Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2006
Первые трудности
Проблема взаимоотношений русского языка с другими языками на просторах СНГ имеет давнюю историю, которую нельзя понять, не обратившись к временам Российской империи, а затем Советского Союза. Как известно, Российская империя намеренно проводила границы между своими губерниями отнюдь не по национальным границам. Русский язык был тогда единственным государственным, или имперским, языком, а русификация была частью национальной политики царизма. Исключение делалось только для Польши и Финляндии, имевших некоторую национальную автономию.
Революционное брожение 1903—1905 годов привело к возникновению национальных движений и партий в разных частях России, в том числе и на Украине. Главным требованием украинских национал-демократов было тогда требование о допущении украинского языка в школьное образование. В прошлом украинский язык трижды — в 1863, 1876 и 1881 годах — запрещался как язык преподавания и изучения в школах юга России. Новый министр просвещения России П. Кауфман предлагал эти запрещения отменить. Однако глава правительства Петр Столыпин был решительно против подобной уступки. В декабре 1904 года П. Кауфман сделал запрос в Российскую академию наук, которая вынесла решение о том, что украинский является самостоятельным языком, а не просто диалектом русского языка, как гласил официальный тезис. Однако Столыпин проигнорировал мнение академии.
Большевики смогли использовать протестный потенциал национальных движений в России более полно и эффективно, чем все другие демократические и революционные партии, что стало важным фактором их победы в 1917 году. Никто другой не смог предложить столь радикальную формулу самоопределения наций “вплоть до отделения”, какую выдвинули большевики. С ее учетом решался и вопрос о языках: политика Советской России — максимальная помощь развитию национальных языков и обеспечение права населения получать образование на родном языке. В.И.Ленин, не отрицая необходимости общегосударственного языка, решительно возражал против введения пункта о государственном языке в Конституцию или законы: “За государственный язык стоять позорно. Это полицейщина”1.
Уже в 20—30-е годы в СССР было сделано очень многое для развития национальных языков. На языках народов СССР издавались тысячи газет, журналов, книг, велись радиопередачи. Во всех республиках создавались свои союзы писателей, была развернута широкая сеть национальных школ и отделений вузов. Для малых народов Севера и Востока была создана письменность; предполагалось, что в начальной школе обучение будет вестись на родном языке. Центральным звеном в развитии национальных языков была, разумеется, школа.
Конечно же в национальной политике КПСС и советского государства имелось немало недостатков и ошибок. Чего можно было ждать, например, в Казахстане, когда на самый высокий пост здесь назначался человек, не только не знавший казахского языка, но и не собиравшийся его изучать. И так же было нередко в Киргизии и Таджикистане, в Молдавии и Туркмении. Но дело не только в русификации. Абхазцы жаловались Москве на принудительную грузинизацию, таджики в Бухаре и Самарканде — на принудительную узбекизацию, русские в Одессе и Севастополе — на принудительную украинизацию.
Ни в одной из конституций СССР не было статьи или пункта о государственном языке. В республиканских конституциях 1938 года в качестве государственного наряду с русским учреждался язык титульной нации. Однако сорок лет спустя в большинстве республиканских конституций 1978 года статус государственного, непонятно по каким соображениям, был сохранен только за русским языком. При обсуждении проекта грузинской Конституции это обстоятельство вызвало не только протесты, но даже волнения среди студенчества и интеллигенции в Тбилиси. В Политбюро ЦК КПСС было решено уступить, так как стало известно о подготовке в Грузии мощной студенческой демонстрации в защиту родной речи. В Грузии изменения оказались возможны, так как новая Конституция республики еще не была утверждена. Однако в некоторых других республиках конституции были уже утверждены. Поправки вносились здесь позже или не вносились вовсе. В Абхазии государственным языком сразу же был определен абхазский язык, а русский и грузинский определялись как “официальные”. В Конституции Туркмении говорилось лишь о судопроизводстве, которое должно вестись на туркменском языке, но может вестись и на других языках — по согласию сторон. В любом случае говорить о какой-то массовой и сознательной политике русификации в СССР не было оснований. По состоянию на 1979 год 75 процентов школьников нерусской национальности проходили школьное обучение на родном языке. В Армении, Азербайджане, Грузии, Литве, Таджикистане, Туркмении и Узбекистане доля таких учащихся достигала 80 процентов. Остальные посещали школы с преподаванием на русском языке, но не под давлением властей, а в связи с пожеланиями родителей2. Если в 1970 году свободно владело русским языком 48,7 процента нерусского населения Советского Союза, то в 1979 году эта группа составила 62,2 процента. Все эти тенденции сохранялись и в последующее десятилетие.
Национальные конфликты 1986—1988 годов в СССР стали большой неожиданностью для руководства КПСС, и главной их причиной были политические, экономические и территориальные проблемы, а не вопросы языка. Тем не менее после осеннего Пленума ЦК КПСС по национальным проблемам, проведенного в 1988 году, республики СССР одна за другой стали принимать специальные законы, согласно которым на территории республики государственным объявлялся только язык титульной нации. Первой приняла такой закон Грузия, за ней последовали Азербайджан, Эстония, Латвия, Литва, Таджикистан, Молдавия, Украина и Узбекистан. Немного позже сходные законы были приняты в Белоруссии и Киргизии. Это вызвало тогда ряд возражений в печати и в выступлениях в Верховном Совете. Михаил Горбачев внес предложение придать русскому языку статус общегосударственного в масштабах СССР. Но это предложение не было реализовано, так как процессы распада СССР пошли слишком быстро. Развитие националистических настроений происходило в начале 1990-х годов во всех странах СНГ, включая и Российскую Федерацию, однако как интенсивность, так и характер националистических движений были различны.
Наиболее значительным в 1992—1994 годах был исход русского населения из Таджикистана, вызванный не проблемами языка или образования, а гражданской войной между таджикскими кланами. Большая часть русских семей, проживавших в городах, покинула Таджикистан. Если в 1990 году здесь проживало около 400 тысяч русских, то в 2000 году русских в Таджикистане оставалось только около 70 тысяч.
