премию за то, что доказали: апоптоз — это действительно генетическая программа…
— Ну и что? — пожал плечами Степан.
— А то,— убежденно ответила Лена,— что если смерть и предшествующая ей старость программа, то ее можно если не отменить, то по крайней мере сломать!..
— Зачем? — поднял на нее глаза Степан.
— Как ты не понимаешь! — воскликнула Лена.— Ведь тогда человек сможет жить до двухсот лет!..
— А ты хотела бы жить до двухсот лет? — усмехнулся Степан.
— Но это же не просто долголетие, — горячо возразила Лена.— Это молодость!..
— Ну да, ну да! — пробормотал Степан.— Это носится в воздухе…— Он встал с кресла и пошел к окну.— Недавно смотрел по телевизору передачу, так ее участники с пеной у рта доказывали, что отцами нужно становиться в пятьдесят…— Степан сощурился, словно во что-то всматриваясь.— А исходя из твоей теории — в сто пятьдесят!..
— И что в этом плохого? — пожала плечами Лена.
— Помнишь такого философа Федорова? — спросил Степан не оглядываясь.
— Как же! — процедила Лена. — Воскреситель!
— Так вот, — продолжал Степан, — Федоров верил, что человек когда-нибудь достигнет практического бессмертия…
— Вот видишь! — перебила Лена.
— Но для чего! — повернулся Степан.— Федоров предполагал, что поколение бессмертных осознает себя “детьми” и из чувства сыновней благодарности воскресит всех, кто был до него, то есть “отцов”…
— Не вижу связи, — сморщила лоб Лена.
— Разумеется! — Степан зашагал по комнате.— Ведь по твоей теории человечество превратиться в молодящихся стариков, которые не захотят воскрешать “отцов” — они сами будут “отцами”!
— По-твоему, быть отцом — преступление? — поджала губы Лена.
— Будьте как дети! — напомнил Степан.— И потом, — он остановился возле Лены, — представляю, какими высокомерными будут эти твои “отцы”: Пушкин будет для них просто ребенком…— Степан снова подошел к окну.— Я уж не говорю про Лермонтова…
— А зачем тебе это? — спросил Андрей закуривая.
— Мне заказали статью,— Лена застегнула джинсы.
— По-моему,— Андрей выпустил дым,— это чистой воды абсурд.— И добавил: — Точнее, грязной…
— Ты о чем? — повернулась к нему Лена.
— О Мексиканском заливе…
— Дался тебе этот залив! — натянула водолазку Лена.
— Девочка,— Андрей стряхнул пепел,— я знаю, что говорю…— Он сделал паузу.— Это начало конца: абсурдно в конце света хотеть долголетия…
— А молодости? — вспыхнула Лена.
— Тем более,— Андрей затянулся.— Молодость — это дети…
— Степан говорит, что нужно быть как дети,— заметила Лена.
— Вообще-то это говорит Христос,— снова стряхнул пепел Андрей.
— Степан считает, что он прав,— уточнила Лена.
Андрей усмехнулся:
— Мне нравится твой муж…
Лена подошла к окну.
Андрей потушил окурок и стал одеваться.
— Я приеду за тобой в августе…
— В августе? — переспросила Лена.
Андрей посмотрел на нее в упор.
— Твой сын закончил школу в прошлом году. Твои ученики заканчивают ее через месяц. В сентябре тебе не нужно будет идти в школу…— Андрей оделся и подошел к ней. — А к тому времени я отремонтирую своего “Буцефала”…
— Ты хочешь приехать на “Буцефале”? — тихо спросила Лена.
Андрей кивнул.
— Зачем? — выдохнула Лена.
Андрей обнял ее за плечи:
— Представь: ты, я, вода и небо…
— В алмазах! — не удержалась Лена и добавила: — Да ты романтик!
— Я геолог,— возразил Андрей,— а яхты — это, если угодно, хобби, хоть я и не люблю это слово,— потому что корабль…
— Кстати,— перебила Лена,— женщинам на корабль нельзя…
— А Елена Прекрасная? — рассмеялся Андрей.
— Это плохо кончилось,— напомнила Лена.
— В конце света это не принципиально.— Андрей повернул ее к себе.
— И… что мы там будет делать? — осторожно спросила Лена.
— Мы? — Андрей посмотрел в темноту за окном.— Будем гибнуть откровенно…
— Почему геологи так любят стихи? — вырвалось у Лены.
