Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2008
Кораблев Александр Александрович — родился в 1956 году в Донецкой области, доктор филологических наук, заведующий кафедрой теории литературы и художественной культуры Донецкого национального университета, редактор интеллектуально-художественного журнала “Дикое поле”, автор научно-художественных исследований “Мастер. Астральный роман” (1996—1997) и “Темные воды «Тихого Дона»” (1998), историко-научных композиций “Донецкая филологическая школа” (1997, 1999, 2000, 2006, 2007), монографии “Поэтика словесного творчества” (2001), учебных пособий “Ars poetica А.С.Пушкина” (2007), “Поэты и поэзия Бронзового века” (2007), а также более ста статей, рецензий, предисловий.
Типичные украинцы живут известно где — в анекдотах. Вон, смотрите, типичнейший: сидит возле своей хаты, чистит пулемет…
Узнали? Ну и славно. А то некоторые уже стали сомневаться, что такой народ вообще существует. Нет, говорят, и никогда не было ни народа такого, ни государства, ни языка. Вот он и сидит с пулеметом, выкопанным в своем же огороде. Пока что только в анекдотах…
Присмотримся: соломенный бриль, широкие шаровары, длинные обвислые усы, курит люльку, хитровато щурится. Нетороплив, рассудителен, несколько даже философичен. Хороший хозяин. Хата его добротна и опрятна. А там — ну, вы знаете: сало, горилка, борщ, галушки, вареники…
Только не ждите, что он пригласит вас к столу: о его гостеприимстве, конечно, вы тоже наслышаны.
— Куме, заходь у гост╗.
— Та в тебе ж злий собака.
— Отож.
Едут в купе поезда украинец и негр. Негр достает банан и начинает есть. Украинец обращается к нему:
— О, що це у вас?
— Банан.
— А можна спробувати?
— Пожалуйста.
Через некоторое время украинец достает сало.
Негр:
— А что вы едите?
— Сало.
— А можно попробовать?
— А шо його пробувати? Сало як сало.
Едут в поезде три негра и украинец. Украинец достает сало, помидоры и начинает смачно есть. Негры смотрят на него голодными глазами. Тогда украинец им говорит:
— Звиняйте, хлопц╗, банан╗в нема.
А пулемет-то зачем? — спросите вы. Или не спросите — и так ясно? Без пулемета никак нельзя. Пулемет — чтоб москалей стрелять. Пулемет для настоящего украинца — единственно правильное отношение к русским. Это входит в кодекс его поведения, это показатель его “настоящести”.
Львов. В салон автобуса заходит вуйко с пулеметом:
— Шановн╗ доброд╗ї, а чи не п╗дкажете ви мен╗, котра година?
Все сидят, молчат. Тут негр вскакивает с места:
— С╗мнадцять годин, п’ятнадцять хвилин, дядьку!
— Та сиди, синку, сам бачу, що не москаль…
Конечно, мы попытаемся поискать причины столь радикального отношения — исторические, психологические, патологические, еще какие-нибудь — да только вряд ли найдем. Если припоминать, кто с кем воевал когда-либо, тогда мишенями в украинских анекдотах, скорее, должны стать турки или поляки или немцы. А если это запоздалые пулеметные очереди по советской власти, то она такая же украинская, как и русская. Или скажете, что суть украинства только так и можно увидеть — сквозь прицел?
Ненависть страшна, когда она необъяснима. Но здесь и объяснять нечего, потому что ненависти нет.
Идут хлопцы по селу.
— Хлопц╗, куди вас так багато?
— Москал╗в бити!!!
— А якщо вони вас?
— А НАС ЗА ШО???
А может, соседи виноваты только в том, что они соседи? Но тогда это черта характера. Предполагают, что она была уже тогда, когда Бог создавал землю и расселял на ней народы…
Бог сказал украинцу, что даст ему все, что он попросит, но даст в два раза больше соседу. И украинец попросил Бога выбить ему один глаз.
Кому-то покажется, что это как-то несерьезно: обращаться к анекдотам в таком важном вопросе, как национальный характер. На что ответим убежденно и категорично: совсем наоборот! Это самый серьезный из аргументов. Конечно, логика анекдота гротескна, утрирована, но она схватывает главное. Если в анекдоте нет ничего узнаваемого, он просто не будет рассказываться. Да и не возникнет он из ничего.
Но вот что странно: если считать Украиной только те места, которые населяют типичные украинцы, то многих мы недосчитаемся. Поезжайте в Крым или Донбасс и сами все увидите. Конечно, и там можно встретить оселедец в шароварах, но придется хорошо поискать. Да и в самом Киеве таких не больше, чем в Ванкувере.
Так почему же отношение к русским воспринимается как главная характеристика украинцев? Почему украинцы, отбившиеся от турок и тевтонов, от ляхов и литовцев, продолжают сражаться с русскими? Объяснение приходит простое: война за независимость идет там, где ее еще нет.
* * *
Народы называют “языками”, и не зря. Язык — духовное тело народа, его инобытие, его сверхприродное существование. Это ясно, как ясно и другое: родственные народы — родственные языки. А бывает, что языки настолько схожи, что не поймешь, это два народа или один, разделенный временем и обстоятельствами.
Я специально не стал переводить украинские фразы на русский. Пусть это будет наш маленький эксперимент. Если русскому читателю они будут совершенно непонятны — значит, украинцы ему не братья и даже не родственники, а так, соседи, у которых все чужое и чуждое: язык, история, судьба, характер. Языковые различия, конечно, есть, их не может не быть, но они — анекдотичны.
— Микола, чув як москал╗ називають наше пиво?
— Як?
— П╗-╗во!
— Повбивав би…
Вспоминается и анекдот советских времен, грубоватый, но, тем не менее, популярный в лингвистических дискуссиях:
Приходит к товарищу Сталину делегация украинских деятелей культуры.
— Товарищ Сталин, мы хотим издать словарь украинского языка.
— А что, есть такой язык?
— Да, есть.
— Интересно… А как же по-украински будет рука?
— Рука, товарищ Сталин.
— А нога?
— Нога.
— А голова?
— Голова…
— Хм, а как же по-украински будет ж***?
— Дупа! — радостно оживились представители инициативной группы.
— Дупа? Интересно… Но стоит ли из-за одного слова целый словарь издавать?
Психологический парадокс: русским смешны украинские слова, украинцам — русские. Кто кого коверкает, корежит, искажает? Или никто никого, просто они в одном языковом пространстве? Как в комнате с кривыми зеркалами.