В Киргизии в 1990 году русских насчитывалось около 1 миллиона человек, и русский язык в Бишкеке явно теснил киргизский. Все новые школы и даже детские сады в столице Киргизии вели занятия на русском языке. Но пару лет спустя киргизский язык начал теснить русский, что вызвало большой отток русского населения из Киргизии. Несмотря на предложения Аскара Акаева, киргизский парламент принял ряд законов, ограничивавших возможности русского населения, которое именовалось теперь “национальным меньшинством”. Во главе новых киргизских вооруженных сил и спецслужб могли теперь стоять только представители титульной нации. Они же должны были возглавить и вновь созданное Министерство иностранных дел. Однако республику стали покидать не только сотни русских офицеров, юристов, партийных активистов, не знавших киргизского языка, но и тысячи молодых специалистов из всех отраслей науки и производства, которые не видели здесь будущего ни для себя, ни для своих детей. В 1993 году президент Киргизии издал указ, придавший русскому языку статус официального. Это позволило перевести большую часть документации государства и переписку, а также многие другие формы общения снова на русский язык. Тем не менее русскоязычное население продолжало покидать Киргизию. На протяжении 1992—1999 годов из страны уехало более 300 тысяч русских. Но вместе с ними эту небольшую республику покинуло и много киргизов, главным образом специалистов, привыкших к работе и к общению на русском языке. Только в 2000 году, когда даже для большинства националистически настроенных политиков стали очевидны не только культурные, но также политические и экономические последствия вытеснения русского языка, парламент принял закон, согласно которому русский язык был объявлен вторым государственным языком Киргизии.
В меньшей степени давление на русский язык ощущалось в Узбекистане, особенно в двухмиллионном Ташкенте, но оно существовало и здесь. Общие трудности, возникшие в Узбекистане после распада СССР, оказались более болезненными для русского населения республики, хотя официальный Ташкент демонстрировал весьма уважительное отношение к русскому языку. Русская община в Узбекистане составляла в 1990 году почти 1,7 миллиона человек, в городском населении республики русские составляли около 30 процентов.
Кроме того, более 20 процентов узбеков либо считали русский язык родным, либо свободно им владели — в основном это были горожане. Отток русского населения из Узбекистана был меньшим, чем из Киргизии. Так, по данным социологического опроса, 36 процентов русских ташкентцев, отвечая в 1996 году на вопрос, что они будут делать в случае полного вытеснения русского языка из сферы общественной жизни, заявили, что предпочтут остаться и выучить узбекский язык (в Киргизии желающих остаться и выучить киргизский язык было гораздо меньше). В 1998 году парламент Узбекистана отменил принятый еще в 1989 году закон о языке, согласно которому все люди, занятые в органах управления, должны знать узбекский язык. Это лишало многих людей, живших в Узбекистане и не знавших узбекского языка, права занимать многие должности, на которых они работали весьма эффективно. Президент Узбекистана Ислам Каримов предложил парламенту отменить любые ограничения, касающиеся занятия должностей, продвижения по службе, участия в общественной и государственной жизни по причине невладения государственным языком. Ташкент и после распада СССР остался центром православной Среднеазиатской епархии. Число православных общин и храмов в Узбекистане в 1990-е годы существенно возросло, сегодня здесь их больше, чем во времена Российской империи. Русскоязычный анклав в Узбекистане сохраняет духовные и деловые связи с Россией и не испытывает национального ущемления, сходного с тем, которому подверглись русские анклавы в Киргизии, Туркмении, Молдавии, не говоря уже о русских общинах в Эстонии и Латвии.
В Казахстане в начале 1990-х годов не было таких вспышек националистических настроений, которые происходили в Грузии, Молдавии, Киргизии и на Украине и привели не только к осложнению в отношениях этих стран с Россией, но и к экономическому кризису, не преодоленному до сих пор. Давление на русский язык было очень велико в южном Казахстане, где большая часть казахов считала, что все живущие в республике русские обязаны знать казахский язык. Для северных и центральных регионов Казахстана такое требование было просто нереальным. В Конституции Казахстана казахский язык определен как государственный, а русский — как официальный. Делопроизводство ведется здесь как на казахском, так и на русском языках. Во время инаугурации президент Казахстана Нурсултан Назарбаев приносит присягу и произносит речь сначала на казахском, а потом на русском языках. Почти половина постов в правительстве и в аппарате управления Казахстана всегда была занята управленцами и специалистами русской, украинской и немецкой национальности, а русский язык и по сей день служит, как правило, рабочим языком правительства и парламента. На больших международных или общереспубликанских совещаниях и конференциях, Н.Назарбаев выступает чаще всего на русском языке, который “понятен всем здесь собравшимся”, — так он обычно предваряет каждое свое выступление.
Тем не менее трудности с русским языком имелись и в Казахстане, так как значительное расширение функций казахского языка происходило в республике главным образом за счет русского. В областях Казахстана, большую часть населения которых составляли русские, безработица и экономическая разруха 1990-х годов сказывались сильнее, чем в южных областях республики с преобладающим казахским населением. Казахам с их развитыми родственными и даже клановыми отношениями было легче пережить времена хаоса и смуты, чем русским и украинским семьям, у которых чаще всего не имелось в этой стране прочных и давних корней. Численность русского населения в Казахстане сократилась с 6062 тысяч в 1989 году до 4480 тысяч в 1999-м. Численность немцев в республике уменьшилась в эти же годы с 950 до 350 тысяч. Уменьшилось число украинцев и белорусов. В это же время в Казахстан возвращалось много казахов из России, республик Средней Азии и из Китая. Общая численность населения Казахстана уменьшилась в эти десять лет с 16 до 15 миллионов человек, но доля казахов при этом увеличилась с 40 до 55 процентов. Доля русских, напротив, уменьшилась с 38 до 30 процентов.
В Армении и Азербайджане — в отличие от Грузии — не было в 1990-е годы сколько-нибудь заметных антирусских настроений. Однако общие экономические трудности, военные конфликты и политические неурядицы привели к тому, что большая часть русских семей покинула Закавказье. В 1989—1999 годах численность русского населения в Азербайджане сократилась с 392 до 142 тысяч человек. В Армении численность русских упала в это же время с 52 до 15 тысяч, а в Грузии — с 341 до 68 тысяч человек. Русский язык продолжает сохранять сильные позиции в Закавказье и сегодня, но в первую очередь за счет русскоязычных грузин, армян и азербайджанцев. Напротив, в Туркмении численность русского населения уменьшилась незначительно — с 330 до 300 тысяч.
В Закавказье и сегодня работают русские театры, здесь издается много газет на русском языке. В Баку, Тбилиси и Ереване продается много книг и журналов на русском языке. На русском языке здесь идут теле- и радиопередачи. Еще в 1999 году в Ереване состоялось торжественное открытие Российско-Армянского государственного университета, и его работа в последние годы весьма способствовала укреплению позиций русского языка в Армении. По-своему уникальным учебным заведением является Бакинский славянский университет, который был создан указом президента Гейдара Алиева на базе Педагогического института русского языка и литературы. Эти примеры можно продолжить. Во всех республиках Закавказья осталось меньше русских семей, чем в одной Туркмении, но русский язык и русская литература и сегодня остаются важной частью духовной жизни образованного азербайджанца, армянина и грузина. В этом качестве русский язык в Закавказье, видимо, никогда в обозримом будущем не будет заменен ни турецким, ни английским языками. Без русского языка Закавказье стало бы много беднее в культурном отношении, и это понимает даже нынешний президент Грузии Михаил Саакашвили. В Российской Федерации живут и работают на постоянной или временной основе не менее 4—5 миллионов грузин, азербайджанцев и армян. Поэтому без России и без русского языка жизненное пространство республик Закавказья стало бы слишком тесным.
