Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 12, 2010
Ар-Серги Вячеслав — поэт, прозаик, публицист, постоянный автор “Дружбы народов”. Публикации в “ДН”: “Лишь ты мне снишься в Сталинграде” (№ 5, 2005), “Засечки на тамге”
(№ 5, 2006), “Жизненная теорема” (№ 10, 2006), “”А вы и не спрашивали…”. Мои засечки удмуртским топором” (№ 10, 2007), “Материнская песня” (№ 8, 2009).
Имя и творчество известного российского поэта, лесного ненца Юрия Вэллы хорошо знакомо внимательному удмуртскому читателю. Пару лет назад Ижевский полиграфкомбинат выпустил книжку его стихов “Белые голоса”. О нем заговорили: “Да, это — настоящий поэт, и не только поэт, но и верный хранитель родных очагов Когалымской тундры”. К тому же ненцы, как тундровые, так и лесные, близки финно-уграм.
Мне довелось познакомиться с Юрием сначала заочно, по его первой книге “Вести со стойбища”, еще в начале девяностых годов прошлого века, а потом и лично уже в самом начале этого века, в Ханты-Мансийске. Я сразу же “вычислил” среди делегатов Конгресса финно-угорских писателей кряжистого ненца среднего роста, со стеснительной улыбкой на лице охотничьим, пружинисто-неслышным шагом продвигающегося по холлу заседаний. И как-то так, само собой, получилось, что мы уже сидели рядом и вели неторопливую беседу о делах наших писательских, вполуха вслушиваясь в выступления с трибуны.
Он тут же пригласил меня на свое родовое оленеводческое стойбище, что на реке Тюйтяхе. Лишь спустя немало лет, а именно весной этого года, мне довелось воспользоваться его приглашением. Со времени первого знакомства мы не прерывали связей, обменивались своими новыми книгами, перезванивались, а я знакомил удмуртских читателей со своими переводами его стихов.
Юрий Вэлла далек от так называемого литфункционерства, к которому относится с легкой иронией. Впрочем, наверное, как и я. Глубокомысленные рассуждения о современном литературном процессе, с обязательнейшим выделением “своих” и “чужих” — эта роскошь не для профессиональных авторов, по горло занятых проблемами продвижения своих книг к читателю, а то и — простого выживания в наши совсем нелитературные времена. Юрий Вэлла пасет свое оленье стадо, ныне насчитывающее более сотни голов, и литературой занимается тогда, когда просто уже не может не писать своих пронзительно-искренних строк, буквально выстраданных в его душе. Иногда у костра, иногда по вечерам при свете лампочки переносного электрогенератора. А днем покрывает расстояния в десятки километров по берегам озер и мшистым островкам своих угодий — собирает оленей, рассыпавшихся по тундре в поисках сочного ягеля.
Итак, мы с моим старшим товарищем Виталием Башкировым едем на его джипе к стойбищу Юрия Вэллы, поэта и оленевода. По пути рассказываю спутнику о ненецком друге, который на днях вернулся из США, где по приглашению Института творчества американских индейцев выступал со своими стихами перед заокеанскими читателями.
Юрий Вэлла родился в 1948 году в семье колхозных оленеводов Айваседы Кыли (из рода Вэллы) и Айваседы Атени (из рода Тетт) на берегу реки Варьеган вблизи деревни Варьеган. В своей автобиографии он писал: “Получил от родителей имя Юрий, а от бабушки — Тюлято. Позже в сельсовете в свидетельстве о рождении мне записали: Айваседа Юрий Кылевич, хотя все мои ненецкие сородичи и сегодня знают, что я — Вэлла”. Учился в школе-интернате для детей коренных народов Севера. Прослужил в армии. А после армии кем уж только не привелось ему поработать: приемщиком рыбы, лесорубом, охотником-промысловиком, рыбаком, печником, заведующим “Красным чумом”, звероводом, воспитателем в интернате, председателем исполкома сельсовета… В конце семидесятых годов он начал публиковать свои литературные произведения в газетах и журналах. Позже окончил Московский литературный институт имени Горького. С женой Еленой Федоровной, его верной сподвижницей во всех его начинаниях, вплоть до личного строительства этнографического музея в родном Варьегане, что в Нижневартовском районе, воспитал и “поднял на крыло” четырех дочерей: Тайну, Ладу, Аэлиту и Сему. В самом начале девяностых вернулся на свое родовое угодье, отстроил там стойбище и развел небольшое стадо оленей — к неимоверной радости его родичей.
