Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 8, 2006
Юлия Прудникова родилась в 1985 г. в городе Брянске. В 2002 г. поступила в МГИМО. В 2006 г. получила диплом бакалавра по специальности: юрист-международник со знанием иностранных языков. Владеет английским и голландским языками. Изучает арабский. Эссе “Главная мусульманская книга” в 2005 г. вошло в лонг-лист премии “Дебют” в номинации “Литература духовного поиска”. Лауреат литературной премии “Исламский прорыв” 2006 г. в номинации “Публицистика” за эссе “Главная мусульманская книга” и статью “Ислам от противного”. Автор журнала “Пролог”.
По определенным дням ученый призывал людей к исламу…
(Дмитрий Ахтямов “Исламский прорыв”)
Роман Чернышевского “Что делать?”, опубликованный в “Современнике” в 1863 г., поразил читателей, знавших толк в художественном слове, литературной беспомощностью. С тех времен любой человек, прочитавший роман, задавался другим, не менее важным вопросом, чем тот, что занимал самого Николая Гавриловича: как мог этот текст оказать столь мощное влияние на умы и сердца мыслящих людей? Однако все прогрессивные читатели “Что делать?” единодушно отмечали идейную зрелость романа. Ленин признавался, что роман его “всего глубоко перепахал”. Маркс считал Чернышевского единственным оригинальным экономистом среди русских и содействовал изданию его второго романа “Пролог” в Лондоне. Сам Николай Гаврилович не без гордости писал жене из Петропавловской крепости: “…наша с тобой жизнь принадлежит истории, пройдут сотни лет, а наши имена все еще будут милы людям; и будут вспоминать о нас с благодарностью, когда забудут почти всех тех, кто жил в одно время с нами…”
Сейчас принято считать, что, живи многие классики русской литературы в наши дни, большинство из них остались бы незамеченными современным легкомысленным и суетливым читателем. Но кто знает, возможно, именно Чернышевский смог бы стать успешным сетевым автором, штамповавшим все новые сны Веры Павловны, куда включал бы все, что ему приходило в голову, — от выдержек из электронных писем до едких комментариев к телепрограмме, опубликованных в собственном ЖЖ…
Недавно повстречала в коридорах института свою гламурную землячку из Брянска Наташку, которая сроду книжки в руках не держала. Поговорили о жизни. Об учебе. О любви. Смотрю — у нее из сумочки от Версаче торчит книжка-малышка: “Что это у тебя?” В ответ буря эмоций: Лилия Ким, прикинь… тут нас религиовед зае… давайте, говорит, Библию читайте… я подумала, а пошел ты на … а мне мама говорит… а ты не Библию, а что-то о ней почитай… а я ей говорю: мама ты че?.. а мама мне тогда… а я… а Серега говорит: ты Ким почитай… там про Библию клево написано… прикинь, там, оказывается, гомосексуализм разрешается и все такое… что как бы про христианство говорится… что нельзя с мужиками мужикам — фигня… почитай обязательно… клево написано… я потом к религиоведу нашему подошла… он сначала оху… а потом сказал, что мне можно свои мысли… типа… по этой книге изложить… у тебя ведь тоже религиоведение…
Услышав название книги — “Одна душа на двоих”, девушка-продавщица почему-то испугалась: “Нет у нас такой книги, — но потом подумала и строго спросила: — А автор-то кто будет?” — “Лилия Ким”. — “Лилия? Может, Юлия?!” — “Тогда уж Юлий, — с гордостью продемонстрировала я эрудицию. — Нет, мне Лилию, пожалуйста”.
Пока продавщица, согнувшись вдвое, ковырялась в тумбочке с книгами, я принялась разглядывать полку с художественной литературой: Павич (разве он еще моден?)… Дэн Браун (no comment!)… Мураками (конечно же Харуки)… мусульманский диссидент Рушди (не “Сатанинские стихи” — побоялись)… Сколько книг, и почти все “по религии”!.. Муслим Дмитрий Ахтямов1 — “Исламский прорыв”. Что-то новое!