В странах Прибалтики такого тяготения к России и к русскому языку среди эстонцев, латышей и литовцев нет. Русский язык здесь — это в первую очередь средство общения для самих русских.
В культурном пространстве Туркмении русский язык играет меньшую роль, чем в культурном пространстве Закавказья. В Ташкенте или в Алма-Ате (Алматы) русский язык можно слышать гораздо чаще, чем в Ашхабаде. Однако многочисленные сообщения о преследовании русского населения и русского языка в Туркмении нуждаются в тщательной проверке и доказательствах. В российской печати можно прочесть, что во всей Туркмении осталась только одна русская школа, в то время как создано 30 гимназий на турецком языке, что из-за незнания туркменского языка со своих рабочих мест были изгнаны десятки тысяч не только учителей, но и врачей. “Из Туркмении уехали все русские, кроме нищих и стариков”, — заявлял, например, депутат Государственной думы Андрей Савельев. Эти заявления и сообщения неоднократно опровергал президент Туркмении Сапармурат Ниязов. В любом случае отметим простой факт — отток русского населения из Туркмении был меньшим, чем из других стран Средней Азии, из Закавказья, Украины и Молдавии.
Самым незначительным был отток русского населения из Белоруссии. Конечно, Белоруссия — особый случай, о котором я буду говорить ниже. Для большинства белорусов, в том числе и для жителей сельских местностей, русский язык остается таким же родным, как и белорусский. При этом большая часть культурной, общественной и научной жизни протекает здесь на русском языке. Попытки принудительной “белорусизации”, предпринятые в 1991—1994 годах лидерами Белорусского народного фронта, оказались крайне непопулярными и были отвергнуты на референдуме, проведенном в 1995 году по инициативе первого президента Белоруссии Александра Лукашенко. В Конституции Белоруссии с тех пор государственными языками объявлены как белорусский, так и русский языки. Александр Лукашенко, превосходный оратор и умелый полемист, выступает чаще всего на русском языке, в том числе и на заседаниях правительства и парламента. На русском языке ведется преподавание в большей части белорусских школ и вузов, он доминирует в технической документации. При поступлении в вузы абитуриенты сами выбирают, на каком языке они будут сдавать эти экзамены. Выступая по этому поводу в своем родном Могилевском университете, А. Лукашенко особо подчеркнул, что белорусский народ не намерен отказываться от русского языка: “У нас в Беларуси не запрещено разговаривать ни на каком языке, будь то белорусский, русский, английский или какой-либо другой. Я не понимаю тех людей, которые говорят, что надо отказаться от русского языка и перейти только на белорусский. Давайте оставим наш русский язык и наш белорусский язык. И спокойно будем совершенствовать свой родной язык без надрыва и революций. Люди сами выберут. Это и есть истинная свобода, когда человек может выбрать свою дорогу, свою стезю в том или ином направлении”.
Лингвистическая война на Украине
Наиболее болезненная и конфликтная ситуация в отношениях между русским языком и языком титульной нации возникла на Украине. Некоторые наблюдатели и аналитики писали в этой связи о “лингвистической войне”, подчеркивая тем самым не только остроту эмоций у значительных групп населения Украины, но также и использование в языковой политике украинских властей мер принуждения. За период с 1989 по 1999 год число русских на Украине сократилось с 11356 тысяч до 8334 тысяч человек. В Закавказье и в Средней Азии уменьшение численности русского населения вызывалось отъездом. На Украине многие русские смешанного происхождения причисляли теперь себя к украинцам: при близости языков и культур это было обычным делом. Однако и людей, покинувших Украину из-за неприемлемой для них языковой политики, было немало. Во многих случаях уезжала молодежь, предпочитавшая получить высшее образование и работать в России. Покидали Украину и чиновники разных рангов из-за регулярно проводившейся на Украине переаттестации государственных служащих с учетом уровня владения ими украинского языка, а также учителя, инженеры, научные работники, страдавшие и от языковой политики, и от безработицы. Уезжали не только в Россию, но и в Канаду, США, страны Западной Европы, в Австралию. В 2000 году в Португалии насчитывалось около 25 тысяч выходцев из Украины, и для них издавались на русском языке две газеты, главным образом рекламно-справочного характера.
Еще в советские десятилетия на Украине в области образования и культуры сменяли одна другую волны то украинизации, то русификации. При Л.Кагановиче и Н.Скрыпнике здесь проводилась украинизация. При В.Чубаре, С.Косиоре и при Н.Хрущеве преобладала русификация, при Петре Шелесте ее сменила интенсивная украинизация, затем после прихода Владимира Щербицкого вновь настало время умеренной pycификации. С 1989 года после возникновения Руха и победы в ЦК КПУ национально ориентированных групп вновь началась интенсивная украинизация, которая после образования независимой и суверенной Украины стала частью официальной государственной политики президентов Леонида Кравчука, а затем Леонида Кучмы.
Итоги более чем десятилетней политики украинизации оказались, однако, крайне плачевны. Развитие гласности, свободы печати, рыночной экономики, общая революция в средствах массовой информации — все это парадоксальным образом вело к расширению сферы применения не столько украинского, сколько русского языка. Большая часть бизнесменов предпочитала размещать свою рекламу на русском языке. Группа американских экспертов и политиков, допущенных в 1999 году на маневры украинской армии, с удивлением, а кое-кто и с возмущением услышали, что почти все команды отдаются в армии на русском языке. В советские времена в каждом городе и в каждом районе издавались газеты и журналы на украинском языке. В 2000 году в условиях рыночной экономики общее количество печатных изданий, выходящих на украинском языке, сократилось в 5, а по ряду регионов и в 10 раз. Одновременно стремительно развивались русские газеты и журналы, пользующиеся массовым спросом. Большая часть населения страны предпочитала смотреть по телевизору русские программы. В таком городе, как Одесса, в 1999 году около 20 телевизионных компаний работали на русском языке и только одна, государственная, вела передачи на украинском языке. У многих политиков и идеологов Украины все это вызывало настроения, близкие к панике. Депутат Верховной рады от Руха поэт Павло Мовчан в интервью радиостанции “Голос России” заявил: “Русский язык и русская культура сильнее ракет. На Украине дело обстоит так, что и без войны победа русских налицо. И сегодня ничего не делается для того, чтобы украинский язык действительно был господствующим, был государственным, как это обозначено в Конституции”.