А если эта комната — голова? А если эта голова — государственная? Тогда издаются указы, постановляющие переводить с одного всем понятного языка на другой фильмы, учебники, газеты, классику… Только не думайте, что украинский школьник не знает Пушкина. Знает!
М╗й дядько чесний без догани,
Коли не жартом занем╗г,
Небожа змусив до пошани
╡ краще вигадать не м╗г…
Помните, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем? Из-за того же поссорились русские и украинцы. Великий Гоголь не был бы велик, если бы этого не видел и не понимал.
Казалось бы, какое дивное могло быть сочетание: один язык — “великий и могучий”, другой — “певучий”, “соловьиный”, “калиновый”! Но языки показывают друг другу языки и дразнятся: “собачий”, “коровий”…
Приехал украинец поступать в Москву, в театральный институт. Первый экзамен — русская литература. Билет — “Тургенев, «Муму»”.
— У цьому оповiданнi Тургенєв описав життя за крiпаччини. Жила-була бариня, i був у неї кр╗пак, якого звали Герасим. Кр╗пак той був глухий i н╗мий i тому не мав можливост╗ сп╗лкуватися з ╗ншими людьми…
— Молодой человек, говорите, пожалуйста, по-русски — экзамен ведь по русской литературе!
— Чекайте-чекайте, зараз все буде!.. Так от — мав Герасим лише одного товариша — цуцика, якого в╗н назвав Муму, бо б╗льше не вм╗в н╗чого говорити. От якось той цуцик нагавкав на бариню, вона розсердилась i наказала Герасиму його втопити…
— Молодой человек, да говорите же по-русски, тем более что не все вас понимают.
— Чекайте-чекайте, зараз все буде!.. Так от — що робити Герасиму — вiн же крiпак? Узяв човника, виплив на середину озера, прив’язав на один кiнець мотузки цеглину, другий кiнець — цуциков╗ на шию. Пiдняв його, а цуцик йому у вiчi глянув i вашою собачою мовою говорить: “Герасим, за что?”
Вообще говоря, даже один язык не может не быть разным. Он — как земля, на которой и поля, и леса, и горы… И, соответственно, разные племена: поляне, древляне, кривичи… Объединить земли можно огнем и мечом, а вот чтобы укрепить и удержать это единство, нужен общий язык. Московский, если это российское государство. Полтавско-киевский, если украинское.
А если языка два? Решение принимается хоть и варварское, но верное: один — отсечь! Дикость, скажете? Зато как удобно различать своих и чужих…
Решили двое украинских хлопцев пойти москалей пострелять. Взяли шмайсеры, идут Львовом. Смотрят — стоит мужчина, вроде ждет кого-то. Один говорит другому:
— П╗ди спитай щось у нього, мабуть, в╗н москаль.
Подходит, спрашивает:
— Чи ви на когось чекаєте?
Мужчина:
— Чекаю, чекаю…
Хлопец возвращается и говорит:
— Н╗би українець, нашою говорить.
Тогда тот ему:
— Так п╗ди спитай по-їхньому!
Снова подходит:
— Скажите, вы кого-нибудь ждете?
Мужчина достает из-за спины шмайсер:
— Та я вже й дочекався…
* * *
Для тех, кто не знает: река Днепр разделяет Украину на Правобережную (Западную) и Левобережную (Восточную). Время от времени эта водная граница становится огненной: в XVII веке, когда на целое столетие Правобережье становится польским, в XX веке, когда по разные стороны Днепра образовались две народные республики — Западно-Украинская и просто Украинская (ЗУНР и УНР), наконец, уже сейчас, в начале XXI века, президентские выборы контрастно раскрасили эти части в разные политические цвета — “оранжевый” и “бело-голубой”.
Исторический парадокс: именно это разделение и объединяет западную и восточную стороны в два относительные единства.
“Западный украинец” — понятие очень собирательное, его составляют вуйки, бойки, лемки, гуцулы, русины, а также полищуки, литвины, дулебы, бужане, волыняне, галичи и другие этносы, объединенные территориально и государственно. Правда, попасть в анекдоты удостоились только вуйки и гуцулы. Именно вуйко привнес в образ щирого украинца пулемет, а гуцул — черты природной непосредственности.
Горы Карпаты. На склоне пасется отара овец. Фигура гуцула. Вдруг горную идиллию прерывает звонок мобильного телефона. Отара прекращает трапезу и вытаращивается на пастуха. Тот достает телефон, овцы начинают обеспокоенно шушукаться.
— Гальо! — и, повернувшись к отаре: — А ну ц╗хо, то мене!
“Восточные украинцы” — совсем иной тип общности, этническая принадлежность здесь мало кого интересует. Здесь уживаются беглецы и беженцы всех времен и народов. Сюда съезжались на заработки зэки и пролетарии, а уезжали, как только представлялась возможность, поэты, музыканты, художники. Это степная Америка, окраинный Вавилон. Недаром здесь родился автор перевода на русский язык “Интернационала”.
Характер западного украинца формировался под воздействием разных имперских культур — польско-литовской, австро-венгерской, российской, советской.
Восточные украинцы испытывали только русское да еще советское влияние. Это дало повод называть их “русифицированными” (“зрос╗йщеними”), тем самым оправдывая обратный процесс — “украинизацию”. Известный донецкий диссидент Иван Дзюба еще в 60-е годы поставил вопрос: “Интернационализм или русификация?” Сейчас на него можно было бы ответить: “Интернационализм и русификация”. Русификация, наверное таки, была, хотя и незаметная, ненасильственная, естественная. Как-то само собой, без принуждения, выходило, что в городах Донбасса сплошь говорили по-русски, а в селах — по-украински. Но происходила и “денационализация”: смешиваясь, люди утрачивали свои национальные особенности, их замещала интернациональная ментальность.
Здесь, на востоке Украины, может быть, успешнее, чем в других местах, складывалась “новая историческая общность” — “советский народ”. Здесь рождались типичные представители “советского человека”, примеры для подражания: Алексей Стаханов, Никита Изотов, Паша Ангелина, герои-молодогвардейцы. Здесь не только испытывали воздействие советской идеологии, здесь ее и производили.
В культурном смысле восток Украины как был, так и остается Диким Полем. Над созданием “советского характера” здесь работала не культура, а цивилизация: труд шахтеров, металлургов, химиков и представителей многих других промышленных профессий. Если где и есть культурные корни, то разве что в Харькове, где преподавали философ Сковорода и профессор Потебня, где состоялось посвящение Хлебникова в Председатели Земного Шара, где был театр Леся Курбаса, где писали стихи бухгалтер Чичибабин и подросток Савенко.
Для западных украинцев советский период — такая же оккупация, как и все остальные. Поэтому понятно, почему там сносят памятники советским воинам и ставят тем, кто воевал против советской власти.