На обложке моджахед в армейских ботинках, лицом похожий на обезьяньего царя Сунь Ю Куна, держит за фалду пиджака тщедушного дядю Сэма, намереваясь влепить ему в ухо сочным кулачищем. Аннотация на второй странице: “На смену сподвижникам последнего пророка Мухаммада, отдавая дань технократической эпохе, явился новый тип моджахедов из партии Аллаха, сжимающих в карающей длани компьютер и Коран. Повесть о простом русском человеке, который перестал быть рабом современного социума, что, по сути, есть завуалированная глобальная рабовладельческая система. Главный герой после мучительного духовного поиска и обретения смысла жизни обращает свой взор в сторону абсолютного Единобожия — Ислама”.
Не каждый день в России издают книги о простых русских парнях, одолеваемых мучительным духовным поиском и обращающих свой взор в сторону Единобожия. Притом — абсолютного. Открыла первую главу: “Одним прекрасным утром я не пошел на работу…”. Неплохое начало. Пожалуй, куплю. Не понравится — есть кому подарить. Тем более что “Одной души на двоих” в киоске не оказалось. Да и не писать же нам с Наташкой реферат по одной и той же книге — один на двоих!
По дороге домой я не удержалась и вместо одолженной на ночь тетрадки с лекциями по политологии раскрыла книгу Ахтямова. Раздумав идти на работу, герой, от имени которого ведется повествование, вместо того, чтобы продолжать спокойно спать, стал прислушиваться к посетившим его “необычным мыслям”. Впрочем, читателю они вряд ли покажутся такими уж необычными — где-то все мы их уже слышали или читали, и не раз: “За стенами моего уютного жилища просыпались десятки зомби и привычными маршрутами, повинуясь могущественной руке, дергавшей невидимые ниточки над их головами, ручейками сливались с нескончаемыми реками своих собратьев… От этих странных мыслей мне стало слегка не по себе. Гражданин номер такой-то, серия энная, год выпуска тысяча девятьсот… сломался в своем заправочном ангаре… Первое время социальный монстр будет только грозить, лишая мое изнеженное тело привычных продуктов и услуг. После он заберет у меня все остальное, и в ячейке номер двести семь сотого муравейника пятого блока будет проведена капитальная уборка и появится новый бедолага. Сценарий стандартный, ничего нового придумывать не придется”.
Ну что ж, Оруэлл и Замятин — не самые худшие образцы для подражания. Во всяком случае, после них действительно надо быть хотя бы Войновичем, чтобы придумать что-то интересное в жанре антиутопии.
Устав от своих “необычных мыслей”, герой выходит на улицу и устраивается на ближайшей скамейке, чтобы через несколько минут встретить Его: “Высокий подтянутый мужчина в легкой зеленоватой курточке и точно таких же брюках поравнялся с моей скамейкой… Мой взор утонул в голубых глазах мужчины…” Романтично! Я закрыла глаза и попыталась угадать, кто же этот таинственный подтянутый мужчина. “Внезапно незнакомец остановился и повернулся в мою сторону со словами:
— Это немножко бестактно, но можно вопрос?
Я молча кивнул головой.
— Вы верующий?”
Подтянутый мужчина в зеленом оказался мусульманином, нашедшим путь к истине. Прямолинейность автора не могла не вызвать умиления.
В дальнейшем нашему “простому русскому парню” посчастливится встретить много таких же голубоглазых подтянутых красавцев (к слову сказать, все положительные герои Ахтямова — мусульмане и все как один голубоглазы и подтянуты — своего рода мусульманские нибелунги XXI века: про не совсем литературные аналогии умолчу). И ведь при этом что интересно: коварные враги правоверных, служащие всемирному злу, выступающему под брендом “Тагут”, никак не могут вычислить этих городских чегевар: “Талиб жил скромной и неприметной жизнью, ничем не выделяясь среди своих соседей. Разве только иногда к нему приходили бородатые гости. Но посетители были на редкость скромны и отличались приятными манерами. Случайный прохожий мог заметить странный блеск в их глазах, который сразу поднимал настроение”. Да от таких гостей с блеском в глазах у соседки по лестничной клетке Марьиванны — мурашки по коже и запор на неделю. Даже моя политкорректность не удержала бы от звонка в милицию — следуя сочиненному в духе Павлика Морозова слогану: “Твой звонок свяжет террористам руки!”