Вместе с тем, по данным российской прессы, в конце 1999 года в Тернопольской, Ровненской и Киевской областях не осталось ни одной школы с обучением на русском языке. Еще в нескольких областях — Львовской, Волынской, Ивано-Франковской, Мельницкой, Черкасской, Черниговской и Закарпатской — количество русских школ исчислялось единицами. Но даже в Донецке, Одессе, Харькове и Днепропетровске было уже невозможно защитить диссертацию на русском языке, а это крупные университетские центры. Все деловые бумаги в Крым из Киева шли на украинском языке. Это создавало трудности для 250-тысячного крымско-татарского народа, представители которого хорошо знали русский, но не владели украинским языком. В январе 2000 года, пытаясь переломить ситуацию, правительство Украины подготовило проект постановления “О дополнительных мерах по расширению функционирования украинского языка как государственного”, который вызвал протесты и заявления не только российских правозащитников, но и МИДа РФ.
На Украине были выделены немалые средства на внедрение украинского языка в высших учебных заведениях, что предполагало создание украинской терминологии во всех отраслях науки и техники. Однако общий объем расходов на эти цели оказался слишком велик для украинского бюджета. Огромные трудности возникли и из-за нежелания преподавательского состава, вузов и НИИ осваивать непривычную для них новую терминологию. Даже специальный вердикт Конституционного суда, гласящий, что украинский язык является единственным, на котором должно вестись обучение не только в средних, но и в высших школах, оказалось невозможно провести в жизнь административными мерами.
Лингвистические проблемы раскалывали само украинское общество и превращались, таким образом, в проблемы политические. Не только весьма влиятельная в 1990-е годы Компартия Украины, но и все левые партии выдвигали требование — сделать русский язык на Украине вторым государственным. В более умеренном варианте выдвигалось требование об объявлении русского языка “официальным”. Среди правых и националистических партий выдвигалось требование о полном исключении русского языка из официального общения. “Разве можно себе представить, что французские официальные лица обращались бы к своим гражданам на английском или немецком языке?” — говорилось в одном из открытых писем в Верховную раду. “Да, конечно, — возражали авторам письма их оппоненты, — во Франции это трудно представить. Но члены королевской семьи в Бельгии могут обращаться к своим подданным не только на фламандском, но и на французском и немецком языках, ибо все три этих языка являются в Бельгии официальными государственными языками”.
В 1999 году в Киев на каникулы были приглашены дети погибших шахтеров из русскоязычного Донбасса. Это был год президентских выборов, и детей встречала супруга президента Л. Кучмы, которая обратилась к ним на русском языке. Прямой репортаж об этой встрече пошел в эфир только на одном из телеканалов. На всех других речь президентской супруги пересказывали дикторы на украинском языке. Когда победивший на выборах Л. Кучма предложил пост премьера национально ориентированному политику Виктору Ющенко, громко и часто провозглашавшему “европейский выбор” Украины, в Киеве прошла большая демонстрация, во главе которой юноша и девушка в национальной одежде несли большой лозунг “Прощай, немытая Россия!”, написанный огромными буквами на фоне Кремля, но на русском языке. Однако еще через год В. Ющенко был вынужден уйти в отставку. Премьером стал Виктор Янукович, которого считали политиком пророссийской ориентации и сторонником придания русскому языку статуса либо официального, либо второго государственного языка. Лингвистическая война на Украине пошла на убыль, чтобы вспыхнуть с новой силой в конце 2004 года.
Язык языку не враг
Все языки без исключения и все национальные культуры по-своему уникальны и представляют огромную ценность для всего человечества. Это не исключает, однако, ни взаимного влияния, ни определенной конкуренции в мире языков. Они могут не только обогащать и дополнять друг друга, но и соперничать, даже теснить друг друга. Во многих штатах США испанский язык в повседневном общении населения оттесняет английский. Напротив, в интеллектуальном мире Индии английский язык теснит хинди. Это проблемы, которые невозможно решить силовыми методами. Примитивный национализм и со стороны малых, и со стороны больших наций очень опасен для судеб любого языка. И тому есть немало примеров в истории.
Известно, что диктатор Испании генерал Франко запретил в Каталонии использовать каталонский язык не только в литературе, прессе, театрах и в школе, но и в повседневном общении. Даже в кругу семьи говорить на этом языке, родном для 8 миллионов каталонцев, приходилось с большой опаской. После восстановления автономии Каталонии в 1977 году каталонский язык не только приобрел статус государственного, но и начал вытеснять испанский язык. Как в Барселоне, так и во всей Каталонии, сегодня нет ни одной испаноязычной школы, а испанский язык изучается как иностранный. Хочешь учиться на испанском, пожалуйста, переезжай в соседнюю провинцию. Такова реакция каталонской элиты на политику испанизации, которая проводилась в Каталонии еще в XIX веке и вызвала мощное национальное движение. Каталонский (или каталанский) язык сегодня — седьмой по распространению язык в Европе.
На абхазском языке в Советском Союзе говорили менее 100 тысяч человек, живущих в Абхазии. Однако попытки заменить этот язык грузинским, которые были предприняты здесь еще в 1950—1960-е годы, породили массовые протесты и стали одной из причин того кровавого конфликта, который разразился здесь в 1991—
1994-е годы и не разрешен полностью до сих пор…
Вместе с тем для стран, языки и культура которых не имеют еще значительного распространения и большого авторитета в мире, двуязычие — это необходимость, и его нужно только разумно обустроить, считаясь в первую очередь с реальными потребностями и возможностями народа, а не с иллюзиями и фантазиями радикальных националистов. “Я двуязычный человек и двуязычный писатель, — говорил в одном из интервью Чингиз Айтматов, посол Киргизии в странах Бенилюкса. — Я даже не понимаю, как здесь можно контролировать себя. Все естественно. В одном случае мелькнет мысль на русском языке, в другом случае — на киргизском. Но в Европе мне приходится писать все-таки по-русски. Так переводчики быстрее находятся. И недавнее решение признать в Киргизии русский язык в качестве второго государственного я только поддерживаю. Если каждая из нынешних суверенных республик зациклится на своем языке, она невольно изолируется от окружающего мира. Беречь национальную культуру — вовсе не значит сохранять все традиции в их неизменности и догматичности. Все должно развиваться”.
С проблемой необходимости и даже неизбежности двуязычия сталкиваются сегодня и многие не слишком крупные страны и “новой”, и “старой” Европы. С развитием современных средств информации и связи в Швеции наибольшим спросом стал пользоваться не столько шведский, сколько английский язык. Заботясь о сохранении своей национальной самобытности, шведы даже после вступления в ЕС отказались войти в зону евро и приняли на референдуме решение — сохранить шведскую крону. Однако во многих областях культуры, науки, общения, даже искусства шведы стихийно переходят на английский язык. Та же самая картина наблюдается в Норвегии, Дании, Финляндии. Английский язык выбрали для своего двуязычия Эстония и Латвия.
Как в таких условиях сохранять и развивать родной язык?