Большой вопрос, как быть с памятником Богдану Хмельницкому на Софийской площади в Киеве. С одной стороны — гетман-освободитель, с другой — заключил “вечный союз” с Россией. А знаете историю этого монумента?
История такова. Разгромил Богдан польских шляхтичей и вернулся с победой в город. Въехал на коне на горку, а вокруг тысячи людей. Он вытянул перед собой булаву и произнес: “Здоровеньк╗ були, панове українц╗!” В ответ прозвучало: “Здравствуй, товарищ Богдан!” Тут он и окаменел…
Для восточных украинцев советское время — такое же, как и другие времена. Они могут расходиться в оценках, чего в нем больше, бед или радостей, провалов или достижений, но это не чуждая им история. Поэтому здесь нет войны памятников: здесь Ленин и Артем мирно уживаются с Пушкиным и Шевченко.
Западные украинцы ощущают себя борцами за независимость. Об этом сложены песни и легенды. Они сражались со всеми, кто приходил на их земли: будь то иноверцы-турки или братья-славяне — “ляхи” (поляки) и “москали”. Они и сейчас готовы выкопать припрятанные пулеметы и защищать свою свободу.
Восточные украинцы — это вольные казаки. Временами — слишком вольные. Защитники державных границ и бунтовщики. Здесь свои легенды и песни: Запорожье, Гуляй поле… Это вольница, которую можно только на время усмирить, но однажды она все равно проснется.
Свобода — вот что могло бы объединить запад и восток Украины. Только на западе она называется “независимость”, а на востоке — “воля”. Но как объединить страну, если восточный украинец так же похож на западного, как тот — на москаля?
А вот так: продолжая борьбу за независимость, Запад стал продвигаться на Восток, чтобы сделать его тоже “западным”. А Восток, отстаивая свою вольницу, ответил, что он может и отделиться, если кому-то не нравится, какой он есть.
И началась война баннеров, слоганов, анекдотов.
Западные украинцы кляли восточных совками, бандитами, а их пресловутую свободу — беспределом.
Восточные клеймили западных фашистами, изменниками, припоминая им и Мазепу, и Петлюру, и Бандеру.
А к анекдотам о “вуйках с полонины” прибавились сюжеты о “донецких на «Мерседесах»”.
Джип с донецкими номерами врезался в памятник Богдану Хмельницкому, после чего против гр-на Хмельницкого было возбуждено уголовное дело.
Едет донецкий на “Мерседесе” и сбивает телегу. Выходит из машины, видит бьющуюся в агонии лошадь и из добрых побуждений застреливает ее. Потом подходит к такому же окровавленному хозяину лошади и спрашивает: “Ну, как ты?” Тот испуганно отвечает: “Да что ты, братан, лучше, чем до аварии!!!”
Когда же стали говорить, что “донецкие” — это не только братки, слушающие блатной шансон, что в Донецке, между прочим, балет мирового уровня и уникальная филологическая школа, тогда появились анекдоты про донецких эстетов.
Театральная касса. Подходит к окошку молодой человек с мамой и просит билеты в партер. Ему говорят: “Все билеты уже проданы”. Он: “Да вы не понимаете: мы эстеты, из Донецка. Нам нужны два билета”. Кассир: “Ну я же вам уже сказала: все билеты проданы, билетов нет”. Мама говорит: “Сыночек, тебе ведь сказали: нет билетов, пойдем”. Сын: “Мама, идите на..!” Снова поворачивается к кассе и повторяет: “Я же вам объясняю: мы эстеты, из Донецка…”
— Добрый день! Ах, как эстетично ваши ботинки расположились на фуршетном столе! Какое чудное амбре издают эти дырявые носки! Наверное, вы из Донецка?
— Из Жмеринки!
Возмущенно:
— Так что же вы себе позволяете!
Можно ли соединить эти две стороны украинского характера, западную и восточную, в одну? Нужно ли?
Вспоминается грустная шутка одного западноукраинского профессора о том, что Украине пора сменить герб: вместо трезубца ей куда более подошел бы двуглавый орел, только с головами, обращенными друг к другу и полными ненависти.
Правда, для того, чтобы вызвать эту ненависть из глубин подсознания, нужно собрать очень большую толпу. Потому что по отдельности жители Востока и Запада всегда найдут общий язык за кружкой пива или чего покрепче. Не верится? Может, рискнете отправиться в экстрим-тур в город Львов вместе с донецкими футбольными фанами? А пока — их недлинный отчет (на восточноукраинском языке):
И вот мы во Львове. Возле стада в парке народ готовился к матчу, принимая вовнутрь горячительные и прохладительные напитки. Ну, все как у нас. Мы попили свеженького львовского пивка и пошли в сектор. На входе всем выдавали бумажечки, на которых от имени львовской милиции поздравляли с Пасхой и призывали к толерантности в отношении к гостям и друг к другу.
Народ во Львове в большинстве своем дружелюбный. Ребята, сидящие на ряд ниже, угощали нас пивком и семечками. Верхние тоже не выказывали агрессии. Только в перерыве подошли два кадра, которые пообещали нам, что мы отсюда не выйдем, а ментов напрягали, чтобы они нас вывели из сектора. Мент подсел к нам, мы поговорили. В общем, мы остались на своих местах и спокойно доболели до конца матча…
После назначенного пеналя народ на стаде чуточку обозлился, но все равно после финального свистка к нам подходили, жали руки, просили вместе сфоткаться. Потом пошли оттягиваться через ближайший гастроном. Сперва мы взяли водки и закуси, но уже через 15 минут они тоже сбегали в магазин. Поэтому посидели неплохо, отдохнули, сняли стресс и пошли гулять по городу… Спасибо Львову и фанам “Карпат” за радушный прием и прекрасно проведенный день.
Почему же подобные истории, хоть они и нередки, вызывают удивление? Что приходится преодолевать, приезжая из Донецка во Львов или из Львова в Донецк, какую невидимую границу? Почему, несмотря на лозунги “Сх╗д ╗ Зах╗д — разом!” (“Восток и Запад — вместе!”), они никак не могут сойтись? Объяснение находится только одно: сх╗дняки — те же москал╗. С Западной Украиной у них общее государство, но с Россией у них одна память, одна вера, один язык, одна кровь.
* * *
Украинцу не нравится, когда россиянин называет его младшим братом. Мол, какой же он младший, если хорошо известно, что вначале была Киевская Русь и только потом, начиная с XII века, образуется Московское государство.