А вот как выглядит один из слуг Тагута: “Чуть-чуть раскосые глаза, слегка заостренные уши, словно у кошки, большой крючковатый нос и несколько других едва заметных аномалий непроизвольно отталкивали чем-то”. Это о наперснике главного демона Силби-младшего — Джоне Сумайевиче, потомке первого джинна Сумайя. Для безнадежно недогадливых читателей автор продолжает: “Иногда чудилось, что в глазах Сумайевича сверкают огненные искры. Изо рта едва заметно тянуло едким запахом серной кислоты (едва заметно… едким… Однако! — Ю.П.)”. Это как в игре про наших и немцев, где “на роли предателей, трусов, иуд в детских играх своих назначали врагов”. Вот только автор (судя по информации на обложке) уже вышел из возраста, когда тешатся такими играми, и по счастливой случайности не принадлежит к поколению, которое играет в немцев, но уже всерьез.
Вскоре новый знакомый нашего подозрительно простого русского парня Димы по имени Гавриил доходчиво объясняет ему, против кого они дружат:
“С кем враждуете? — бросил я.
— С партией дьявола из числа людей, зверей и джиннов. Племя Иблиса — это те, которые работают на него, кто последовал за ним. Их всех называют шайтанами, что означает — черт, злодей, дьявол, сатана”.
Еще лучше о себе и своих приспешниках рассказывает сам главный демон — Силби-младший: “Я маскируюсь лучше хамелеона. Я и мои слуги проживаем в туалетах и банях, на базарах и пляжах. Моя мечта — сделать всех людей кафирами — неверующими. Педерасты и лесбиянки стоят в авангарде моего лютого войска, следом за ним идут актеры и актрисы, а также певички всех мастей. И, наконец, мы обожаем мертвечину, пролитую кровь и свинину…”
Ну как с таким свиным гей-парадом не бороться! И борются, не щадя живота своего. Однако не загадочные, с просветленным взором барбудос со взрывчаткой на животе противостоят Иблису, а “мальчики с умными глазами интеллектуалов” (умный интеллектуал — это посильнее дурака дурацкого! — Ю.П.). Впрочем, для тех, кто недостаточно хорошо освоил компьютерную грамоту, также находится непыльная работенка, правда, в ночную смену: “Угрюмые горцы, закаленные в жестоких пограничных боях с войском Тагута, по ночам душили активистов и стукачей голыми руками”.
Мусульманам в романе Ахтямова остается только посочувствовать: им не приходится сидеть сложа руки ни минуты. Борцы с Тагутом занимаются всем чем угодно: грабежом, рэкетом, убийствами — всем, кроме созидательной работы. На нее у них нет ни времени, ни желания: борьба с Иблисом отнимает много сил. И все эти злодеяния совершаются с Божьим именем на устах и далеко не бескорыстно. Так, один из голубоглазых персонажей по имени Артур, специализирующийся на краже денег посредством хакерских атак, откровенно признается, куда уходят нажитые непосильным бандитским трудом деньги: “Пятая часть военных трофеев идет на нужды сообщества. Нашего. Сюда входит безвозмездная помощь бедным братьям по вере, сиротам, путникам, должникам и тем, кто сражается с многобожием вместе со мной. Остальное — моя личная добыча. Извини, но я рисковал своей свободой и жизнью. Тут все честно и правильно. Таков порядок, установленный Самим Всевышним…”
Полуграмотный компьютерный бандит, разъясняющий со ссылками на Всевышнего нашему наивному бессловесному герою Диме основы ислама, путает здесь два мусульманских налога: закят и хумс. Пятая часть последнего должна идти, согласно исламу, в пользу Пророка Мухаммада и его рода2 , а закят, выплачиваемый в размере 2,5%, как раз предназначается в пользу названных Артуром категорий лиц. Это, к сожалению, не единственный ляп автора, решившего пропагандировать Единобожие, или, проще говоря, ислам. Автор уверенно демонстрирует, что он гораздо лучше знаком с “Майн кампф” и историей нацистского рейха, чем с Кораном и историей исламского мира. Бесчеловечный слоган Бухенвальда “Каждому свое” поразительно часто звучит как из уст правоверных, так и их врагов. А предпосланные каждой главе эпиграфы из Корана подобраны крайне неудачно и не в лучшем переводе.