Пример мудрого государственного решения — Швеция, где в последние десять—пятнадцать лет резко уменьшился спрос на книги и журналы на шведском языке, что, в свою очередь, существенно уменьшило стимулы для шведских авторов писать что-либо для шведской аудитории. Государство отреагировало на эти процессы не мерами принуждения, а материальной поддержкой шведских писателей и книгоиздателей. Даже судостроительные фирмы получают задание обеспечить издание нескольких переводных или оригинальных книг на шведском языке. Самые лучшие утренние газеты в Стокгольме — шведские, которым приходится конкурировать с изданиями на немецком и английском языках.
Знаменитый аварский поэт Расул Гамзатов часто говорил: “Язык языку не враг”. Он свободно владел русским языком, но его стихи рождались только на аварском языке, и именно это сохраняет их национальный колорит в хороших переводах. Знание иностранного языка — это богатство, дополняющее то сокровище, которым уже располагает каждый из нас: родной язык. Отдыхая летом 2005 года у своего брата Жореса в Лондоне, я познакомился с семьей весьма обеспеченного казахского бизнесмена, который представляет в Великобритании одну из крупных казахских фирм. Со своими британскими партнерами эти люди говорят по-английски, в собственной семье — по-русски, а в Казахстане — преимущественно по-казахски. У них нет никаких комплексов, ибо именно свободное владение несколькими языками обеспечивает процветание этим людям и их фирме.
Наиболее распространенными в мире являются тринадцать языков: английский, арабский, испанский, португальский, китайский, немецкий, русский, французский, хинди, японский, итальянский, турецкий и персидский. Английский язык является государственным языком в десятках стран мира на всех континентах. На арабском говорят не только в пятнадцати арабских странах; это язык Корана и мусульманской учености. Испанский язык преобладает в Центральной и Южной Америке. На португальском языке говорят в Бразилии и в некоторых странах Африки. Французский язык является одним из государственных языков Канады и некоторых африканских стран. Русский язык распространен на всем постсоветском пространстве. Итальянский язык очень распространен в Аргентине, а в Швейцарии — это один из государственных языков. Турецкий язык возглавляет большую группу тюркских языков, он понятен в Азербайджане и в Туркмении, в Киргизии и Казахстане. Персидский язык — фарси — распространен в Таджикистане и Северном Афганистане. Перечисленные языки имеют, конечно, ряд преимуществ, которые невозможно игнорировать… Именно они являются рабочими языками почти на всех международных конференциях, совещаниях, бизнес-форумах. Наибольшие преимущества имеют шесть официальных языков ООН: английский, французский, русский, китайский, арабский и испанский. Во всех странах мира в школьных и вузовских курсах “иностранного” языка мы неизменно встретим изучение одного из перечисленных выше языков, хотя соотношение между ними меняется в последние десятилетия. В последние двадцать лет непрерывно растет число людей, которые стремятся овладеть английским языком, открывающим путь к овладению богатствами нескольких весьма развитых культур. Масштабы изучения в мире русского, немецкого и французского языков в эти же двадцать лет уменьшились, и, как правило, в пользу английского языка. Растет, но очень медленно число школ, в которых за пределами Китая изучается китайский язык. Несколько школ с обучением на китайском языке начали работать и в России. Также очень медленно растет число студентов и учащихся, которые изучают арабский язык за пределами арабского мира и испанский язык — за пределами испаноязычного.
Языки небольших наций могут быть древнее и богаче языков отдельных крупных наций. Известно, что наиболее древними языками на территории СНГ являются грузинский и армянский языки. Не только письменность, но и богатая литература на этих языках существовали уже в Х—ХII веках, их корни восходят к началу новой эры или даже выходят за ее пределы. Однако сегодня эти языки распространены на сравнительно небольших территориях, и это обстоятельство существенно сдерживает их развитие. Бедственное положение Грузии в последние пятнадцать лет также отражается на судьбе грузинского языка. На нем издается сегодня гораздо меньше печатной продукции, нежели в советские десятилетия. У грузинских властей для поддержки национальных издателей просто нет средств, сопоставимых с теми, что тратят на аналогичные цели Швеция или Норвегия. Опора на русский язык, на российское культурное и информационное пространство могла бы помочь развитию грузинского языка и грузинской литературы. Такой помощью и опорой не пренебрегает соседний Азербайджан. Но нынешние власти Грузии ищут поддержки и помощи за океаном, у стран, которым совершенно безразлична богатая грузинская культура. Ее трехсотлетние связи с русской культурой почти полностью оборваны — в ущерб ей же самой.
Русский язык по сравнению с грузинским и армянским более молод. Однако после крушения монголо-татарского ига Россия развивалась как независимое государство, а затем и как мощная империя, что весьма способствовало распространению и развитию русского языка. Он развивался по всем направлениям и во всех своих пластах: и как письменно-деловая речь, и как язык науки и деловой жизни, и как язык права, и как литературный язык в узком смысле этого понятия, и как язык морской и военный… Возможности России как государства позволили еще в XVIII—XIX веках перевести на русский язык все наиболее значимое письменное наследие европейских культур, создать множество словарей, а затем и первую большую российскую энциклопедию. У других языков на территории Российской империи таких возможностей, к сожалению, не было. В XX веке идеологические преграды тормозили развитие русского языка на некоторых направлениях, однако в целом это развитие продолжалось и было достаточно мощным.
Судьба белорусского языка сложилась менее удачно, ибо белорусам ни в Средние века, ни в Новое время не удалось создать независимое национальное государство. Белорусский литературный язык в широком смысле этого слова начал складываться еще в XV—XVI веках в составе Великого княжества Литовского; по своим возможностям он был богаче, чем литовский язык, еще не имевший в XV веке своей письменности. Однако в конце XVI века Белоруссия попала в зависимость от Польши, и белорусский язык в течение ста с лишним лет был почти полностью вытеснен польским. В Белоруссии не возникло своей аристократии, своей армии, своих писателей. После долгой и интенсивной полонизации в Белоруссию пришла российская власть, но она пришла вместе с русским языком, и это помешало восстановлению позиций исторического белорусского языка.
Некоторые историки сравнивают Белоруссию с Ирландией, которая, получив независимость, вынуждена была сохранить английский язык в качестве главного государственного языка. Однако это неверное сравнение. Ирландцы и англичане — не родственные нации. Ирландия была жестоко угнетаемой колонией Великобритании. Белоруссия никогда не была колонией России, а русские — самый близкий белорусам православный и славянский народ. Поэтому языковая ассимиляция происходила здесь достаточно быстро и не воспринимается сегодня как насилие над волей и интересами белорусского народа. Развитию белорусского языка помогала как раз советская власть, но это развитие было односторонним и неполным и шло скорее “сверху”, чем “снизу”. Чтобы поддержать оппозицию нынешнему режиму, германская радиостанция “Дойче Велле” начала с сентября 2005 года вещание на Белоруссию, но на русском языке. Это обстоятельство вызвало резкий отпор радикальных кругов белорусской оппозиции. Как заявил один из деятелей этой оппозиции: “Нам непонятно, почему вещание ведется на русском языке. Белорусы — самодостаточная нация, и наш язык ничем не хуже русского. Вопрос о языке — это вопрос политический”.
