Мультикультуралистский проект фэнтези
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 5, 2007
Проблема, которая вызывает авторский интерес, в общих чертах такова. В современном мире взаимодействие представителей разных национально-культурных сообществ и даже целых рас и культур давно стало животрепещущей проблемой. Говорят о “столкновении цивилизаций”, поднимают вопрос о том — “кто мы”. Пишут об угасании одних рас и культур и экспансии других. Утверждают, что колесо истории вращается неумолимо, и пытаются все остановить его. Ужасаются продолжающемуся расколу мира по национально-культурному и религиозному признаку и предрекают, что раскол этот будет только углубляться в дальнейшем. Не знают, что делать с волной иммиграции, вызывающей эрозию национально-культурной идентичности светских государств, и не могут остановить эту волну по ряду социальных и экономических причин. Видят, что западные общества все более становятся мультикультурными, и воспринимают это как огромную проблему.
Тем не менее мультикультурализм до сих пор является по преимуществу проектом, так и не реализовавшимся в реальности. Это, в частности, убедительно показывает В.Галецкий:
“Идеологи мультикультурализма, прежде всего Берлин и Маркузе — отцы-основатели концепции мультикультурализма, — представляли себе свой идеал следующим образом. В обществе с развитыми институтами демократии мирно сосуществуют различные культурные общины, в рамках которых индивид реализует свое право на культурную самоидентичность. … Авторы концепции мультикультуральности понимали культуру как фольклор плюс некие сугубо внешние формы проявления — одежда, кухня, бытовые пристрастия… Я предлагаю немного пофантазировать и представить себе общество полностью победившего мультикультурализма. Его главной
структурной единицей будет не индивид, а некая культурная община. Но современная система взглядов отчаянно лицемерна: под вывеской культурной общины стыдливо маскируется община либо этническая, либо религиозная. При этом та и другая должны были бы обладать полной автономией по отношению к своим членам. А это означало бы отсутствие единого юридического пространства: в каждой общине действовали бы свои законы, не говоря уж о неписаных нормах и обычаях”1 .
1 Галецкий В. Критическая апология мультикультурализма / Владислав Галецкий // Дружба народов. 2006. № 2.
Между тем уже в течение многих лет именно на Западе (в европейско-американской культуре) существует литературный жанр, в котором, говоря предельно упрощенно, мультикультурализм является нормой. По крайней мере на первый взгляд. Это фэнтези. Можно ли утверждать, что в фэнтези разворачивался свой мультикультуральный проект?
В самом деле, ведь именно для произведений жанра фэнтези характерно наличие многих рас и, следовательно, многих культур, и это должно так или иначе вызывать постановку вопроса о мультикультурном общении. В этом смысле мультикультурализм — необходимый фон фэнтезийного произведения.
И все-таки Запад оказался неготовым к эпохе мультикультурализма. Может быть, это произошло потому, что его же собственная литература не готовила Запад к этому? Звучит комично — но не потому ли, что в фэнтезийных произведениях Запада мультикультурализм был принципиально иным, чем в действительности, если только не его симуляцией? Не случилось ли так потому, что в сфере политической философии и социальной практики осуществлялся один проект мультикультурализма, а в области литературы — другой? На наш взгляд, в действительности это был один и тот же проект, но его разновидность, осуществляемая в сфере литературы, является более последовательной и искренней.
Ниже мы попытаемся эту точку зрения обосновать.
Два мультикультурализма или один?
Можно выделить несколько оснований, по которым фэнтезийный мультикультурализм как отличается от реального, так и смыкается с ним в базовых предпосылках.
1. Жесткая обусловленность культуры природой.
В произведениях фэнтези наличествуют не только различные человеческие расы, народы и культуры, но также и нечеловеческие. Но их культура едва ли не напрямую обусловлена природой. Так эльфы и гномы уже со времен Толкиена напрямую вырастают из природы фэнтезийного мира — живой, растительной или неживой — минеральной. В известном смысле эльфы и гномы в большей степени природные существа, чем культурные. Можно сказать, что в фэнтези доминирует по большей части этнодемографическая сфера, которая определяет культуру той или иной расы. Этнодемографическая сфера определяет культуру, но сама определяется природой. Притязания культуры сами по себе ничего не значат без их подпитки притязаниями природы. Поэтому фэнтезийные расово-культурные сообщества чаще всего довольно замкнуты. Например, у В.Ленского1 (“Прозрачный старик и слепая девушка”), как, впрочем, и у многих других российских и зарубежных авторов, те же эльфы живут настолько изолированно, что ради поиска невесты для наследника престола приходится предпринимать опасное путешествие.