Тем временем борьба обостряется: “…Тагут злобствовал наиболее сильно, оставив «призраков», мимикрировавших под многобожников”, — и мусульманам приходится несладко: “Иногда их касалась карающая косилка социума. И тогда, разбрызгивая свежую кровь, под откос летели сломанные юные судьбы, но ангелы уже ожидали павших за веру с райскими саванами и благовониями”. Но правоверных не так-то просто взять голыми руками. Причина неуязвимости членов партии Аллаха — существование сетевой структуры из обособленных джамаатов (общин), где нет четко выраженных лидеров. Таким образом, уничтожение одного джамаата или одного конкретного лидера не приводит к гибели других входящих в сеть структур. Противостоит же сети Контора (аналог ФСБ), в которой, кстати, трудится немало людей, сочувствующих мусульманам.
Однако борьба борьбой, а непросвещенный читатель, прочитав книгу, так и останется в недоумении: за что же борются эти богобоязненные голубоглазые бородачи? Если верить Ахтямову, мусульманам в империи Тагута не так уж плохо живется. Они фактически создали сеть полностью автономных анклавов, где отменены законы государства (России) и действуют нормы шариата (вернее, того, что понимают под “шариатом” голубоглазые, — этнических мусульман: татар, башкир и др. — автор за настоящих мусульман не считает и относится к ним с презрительной снисходительностью). У правоверных есть свои магазины халяльной (дозволенной исламом) продукции; заводы, на которых, видимо, вкалывают не мусульмане, а их рабы из числа приспешников Сатаны; банки; врачи; адвокаты; чиновники; представители государственных спецслужб; руководители предприятий и финансовые воротилы. Чего же им не хватает?
Проблем с милицией нет, все сферы влияния давно поделены: “На вывесках наших предприятий поставлен знак для посвященных. Невнимательным ненавязчиво поясняют на словах. Жулики и менты знают это и не трогают наши объекты. Им не по зубам. Дроиды конторы иногда беспокоят, но зацепиться им не за что. Все по законам Тагута”. Не жизнь — сказка. Назад, в 90-е. Кто там, в малиновом камзоле, с братком на фене говорит? Если же и возникают трудности, то наши просветленные друзья решают их в рабочем порядке: “— Тревога, Захар! Диспетчер сообщает, что в соседнем районе у Ильдара серьезные проблемы. Прикатили какие-то заезжие отморозки и расколотили нашу точку. Через пять минут у наших стрела на перекрестке улиц”. Как можно без труда догадаться, мусульманский нибелунг Емеля перестрелял заезжих “отморозков” и вместе с нашим простым русским парнем с легким сердцем поехал в мечеть, предложив “заодно кое с кем пообщаться”.
Примерно тем же образом мусульмане Ахтямова ведут себя по отношению к властям, заставляя Партию Сатаны “очковать по полной программе”. Честно говоря, как-то совестно подозревать в набожности человека, изъясняющегося подобным образом. Неудивительно, что очень скоро голубоглазые бородачи Ахтямова: Емели, Гавриилы, Левши и проч. начинают вызывать ощущение, которое как нельзя лучше выразил сам автор: “В салоне запахло человеческими испражнениями”.