Конечно же белорусский язык ничем не хуже русского, но история обошлась с ним несправедливо. Самая радикальная из оппозиционных газет, распространяемых в Белоруссии, — “Народная воля” публикует основную часть своих материалов на русском языке. Так же поступают оппозиционные еженедельники “Белорусы и рынок”, “БГ. Деловая газета” и другие. Они хотят, чтобы как можно больше людей могли прочесть эти газеты, в том числе и за пределами Беларуси.
Сходные процессы происходили и на территориях, населенных украинцами и попавших под власть Речи Посполитой. Процессы полонизации сопровождались сильным экономическим угнетением и восстаниями крестьян и казаков. Часть начавшей складываться украинской элиты решила пойти на союз с Россией. В XVIII веке территории, населенные украинцами, вошли в общую российскую метрополию. Однако Российская империя пришла сюда со своим языком и не помышляла о создании украинской автономии. В начале XIX века украинский язык не воспринимался в России в качестве самостоятельного языка — такого, как, скажем, польский, а считался малороссийским наречием русского. Украинский литературный язык стал развиваться в середине XIX века в результате целенаправленных усилий части украинских литераторов и относительно узких кругов украинской интеллигенции.
Вместе с тем сотни и тысячи выдающихся сынов украинского народа работали еще в XVIII и XIX веках во всех сферах общественной, государственной и культурной жизни России. Николай Гоголь обогатил и российскую, и украинскую культуры и хотя писал он только по-русски, однако превосходно знал и малороссийскую речь. Тарас Шевченко писал свои стихи и поэмы на украинском языке, но рассказы и повести — на русском, на котором вел не только обширную переписку, но и личный дневник.
И для прозы, и для работы мысли русский язык в XIX веке давал больше возможностей, нежели украинский, который надо было еще развить до более высокого понятийного уровня. Самый почитаемый украинский философ и педагог Григорий Сковорода писал на русском свои диалоги и трактаты, которые распространялись тогда в списках. На украинском языке у Сковороды просто не нашлось бы читателей — ведь это был конец XVIII века. На русском языке писал, как известно, и Владимир Короленко, хотя он называл себя чаще всего украинцем. Отец его вел свой род от казачьего полковника из Миргорода, а мать была полька, так что языком детства писателя был польский. Лишь во время польского восстания 1863 года отец объявил детям, что они русские и повелел говорить дома по-русски. В гимназии на душу Короленко предъявила права и третья национальность, и вопрос: “Кто я?” — стал для него причиной мучительных переживаний. В конечном счете он стал русским писателем и говорил своим друзьям, что его родиной является не Польша, не Украина и не Великороссия, а “великая область русской мысли и русской литературы”. В.Короленко любил и ценил Т.Шевченко, он приветствовал движение за свободное развитие украинского языка и культуры. Уже в 1918 году, обращаясь к педагогическому совету первой открытой в Полтаве украинской гимназии, он писал: “От души желаю учащим и учащимся всякого успеха. Наряду с освободившейся украинской пусть процветает и свободная русская школа как проявление двух тесно связанных и родственных культур, которым предстоит много великой и благодарной работы. Поле просвещения широко. На нем много места для всех”3.
Отказавшись от всего этого наследия, украинская культура и история оказались бы почти пустыней. В советские десятилетия украинская нация и украинская государственность развивались и в формах украинского, и в формах русского языка. Но приобщение к богатствам мировой культуры шло все же главным образом через русский язык, близкий и родственный украинскому. Такова реальность, которую нет смысла драматизировать в ущерб интересам самого украинского народа. Разумное руководство Украины должно поддерживать и русский, и украинский языки, а не сталкивать их друг с другом.
Очень сложным был процесс возникновения и развития языков в Центральной Азии. Богатая культура и письменность пришли сюда еще в раннем средневековье, по-видимому, вместе с персидским языком — фарси, одним из древнейших языков мира. К группе иранских языков лингвисты относят и таджикский язык. Арабские завоевания, создание Арабского халифата, а главное, распространение мусульманства принесли в Центральную Азию классический арабский язык — язык Корана. Монгольские завоевания не несли с собой изменений в языке. Хотя уже в империи Чингисхана, расколовшейся позднее на части, возникла письменность, монгольский язык использовался лишь для официальной переписки и для перевода буддистских текстов, получаемых из Тибета. Заселение Центральной Азии тюркскими племенами привело к преобладанию здесь тюркских языков. Арабский язык стал отступать, однако во всех странах этого региона сохранился большой пласт арабской лексики и арабский алфавит.
К началу российских завоеваний этот регион переживал глубокий упадок, возникший еще в конце XVI века. Большая часть населения была неграмотна, бедствовали и такие центры мусульманской учености, как Самарканд, Бухара, Хорезм, Ходжент. С распространением российского влияния сюда пришел и русский язык. В советской Средней Азии он стал фактически главным государственным языком. В 1930-е годы здесь был отменен арабский алфавит для местных языков. Сначала был введен, как и в Турции, латинский алфавит, а позже — славянская кириллица. Сегодня русский язык уступил в Центральной Азии многие из своих недавних позиций. Но немалую часть своего влияния он все же сохранил, а в чем-то даже его упрочил и остается здесь не только средством межнационального общения, но и языком, дающим более широкий выход и к русской, и к мировой культурам, чем тот, что могут обеспечить более близкие здешним народам турецкий и персидский языки.
Мировая культура не связана с каким-то одним языком, она объединяет высшие достижения всех национальных культур. Она непрерывно пополняется — в том числе и за счет вновь открываемых достижений прошлого. Овладеть достижениями мировой культуры можно прежде всего через посредство наиболее крупных и распространенных языков. Русский язык и русская культура в силу исторической судьбы России развились позже некоторых европейских языков и культур, но за триста лет почти наверстали упущенное. Япония, жившая долгое время в изоляции, поставила в XX веке задачу включить в сферу своей культуры все главные произведения основных культур мира, и в первую очередь шедевры европейской литературы, включая и литературу Древней Греции и Древнего Рима. По масштабам книгоиздания, и в первую очередь по изданию переводной литературы, Япония лидировала в последние пятьдесят лет среди всех развитых стран мира.
В самом конце XX века на первую позицию в этом масштабном освоении достижений мировой культуры вышел Китай. Некоторые из наиболее значимых книг по экономике и социологии, информатике и естествознанию, выходящих в свет в западных странах на английском, французском или немецком языках, переводятся и издаются в Китае в течение всего лишь нескольких месяцев. В течение года издаются и наиболее солидные книги из России.
Очень большое количество переводных книг любых жанров и на любые темы продолжает издаваться и в России.