В пути мы периодически созваниваемся с Юрием Вэллой по мобильному телефону, уточняя маршрут нашего движения, договариваемся о месте встречи. И вот уже и город Тюмень, за ним — Тобольск, далее — Сургут, Когалым и, наконец, перекресток, откуда дорога ведет к поселку нефтяников Повх. Вэлла встречает нас невозмутимо, с северным тактом. Он стоит рядом со своим “УАЗом” — микроавтобусом, на крышу которого прикреплены ненецкие нарты. На нем — легкая малица с забранным капюшоном, пояс с ножнами и ненецкими оберегами. Хотелось подбежать к нему, обнять друга… Но это у северян не принято. И вот мы уже степенно в его машине пьем чай, налитый из объемистого термоса, закусываем кусочками прожаренной оленины. Речь наша деловита, немногословна, лица — сосредоточенны. Но тут Вэлла широко улыбается, со смехом рассказывает забавную историю, случившуюся недавно с ним. И в салоне машины становится невероятно тепло, несмотря на пронзительность суровых северных ветров за бортом.
На этом наша дорога не заканчивается. Теперь мы едем за машиной нашего проводника. Долго. По асфальту, по грунтовке, по неверным следам машин на светлом песчаном грунте, по наполненным водою колеям… Переваливаем увалы, проезжаем речки… У-ф-ф…
Наконец-то мы на стойбище. Оно оказалось скоплением нескольких приземистых бревенчатых избушек в сосновом редколесье, освещенном светом лампочек и наполненном ровным гудением работающего на бензине электрогенератора. Здесь сейчас живет семья Лады, дочери Юрия Кылевича, состоящая из его могутного, немногословного мужа-ханта Петра Туркова и их малолетних детей. Старшие дети на учебе в городе. После плотного ужина ложимся спать на чистейших белых простынях в одной из избушек, и я тут же проваливаюсь в сон.
Утром вижу крутой ноутбук на столе, расположенном у окна. Вспоминаются слова Юрия Вэллы: “Пишу мало. В год одно-два стихотворения или один рассказ. Пришел стих — написал. Не пришел — не беда, значит, придет попозже…”. Важно — отличить главное от неглавного. Ведь…
Ржавый засов можно смазать маслом…
А сердце смазывать незачем,
К нему прислушайся —
Вдруг не ошибается…
Юрий Вэлла — ныне автор десятка книг стихов и прозы, наряду с этим он — исследователь ненецкой мудрости и топонимист. Он равно талантливо пишет как на своем языке, так и на русском. Однако из-за того, что изданий на языке лесных ненцев практически и нет, он выступает именно как русскоязычный автор. Его произведения охотно публикуют и переводят как в России, так и за рубежом: на английском, французском, венгерском, эстонском…
— Я не гоняюсь за издателями, — говорит он, — основой исполнения наших совместных проектов становится возможность взаимоинтересного диалога. Я иной раз уподобляю себя рыбаку, стоящему в воде: какая рыба подплывет, это его рыба, а какая отплывет — не его рыба. Так же происходит и с моими публикациями. Ко всему нужен Позыв. Как к делам будничным, так и, наверное, и к любви.
Утром мы подцепляем оленьи нарты к снегоходу и трогаемся к коралям. Это — обширные загоны для оленей, огороженные длинными сосновыми слегами. Снегоход, ведомый Юрием Вэллой, пропарывает задумчивую тишину ненецкой тундры. Утреннее настроение, подкрепленное добротным глухариным супом, — отменное. В путь! А там и…
Мы берегом озера
Шагом неспешным
Пойдем…
За озером также неспешно
Олени своих оленят
Поведут…
За лесом дальним
Лебедь лебедку, зазывно крича,
Будет звать…
Будем молчать.
