Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2011
Мария Рыбакова — не новое имя в литературе. Как прозаик, она дебютировала в нашем журнале в 1999 году и позже не раз печатала свои повести. Сегодня Мария Рыбакова представляет новый роман в стихах.
“Гнедич” — беллетризованная биография русского поэта Н.И.Гнедича, знаменитого переводчика “Илиады”, которому впервые удалось соблюсти размер подлинника, утвердив т. н. русский гекзаметр.
Наследуя Гомеру и соответственно Гнедичу, роман написан в столбик, свободным стихом, обозначенным как песни. Не-формат формы мало кого уже смутит, но может вызвать интерес. Разветвленная структура текста, многочисленные герои и персонажи говорят, что это тщательно разработанный роман, и никак не поэма, написанная верлибром.
“Гнедич” читается легко благодаря широко распахнутому художественному пространству, вместившему и гомеровы времена в своем героическом масштабе, и время жизни Гнедича и Батюшкова, связанных дружбой и многоболящим внутренним миром, вмещающим и Вологду, и Петербург, и Париж, и будуар актрисы Семеновой, и каморку влюбленной чухонки… И муки творчества, и многое другое.
Песнь одиннадцатая
палец обводит
буквы выведенные карандашом
на косяке окна
ombra adorata
возлюбленная тень
начертила эти слова прежде чем стать тенью
а Гнедич обводит тонким пальцем
букву о, букву m, букву b и так далее
через окно он смотрит в сад
на цветы с огромными головами
взъерошенными от ветра
они качаются на тонких и длинных стеблях
которые по законами физики
должны обломиться под тяжестью лепестков
но не ломаются
весь сад и весь дом
одного цвета — цвета тени
на другом окне та же рука написала:
есть жизнь и за могилой
друзей остается все меньше — все больше их призраков
с петлей на шее или на приисках в Сибири
после восстания быстрого и печального
кому еще нужны Ахиллес и Гектор?
весь перевод окончен — и кто-то шепчет:
твоя жизнь была только шуткой только детской игрой
ты спрятался в книжки чтобы не думать
о том кто ты есть
и почему
ты не был любим
он берет с полки книгу бедный Карамзин умер в мае
пустота и усталость остались от прежней жизни
он читает “Историю” но глаза закрываются
буквы становятся плоскостью
и вот уже тело оставлено спящее на диване
а дух движется вместе с Карамзиным по бесконечной равнине
(которую спящие называют Киммерией
а бодрствующие Россией)
к северу отсюда люди спят по шесть месяцев в году
к востоку отсюда грифы стерегут золото
“Разве мы здесь в изгнании?” — радостно спрашивает Карамзин
вытянув руки они подставляют ладони
под белые перья что падают с неба (ими полнится воздух)
на застывшем море воины в скифских шлемах
дерутся друг с другом; Гнедич знает правила поединка
он поворачивается к собеседнику но тот
превратился в Суворова
старик подмигнул
и заскакал вперед на одной ножке
кукарекая петухом
Гнедич поднимает глаза к небу
и видит что на облаке восседает императрица
“Сперанский!” — кричит ей Суворов и кланяется
“Сперанский!” — отвечает она и заливается смехом поводя юбками
(Гнедич впервые подумал что может быть в языке
существует только одно слово)
небо задернулось покрывалом из облаков
и рядом был уже не Суворов
а белесое существо
женщина в заплатанной кофте
Гнедич силился вспомнить где он ее видел
— на рынке или в людской? —
она помаргивала бесцветными ресницами
и молчала
наконец она повернулась и пошла быстро
наклонившись вперед всем телом
Гнедич поспешил за ней
под ногами потрескивал снег
Боже! а он в тонких ботинках
ноги женщины обмотаны тряпками
руки красные от мороза
он хочет спросить: где мы? но изо рта вырывается лишь пар
они проходят зиму и весну выходят к низкорослым елям
ступают по земле покрытой мхом
где прячутся ядовитые ягоды
женщина останавливается под деревом
и подзывает Гнедича кивком головы
он подошел и увидел
друга привязанного к стволу
нагого — на съедение мошкаре
которая тучами впивалась в его тело
Гнедич бросился к нему чтобы развязать веревки
но пальцы липли к смоле и узел не поддавался
губы Батюшкова шевелились и он наклонился к губам
ожидая услышать единственное слово — Сперанский —
которое было здесь наверно паролем
но тихо как шелест ветра в кронах деревьев
Батюшков прошептал: lasciate
lasciate
и Гнедич проснулся как от толчка
обхватил голову руками и стал раскачиваться взад-вперед
о друг мой даже в том страшном мире
ты не забыл итальянский язык
lasciate — оставьте
но что?