Именно киевская культура стала основой московской, а не наоборот. Если о Киеве XIV—XV вв. приезжие иностранцы пишут с восхищением, удивляясь учености монахов и грамотности простого люда, то Москва этого периода производит на них тяжелое впечатление: темнота, невежество, да еще боязнь западного (бесовского) влияния. В XVII—XVIII вв. усиливается миграция образованных украинцев в Москву, хотя Киев еще некоторое время остается культурным и научным центром, куда приезжают постигать европейские науки талантливые юноши из Московии (полагают, что и сам Ломоносов).
Ну, хорошо, соглашается “старший брат”, не будем выяснять, кто старше, кто младше, тем более что прямого смысла в этом нет. Если наши народы происходят из общей древнерусской народности, то это значит, что они возникли одновременно. Братья-близнецы. Тогда почему бы не вернуться к старинному разделению на “великороссов” и “малороссов”? Без обид. “Великая” и “Малая” Россия — территориальные различия. Достаточно посмотреть на карту, чтобы увидеть, что это именно так. Это как ветви одного древа, у которого общий корень. Откройте древнерусские летописи, деловые бумаги, записки путешественников и убедитесь в этом. Вспомните, о чем писал киевский монах Нестор: “Откуда есть пошла Русская земля…” Да и
после — за что воевали князья и гетманы? За землю русскую!
Кое-кого эти доводы успокоят, но не всех. Среди ученых, украинцев, есть и такие, которые докажут, что русские никакие им не братья и что генеалогические корни у них совершенно разные. Да, говорят они, Украина в древности называлась Русью, это правда. Но московиты не только присвоили себе ее историю и культуру, они еще украли исконное наименование украинцев. Украинцы — это истинно русские (русы, русины), а Украина — это Русь, подлинная Русь!
На интернет-форумах такие дискуссии превращаются в обмен эмоциями типа “ржунимагу!”, “умрупацтулом!” и т.п. Но есть и серьезные диспутанты. Они надевают очки, открывают какой-нибудь фолиант и прочитывают, что Украина — это вообще фикция, обозначение не отдельного государства, а его окраины. Иначе говоря, украинцы — да это те же русские, только жившие некоторое время обособленно, “у края”, что и определило их отличия и особенности. Но если “западные украинцы”, многократно переформатированные западными культурами, обрели действительную уникальность и отличительность, то “восточные украинцы”, никогда не разрывавшие связей с русской культурой, так и не могут понять, чем же они отличаются от русских.
Да, не позавидуешь правителям этой страны… Чтобы продолжать борьбу за независимость до полной победы, надо переписывать историю, изгонять русский язык, русскую культуру, рыть приграничные рвы, рвать связи, отношения…
Утопия? Безумие? Политическая целесообразность? Историческая миссия? Как это ни называть, но это нынешняя реальность, в которой сейчас формируется (или деформируется?) украинская нация.
— Вуйку Стефане, вуйку Стефане! Що то ви робите?! Нав╗що ви бер╗зку рубаєте? Така струнка, молоденька, так око зеленими листочками милувала, а ви її геть!
— Ой, сус╗де, й не каж╗ть, в самого серце кров’ю обливається, але мушу те зробити — прийдуть москал╗, побачать бер╗зку ╗ скажуть: “Вот исконно русский пейзаж!”
* * *
Как-то на одной из улиц Рима я увидел большой стенд с контуром Римской империи периода расцвета. Просто напоминание потомкам об их славном прошлом. Думаю, подобный стенд неплохо смотрелся бы и в Москве. Но он был бы невозможен в Киеве. Всякое напоминание о Российской или иной какой империи вызывает у сознательного украинца негодование, которое, собственно, и является критерием его сознательности (св╗домост╗).
Ну, хорошо, об империях не будем, но карту лучших времен Украины почему бы не разместить? Можно и разместить. Но это будет современная карта. Потому что лучшие времена Украины — сейчас. Во-первых, наконец-то независима (ну, юридически, по крайней мере). Во-вторых, никогда она не была так цельна, так государственна и так велика — что бы ни говорили о ее нынешней раздробленности и хаотичности.
Двигаясь вспять в поисках славного прошлого, мы увидим только ее умаление:
в 1954-м откололся бы Крым, присоединенный к Украине указом Н.С.Хрущева по случаю 300-летия ее союза с Россией;
в 1945-м отсоединилась бы Карпатская Русь (Закарпатье), вернувшись в состав Венгрии;
затем отпали бы Восточная Галиция, Западная Волынь, Полесье, Холмщина, Северная Буковина, включенные в состав Советского Союза во время Второй мировой войны;
а вот уже посыпались в разные стороны с Дикого Поля беглые крестьяне, и мы тщетно пытаемся увидеть лицо последнего убегающего, потому что это важно: кто последний — тот, значит, был первый, а кто первый, тот и был хозяин этой дикой земли;
дальше — еще запутаннее: земли, хутора, маетки, переходящие из рук в руки…
Наконец, вот оно — светлое прошлое. И государственность, и культура, и воинская слава, и страх соседей. Одно плохо: ни Украины, ни украинцев тогда еще не было.
* * *
Напечатав на денежных купюрах изображения двух киевских князей, Владимира Великого (1 гривна) и Ярослава Мудрого (2 гривны), украинцы захватили древнерусский Киев. Для верности нарисовав обоим обвислые украинские усы. (Потом, правда, их малость остригли.) Блестящая военная операция!
Зато другие персонажи, помещенные на украинских дензнаках, безусловно украинцы и действительно знаковые, никто не поспорит:
5 гривен — гетман Богдан Хмельницкий,
10 гривен — гетман Иван Мазепа,
20 гривен — писатель, поэт, публицист, ученый Иван Франко,
50 гривен — историк Михаил Грушевский,
100 гривен — поэт Тарас Шевченко,
200 гривен — поэт Леся Украинка,
500 гривен — философ Григорий Сковорода.
Если соединить их деяния, воззрения и черты, то, вероятно, сложится образ великого украинца? Но, кажется, он будет мало похож на украинца из нашего анекдотического времени.
Два гетмана — две трагические судьбы, два глубоких раздумия. Оба стали персонажами мировой литературы — произведений Вольтера, Байрона, Пушкина, Рылеева, Гюго, Сенкевича. Обоих обвиняют в предательстве: Хмельницкий нарушил присягу, данную польскому королю, ради союза с русским царем; Мазепа изменил русскому царю ради союза со шведским королем. Оба думали об Украине — вот и она их не забыла.
