Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2006
Мизантроп, сорванец, ипохондрик, совсем ничей,
то ли раб в сюртуке, то ли барин в овечьей дохе —
под карманную музыку мелочи и ключей
сочиняю последние главы нашей с тобой эпохи
не-возврата. И до рассвета, как водится, не усну —
слишком много ливней вплелось между прошлым летом
и твоими апрелями, мартами… Ну их, ненужных, ну…
ибо, будучи циником, легче укрыться пледом,
и подумать, что жизнь (эта сумма шагов от прошлых
не-случайностей к будущим) — оскорбительна к нам, похоже…
В общем, что бы тебе ни снилось — пуля ли, яд ли, нож ли:
ты умрешь от любви, дорогая. Я — полагаю — тоже.
Ars amandi
1
жужжит комар зажженной над плитой
пылает месяц желчью налитой
торжественно свежо неизбавимо
сижу на стуле ноги подобрав
надрывная грассирует пиаф
прости эдит но я включу жобима
хуан поет о гёл фром ипане
ма так что аж мурашки по спине
под моросящий дождь на новостройки
курю гашиш на кухне у плиты
жобим поет я думаю о ты
вот эти вот придумывая строки
из памяти отчетливой невмочь
похоже ленинградостную ночь
пусть не стереть но вытеснить хотя бы
затем покорный раб карандашу
дышу спешу в тетрадочку шуршу
хворей птеродактили и ямбы
никто не прав никто не виноват
в том что созвездий зрелый виноград
вращается над нами в хороводе
и стало быть печаль моя ясна
мой тихий ангел золотописьма
пять сорок два я засыпаю вроде
2
Я курю на кухне у плиты, наблюдаю газовое пламя; мне звонят подруги и кенты1, и интересуются делами. Спрашивают: “Как ты там, дружок?” “Сердце, — отвечаю
им, — обжег”. За окном транслируют рассвет, на асфальте блекнущий отёчном, голуби — с азартом суматошным — крыльями расталкивают снег. Ну, такой пейзаж из-за стекла, что чернил достать пора и пла…
Отключу могильный телефон, чтобы тишины не нарушал он. Ночью мне опять приснился сон, где мы бродим парком обветшалым, а потом спускаемся в метро —время в нас, как будто бы, мертво. Третьи сутки сам хожу не свой! До чего же ливнем был застиран волглый воздух неба над Невой, и над всем оставшимся ампиром?! А сквозная музыка в груди, словно знала, что там — впереди.
Квелость просыпанья без тебя… Облака свинцовы над Москвою. Как же разминулись мы с тобою — в темных лабиринтах сентября? Близ тебя, твоих объятий близ, я прошел как джойсовский Улисс.
…………………………………………………………………………………..
У плиты на кухне покурю, мозг усталый шевеля о том, как радость выпадает по кулю, а печаль — тяжелым по котомкам. Я влюблен здесь точка с запятой
комара жужжанье над плитой
Два стихотворения
1
В бытовой все батрачишь рутине,
мол, неспешным от господа — шиш;
все бежишь впереди своей тени,
позади нее — тоже бежишь;
но покуда нас времени веник
не замел в золотые гроба,
дай мне лапу свою, современник,
неспокойная ты голова!
Все торопишься, бьешься, боишься,
злые шепчешь слова по ночам —
будто вовсе не освободишься
от своих человечьих начал.
Не грузись умиранья по части,
и запомни за давностью лет:
х…й — не компас, а деньги — не счастье,
да и бога, наверное, нет.
Не печалься о прожитой жизни,
сожаление вряд ли с руки,
коль метет мировой по отчизне
вечный веник из пятой строки.