— Красиво…— пожал плечами Андрей и, помолчав, добавил: — А у тебя было много знакомых геологов?
— Я вот о чем думаю,— как бы не слыша сказала Лена.— Елена провела в Трое десять лет…— Лена сделала паузу: — Неужели она осталась такой же красивой?
— Во-первых, она была не красивой, а прекрасной,— заметил Андрей.
— А во-вторых? — быстро спросила Лена.
Андрей усмехнулся:
— Ты все еще думаешь, что красота — это молодость?
Лена посмотрела на часы.
— Кстати, о молодости. Меня ждет ученица.
Лена вышла из лифта: на лестничной площадке курила Даша.
— Давно ждешь? — спросила Лена, доставая ключи.
— Да нет… — Даша потушила сигарету.
— Проходи! — Лена добавила: — Кофе будешь?
— Что?.. — спросила Даша.
— Ты чего такая? — Лена взяла турку.
— Какая? — подняла газа Даша.
— Тормозная… — засмеялась Лена и открыла буфет.
— У меня задержка… — вдруг тихо сказала Даша.
— Какая задержка? — резко повернулась Лена. — То есть… я хотела спросить: сколько дней?
— Десять… — тупо ответила Даша.
Лена подошла к столу и опустилась на табуретку:
— Ты маме сказала?
— Я что — похожа на сумасшедшую? — огрызнулась Даша.
Лена встала:
— Дай сигарету!
— Я не знала, что вы курите. — Даша вынула из сумки синий “Dunhill”.
— Я тоже не все о тебе знала…— Лена подошла к балконной двери, приоткрыла ее и закурила.— Мы с тобой собирались сегодня сделать тест по “Мастеру и Маргарите”, так?
— Вроде да…— кивнула Даша.
— Так вот,— Лена закашлялась и потушила сигарету, — вместо этого ты сейчас пойдешь в аптеку и купишь тест на беременность…
Даша закурила.
— У тебя деньги есть? — спросила Лена.
— Много? — в свою очередь спросила Даша.
Лена наморщила лоб:
— Рублей сто. Или двести. Точно не помню…
— Тогда есть. — Даша встала.
— Тогда иди,— сказала Лена.
Даша продолжала стоять.
— Хочешь анекдот? — Лена подошла к плите и стала варить кофе.— Лет десять назад дала я своей ученице книжку одного современного поэта.— Лена помешала в турке.— А на следующий день вызывает меня директор и грозным голосом спрашивает: “Чем вы руководствовались, давая ученице одиннадцатого класса эту книжку?” — и показывает на томик стихов. — “А в чем дело?” — не поняла я.— “А вы знаете, что там есть слово “сперма”?” — Лена выключила газ.
— Смешно,— хмуро сказала Даша.
— А мне тогда пришлось уволиться, — возразила Лена.
— Так вас ученица заложила? — спросила Даша.
— Никогда не знаешь, кто из твоих учеников Иуда…— пожала плечами Лена.
— А помните,— оживилась Даша,— когда я писала реферат “Круг чтения юного Пушкина”, вы мне дали Баркова, а когда проходили Достоевского — Ницше…— И она процитировала: — “Любите еще только страну ваших детей…”
— И вот что из этого вышло,— усмехнулась Лена.
— Нам не дано предугадать,— кинула Даша и добавила: — А где у вас аптека?
— А почему такой грохот? — закричала Лена в телефонную трубку.— Ты что в метро? Андрей, ты меня слышишь? У меня беда…— Лена прошлась по комнате.— Дашка беременна… Ну я тебе рассказывала: моя ученица, я ее еще на филфак готовлю…— Лена перевела дыхание.— Да вопрос не в том, кто виноват, а в том, что делать…— опять закричала она и вдруг почувствовала чей-то взгляд.
Лена оглянулась: в дверях стоял Максим.
— А что говорят ее родители? — спросил Андрей.
— Родители…— Лена отпила глоток вина.— Понимаешь, это новая порода родителей. Им под сорок, и они не так давно родили второго ребенка,— Лена отпила еще, — и почувствовали себя молодыми…
— По-моему, это вытекает из твоей идеи продления жизни. — Андрей закурил.— Разве не так?
— Да,— Лена хрустнула пальцами,— но они посылают ее на аборт.— Она подняла глаза на Андрея.— Как говорил Степан, они хотят быть не дедами, а отцами…
— А что еще говорит Степан? — сощурился Андрей.