Единственный персонаж, к которому можно почувствовать некоторую симпатию, — бывший сотрудник спецслужб Хамза, который понял, что больше так жить нельзя, и принял ислам. Но и он по бессмысленному и беспощадному замыслу автора отправляется на тот свет: “Душа правоверного Хамзы, словно капля из горлышка сосуда, покинула израненное тело. Все небесные врата разверзлись, и их хранители взмолились, чтобы душа павшего взошла на небеса через них. Ангел смерти, произнесший слова над головой Хамзы, забрал его душу, и другие ангелы осторожно приняли ее. Не прошло и мгновения, как они бережно облекли ее в саван с благовониями. Душа мусульманина начала благоухать, испускать неимоверно приятный запах, который вряд ли почувствуешь на земле. Затем миниатюрная процессия взмыла в небо, и сонм ангелов вопросил: — Чья это душа? Ангелы с райским саваном поднимались все выше и выше, пока не растворились в глубине бездонного неба”. Феофан Прокопович с Даниилом Заточником в гробу перевернулись от зависти! Выдержи Ахтямов весь роман в подобном стиле, он бы заслужил почетное место на полках рядом с попсовой богословской литературой (подозреваю, что именно оттуда и почерпнул свои знания о Единобожии сам автор). Но гораздо чаще страницы романа окутывает запах человеческих испражнений, а не аромат, “который вряд ли почувствуешь на земле”.
Заканчивается “Исламский прорыв” тем, что главный по России демон, казавшийся всесильным и неуязвимым, в один прекрасный день понимает: война с мусульманами проиграна, самое время рвать когти. Дальше — все как в кровавых отечественных сериалах: едва он вышел из гостиницы и устроился на заднем сиденье черного лимузина вместе с того же цвета портфелем из свиной кожи, как ему на “хвост” садятся серый джип и пара легковушек, в которых изнывали от желания замочить очередную жертву подтянутые бородачи… с голубыми богобоязненными глазами, а на мобильный звонит еще один голубоглазый. И грозный Силби-младший трусливо умоляет лишь об одном: дать спокойно — “без суеты” — умереть. Покладистый оказался демон. Машина останавливается перед управляемым заговорщиками светофором, и богобоязненный снайпер одним выстрелом отправляет смердящую душу демона в объятия ангелов с черными полиэтиленовыми пакетами. Беззащитный Силби-младший в этот момент вызывает жалость.
Как в народных сказках, добро необъяснимым образом одолело зло. Вот только почему-то радости от этого никакой. Допустим, добро бывает с кулаками. Слыхали. Непонятно другое: если главный демон такой наивный и беззащитный, а правоверные такие всевидящие и вездесущие, то зачем нужен был весь этот сыр-бор с тотальным киберджихадом, грабежами и разборками у торговых точек, когда достаточно одного снайперского выстрела? Поистине неисповедимы пути партии Аллаха в романе Ахтямова…
В сети (и в виртуальной, и в реальной — российских джамаатов) поспешили назвать роман Ахтямова “мусульманским ответом Чудиновой”. Действительно, поспешили. Средней руки детская писательница, занимавшаяся переложением зарубежных сказок на русский язык, написала скучную книгу о конфликте цивилизаций, о борьбе христиан и мусульман на улицах Парижа. “Русский парень” Ахтямов и не писатель вовсе, и цель у него вроде как другая: показать преимущества ислама перед другими вероучениями. Но что занятно: несмотря на разные цели, оба автора добиваются практически одной и той же реакции у читателя — смешанного чувства страха и уважения перед мусульманами и чувства жалости к беспомощным христианам, ведущим себя далеко не по-христиански. Кредо, изложенное в “Мечети парижской Богоматери”: “— Отец, да кто же сказал, что надо облегчать себе задачу убивать человека? — Старая женщина улыбнулась. — Но мы отвлеклись, логика той снайперши — действительно бизнес, наем. А тем-то как раз не трудно разговаривать с жертвами, они получают огромное удовольствие. Знаете, они ведь часто эякулируют, перерезая горло жертве. Возникни у меня самое большое желание им уподобиться — я не сумела бы испытать оргазм, выпуская пулю…” Не удается испытать оргазм, так хоть денег заработать. Хочется верить, что у Ахтямова иные мотивы. Что же тогда произошло с мальчиком Димой после того, как он принял ислам? “Спящий «русский бурый медведь», смертельно раненный византийским вирусом, прозрел от летаргического сна и вырвался из своей гниющей берлоги на свет божий, сверкая богобоязненными глазами”. Судя по информации в Сети (интернете), прозревший Ахтямов сдал рукопись романа в издательство и с легким сердцем поехал колесить по мусульманскому миру — только его и видели. Если вообще кто-то видел…
И закрадывается лихая мысль: а может, и нет на самом деле никакого “простого русского парня” Димы, а есть лишь писательница Елена Чудинова, в свободное время пишущая под псевдонимом “Муслим Дмитрий Ахтямов”? Несмотря на абсурдность на первый взгляд такой версии, поверить в нее не составляет большого труда. Ведь и у Чудиновой, и у Ахтямова романы — антихристианские. Первая превращает христиан в террористов и убийц, нарушающих все Христовы заповеди, начиная с “Не убий!” и заканчивая “Не прелюбодействуй!” Второй вообще сбрасывает христиан с парохода истории. В романе Ахтямова христиан просто не существует. Впрочем, если считающие себя христианами начнут следовать заповедям Чудиновой, то откровения “простого русского парня” могут оказаться правдой.