Фэнтезийный мультикультурализм, таким образом, лишен неудобной для мультикультурализма социальной составляющей. Что это значит? Это значит, что неудобная социальная составляющая в реальном мире является для мультикультуралистов серьезной проблемой, которую пытаются обойти.
Поэтому мультикультуралисты, как отмечает В.Малахов, в реальном мире “исходят из представления об этнокультурных различиях как всегда-уже-данных. Этничность для них — антропологическое свойство. Маркеры различия они принимают за его источник. Вот почему социальные противоречия выглядят в рамках этого дискурса как культурные. Культурализация социального влечет за собой этнизацию политического. Конфликты интересов истолковываются мультикультурализмом как конфликты происхождения. Если, скажем, скинхеды разгромили вьетнамское общежитие или курдская группировка отняла торговую площадь на рынке у турецкой, то оба эти конфликта в их интерпретации мультикультуралистами предстанут не иначе как конфликты культур”2.
1 Мы постараемся приводить примеры преимущественно из отечественной фэнтези.
2 В.Малахов. Культурный плюрализм versus мультикультурализм. — http://www.igpi.ru/info/people/friends/malakhov/articles/1132597922.html.
Другими словами, в реальном мире культурализации подвергается именно социальное, а не природное. Но в действительности речь идет даже не о культурализации, а о наделении социокультурных различий устойчивостью природных феноменов. Этническое рассматривается как почти природный феномен, определяющий все остальное. Притязания культуры на первый взгляд также стремятся вывести из притязаний природы, но только для этого приходится вначале придавать естественный (природный) статус социальным (этническим) различиям. Но то, что с легкостью осуществляется в фэнтези, трудно осуществить в реальном мире, не прибегая к описанной процедуре. Фэнтезийный мультикультурализм — неосуществимая мечта реальных мультикультуралистов. Неосуществимая потому, что простое и легкое сведение политического и культурного к квазиприродному наталкивается на реальную социальную проблематику. Нельзя просто так отгородиться от того факта, что иммигранты прежде всего занимают освобожденные коренными жителями ниши в социальной структуре самых что ни на есть европейских и арийских в расово-культурном смысле обществ. Ранее населенные парижскими пролетариями предместья Парижа теперь заселены теми же пролетариями, но другой национальности. И их проблемы — это прежде всего проблемы пролетариев, которые пытаются решать их как проблемы культурные.
2. Неполиткорректное происхождение самого жанра.
Жанр фэнтези возник в неполиткорректную эпоху, и поэтому в произведениях его основателей легко обнаруживаются мотивы, могущие быть истолкованы как расистские, фашистские, традиционалистские и т.д. Все это было обусловлено интеллектуальными веяниями того времени, в свете которых многое из того, что сейчас кажется неполиткорректным, просто не воспринималось как проблема. Наличие “высших” и “низших” рас, например, было почти самоочевидным. Оно доказывалось самой историей — иначе откуда бы взяться развитой и просвещенной Европе и прочему миру? Как выразился В. Шепс: “Если мы попытаемся перенести моральные критерии, присущие трилогии, на наш реальный мир, то обнаружим, что они подпадают под определение патерналистических, реакционных, антиинтеллектуальных, расистских, фашистских”1.
1 Цит. по: Дарт Вальтамский. Толкин и толкинизм: взгляд справа.
Толкинисты против Православных: история одного диспута — http://darth.by.ru/articls/tolkienism3.htm.
И поэтому основатели жанра фэнтези, такие, как Толкиен и Говард, не были отягощены политкорректностью, даже и являясь гуманистами и христианами. Толкиен нарисовал картину кастового общества с явной иерархией рас, жесткой политической структурой, почти тоталитарной ментальностью — воспринимаемыми при этом как безусловное благо. Толкиен может быть понят как колонизатор по ментальности, атлантист и т.д. Попадая в ситуацию, подобную нынешней российской, произведения фэнтези также могут получить упреки в антихристианстве, сатанизме и т.д. Сюда же относятся легко угадываемые отсылки к реальным расам и культурам. Те же орки (с их восточным происхождением) у Толкиена могут быть восприняты как русские.