В коралях олени мирно отдыхают, переваривая свою основную пищу — ягель, да и все то, что годится для их неприхотливых желудков. Они — поистине красивы и элегантно грациозны. Их крупные глаза с голубоватой поволокой сторожко следят за приближающимися незнакомцами. Стараемся их не пугать. Сейчас стадо охраняет сородич Юрия Вэллы Федя Молданов — молодой парень, ловкий и гибкий, добрый малый, отменный собеседник и тундровый бродяга, не помышляющий осесть на постоянном месте. Он тоже встречает нас весьма сдержанно, но за чашкой ароматного чая, вскипяченного на железной печурке его “авангардного” чума, он уже кажется в доску своим. Невероятно стесняется, когда мужская беседа заходит о женщинах, краснеет и чисто по-хантыйски смущенно жмется в сторону. А сам Вэлла степенно расспрашивает о самочувствии оленей перед отелом, вслух размышляет о будущих рыбных уловах. Деловито и обстоятельно, как будто бы все его обширное тундровое угодье — всего лишь малое подворье, а ведь оно занимает площадь радиусом около тридцати километров. Здесь кочуют его олени, а вместе с ними — и люди.
Его весьма заботят цены на запчасти к технике, бензин и дизельное топливо. Все это он может найти на ближайших действующих нефтяных месторождениях в обмен на своих оленей, рыбу, дичь, дикоросы… Ох, нелегок труд оленевода… Но он тут же оживляется, когда речь заходит на любимую тему — о литературе. И здесь он сначала долго выбирает мысль, обдумывает ее со всех сторон и лишь затем произносит нужные слова, нисколько не претендуя на истину в последней инстанции.
Я знаю, что заботит моего ненецкого коллегу. Это отношения коренных народов Севера, занятых традиционным хозяйством, с “первопроходцами” — нефтяниками и газовиками. Силы двух сторон конфликта — несоизмеримы. Перевес, понятное дело, не на стороне оленеводов и охотников-промысловиков, душой и телом сжившихся с неприхотливой землей их предков. Нефтяники в погоне за сумасшедшей прибылью мало считаются с мнением коренных жителей Севера, с их этикой бережного отношения к природе. Да и вряд ли в фешенебельных конторах вообще вспоминают
о них — тундровых людях… А в итоге — залитые мазутом реки и озера, вытоптанные тяжелой техникой боры и урманы, сломанные судьбы… Исчезает живность из тундры, нищает жизнь коренного северянина. И снова негодующая душа Юрия Вэллы заставляет его браться за перо, он пишет уже не о прелестях родной природы, а рычит на весь мир, чтобы его услышали, поняли…
Ныне в роду Юрия Вэллы насчитывается чуть более ста человек, у каждого из них свои — радости и печали, победы и поражения. Но все они скреплены воедино заботой своего главы — Юрия Кылевича, настоящего поэта и патриота своей родовой земли, — о защите родной природы от посягательств временщиков, увы, сейчас выигрывающих у тундровиков практически “всухую”. “Для нас другой земли нет”, — твердо говорят северяне.
Сближаются люди не в праздник,
Сближаются люди —
В бедствии…
Что ждет их завтра? Неведомо. Но не молчит неистовый ненецкий бубнен в руках Юрия Вэллы. В нем — надежда. В нем — биение и наших сердец, тех из нас, кто еще не покрылись непроницаемым жирком исключительно собственного благополучия.
…А в это время лебеди летели на островки ненецких озерец и строили свои гнезда. Они кладут теперь не два яйца в гнездо, как раньше, а уже — четыре или более. Жизнь берет свое. И поэтам достается — свое…
Магия поэзии Севера неизбывна и потому навсегда останутся в памяти — весенняя тундра, лебеди, олени, мшистая земля, осветленная доброй улыбкой ее поэта Юрия Вэллы. Теперь — домой. Воистину, где родился — там и сгодился.
Ижевск — стойбище на Тюйтяхе — Ижевск.
Май, 2010 г.