Два ученых — тоже сложные исторические фигуры и неоднозначные политические позиции. Франко своей литературной и редакторской деятельностью немало содействовал утверждению украинского самосознания, но — не отвергая русского. “Москвофил” и “украинофил”, он был широковат и для последователей, и для противников. Грушевский славен фундаментальными трудами по истории Украины, доказывающими самобытность украинского народа, но он же посчитал для себя возможным вернуться из эмиграции и сотрудничать с большевиками. Оба думали об Украине.
Два поэта — Тарас Шевченко и Леся Украинка — привычная, хрестоматийная пара, но и она не очень-то способствует национальному единению. Лесю, надо признать, пощадили — все-таки хрупкая, больная, хотя и мужественная женщина. Только намекнули, в духе времени, на нетрадиционность ее ориентации, но тут же, тоже в духе времени, не стали придавать этому значения. А вот Тарасу досталось. Чем выше его превозносили, тем ниже ниспровергали: он и поэт никчемный, и человек ничтожный, и вообще — пьяница, развратник и, страшно вымолвить, вурдалак! (Да, да, именно так называется одна из книжек про народного поэта: “Вурдалак Тарас Шевченко”!) А еще: какой же он украинский писатель, если прозу и дневники (дневники!) писал по-русски! Но даже не это главное, когда речь идет о культурном герое. Вопрос куда серьезнее: в состоянии ли он выразить все действительные, включая и сокровенные, чаяния своего народа, достаточно ли у него высоты, глубины и широты, чтобы заполнить собой формулу — “наше все”? Сравнивая Шевченко с Пушкиным, Иосиф Бродский отвечал на эти вопросы резко отрицательно: будь ты хоть патриот, хоть космополит, но перед смертью, которая всех рассудит и все расставит, тебе вспомнятся “строчки из Александра”, а не “брехня Тараса”.
Наконец, философ… Бессребреник и странник, которого мир ловил, но не поймал. А вот потомкам это удалось — не только поймать его, но даже сделать денежной купюрой.
Здесь же стоит упомянуть, не придавая этому слишком большого значения, и всенародное SMS-голосование, выявившее 100 великих украинцев. В десятку самых великих вошли, кроме тех, что на купюрах, хирург Николай Амосов, футбольный тренер Валерий Лобановский, политик-националист Вячеслав Черновол и воин-националист Степан Бандера. Что могут прибавить эти четверо к собирательному образу украинца? Да ничего нового. Первые двое просто профессионально делали свое дело, как делали бы они его, живя хоть в России, хоть в Америке. А вот двое других, понятно, могли состояться только на родине. Но если Черновола, благодаря политической деятельности сына, еще пытаются как-то понимать по обе стороны страны, то Бандера — главный раздражитель и раскольник украинского общества. Для половины населения — это национальный герой, для другой половины — террорист, убийца, враг.
У старого бандеровца спрашивают:
— Д╗ду, у тебе патрони є?
— Hема, хлопц╗.
— Д╗ду, а п╗столет є?
— Hема, хлопц╗.
— А пулемет є?
— А ось чого нема, того нема!
Для тех, кто не помнит: “бандеровцами” в советское время называли всех жителей Западной Украины. Диапазон значений — от нейтрального до презрительно-оскорбительного. Что же должно произойти в стране, в сознании, в душах, чтобы этот диапазон расширился?
И все-таки самые великие украинцы, как шутят сами украинцы, это Ленин, Сталин и Хрущев. Один провозгласил право наций на самоопределение, другой воссоединил Западную и Восточную Украину, третий присоединил к ней Крым.
* * *
Украинец любит свою землю. Да и как ее не любить, такую плодородную, такую благодатную? Говорят, эта любовь к земле и предопределила украинский характер. Это она, земля, сделала его таким хозяйственным, бережливым, немного даже заземленным, но зато и мечтательным, романтичным.
Дивлюсь я на небо
Та й думку гадаю:
Чому я не сок╗л,
Чому не л╗таю?..
Об украинских песнях нужно говорить отдельно и долго. Если верно, что в песнях живет душа народа, то украинский народ бессмертен. Его песни — лучшее и неоспоримое доказательство его существования, его самобытности, его самобытия.
Украинская песня легко и безнаказанно нарушает возводимые между народами кордоны и звучит везде, где хочет, — на эстраде, на вечеринках, в плеере:
Розпрягайте, хлопц╗, коней
Та й лягайте спочивать…
Ти ж мене п╗дманула,
Ти ж мене п╗двела…
Червону руту не шукай вечорами,
Ти у мене єдина, т╗льки ти, пов╗р…
Ще не вмерла Україна,
╙сл╗ ми гуляєм так!..
Веселые, задорные, они хорошо поются и танцуются под хмельком, под горилочку. А есть и другие, пронзительно-нежные:
Нiч яка мiсячна, зоряна, ясная.
Видно, хоч голки збирай…
А вот, вслушаемся, что это? Языческий обряд, странная фантазия или какая-то реальная история, впечатлившая современников? Горит сосна, горит-пылает, а к сосне привязана косами девушка Галя. Кто ее привязал, москали? Да нет, козаки, возвращаясь с Дона…
А еще есть песни, которые не очень-то споешь на зарубежных гастролях. Они для внутреннего пользования. И таких песен не так уж и мало — сотни.
Смерть, смерть, ляхам смерть!
Смерть московсько-жид╗вськ╗й комун╗!
Песня — объединяет. Значит, и это может объединить?
Можно бы сказать: чего не бывало в прошлом! И закрыть тему. Но это не только прошлое. Молодые патриоты организуют концерты, фестивали, майданы, где звучат эти песни, и героическое кровавое прошлое захватывает зал или площадь, отдельные голоса подхватывают песню, соединяются в мощный хор… Весело? Печально? Страшно?
Как все сплелось в истории — теперь уж и не распутаешь. А ведь эти борцы за свободу смотрелись бы Героями Советского Союза, стоило лишь немного сместить идеологический ракурс. Разве не того же — свободы! — хотели узники великой империи? И те, кто умирал в лагерях, и те, кто умирал в страхе умереть в лагерях. Русский бунт мог вспыхнуть в любом месте, но только западная окраина, которая еще не успела пройти идеологическую вакцинацию, взялась за оружие. Стало быть, слава героям? Или смерть изменникам?
Избегая подобных вопросов, как понимать те пресловутые пулеметы, и комические (в анекдотах), и героические (в песнях), которые до поры зарыты не только в землю, но и в души украинцев?
— Вуйку, а чому це ви кв╗тки поливаєте машиновим маслом? Засохнуть!
— То н╗чого що засохнуть, же би зброя не заржав╗ла.