— Я, знаешь, о чем подумала…— продолжала Лена, — если человек будет жить до двухсот лет, он будет страшным эгоистом, ведь он будет чувствовать себя сверхчеловеком…
— Для того чтобы чувствовать себя сверхчеловеком,— заметил Андрей,— не обязательно жить до двухсот лет…
Лена пристально посмотрела на него.
— Собеседниками богов, как известно, становятся те,— пояснил Андрей,— что посетили этот мир в его минуты роковые.
— Все? — с интересом спросила Лена.
— Нет, — твердо ответил Андрей.— Только те, кто отдает себе в этом отчет.
— Ты, например? — в упор спросила Лена.
— Например, я,— кивнул Андрей.
— Так ты поэтому послал меня на аборт? — выпалила Лена.
— У Земли нет будущего,— Андрей потушил окурок тут же закурил снова.— Мы последнее поколение….
— И поэтому для нас не существует понятия греха? — быстро спросила Лена.
— Видишь ли,— Андрей затянулся,— либо считать грехом все: что ты изменяешь мужу, что я развелся с женой, что ты сделала аборт. Либо не считать грехом ничего. — Андрей сплюнул.— Я предпочитаю последнее.
— Значит, я не сверхчеловек,— заключила Лена.
Андрей вопросительно посмотрел на нее.
— Потому что когда я сказала Дашкиным родителям, как вы можете посылать девочку на аборт, они ответили: “Не согрешишь — не покаешься, а ведь и я так живу…— Лена перевела дыхание.
— Как? — не понял Андрей.
— Грешу и каюсь,— выдавила Лена.
— Но ты хочешь грешить и каяться до двухсот лет,— уточнил Андрей.— Разве это не сверхчеловеческое?
— Я хочу не долголетия,— возразила Лена,— а молодости…
— Не вижу разницы,— сказал Андрей.
— А я вижу. — Лена потянулась к его сигаретам. — Это не сверхчеловеческое, а женское. Слишком женское… — и добавила: — Я не вижу, что делать с Дашей…
— Хочешь, я на ней женюсь, — засмеялся Андрей.— Она, кстати, красивая?
— А говорил, что красота — это не молодость,— поддела Лена.
— Я пошутил…
— Тогда или теперь? — усмехнулась Лена. — Не помню, говорила я тебе или нет: в нее влюблен мой Максим…
— Он ведь у тебя, кажется, музыкант? — почему-то спросил Андрей.
— Музыкант… — вздохнула Лена.
— И что ты решила? — Лена налила Даше кофе.
— Я выхожу замуж. — Даша вынула сигарету.
— Наверное, это правильно. — Лена придвинула ей сахар. — Все-таки аборт — грех…
— Я не потому. — Даша закурила.
— А почему? — удивилась Лена.
Даша не ответила.
— Ты его любишь? — спросила Лена.
Даша выпустила дым:
— Я люблю вас…
— И поэтому выходишь замуж? — усмехнулась Лена.
— В общем, да. — Даша пристально посмотрела на Лену.
— Звучит абсурдно, — заметила Лена.
— Не так абсурдно, как кажется. — Даша отпила кофе. — Потому что ведь вы говорили, что все равно мы “увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную”…
— В этом смысле! — Лена взяла Дашкину пачку сигарет.— Можно? — и, закурив, заметила, что все так и есть, хоть это говорила и не она…
— Мам! — Максим приоткрыл дверь.
— Заходи,— ответила Лена, не отводя глаз от монитора.— Что-нибудь случилось?
— В общем, да. — Максим сел в кресло.
— Тебя выгоняют из института? — по-прежнему глядя на экран спросила Лена.
Максим усмехнулся.
— Денег нужно? — опять спросила Лена.
Максим не ответил.
— А что тогда? — Лена мельком взглянула на сына.
— Я женюсь… — четко выговорил Максим.
Лена на секунду замерла, а потом всем корпусом повернулась к сыну:
— На ком?
— На Дашке…
У Лены потемнело в глазах.
— Так это… — выдавила она, плохо соображая и закончила: — Это почему?
— Ее родители сказали: “Или выходи замуж, или делай аборт…”
— Вот и пусть делает! — закричала Лена.
— Нет,— твердо возразил Максим,— потому что…
— Это грех? — перебила Лена. — Так не твой!..
— Не потому, — мотнул головой Максим, — а потому что тогда она за меня не выйдет…
— И прекрасно! — опять крикнула Лена.
Максим промолчал.