Поэтому фэнтезийные миры часто резко разделены в культурном смысле, вплоть до сегрегации и апартеида. Чаще всего компания из представителей разных рас — это исключение из правил. Потому что природа у них уж очень разная. (Да и вообще гномы или эльфы во многих отношениях — продолжения природы.) Если они объединяются, то для великой глобальной цели вроде борьбы со злом или же в рядах наемных армий (в известной степени — сообществ маргиналов). Поэтому, например, уже у Толкиена эльфийские правители немало удивлены тем, что ради какой-то общей цели собрались эльф, гном, хоббит и люди. Аналогичное удивление вызывает у окружающих и разнородная компания соратников будущего герцога Арвендейла у Р.Злотникова (“Герцог Арвендейл”). У Д.Юрина в “Одиннадцатом легионе” очевидность различия между расами доведена до такой степени, что предполагается существование некоего единого духовного поля расы, которое время от времени делает некоторых из ее представителей ее защитниками. Представители разных культур в массовом порядке начинают тесно общаться только в ходе войн, возникает боевое братство и т.д. Война размыкает расовые культуры, приводит к их диалогу. “Нет Востока и Запада нет” только когда встречаются сильный с сильным. Это парадигма межкультурного общения в фэнтези. Однако следует отметить, что из диалога культур исключаются те существа и расы, свободную волю которых можно поставить под сомнение или под сомнение ставится их желание сохранить свободную волю в дальнейшем (зло одних порабощает, другие подчиняются ему добровольно). Это упрощенная модель мультикультурного общения, модель временного сотрудничества при наличии общего врага.
3. Очевидность различия. Общество функционалов и сверхчеловеков.
Тут мы подходим к принципиальному моменту, который заключается в следующем: чтобы эта упрощенная модель мультикультурализма заработала, требуется одна маленькая деталь, которой в реальности нет, несмотря на все попытки доказать обратное. Это очевидность фундаментального различия между расами. И эта деталь как раз является базовой в фэнтези.
Фэнтезийные миры — это миры повышения индивидуальных и групповых, а не общечеловеческих возможностей. (Этому, как правило, способствуют магия и боевые искусства.) Поэтому они также могут быть легко осмыслены как миры, в которых главной ценностью является власть — отдельного существа, расы и т.д.
Однако проблематика власти вкупе с образами существ, не являющихся людьми и часто превосходящих их возможностями, — это проблематика сверхчеловека и “человека с бонусами”. Или для краткости — “функционала” (по выражению С.Лукьяненко), т.е. человека, приспособленного для выполнения какой-либо функции, работы, призвания. К тому же и эпоха, в которую появился жанр фэнтези, — это как раз время теорий сверхчеловека, евгеники, расизма и т.д. Причем надежду на возникновение сверхчеловека дают как оккультистские, так и научные теории.
В подоплеке всех фэнтезийных рас и культур находится общее представление о сверхчеловеке и функционале. Мы имеем дело не с различными культурами и расами, а с разновидностями симбиотических сообществ сверхчеловеков и функционалов.
Сверхчеловек же может быть как хорошим, так и плохим. Эгоистом или альтруистом. Поэтому, несмотря на весь мнимый расизм и колониализм Толкиена, отношение к его героям позитивное — ведь это хорошие, альтруистичные сверхлюди и функционалы. Жанр темной фэнтези рисует миры, где доминируют те же сверхчеловеки и функционалы, но плохие. Создателя светлых фэнтезийных миров можно упрекнуть в двуличии, именно отметив, что его герои отнюдь не всегда альтруистичны. Точно так же и темный фэнтезийный герой-сверхчеловек получает оправдание, совершая альтруистичные поступки. Но его главная роль в другом — он пастырь функционалов, ликвидирующий отклонения от раз и навсегда заведенного порядка.
Фэнтезийные расы — это отчасти предвидение того, что в будущем человечество разделится на различные расы (собственно человечество и сверхчеловечество, а возможно, и искусственно выведенное недочеловечество — разновидность все тех же функционалов). Но это и наследие “Нового века” с его оккультными предшественниками (теория сменяющих друг друга рас Блаватской и т.д.). У оккультистов речь шла как о прогрессе, так и о деградации: предшественники современных людей могли в некоторых отношениях их превосходить.
Представители фэнтезийных рас — функционалы — сами по себе “не дотягивают” до роли сверхчеловеков. Сверхчеловек — это именно человек, стремящийся стать чем-то большим. У него соответствующая психология “достижителя”.