* * *
Козак — вот кто истинный украинец, воплощение его духа, силы и славы. Так говорят украинские правители, историки, литераторы. Правда, кроме запорожских козаков есть еще донские, кубанские, уральские, сибирские… Это тоже украинцы? Сами же казаки (козаки) склонны думать, что они вообще особый народ или, по крайней мере, особая его часть, субэтнос. Есть также предположение, что это потомки козаров (хозаров, хазар) или каких-либо иных вольных и диких племен.
Между прочим, любитель и знаток экзотической этнографии Проспер Мериме, восхищаясь козаками, считал их просто разбойниками, степными пиратами. А вот Гоголь, потомственный козак, перелагая в художественный текст семейное предание, высказался по этому вопросу более чем определенно. Помните героическую смерть Тараса Бульбы? Значит, должны вспомнить и авторское резюме:
Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!
В этой же повести высказаны суждения о возникновении украинской нации и украинского характера:
Тридцать тысяч козацкого войска показалось на границах Украйны. Это уже не был какой-нибудь отряд, выступавший для добычи или своей отдельной цели: это было дело общее. Это целая нация, терпение которой уже переполнилось, поднялась мстить за оскорбленные права свои, за униженную религию свою и обычай, за вероломные убийства гетманов своих и полковников, за насилие жидовских арендаторов и за все, в чем считал себя оскорбленным угнетенный народ.
Таким же образом, объединенная общим делом, могла бы образоваться и какая-нибудь другая нация (новгородская, например), если только прошла бы через такие же многовековые испытания и страдания.
* * *
А может, истинный характер украинца — характерник? Характерником был легендарный и любимый народом козацкий отаман (атаман) Иван Сирко. Храбрый, непобедимый, независимый. Не стал присягать в Переяславле московскому государю, хотя потом время от времени становился на его сторону. Воевал в основном с татарами и турками. Но, сказывают, помог французам взять крепость, которую те несколько месяцев осаждали. Пощадил Мазепу, которого должны были казнить. Написал письмо турецкому султану.
А причина его необычайной удачливости и харизматичности объясняется тем, что он был характерник. Говоря проще, украинский ниндзя. Умел пули на лету ловить. Управлять временем. Превращаться в волка. Ну и много чего еще… С чертом, рассказывали, была у него встреча, еще в юности, после чего и начались эти чудеса. Не поздоровилось тогда тому черту…
Турки называли его урус-шайтаном — “русским чертом”. Его именем пугали непослушных детей. Даже после своей смерти он продолжал побеждать — козаки брали с собой в сражения его правую руку. Рассказывают, эта рука помогла и Кутузову: ее обнесли вокруг Москвы, когда туда вошли французы. (А придворный поэт, не ведающий, что к чему, написал: “Рука Всевышнего отечество спасла!”)
Чем не гоголевский сюжет? Но Гоголь, похоже, расчетливо разделил его между двумя своими персонажами — Тарасом Бульбой и кузнецом Вакулой.
А теперь представьте: отряд характерников. Как его одолеть? Ведь Сирко не один был такой. В Запорожской Сечи, в отличие от просвещенной Европы, не сжигали магов и чародеев.
Правда, в Сечь строжайше не допускались женщины. Но не потому, что украинским женщинам не свойственно ведовство. Скорее, наоборот. Кто не знает про киевскую Лысую гору, куда слетаются на весенний саммит ведьмы со всей Украины и соседних земель? И, думаете, это случайность, что неподалеку от той горы родился автор “Мастера и Маргариты”? И конечно же это не просто совпадение, что отсюда в литературу залетели и Панночка, и конотопская ведьма, и нечисть с берегов Ярыни…
Мистика, чертовщина — это теперь украинский бренд. Только не говорите, что все женщины ведьмы. Так можно сказать только об украинках!
Украинский гендер — это даже не русский, где женщина коня на скаку остановит. Украинская женщина — это глава семейства, корпорации, правительства…
Сидит украинская женщина, спокойно ест борщ. Прибегает соседка:
— Маня, шо ты сидишь, там твой Микола на заборе висит пьяный, никак до хаты не дойдет, а ты сидишь…
— Та ладно тоб╗ репетувати, зараз доїм, ╗ ти побачиш, яка у мене буде ╗стерика…
Узбек женился на украинке и говорит: “Когда я приду домой и у меня тюбетейка налево — то я голоден, готовь что-то. Если направо — то я злой, убегай. А если
прямо — знай, что я добрый, проси, что хочешь”. А она отвечает: “Если ты придешь домой, а у меня руки в боки, то мне все равно, как там у тебя сидит твоя тюбетейка”.
* * *
Говорят, украинский язык — язык анекдотов. Потому, говорят, так много украинских юмористов — к этому, мол, их сам язык располагает.
Да, это так, но и не совсем так. Украинские анекдоты, особенно западноукраинские, практически непереводимы. Вот послушайте. Ну, как это рассказать по-русски?
Дзв╗нок. Пут╗н зн╗має слухавку.
— Гальо, пане президенте, ту М╗сько з╗ Стан╗слава! Телефоную, жеби вам впов╗сти, же ми ту вам оф╗ц╗йно в╗йну декляруємо.
— Хорошо, Миша, это действительно важная новость. А большая у вас армия?
— Ну, зара… (щитає)… Я, Влодко, сус╗д Стефко ╗ вс╗, шо ту в преферанс грали. То нас разом в╗с╗м.
— Должен сказать тебе, Миша, что у меня в армии 100 тысяч людей, которые только ждут моего приказа.
— Холєра, я зара вам в╗ддзвоню.
(За якийсь час)…
— Гальо, прошу пана президента, стан в╗йни не скасовано! До нас приєдналося ше штири хлопаки з сус╗дньої кнайпи.
— Должен сказать тебе, Миша, что со времени нашего последнего разговора я увеличил армию до 200 тысяч человек!
— Най го холєра вхопе! Я ще зателефоную.
(За якийсь час)…
— Слава Йсу, пане Пут╗н! Я с╗ тєжко вибачєю, але мусимо ся вицофати з тої войни.
— Неужели? Очень жаль. А почему это вы вдруг передумали?
— Ну, ми ту посид╗ли за пару гальбами пива, так си м╗ж собов порадили, ╗ вздр╗ли, же аж н╗як не зможемо нагодувати 200 тисяч плєнних москал╗в.
Но шутят украинцы не только по-украински. На каком языке шутит Одесса? Что это за диалект — русско-украинско-еврейский? А донецкий суржик?
Истоки украинского юмора, видимо, не только в языке. Вся русская смеховая классика — украинского происхождения: Гоголь, Булгаков, Бабель, Катаев, Ильф и Петров, Зощенко, Олеша, Жванецкий…
Почему же здесь так весело? Не потому ли, что слишком уж горько? Не оттого ли Гоголь, вдосталь насмешив публику, вдруг в конце всего восклицает:
Скучно на этом свете, господа!