Сходные задачи на XXI век поставил перед Казахстаном Нурсултан Назарбаев. Выступая с посланием к народу своей страны 18 февраля 2005 года, Назарбаев призвал не только искать и восстанавливать все памятники степной и кочевой культуры казахов, все документы из архивов, относящиеся к Казахстану, не только расширять издание и распространение книг, входящих в золотой фонд казахской литературы, но и обеспечить перевод на казахский язык и издание всего того, что составляет сокровищницу мировой литературы. Это очень трудная (и не только с финансовой точки зрения) работа, которая даже частично не может быть решена в Казахстане без взаимодействия с русским языком и русской культурой.
На Украине и в Закавказье таких задач даже не ставят. Здесь не преодолен еще экономический кризис, и масштабы национального книгоиздания крайне малы.
Глобализация и языки в СНГ
Процессы глобализации, протекающие в мире последние два с лишним десятка лет, поставили множество новых проблем не только перед национальными экономиками, но и перед всеми национальными языками, хотя возможности для их решения оказались у разных народов неодинаковыми. Подобно тому как в мировой экономике уже давно возникла потребность в неофициальной мировой валюте, которой стал, как известно, американский доллар, так и в мировом экономическом и культурном общении потребовалось общее для всех неофициальное средство общения и связи. На его роль выдвинулся английский язык. Во всех крупных аэропортах мира, на крупных железнодорожных вокзалах, а также в крупных деловых центрах надписи на национальных языках дублируются, как правило, надписями на английском языке. Его почти в обязательном порядке изучают стюардессы, администраторы гостиниц, дипломаты и даже национальные лидеры4.
Искусственно созданный международный язык — эсперанто — оказался не способен выполнять функции языка мирового общения, хотя изучение этого специально созданного технического языка несложно, а небольшие общества эсперантистов существуют и сегодня во многих странах мира. Живые языки оказались более способными к восприятию новой лексики, связанной с потребностями научно-технического прогресса XX века. К тому же искусственно созданный язык не открывает дорогу ни к какой культуре, тогда как живой английский язык открывает ворота к богатствам культуры сразу нескольких крупных и развитых стран.
Английский язык считают родным около 500 миллионов человек. Примерно столько же, сколько говорящих на хинди. Носителей китайского языка в три раза больше — его считают родным около 1,5 миллиарда человек. Французский является родным для 130 миллионов человек, и его опережают в этом смысле испанский, арабский, японский и русский языки. Однако английскому принадлежит одно безусловное мировое первенство — его изучает в школах и вузах наибольшее количество человек во всем мире, в том числе и в странах СНГ. Такому распространению английского языка способствовало, конечно, могущество Британской империи. Но и после ее распада английский язык получил поддержку благодаря экономической, военной и культурной мощи Соединенных Штатов.
Научно-техническая и информационная революции привели к стремительному расширению словарного запаса всех больших языков, но и в этом соревновании английский язык оказался ведущим. Английский лингвист Роберт Клейборн в книге “Жизнь и время английского языка”, вышедшей в свет в 1990 году, писал, что общее количество слов в английском языке составляет 600 тысяч, хотя для образованного носителя английского языка достаточно и 25—30 тысяч слов. Последнее издание самого полного Оксфордского словаря содержит более трехсот тысяч корневых слов и примерно 615 тысяч форм, включающих в себя корневые слова, а также сочетания и производные. Испанские лингвисты заявляют, что в испанском языке используется сегодня 225 тысяч слов. Самое большое издание немецкого словаря “Duden” содержит около 200 тысяч слов. Считается, что в русском языке имеется сегодня 125 тысяч корневых слов. Французский язык регулируется строже других, и в нем эксперты насчитывают около 100 тысяч слов, хотя далеко не все из них признаны Академией наук Франции. Подобно тому как в мире кроме мировой резервной валюты возникают авторитетные региональные валюты, например евро, так и помимо “мирового” языка возникают сильные региональные языки, и русский язык является одним из них.
Только за последние десять—пятнадцать лет русский язык расширил свой словарный запас на многие тысячи слов, заимствованных главным образом из английского и французских языков. Все мы понимаем и используем такие слова, как инаугурация, презентация, пиар, мэр, префект, бизнес, маркетинг, менеджер, акционер, сайт, инвестиция и т.д. В советской или в досоветской российской жизни просто не было таких сфер деятельности и явлений жизни, которые находят отражение в новых словах. Русский язык и русская культура заметно расширили свои границы в эти же годы за счет включения в свой состав ранее отвергаемых и дискриминируемых элементов эмигрантской и диссидентской культур.
Еще в XIX и в первой половине XX века — в пору быстрого развития науки, техники и промышленности — русский язык сумел освоить десятки тысяч специальных терминов в разных науках, во всех отраслях техники и технологии, в медицине. Подобная работа оказалась слишком трудной, а то и непосильной для многих других языков с меньшей территорией распространения. Развитие языка имеет и экономическое измерение. Для менее крупных стран, чем Россия, Германия, Франция, Китай и др., оказалось крайне трудным делом создание разного рода специальных словарей, энциклопедий, справочников, научно-технических и отраслевых журналов. Только Российская академия наук издает сегодня 145 журналов на русском языке по всем видам знания. Общее число научных журналов на русском языке значительно более тысячи. Вести такую работу оказалось не по силам даже такой большой стране, как Украина, не говоря о Грузии или Киргизии. Поддерживать и развивать язык на всех направлениях — очень дорогое дело. Международное научное общение идет сегодня всего лишь на 4—5 языках, и русский один из них, хотя он и отстает от английского.
Это его положение — культурное наследство Советского Союза, где в силу предельной централизации русский язык стал языком науки и техники. Вся техническая и проектная документация крупных предприятий, строек, электростанций, железных дорог готовилась и распространялась на русском языке. По свидетельству Л.Кучмы, на предприятиях космической отрасли, которых было много на Украине, и в первую очередь в Днепропетровске, “рабочим” языком был русский. Украинские инженеры и конструкторы читали на украинском только художественную литературу. Хотя надо сказать, что в ряде случаев использование национальных языков в гуманитарной сфере давало ряд преимуществ. Так, например, в Институте философии Грузии на грузинском языке можно было публиковать такие сочинения грузинских философов, которые вряд ли допустили бы к публикации в Москве. На таких древних языках, как грузинский и армянский, история мировой философии или сравнительное языкознание были представлены много богаче, чем на русском языке. Но на украинском или казахском языке не было в то время ни Аристотеля, ни Платона, ни Канта, ни Гегеля. Некоторые из московских литераторов и литературоведов получали возможность печатать свои не слишком ортодоксальные произведения в Эстонии и на эстонском языке — при поддержке группы или школы Юрия Лотмана, знаменитого литературоведа, работавшего в Тарту. Однако попытки издавать книги по математике и физике на армянском языке, а по биологии и по проблемам кибернетики на украинском языке были менее понятны и вызывали возражения. Такие работы оказывались недоступными даже для ученых в других союзных республиках и выпадали из международного научного обмена. Несомненное отставание многих языков в СНГ от русского языка в освоении научной и технической лексики создает проблемы для некоторых националистически настроенных лидеров. Однако нельзя действовать, не считаясь с возможностями языка. Японский язык освоил всю современную научно-техническую терминологию, однако за пределами Японии мало кто знает японский язык. Поэтому в узкоспециализированных журналах Японии можно встретить не только резюме, но и полный параллельный перевод статей на английский язык. Но никто не пытается издавать журналы по физике или по химии на иврите, государственном языке Израиля.