мы оставили тебя в немецкой лечебнице
хотя нам говорили что надежды нет
не проходит ни дня чтобы мы не чувствовали вину
как ты там друг мой
возлюбленная тень?
Ангелы башен и бастионов и крепостной стены вокруг, ангелы сада с разнообразными цветами и травами
Бесы гуляющих по саду лечебницы каждый из которых говорит в душе своей: несть Бог
Бесы-врачи наблюдают за ними с дорожек, что усыпаны мелкими камешками, врачу исцелися сам
Ангелы комнаты поставили туда стол и койку но оставили стены голыми и углы пустыми
Ангел Eternitа парит в пустоте этой комнаты, двумя крылами он закрывает свое лицо, двумя закрывает ноги, а двумя летает от стены к стене и кругами над головой подобно комару
Ангел воска сначала горячий потом холодный а если ты не холоден и не горяч а тепл то извергну тебя из уст моих он переменчив под пальцами принимает образ то такой то такой а потом возвращается к отсутствию формы
Слеза моя может прожечь дыру в столе растворить стену пронзить оболочку мира но как всякий бог я прячусь и пытаюсь не плакать
По утрам архангел Михаил приносит завтрак взмахнув крылами один раз
В полдень архангел Гавриил приносит обед взмахнув крылами два раза
А вот ангел болезни бьет крылами восемь раз как лебедь который пытается взлететь
В Майнце в тысяча девяносто шестом году Сатана принял мученическую смерть
У Константина Батюшкова есть письмо от Христа которое удостоверяет что он, Константин, есть Бог и потому его ногти и волосы отгоняют бесов
Но по ночам бесы забираются на потолок и наполняют комнату ужасной вонью
Они шепчут заклинания всю ночь чтобы подбить его на похотливые действия правой рукой, но он закрывает уши ладонями
У первого беса лицо отца у второго лицо матери у третьего лицо сестры — тогда он зажмуривает глаза
Но утром восходит брат-солнце и прогоняет врагов а Батюшков кричит им вдогонку:
За что вы меня гоните? За что возводите на меня хулу? Разве я кого-то оскорбил стихами своими? Разве я кому-то сделал больно?
Вы гнали меня и подмешивали отраву мне в питье и пищу; вы гасили звезды послюнив пальцы; и подсылали людей чтобы те следили за мной
Я пытался перерезать себе горло но мне не дали
Я пытался сжечь книги но вы напечатали новые
Я учил кошку писать стихи и у нее уже неплохо получалось
Я писал Байрону: милорд, пришлите мне учителя английского языка, чтобы я мог читать ваши сочинения в подлиннике! и молитесь невесте моей
Ангел Невинность — аллилуйя — Христос воскресе — non sum dignus — кирие элейсон — аве Мария!
Невеста моя говорит: ты навсегда останешься в этом замке, замке Зонненштейн, что значит Солнечный Камень, в Саксонии на реке Эльбе
Пока не придут другие ангелы в кожаных мундирах и с холодными глазами, ангелы наполовину из снега наполовину из огня
Они выведут беснующихся из палат больницы и построят их на травах и на цветах сада который окружен крепостной стеной
И расстреляют их и выкопают ямы чтобы закопать их
А бесноватые поймут умирая что они тоже ангелы но пребывали в темнице плоти а теперь свистящие пули освобождают их от тел
И они возблагодарят своих избавителей и запоют из-под земли:
Свят Свят Свят Господь Саваоф
Вся земля полна Славы Его