* * *
Украинцы гордятся тем, что в их языке нет матерных ругательств. А те, что есть, звучат затейливо, как песня, и забавно, как анекдот. Не знаю, откуда такие представления. Недавно вышел словарь украинской нецензурной лексики, где около 5000 слов и словосочетаний. Можно попытаться доказать, что все это русские заимствования, но это будет нелегко.
Специалисты утверждают, что если в русских ругательствах преобладает сексуальная лексика, то в украинских — экскременторная. Это тоже стоит осмыслить. Национальные ругательства — да, негатив, но негатив, проявляющий позитив, — как в фотографии. Инвектива целит в самое ранимое, дорогое, святое. Чтобы посильнее оскорбить русского, надо оскорбить его мать. Стало быть, если для украинца так оскорбительна грязь, значит, на первом месте в его шкале ценностей — чистота. Оттого и созвучны в русском языке — “мат” и “мать”, а в украинском — “лайка” (ругань) и “лайно” (“дерьмо”).
Классический пример украинских ругательств — знаменитое письмо запорожцев турецкому султану в ответ на его высокопарное повеление сдаться (“Я, султан, сын Мухаммеда, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога, владелец царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, необыкновенный рыцарь, никем непобедимый воин, неотступный хранитель гроба Господня, попечитель самого Бога, надежда и утешение мусульман, смущение и великий защитник христиан…” и т.д.).
Перед чтением рекомендуется вспомнить известную картину Репина.
Запорожские казаки турецкому султану! Ти, султан, чорт турецкий, i проклятого чорта брат i товарищ, самого Люцеперя секретарь. Якiй ты в чорта лыцарь, коли голою ср*кою ежака не вбъешь. Чорт выс*рае, а твое вiйско пожирае. Не будешь ты, сукiн ты сыну, сынiв христiянських пiд собой маты, твойого вiйска мы не боiмось, землею i водою будемо битися з тобою, распро*б твою мать. Вавилоньский ты кухарь, Макидоньский колесник, Iерусалимський бравирник, Александрiйський козолуп, Великого и Малого Египта свинарь, Армянська злодиюка, Татарський сагайдак, Каменецкий кат, у всього свiту i пiдсвiту блазень, самого гаспида внук и нашего х*я крюк. Свиняча ты морда, кобыляча ср*ка, рiзницька собака, нехрещений лоб, мать твою въ*б. От так тобi запорожцi виcказали, плюгавче. Не будешь ти i свиней христiанских пасти. Теперь кончаемо, бо числа не знаемо i календаря не маемо, мiсяц у небi, год у кнызи, а день такий у нас, який i у вас, за це поцелуй в ср*ку нас!
Пiдписали: Кошевой атаман Иван Сирко зо всiм кошем Запорожськiм.
* * *
В чем же, наконец, особенности “окраинного” мышления? В поговорке “Моя хата с краю”? В стороннем, обывательски-философическом неучастии в делах хлопотных и беспокойных? Да, конечно, но не это главное.
Или, может быть, это веками усваиваемое ощущение границы, постоянное ожидание опасности, обмана, готовность противостоять врагам, умение перехитрить, переиграть, прикинувшись проще, чем ты есть на самом деле? Да, и это тоже. Но главное все же в другом…
Главный парадокс “окраинца” — стремление поместить себя в середину мира и в начало мировой истории.
Когда вы слышите, что Украина — это центр Европы, не удивляйтесь и не пугайтесь, ничего ужасного с Европой не произошло. Это и есть особенности украинского самосознания. Видели глобус Украины? То-то же.
А знаете, кто был на самом деле Иисус Христос? Угадали: гуцул. Потому что галилеяне — это галичане. Король Артур, кстати, тоже.
Древние греки тоже родом с Украины, здесь их прародина. Почитайте Геродота. Подвиги свои Геракл совершал на территории Донбасса. Здесь же обитали
амазонки — это от них у украинок боевой характер.
Скифы, сарматы, готы, гунны… — кого здесь только не было! Отсюда по миру распространился гипнотизм. Здесь родился скандинавской бог Один. Зная об этом, Тур Хейердал свое последнее путешествие предпринял именно сюда — на праисторическую родину.
А Киев! Он намного древнее, чем принято считать. Загадочный, святой город. “Мать городов русских” — согласно летописи. “Святое место” — на древнем языке дзиан. “Второй Иерусалим”. А по другому счету — один из трех центров Земли (наряду с Лхасой и Иерусалимом). Его возвели три брата — Кий, Щек и Хорив, но намного раньше его основал благословенный Шри Рама. На его кручах благовествовал апостол Андрей. Здесь родился Аттила, предводитель гуннов, грозный покоритель Европы. Опять же волхвы, ведуны, ведьмы во все времена… Странный, страшный, сказочный город…
Украинцы — истинные арийцы. Германцы тоже арийцы, но не истинные. Оттого с ними теперь такие сложные отношения: то вместе, то врозь. Древнеарийская свастика распространена в украинских орнаментах (“павуки”, “в╗тряки”, “млинки”, “сварга”, “свастя”), есть она и в самой Софии Киевской.
Нужны доказательства? Язык! Украинский язык лег в основу священного языка санскрит — как более древний и более священный. Именно так, даже не наоборот. Вижу, вы мне не верите. Тогда, извините, цитаты:
“Украинский язык — один из древнейших языков мира… Есть все основания полагать, что уже в начале нашего летосчисления он был межплеменным языком”.
“…у нас есть основания считать, что Овидий писал стихи на древнем украинском языке”.
“Мы можем допустить, что украинский язык стал одной из живых основ санскрита… Украинский язык — допотопный, язык Ноя, самый древний язык в мире, от которого произошли кавказско-яфетические, прахамитские и прасемитские группы языков”.
“…древний украинский язык — санскрит — стал праматерью всех индоевропейских языков”.
“В основе санскрита лежит какой-то загадочный язык “сансар”, занесенный на нашу планету с Венеры. Не об украинском ли языке идет речь?”…
Сомневающиеся могут сравнить санскритские и украинские слова (а заодно и русские):
“тата” — “тато” (отец)
“матар” — “мати” (мать)
“бхратри” — “брат” (брат)
“самйа” — “с╗м’я” (семья)
“любх” — “любити” (любить)
“дзня” — “знати” (знать)
“диво” — “диво” (диво)
“дживам” — “живий” (живой)
“нара” — “народ” (народ)
“набхаса” — “небеса” (небеса)…
И так далее — тысячи однокоренных слов. Самых употребительных. Это что-нибудь значит?
