Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2009
Я в горящую избу вошла,
но спасать ничего я не стала.
И спаситель смотрел из угла
не сурово, а просто устало,
и чернела герань на окне,
и дымили, свиваясь, обои,
только не было в новой во мне
ни безумья, ни страха, ни боли,
а когда затрещало окно
и обрушились кровля и своды,
ощутила я только одно —
небывалую горечь свободы.
* * * Я хотела бы дом в селе
и в придачу одну лишь грядку,
чтоб начать привыкать к земле,
к вековому ее порядку,
смысл которого, милый мой, —
породниться однажды с нею.
И поверь: стать родной землей
я не хуже других сумею.
Памяти писателя Т.
Он умер — и место пустует, черно,
и убыло сразу как будто в народе.
Так пусть же и дальше пустует оно,
поскольку единствен поэт по природе.
Погасла той ночью на небе звезда —
теперь лишь архангел поэта разбудит,
а с нами не будет его никогда,
и только от книг от его не убудет.
…С ним рядом дорога шумит и река
и летом распустится белый шиповник.
Но что за рука была у мужика!
Какой, прости господи, был бы любовник…
На причастии
И когда отдернулась завеса
и явилась чаша мне когда,
поняла я вдруг, что я невеста
и что это здесь и навсегда.
И, бог даст, найдется мне,
упрямой,
в небесах (где и без нас битком!)
место рядом с папою и мамой —
где уж нам уж рядом с женихом.
* * * Поверишь ли, хороший мой,
но на излете лета
я так устала быть живой:
то то болит, то это,
то начинается война,
но протекают краны —
а я на всё, на всё одна…
Мне умирать не рано:
я сына родила давно,
я книгу написала.
Осталось дерево одно.
Но разве это мало?…
Сыну
Но если нет у смерти жала,
то, значит, нам нельзя не быть…
Я не затем тебя рожала,
чтобы налил воды попить.
Я не затем стихи писала,
чтоб заглушить загробья тишь.
Ведь жизни не бывает мало:
её, брат, столько — не вместишь.
* * * У меня, как у всех, нынче есть свой email,
Нынче есть, как у каждой собаки, мобила.
Но кто письма писал, тот теперь онемел,
И ушел, кто звонил и кого я любила.
И уходит день за день земля из-под ног,
мои дети уходят — свои и чужие.
Только вскрикнешь по-бабьи: “Куда ты, сынок?..”
А они все идут — все такие большие.
Даже буквы срываются нынче с листа
И летят словно клин, а потом —
словно точка…
Я стою на ветру, я совсем сирота,
одиночка ли мать, капитанская ль дочка,
хоть горшком назови, хоть совком —
не боюсь:
я как мертвый, который не ведает сраму.
…А ночами мне снится Советский Союз,
тот,
где мама моя моет вечную раму.
* * * Мое время прошло —
так, наверно, и надо.
Но, уйдя, обожгло,
как осколок снаряда.
И застряло во мне.
И вовне его нету.
И болит по весне,
по зиме и по лету…