К сожалению, подобный суррогат публицистики и беллетристики накрепко забивает мозги читателей. Последователи великих бунтовщиков Радищева и Чернышевского менее талантливы, но более жестоки и корыстны. Их идеал — отнюдь не общество, где от каждого по труду (или, на худой конец, по способностям) и каждому по потребностям. Они предлагают нам общество, где властвуют животная сила и низменные инстинкты. Оба романа пропитаны ксенофобией: для “простого русского парня” Ахтямова раскосые (чуть-чуть) глаза — аномалия, для Чудиновой у всех мусульман старше тридцати — плохая фигура. Эти творения похожи даже по стилю. Знания обоих авторов об исламе убоги. Оба используют хорошо отработанный прием: призыв к исламу от противного. Допустим, детишки, что ислам плохой… Вот вам книжка про буку-каку-ислам. Детишки читают, но реакция у них отчего-то другая. Этого от них и ждут: “Лассуэлл изобрел контент-анализ, тогда еще «обнаружение». Было дело во II Мировую. Удивила ученого одна газета — вроде бы хорошая газета, патриотическая. Все хорошо сказано. А прочтешь от корки до корки — тошнехонько. Вот и стал он, содрав смысл, подсчитывать словечки — какие эпитеты к бошам, какие к союзникам. И стало вырисовываться, что одни — «хорошо вооруженные», «сильные», «мощные». А
другие — «ослабленные», «разрозненные» и проч. В подсознание западает совсем не то, о чем человек прочел. Потом выяснилось — газетку-то боши и прикармливали” (Методы сбора информации в социологических исследованиях. Кн 2. М., 1990.
С. 80.). Цитата из Чудиновой (из статьи о книгах Б.Акунина в журнале с характерным названием “ФАС”). Итак, если верить Лассуэллу и Чудиновой, раз мусульмане победили христиан, значит, есть что-то в этом самом исламе… а эти христианские террористы — настоящие убийцы.
Люди, прочитавшие книги типа “Мечети парижской Богоматери” и “Исламского прорыва”, будут думать, что единственная цель мусульман — обратить христиан в свою веру. На самом деле, наблюдая моральное разложение, разъедающее даже такие страны с сильной христианской традицией, как Испания, мусульмане, живущие на Западе, как никто другой заинтересованы в том, чтобы христиане оставались христианами, а не скатывались в безбожие. Идеи “православного” романа Чудиновой так же далеки от христианства, как идеи “исламского” романа-проповеди Ахтямова — от ислама.
И Бог бы с ними, но беда в том, что эта маргинальная, по сути, литература может, несмотря на свою беспомощность, стать, как это уже бывало в России массовой. На этом фоне Лилия Ким, недавно переименовавшаяся в Курпатову-Ким, с ее “открытиями” в области библеистики (апология гомосексуализму
и т.п.) — просто одуванчик.
1 Муслим Дмитрий Ахтямов. “Исламский прорыв”. М.: Ультра-культура, 2005. (Серия “Russkiy Drive”.)
2 В шиитском исламе получателем хумса выступает имам.