Да, чуть не забыл: Моисей — тоже козак. И Эхнатон — египетский фараон-революционер. Более того: Эхнатон и Моисей — одно лицо. Он сперва разрушил старую религию, сверг сфинксов, утвердил единобожие, а потом группе единоверцев оставил Пятикнижие — законы жизни. А движущей силой египетской революции и, стало быть, сподвижниками-единоверцами были гиксосы — кочевники, пришедшие откуда-то с северо-востока, “цари-пастухи”, или, проще говоря, козаки.
А еще козаки обосновались в Италии, в частности, на Сицилии. “Коза ностра” — это на самом деле “козацька справа” (“козацкое дело”).
Христофор Колумб (Коломб), тот самый, открывший Америку, — судя по фамилии, родом из Коломыи, есть такой городок в Прикарпатье. Христофор Коломыец, значит. Оттуда же и его ближайший соратник — шкипер Хуан де ла Коса, то есть Иван Козак.
Кстати (но это только предположение), и Писарро, покорявший Латинскую Америку, тоже козак — писарь казачьего войска. А кому этот довод покажется не слишком убедительным, предложат другой, на который вы едва ли найдете что ответить. Помните музыкальную эмблему Перу — “Парящий кондор”? Так вот на самом деле это украинская песня “Летить галка через балку”.
В свете этих исследований как-то по-новому, по-серьезному читаются бурлескные строки из “Энеиды” Котляревского о первопатриархе древних римлян:
Еней був парубок моторний
╡ хлопець хоч куди козак…
Продолжать?.. Сами украинцы воспринимают эти изыскания по-разному: кое-кто — с интересом, иные даже с энтузиазмом, но чаще все же с иронией и сарказмом. Патриоты считают: пусть это полный бред, но бред полезный, помогающий преодолевать комплекс национальной меншовартост╗ (неполноценности). Им возражают: не смешите народы! Чем больше мы пытаемся бороться со своим самоощущением, тем больше мы его выражаем.
А вот Триполье — это совсем другое, это государственная политика. Найденные здесь останки древней культуры (предположительно V тысячелетия до нашей эры) — это как-никак артефакты. И хотя ученые продолжают спорить, откуда взялись эти трипольцы и куда исчезли, их горшки и черепки предъявляются как неоспоримое доказательство, откуда есть пошла человеческая цивилизация.
* * *
Время и пространство, культура и социальная жизнь — это, конечно, важнейшие условия формирования национального характера. Важнейшие, но все-таки внешние, а значит — не главные. Цветок может расти на плодородной или на каменистой почве, под солнцем или в тени, под присмотром садовника или сам по себе — от этого зависит его форма, но не его суть. Он будет только тем, чем может и должен стать.
Такая внутренняя программа самоосуществления есть и у народа — определяющая его сущность и особенности, дающая ему энергию и способности. Говоря поэтически, это дух народа. Говоря философски и политически — это его национальная идея.
Когда политики сетуют на отсутствие национальной идеи, это должно заставить задуматься: а может, ее и вовсе нет? Придумать идею нельзя. Идея — это такая независимая от человека реальность, которую нужно улавливать, угадывать, воплощать, являть. Национальная идея, если она есть, выражается в высших проявлениях человеческого духа — в житиях святых, в подвигах национальных героев, в творчестве народных поэтов. Но такой идеи может и не быть.
Цыгане, шумною толпою кочующие по земле, или евреи, рассеянные по всему миру, не растворяются в принявших их этносах, оставаясь собой и исполняя какую-то неведомую, но, несомненно, чрезвычайно важную миссию. Русские, наоборот, вбирают в себя все, что возможно, но тоже остаются русскими. Ни одни, ни другие не испытывают необходимости доказывать, что они — самостоятельная нация. Потому что доказывать приходится только то, что неочевидно.
Все это — проявления всеобщего онтологического закона. Мир многообразен, но не все различия онтологичны, а только те, что причастны к мировому бытию, к мировой жизни. Когда пытаются доказать, что украинский язык — это лишь разновидность общерусского, то так и говорят: у него нет онтологического основания. Точно так же следовало бы сказать и об украинском характере. Только как убедиться, есть оно или нет, это основание? Не сличать же, в самом деле, сходства и различия. Взять, к примеру, Пушкина и Гоголя — что может быть различнее? А ведь это одна культура. Или не одна?
Вот у них бы, у гениев, и спросить, раз они причастны к питающему их бытию. У Гоголя, например: что он чувствует в глубинах своего сознания? И Гоголь ответит: “…сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином”.
Но почему же, продолжим мы допрос, почему же он избрал русскую культуру и русский язык, а не стал, как Шевченко, писать и думать по-украински? На это Гоголь отвечал так:
— Нам… надо писать по-русски, надо стремиться к поддержке и упрочнению одного, владычного языка для всех родных нам племен. Доминантой для русских, чехов, украинцев и сербов должна быть единая святыня — язык Пушкина, какою является Евангелие для всех христиан, католиков, лютеран и гернгутеров. А вы хотите провансальского поэта Жасмена поставить в уровень с Мольером и Шатобрианом!
Рассказывая о вечерах на хуторе близ Диканьки или о сражениях запорожцев, Гоголь говорит о русской земле — видя ее различия, но, судя по всему, не придавая им, этим различиям, онтологического значения. Не умножая сущности, как учил некто.
Народ не бессмертен. Сколько народов исчезло навсегда, кто сосчитает? Но и невозможно создать народ искусственно, если только не называть народом идеологически отредактированную нацию. В человеческом мире, как и в других мирах — животном, растительном, минеральном, — сокрыто ограниченное число сущностных различий, необходимых, чтобы мир существовал как живое целостное единство, где каждый народ — незаменимый орган, существующий не для себя, а для всего организма.
Птица-тройка, несущаяся так, что все другие народы сторонятся от ее полета, это триединый русский народ, осознавший всемирность своей исторической миссии. Именно всемирность отличает национальную идею от националистических симулякров. “Люби все другие народы как свой собственный”, — так, по-христиански, Владимир Соловьев (родственник, между прочим, Григория Сковороды) выражал принцип мирного сосуществования народов.
* * *
— Так-то оно так, — скажет в ответ на эти умозаключения и всемирно-исторические перспективы джентльмен в соломенной шляпе, раскуривая трубку и хитро усмехаясь. — Але трошечки ╗ не так…
Он мудр и спокоен, вокруг него мирно жужжат пчелы, и ласковое украинское солнце сияет, как истина, на вычищенном стволе его пулемета.
Донецк,
май 2008 г.