Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2009
Иза Кресикова. “Из записных книжек поэтессы”: “Фрагменты с коммента-
риями”. — М.: “Интер-рес”, 2008.
Живет в Сочи человек, врач по профессии, горячо преданный литературе, — Иза Кресикова, автор девяти поэтических книг, сборников эссе, исследований, пьес и мемуаров. Я не первый год с интересом слежу за ее плодотворной работой — старательностью души, ростом личности, органично включенной в драматические проблемы современной культуры. Если в нескольких словах охарактеризовать ее труды — от исследования творчества Пушкина и Цветаевой до Бориса Рыжего, — то я бы сказал: искренность, независимость, влюбленность. Этими же чертами наделена ее новая книга “Из записных книжек поэтессы”: “Фрагменты с комментариями”. Подзаголовок — своеобразный жанр послесловий, раздумий при чтении старых записей и стихотворений — дополнение, осмысление и даже спор с ними. “Соотнесение себя с самой собой неминуемо, как и соотнесение времен”, — пишет автор.
Само перечисление глав уже дает понять, каков круг интересов автора: Молитва о молитве. Рождение и смерть. О дружбе. О Времени. Вещие сны. Загадки и отгадки… Их комментировать — значит написать еще одну такую же книжку, если не больше. Моя задача скромней — обратить внимание на автора, живущего “далеко от Москвы”, вдали от так называемого “мейнстрима”, от литературной среды.
Вот, например, в старых записях автор обнаруживает свои напряженные раздумья над тем, что развитие цивилизации вовсе не приводит к совершенствованию человека. “Нравственные категории личности не изменились, если не исчезли… Эта составляющая сущности человеческой особи сморщилась, как сухой гриб”. И не видит утешения в том, что “совершенны единичные индивидуумы, Моцарты и Пушкины любого народа, — в тяжкой атмосфере несовершенного мира. Они часто погибают раньше времени”. В сегодняшнем комментарии автор все-таки находит выход: через достижения современной цивилизации (кино, телевизор, интернет) предоставить слово гениям человечества, пропагандировать высокое искусство. “Я думаю, что исправлять человека и мир надо с экрана. Вспомним еще раз слова Сумарокова, сказанные более двух веков назад: “Театр есть училище бродягам по жизни человеческой”. Задача не только для каждого из нас, но и для нашей Госдумы! Культурным на телевидении должен быть не только канал “Культура”.
В книжке — чередование философских размышлений и поэтических находок. Их перекличка поучительна. Логика мысли, жесткость формулировок вдруг бледнеют от вспышек света поэзии, которая оказывается проницательней и глубже философских выводов. Скажем, автор не в силах согласиться с существованием Бога, потому что “если бы он был… разве он допустил бы те немыслимые земные беды и человеческие страдания из века в век?!” Вопрос мучительный, но риторический — старый, как мир. Логика одномерна, а стихи вырываются из этих тисков:
Сочините молитву,
все познавши, ученые люди!
Сочините молитву о том,
Что познать не смогли.
Это ближе к истине, потому что есть в мире тайна, есть нечто выше нашего разумения. Иза Кресикова как позитивист утверждает, что спасение в человеческом Разуме, а как поэт она в молитвенном порыве чувствует, что разум не самодостаточен и возник не сам по себе, в игре слепого случая… Кстати, зря она записала позднего Пушкина в атеисты (“прекраснейший атеист на свете”) и решила, что в “Пророке” отражено “языческое восприятие мира”. Достаточно заглянуть в Библию — в книгу пророка Исайи (глава шестая), чтобы увидеть, откуда шестикрылый Серафим!
Поэт, эссеист, врач — да. Но еще — женщина.
Проникновенно описано то, что недоступно мужчине: непосредственное приобщение к возникновению новой жизни — преображение, свойственное только материнству: “…и вдруг ты, одна-единственная на белом свете, раздваиваешься. От тебя отделяется комок новой жизни. Он — это ты. И не ты”. Автор также с двух сторон — поэтической и философской — прикасается к загадке времени. “Время струится сквозь нас”, “океан Времени плещется вокруг, и мы проплываем в нем свою долю всеобщей жизни”… Это скорей чувство, метафора, которые охотно обходятся без определений (вопрос на засыпку: а что такое Время?)
Когда-то я собирался написать повесть о человеке, состоящую только из его снов. И вот — читаю у Изы Кресиковой: “Оказывается, сны — это еще и дневники, “сонные” дневники, записывать бы их… и вся жизнь была бы уже готовым повествованием, порой более ярким и метафоричным, чем в яви”. Может, кто-нибудь сумеет это осуществить?
Вот еще мысль, своя, оригинальная, но это не значит — бесспорная. Автор пишет: “…в чем-то образы Христа и Прометея подобны. Но Прометей — борец… Все, что есть у человека для жизни… дано ему Прометеем”. А Христос — “покорный мученик”. В свое время я написал стихи о Прометее, представив себе, что коршун терзал его картинами жутких пожаров: вот, дескать, что делают люди с твоим огнем. Прометей даровал людям огонь, но не научил, как с ним обращаться. Потому он не Учитель. Главное у Христа — Нагорная проповедь. Пусть такая проповедь “тотальной” любви кажется утопичной, но, раз уж существует полюс зла, должен быть и полюс добра. Убери недостижимую, но путеводную звезду добра и погрязнешь в пучине. Однополюсный технологический мир превратится в ад. Не стоит Прометея — отца цивилизации — ставить выше Отца духовного… Автор сочувственно ссылается на Розанова: “Боль мира победила радость мира — вот христианство. И мечтается вернуться к радости…” К какой радости? Без Христа? Бедный Розанов. Видел бы он “радость мира” во Второй мировой войне, развязанной наследниками Ницше и Маркса! Понимаю искус материализма, сам в юности увлекался им (простые ответы избавляют от мучительных вопросов!), не собираюсь кого-либо переубеждать, но как не удивиться, когда натыкаешься на такое “смелое” утверждение автора: “Биологи уже знают, отчего и как зарождается жизнь”? Если бы знали! Вот когда из неживого сделают живое, тогда поговорим…
Личный опыт и самоотверженная любовь к поэзии определили особое пристрастие Изы Красиковой к миру Марины Цветаевой и собственный подход к нему, отличающийся от обычного литературоведения эмоциональным, я бы сказал — сердечным постижением.
В другой книге — “Кого и за что благодарили поэты” побуждением к поискам стало обращение к известному стихотворению Лермонтова “Благодарность”, — саркастическому упреку за все выпавшие на долю поэта беды и разочарования. В творчестве Случевского, Мандельштама, Набокова и современного, рано ушедшего Бориса Рыжего исследовательница искала ответа на вопрос — кого, как и за что благодарили поэты? “Но пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность”, — сказал Бродский. Потому что истина пробивается через трагедию к катарсису…
Новая исповедальная книжка Изы Кресиковой — живая, трогательная и будоражащая мысль. Она достойно встает в ряд ее прежних работ.