На сверхчеловека больше похож маг, да и то не всякий. Толкиеновские светлые или темные маги — это сверхлюди, ставящие цели преобразования мира или его защиты или захвата власти и т.д. У них есть цель, миссия. Но, как замечает Godmaker, уже, например, маги “миров отражений” Желязны борются исключительно за власть, маги Лукьяненко из “Дозоров” скорее представляют криминальные сообщества, волшебники Роулинг живут сами по себе, люди им скорее мешают. Но это опять же предвосхищение будущего раскола человечества.
Касательно проблематики мультикультурализма: фэнтезийные расы, вампиры и маги — это примеры симбиотических, функционально-сверхчеловеческих сообществ. К сверхчеловечности некоторых представителей из них приближает миссия, смысл которой в изменении мира простых людей. Но это редкость, по большей части все живут своими личными или групповыми проблемами. То есть это в своем роде идеальная модель мультикультурного общества, где есть место для различных сообществ — от нечеловеков-функционалов до почти сверхчеловеков. Собственно сверхчеловеки представляют этому мультикультурному миру угрозу, если только хотят радикально изменить его. Однако если принять за основу тезис, что сверхчеловек вполне может быть и равнодушным и, главное, пастырем стада функционалов, то именно в фэнтези сверхлюди на своем месте.
Фэнтезийные миры — это миры симбиоза сверхлюдей и функционалов. Функция сверхлюдей и героев — восстанавливать порядок.
4. Низкая роль религии.
Мультикультурализм в реальном мире тесно связан с религией. В фэнтезийных мирах религия не играет важной роли, равно как и в ролевых субкультурах, хотя есть исключения. Как замечает М.Галина1, магия так же несовместима с религией, как и с наукой. (Хотя это верно не для всякой религии, а только для монотеистической, авраамического типа.) Религия не может играть ключевой роли в формировании культурной идентичности, как в реальном мире, зато определяющую роль играет природа. Расы-касты также определены природой, и боги, в сущности, одна из таких каст. Даже К.Сташефф, попытавшийся создать фэнтезийный мир с явным доминированием религиозного начала (“Маг рифмы”), был вынужден делать уступки этой общей фэнтезийной парадигме: одинаково реальными оказались и христианские, и языческие боги, и многочисленные духи природы — все равно подчиняющиеся законам щедро наделенного магией мира.
1 М.Галина. Авторская интерпретация универсального мифа (жанр “фэнтези” и женщины-писательницы) // Общество, наука и современность. 1998, № 6.
Фактически мы имеем дело с воплощением еще одной тайной мечты мультикультуралистов — о том, чтобы влиятельной религии не было. Точнее, чтобы не было влиятельной религии, не связанной с природностью-этничностью. Ведь такая религия автоматически разрушает фэнтезийный мир. (Н.Перумов хорошо это понял, и у него аналог Христа (Спаситель) в цикле “Странствия мага” занимается буквально тем, что поглощает миры под видом “спасения”.) Как хорошо было бы, например, чтобы ислам не имел прозелитических претензий и предназначался для одних только арабов! Как туманные верования каких-нибудь эльфов или хоббитов, понятные только им и имеющие смысл только для них. Не случайно поэтому в ряде фэнтезийных произведений зло выступает в виде религиозной секты, пытающейся трансформировать устоявшийся мировой порядок. Желательно, словом, чтобы религия приобрела неопасный для общества функционалов облик.
5. Зло в фэнтезийных мирах — это в действительности техногенная цивилизация с ее социальными и прочими проблемами.
Отдельного внимания заслуживает субкультура зла. Ведь именно в противостоянии злу — смысл большинства фэнтезийных произведений. Зло часто выглядит архаично, имеет корни в далеком прошлом. Но оно постоянно возрождается, потому что появляются претенденты на роль сверхчеловека, не брезгующего никакими средствами. В условиях же зацикленности на власти в фэнтезийных мирах, как отмечает К.Крылов, это создает постоянную предпосылку для возрождения зла и борьбы с ним. Хотя сверхчеловеческие практики зла обычны и отличаются от прочих только целью. Поэтому закономерно также и ревизионистское оправдание якобы изначально злых рас как просто проигравших борьбу за свое культурно-природное своеобразие. Что мы встречаем, к примеру, у К.Еськова в “Последнем кольценосце”. Проигравшие делали ведь то же самое, что и прочие. Не последнюю роль в ревизии играет и зависть одних рас к другим, например людей к эльфам из-за их долгожительства и чудесных способностей. Так выглядит ситуация со злом на первый взгляд.