2
я живу безоглядный и шалый
на смертельном ветру января
словно в чьей-то ладони шершавой
надломившейся спичкой горя
солнце блещет ли желтой над степью
над горами ли светит луна
я работаю в общем над смертью
и она надо мной и она
надо мной и она надо мною
и вполне себе счастлив хотя
то как зверь временами завою
то заплачу порой как дитя
громогласные гряньте салюты
бей в ружье королевская рать
я здесь братья товарищи люди
воевать горевать умирать
хоть сейчас от сумы хоть потом от
долгих тюрем готов умереть
лишь за тем чтобы гордый потомок
мог такую же песню уметь
* * *
почти как тот певец номенклатурный
социализма пламенный аэд
иду красивый совершеннолетний
чем далее тем более косней
отсвет луны дрожит на мне латунный
не по погоде мартовской одет
бреду счастливый совершенно летний
от мозга так сказать и до костей
в битье баклуш талантлив и покладист
пока я есть покуда я покамест
знать навсегда не кончился пока я
копчу как все покамест небеса
покуда вовсе голос не ослабнет
спасибо говорить он будет вслух
судьбу свою ни в чем не упрекая
любовник лживый искренний писа
тель чей вовек нескромный труд ославят
спустив и блуд и вольнодумство с рук
зане сильна витийствовать потуга
пока я тут покамест я покуда
пока я здесь и тлению не предан
с ума свезло покамест не сойти
речь горяча и слух мой цел покуда
я буду благодарен никому
за то что я высоким болен бредом
и сердце бьется окунем в сети
жизнь не сестра скорее а подруга
отдавшаяся слишком не тому
и смерть стезя не самая плохая
покуда я покамест я пока я
Latino
настигнет боссановая любовь
уловишь сердца истовую флейту
и тут уже товарищ не буровь
но делай все по ясперсу и фрейду
и если цель заветная ясна
елену ли алену ли алиску
мышонка птичку рыбку или киску
обнявши карнаваливайся на
диван кровать и далее по списку
поторопиться хочется хотя
не торопи события до срока
начните скажем с робкого барокко
на самбу не спеша переходя
сломя головку двигаться не надо
еще успеешь близится ламбада
затем меренга побери вас черт
о мамбо миа как трясется сальце
переходя в означенный черед
от пасодобля к джайву или сальсе
чтобы слова блаженные шепча
пить воздух учащенными глотками
и где-то на финальном ча-ча-ча
извлечь оргазм животный из гортани
ну а когда погаснут фонари
ослабнут рук скрещения с ногами
не спи вникай в молчание словами
и ври о рио
ври о рио
ври
Два сонета
Г.И.Седых
* * *
дай боже быть бессмертными в любви
какой чудак придумал эту строчку
когда вокруг такая селяви
что хоть в аид стирай себе сорочку
дай боже быть нам смертными ваще
чтоб наводя беретту на соседа
мы не искали истину в борще
и об эдеме верили беседам
дай боже нам а впрочем не давай
поскольку ты как видится не рад нам
как тот сказал роди меня обратно
далай ли лама лама ли далай
на улице собачий слышен лай
закат пылает в небе аккуратном
* * *
закат пылает в небе аккуратном
являя глазу осени джипег
уйти бы мне отсюда но куда там
куда меня отпустит этот век
не настучав по почкам и по репе
не размочив свистящего кнута
закат пылает в аккуратном небе
уйти бы мне отсюда но куда
еще не все исчерпаны лимиты
еще скрипеть ослабленным мослам
хоть никотином легкие смоли ты
хоть печени от спирта шли салам
еще фальцетным нашим голосам
бессвязные нашептывать молитвы
* * *
Потакая зиме,
вечер квёл и на тонкости скуп;
и дрожит дурачок,
и лепечет, мол, все мы во сне —
лишь мерцает во тьме
(притаился у выступа губ)
сигаретный зрачок,
расширяясь от пропасти вне.
Унаследуй меня,
близорукого времени грязь:
мотылька придави,
осыпая на крылья песок;
но шепни, хороня,
почему и откуда взялась
беспредельность любви,
чью инфекцию так и не смог
одолеть ни один
перебежчик из света во мрак,
ибо все мы гнием
под пластами прошедших эпох.
И до самых седин,
населяя вселенский барак,
мы сдаемся внаем
инженеру по имени Бог.
И куда ни смотри:
бьются лбами о мрамор, моля
о приходе того,
кто, как все, но отлит в серебре.
Бог — один и внутри,
где-то в самом начале нуля:
это сумма всего,
что известно о зле и добре.
* * *
За мной придут — инкогнито, молча,
и будут прятать лица в капюшоны;
и запах смерти, терпкий, как моча,
вплывет в осенний сумрак отрешенный.
Когда-нибудь за мной придут. За мной
придут когда-нибудь. Не осенью, так летом,
не летом, так весной или зимой —
я разницы не вижу, то есть, в этом.
За мной придут, не примут ни обид,
ни жалоб, ни раскаянья, ни иже.
Под утро, в полдень, вечером, в обед —
я в этом тоже разницы не вижу.
Так вот, за мной придут когда-нибудь:
войдут в подъезд, ступая аккуратно,
чтоб увести меня в последний путь —
без права возвращения обратно.
И в тот момент, за мной придут когда,
звезда сорвется с неба, угасая.
Листвы, шумя, начнется чехарда,
обрушится дождя стена косая.
Задует ветер, взявшийся невесть
откуда вдруг, и зазвучит все явней —
окрестных крыш грохочущая жесть,
и треск ветвей, и лязг оконных ставней.
И застекольный станет мир темней,
невидимый за ливневой стеною —
лишь промельк птиц, вернее, их теней,
штудирующих небо надо мною.
Когда за мной придут, как за врагом,
в пределы неродные приглашая,
почти артиллерийский грянет гром,
дрожащий воздух взрывом оглушая.
За мной придут, без бритвы, без ножа,
но с тем, что хуже — и ножа, и бритвы.
Как тот шаман, по комнате кружа,
я буду ждать неравной этой битвы…
Когда-нибудь наступит этот час,
и вот тогда, в тот самый миг, с размаху
в стальную дверь настойчиво стучась,
за мной придут. Но я пошлю их на х…й.
1 Кент — молод. жаргон — друг, приятель.