Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2012
Совершенный мир Бабасары Аннамурадова
Если творчеству выдающегося туркменского скульптора Бабасары Аннамурадова попытаться дать некое универсальное, охватывающее все аспекты, определение, то прозвучать оно может примерно как “певец совершенного мира”. Причем в обоих возможных значениях совершенства. То есть и мира, по своему устройству приближающегося к гармонии, и мира состоявшегося. И, что удивительно, упорно сохраняется внутренняя убежденность в том, что истоки такого мировидения скульптора в его молодости, в том почти полувековой давности времени, когда мы оба учились в Ташкентском театрально-художественном институте имени А.Н.Островского. Конечно, состоявшееся прошлое памятью всегда приукрашивается, но тогдашнее самочувствие устойчивого и развивающегося при твоем участии мира было настолько реально ощутимым и всеобщим, что не было, не могло быть кого-то, кто не был бы им заражен. Да, мы смотрели спектакли и выставки, горячо обсуждали их, въедливо поругивали многое, но делали это ради совершенствования мира, в котором жили.
Мы не были тогда близко знакомы с Бабасары, все-таки разные факультеты, но было у нас и связующее звено — его земляк и соплеменник, а мой однокурсник Сердар Непесов, человек горячий и порывистый, сжегший, светлая ему память, до срока свое сердце.
Бабасары, сухощавый парень с копной курчавых волос и уже мудрыми, многое вбирающими вовнутрь глазами, был из тех, кто узнается мгновенно и через десятки лет. Так и случилось, когда несколько лет назад мы вновь увиделись в Москве, в Центральном Доме Художника, куда Бабасары Аннамурадов приезжает для участия в работе Международной конфедерации союзов художников в качестве Председателя Союза художников Туркменистана. Все тот же Бабасары, только копна на голове из черной превратилась в серебристую. А глаза… Вот они-то, строго говоря, и запустили внутренний процесс моих воспоминаний и “достраивания” личности Бабасары, попытку выявления его мотиваций как художника.
Для тех, что знаком с историей изобразительного искусства стран Средней Азии, известно, что в этом регионе древнейшие традиции у прикладного искусства, но так называемое фигуративное искусство стало активно развиваться лишь в минувшем столетии. И для многих национальных живописцев и скульпторов проблема сочетания традиций и новаторства становилась и их личной проблемой, потому как известно: добиться органики в том или ином образном решении можно лишь пропустив пласты разнообразной информации через свою душу.
Вот и Бабасары, овладевая техническими навыками европейского по сути искусства, настойчиво приспосабливал их к образному строю своего народа, стремился к тому, чтобы узнаваемость создаваемого им предметного мира стремилась к отточенности символа, усиливаясь при этом предлагаемыми им образными решениями. В его работах нет цитатной восточности, но есть присущая Востоку сосредоточенность, медитативность, когда взор, “обходя”, сканируя пластику форм, не только не насыщается и успокаивается, но магически возбуждается, вовлекается вовнутрь. Зритель становится, как правило, сотворцом и соучастником, но автор не вбрасывает его эпатажно в игру без правил, как нередко случается при знакомстве с творениями иных актуальных художников, а мягко ведет за собой, чтоб поведать, нашептать ему то, что непереводимо с языка души.
Так, под руками Бабасары “запело” дерево — мелодии волокон сплетаются с линиями, напетыми художником, — природные линии-образы взаимоперетекают с образами сотворенными, а скульптура источает тепло. Кстати, идея проникновения “вовнутрь” в работе “Памяти бахши (народного певца) Оразгельды Ильясова” перестает быть фигуральной, являя собой невероятное, но точнейшее по восприятию сочетание ракурсов.
Крупная, монументальная форма, напротив, нередко помещает зрителя вслед за автором в немыслимую позицию Вседержителя, Бога, с тревогой и надеждой наблюдающего нашу планету из Космоса. Такой, вздыбленной гигантским быком на рога, увидел скульптор Землю в “Мемориале памяти землетрясения 1948 года”. В апреле 1966 года, когда было Ташкентское землетрясение, Бабасары уже учился в Ташкенте и наверняка проснулся, как и тысячи ташкентцев, от дрожи земной. Те памятные толчки были несопоставимы по силе и катастрофичности последствий с Ашхабадским землетрясением, но ощущения тела, думаю, поспособствовали рождению яркой образной метафоры.
Мир, создаваемый скульптором Бабасары Алламурадовым, обладателем множества заслуженных званий и наград, бывает хрупок, раним, и он далеко не идеален. Но это мир, который выстаивается в череде эпох, переживает природные и провоцируемые человеком же потрясения, чтобы рождаться вновь и вновь, оставаясь прежним и становясь каждый раз хоть немного, но иным.
Юрий ПОДПОРЕНКО,
пресс-секретарь Международной конфедерации
союзов художников, искусствовед
Аннамурадов Бабасары
15 ноября 1941 — родился в селе Ярыгекче Бабадайханского этрапа.
1959—1963 — учеба на скульптурном отделении Туркменского Государственного художественного училища им. Ш. Руставели.
1965—1970 — учеба в Ташкентском театрально-художественном институте
им. А.Н.Островского.
1971 — принят в члены Союза художников СССР.
1977 — лауреат премии Ленинского комсомола Туркменистана за создание образов современников.
1980 — победа на конкурсе по созданию канонического портрета классика туркменской литературы XIX века Зелили.
1985 — лауреат Государственной премии Туркменистана им. Махтумкули
1999 г. — лауреат Международной премии им. Махтумкули.
1992—2002 — Председатель Союза художников Туркменистана.
1994 — присвоено звание “Народный художник Туркменистана”.
1996 — награжден медалью “За любовь к Отечеству”.
1997 — награжден орденом “Галкыныш”.
1999 — награжден медалью “Гайрат”.
2000 — награжден Золотой Пушкинской медалью, посвященной 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина.
2001 — победитель конкурса “Turkmenin Altyn asyry”, объявленного Президентом Туркменистана.
2007—2012 — Председатель Союза художников Туркменистана.
2007 — победитель конкурса “Beyik Saparmyrat Turkmenbasynyn Altyn Asyry”.
2008 — избран Почетным доктором Туркменской академии художеств.
2012 — избран Почетным членом Российской академии художеств.