В действительности дело обстоит несколько иначе. Фэнтезийные миры, как правило, статичны, они медленно эволюционируют или не эволюционируют вообще. Этому же способствует и их тесная связь с медленно эволюционирующей природой. Подобно тому как фэнтезийные расы — функции природы, сама культура и цивилизация фэнтезийных миров — тоже функция природы. Положительные сверхлюди борются в фэнтезийных мирах за стабильность и фактически против отрыва от природы, отрицательные — за власть, а также за извращение природного. Такова суть фэнтезийного зла, проистекающая из его методов. В этом смысле в фэнтези полноценных сверхлюдей нет, есть по большей части функционалы природы и функционалы цивилизации — зла. Зло — это, по сути, шаг к цивилизации, против которого борются положительные герои. Это разрушение магического мира, пусть даже и с помощью магии (часто некромантской, противоестественной, с опорой на мертвое). Это уже почти техника вкупе с ее предшественницей — мегамашиной деспотического государства. Словом, то, что на самом деле находится в основе современной цивилизации. Уже у Толкиена Мордор и Ортханк наделены некоторыми атрибутами технической цивилизации с ее копотью и управлением массовым сознанием. Более современный вариант: империя черномагической правительницы в “Черном отряде” Г.Кука.
То есть субкультура зла — это субкультура современной технической цивилизации в отторгающем ее магическом мире. Это сообщество, в основе которого лежат некоторые метафизические предпосылки цивилизованного образа жизни. Но техническая цивилизация как раз и порождает те социальные проблемы, которые хотели бы обойти мультикультуралисты, сведя их к культурным, представляемым как квазиприродные.
Можно заключить, что в фэнтези вырисовывается примерно тот же проект мультикультурализма, но более радикальный, в котором проблемы реального мультикультурализма игнорируются. Игнорируются же в силу очевидности различий между расами функционалов и отсутствия социальной, религиозной и технологической проблематик, присущих реальной цивилизации. Ведь социальное и технологическое в фэнтези — это либо откровенное зло, либо очень легко подвергается его воздействию. Правда, именно в человеческой истории (еще без функционалов) социальное, религиозное и технологическое является главным. Так ведь не зря у основателя жанра Толкиена именно люди, в отличие от эльфов, гномов и хоббитов, так охотно склоняются на сторону зла. Но когда-нибудь прогресс генетики сделает возможным выведение уже не выдуманных функционалов, и это станет действительной основой мультикультурного общества.
Тем не менее реальное социальное следствие фэнтези — субкультура так называемых ролевиков во многом отрицает описанный выше мультикультурный проект, который построен на очевидности различий между расами.
Идентификация себя с эльфом, гоблином, орком и т.д. — это примерка образа чего-то иного, нежели человек.
Однако в действительности в фэнтезийной субкультуре к нечеловеку относятся как к человеку, а не как к функционалу. Что бы ни говорили, политкорректность все еще сильна. Фэнтези, несмотря на весь архаический и мифологический антураж, порождение XX века. Оно нужно людям именно этого века, в котором гуманистический универсализм европейской культуры хотя и оказался под сомнением, но все- таки не утрачен полностью. Очевидность природных различий фэнтезийных рас, пусть даже и стоящих на стороне зла, еще не делает их в сознании наших современников совершенными нелюдьми, к которым совсем неприменимы людские мерки. Отличие осознается лишь как следствие иной культуры, а следовательно, как довольно “поверхностное”. Формирование субкультуры ролевиков с ее различными расами-культурами это, конечно, отражение мультикультуралистского дискурса: целенаправленное декларирование очевидных квазиприродных различий и как следствие этого — попытка их имитировать с помощью культурного инструментария. Но культура не столь глубоко определяет идентичность человека (а по аналогии и представителя иной расы), как природа. Поэтому в расизм и шовинизм не более чем согласились играть, но по своим правилам, где не зазорно быть представителем любой расы.
Ревизионистское оправдание любой “злой” расы или же отрицательное отношение к изначально доброй расе выводит ее из разряда природных функционалов, живущих в своем культурно-природном гетто. Такое отношение является по сути отрицанием самого проекта общества функционалов — мультикультурного проекта разделения общества на локальные общины со своей религией, фольклором, правовыми и моральными нормами. Парадоксально, но фэнтези-субкультура стала субкультурой ревизии этого проекта: “Профессор был не прав!”