— А как же твоя музыка? — не унималась Лена.
— А разве не ты говорила, что “и любовь — мелодия”?
— Не я! — Лена резко встала.
— А кто? — нахмурился Максим.
— Пушкин! — Лена прошлась по комнате.
— Это все равно, — спокойно сказал Максим.
Лена остановилась напротив сына:
— Но она тебя не любит! — и, как бы желая сделать ему еще больнее, добавила: — Точнее, любит, но не тебя…
— А кого? — хмуро спросил Максим.
Лена сглотнула:
— Это не важно!
— Вот именно! — Максим встал и направился к двери.
— Но она ведь даже не красивая! — в отчаянии крикнула Лена.
Максим остановился:
— А что по-твоему красота? Девяносто-шестьдесят-девяносто? — и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.
— Почему “ужасно”? — спросил Степан.
— Потому! — огрызнулась Лена.
— Это не ответ, — спокойно сказал Степан.
— Понимаешь, — Лена хрустнула пальцами, — она живет не ближним, а “дальними морями” и “небом в алмазах”…
— А разве не ты научила ее любить дальнее? — сощурился Степан.
— Не я! — закричала Лена.
— А кто — Пушкин? — подначил Степан.
— Не знаю! — опять закричала Лена. — Я как раз считаю, что любить нужно ближнего!
— Да ну? — делано удивился Степан. — Это почему?
— Потому что он мой сын! — отрезала Лена.
— А-а… — усмехнулся Степан. — Но он-то ее любит.
— А она любит меня! — в отчаянии крикнула Лена.
— Это не важно… — Степан взял сигарету.
— То есть как это “не важно”? — застыла Лена. — А что важно?
— Что? — Степан помял сигарету в пальцах. — Что он любит ее, она тебя, ты… — Степан сломал сигарету,— своего любовника…
Лена вздрогнула и выпалила:
— А он — тебя!
— Вот видишь,— не моргнув глазом продолжал Степан, — а я — тебя…—
И добавил: — Как в той песне:
Еще была солистка Леночка,
Она была влюблена в ударника,
Ударнику нравилась Оля,
А Оле снился соло-гитарист
И иногда учитель пения…
Лена прошла по трапу и ступила на палубу.
— Вот уж не думала, что ты действительно приплывешь на корабле…
— Почему? — пожал плечами Андрей.— Это не трудней, чем приехать на автомобиле: нужно только взять разрешение Мосводоканала…— И добавил: — А может, и проще: пробок нет.
Лена прошлась по палубе.
— А здесь есть кухня?
Андрей кивнул.
— А душ?
Андрей снова кивнул.
— Покажешь? — повернулась к нему Лена.
— Лучше я покажу тебе кровать,— обнял ее Андрей и вдруг спросил: — А где твои вещи?
— Понимаешь…— подняла на него глаза Лена,— в сентябре у Максима с Дашкой свадьба…
Андрей закурил.
— А в октябре,— продолжала Лена,— у нас со Степаном.— Фарфоровая.
— Ты хочешь сказать,— Андрей затянулся и выпустил дым,— что ты другому отдана, хоть ты ему и неверна?
— Хорошо, что ты любишь стихи…— Лена опустила глаза и добавила: —
А в ноябре вторая четверть: я взяла новых детей…
Андрей стряхнул пепел.
— А в декабре у Дашки роды…— не поднимая глаз сказала Лена.
— Старая песня,— усмехнулся Андрей и продекламировал:
Учитель пения имел роман с географичкой,
Он даже хотел развестись, но что-то его держало,
Возможно, трое детей, а может, директор школы,
Ведь тот любил учителя пения… —
Андрей сделал несколько затяжек и закончил:
Вот такая вот музыка,
Такая, блин, вечная молодость…
— Степан говорит, что это про нас,— тихо сказала Лена.
— Твой муж, как всегда, прав…— Андрей бросил окурок за борт.
— И ты прав…— еще тише сказал Лена.
— Да ну? — хохотнул Андрей.
— Красота — это действительно не молодость…— задумчиво проговорила Лена.— Я ведь отказалась писать ту статью…
— Какую статью? — не понял Андрей.
— Ну… про отмену старости…
— А-а…— вспомнил Андрей и усмехнулся: — Почему? Ты, помнится, так горела этой идеей…
— Потому что молодость — это не долголетие,— твердо сказала Лена.
— А что?
— Не знаю…— посмотрела куда-то сквозь Андрея Лена.— Может быть, музыка…