Параллельное развитие и использование как русского, так и собственного языка необходимо в странах СНГ для лучшего развития своей национальной системы образования. Нет необходимости доказывать, что развитие системы образования не менее важно для любой современной страны, чем развитие экономики и повышение уровня жизни. Националистический радикализм привел в последние пятнадцать лет в Грузии к значительному ухудшению системы среднего и высшего образования. За этот же период в Узбекистане по сравнению с последним советским десятилетием повысился уровень как среднего, так и высшего образования. Некоторые из экспертов считают созданную в Узбекистане систему образования лучшей в СНГ; расходы на образование в этой республике составляют около 8 процентов ВВП, что существенно больше, чем в России.
От 3 до 5 тысяч молодых людей из Узбекистана и Казахстана направляются ежегодно на учебу в вузы западных стран, но также и в Россию, Турцию и Китай. Престиж российских дипломов в большинстве стран СНГ высок, хотя имели место и случаи дискриминации, например в Туркменистане.
Огромным и трудным вызовом для всех не слишком крупных или развитых языков стали развитие интернета, информационная революция и всеобщая компьютеризация. Если говорить в целом о странах СНГ, то лидирует в этом компьютерном мире Белоруссия. Именно в Минске прошла осенью 2005 года 7-я международная специализированная выставка “Перспективные технологии и системы: информатика, телекоммуникации, безопасность”. Однако в этой сфере используется русский язык и не проводится перевод программного обеспечения на белорусский, поскольку в Белоруссии не был создан даже академический словарь компьютерных терминов. Имеются, правда, англо-белорусские доморощенные терминологические словари, составленные энтузиастами, и даже англо-белорусско-польско-русско-украинский толковый словарь. Вот лишь несколько комментирующих эту ситуацию высказываний из оппозиционной “БДГ. Деловой газеты”, весьма содержательного и интересного издания, выходящего в Белоруссии на русском языке: “Компьютер “па-беларуску” заговорит не скоро”, “Мы стоим на обочине прогресса. Мы только пытаемся сейчас что-то делать по мелочам”, “Государство не помогает созданию белорусскоязычных компьютерных программ”, “На белорусскоязычные программы нет спроса”. Такова реальность, с которой нельзя не считаться.
Научно-техническое развитие происходит в последние двадцать — двадцать пять лет так стремительно, что поспевать за ним способны только очень большие языки. Известно, что Индия добилась огромных успехов в области современных информационных технологий в первую очередь благодаря использованию ее инженерами и учеными английского языка. Программное обеспечение — это сегодня большой рынок, на котором Индия зарабатывает миллиарды долларов. Индия предоставляет западным клиентам и большой набор финансовых услуг — и также благодаря современным средствам массовой информации и коммуникации и хорошему знанию английского языка. В этом новом бизнесе успешно трудится и Израиль, используя английский, немецкий, французский и русский языки, а не идиш или иврит. В Эстонии или Латвии также пытаются воспользоваться английским языком как “ключом” к мировым информационным, культурным и научным богатствам. Но в таких странах, как Украина, Казахстан, Узбекистан, да и в других странах СНГ, где большая часть образованного населения хорошо знает русский язык, было бы странным переходить для тех же целей с русского языка на какой-либо другой. Вся почти фундаментальная наука бывшего СССР была сосредоточена в Российской Федерации. Все национальные академии и почти все НИИ, которые работали в союзных республиках, осуществляли эту работу в кооперации с российскими НИИ и на русском языке. Не считаться с этим нельзя.
Здравый смысл далеко не всегда одерживает верх в национальной и языковой политике, что, как правило, вредит реальной практике и общению людей. Известно, что в Европейском союзе нет единого официального языка. На английский не соглашаются французы, на французский — немцы, на немецкий — те же французы и итальянцы. В ЕС все языки равны, и каждый документ публикуется на 27 официальных языках Евросоюза. В 2006 году в органах ЕС состоят в штате 800 переводчиков, а еще 200—300 переводчиков-синхронистов работают на договорной основе. На расходы по переводу своих документов ЕС тратит более одного миллиарда долларов в год. “Это огромные деньги, — прокомментировал такое положение один из высокопоставленных чиновников ЕС Фредерик Вансан, — но все расходы — ничто по сравнению с правом граждан ЕС получать документы на всех языках”. Правда, в текущей работе в главных учреждениях ЕС в Брюсселе преобладают английский, французский и немецкий.
Взглянем с этой точки зрения на русский язык. Когда в начале 1990-х годов китайскому посольству в Москве было поручено установить связи с новыми независимыми странами Прибалтики, в Таллине и Риге хотели вести с ними переговоры на английском, который обе стороны знали еще плохо. “Давайте перейдем на русский язык, который мы все хорошо знаем”, — предложили китайцы. Нечто подобное происходит и в Закавказье. На каком языке могли бы наиболее уверенно общаться между собой министры из Армении и Грузии, из Грузии и Азербайджана? Даже общение рядовых жителей Эстонии, Латвии и Литвы со своими ближайшими соседями из стран Прибалтики происходит, как правило, на русском языке. Со шведами или финнами приходится говорить на немецком или английском. Когда отдельно на свой саммит собираются главы государств Центральной Азии, они обсуждают свои проблемы на русском языке. На данный момент это единственное для них средство общения. К примеру, таджики не знают и не будут учить казахский и туркменский языки, и у них еще нет достаточного количества квалифицированных переводчиков. И маловероятно, чтобы узбекские лидеры решили изучать таджикский…
Распространению и сохранению авторитета русского языка способствует и российское телевидение. В странах СНГ это наиболее доступная и наиболее интересная из всех иностранных систем телевещания. В Казахстане или Узбекистане нетрудно наладить свои телевизоры на прием китайских программ, но спроса на них нет. В Азербайджане часто смотрят турецкие телеканалы, но у Армении и Грузии нужды в этом нет. В Белоруссии идет регулярная трансляция трех главных российских телеканалов, но и на Украине, несмотря на периодически возникающие трудности, российское телевидение остается важным источником информации. Во всех странах СНГ сохранилась массовая русская пресса. Это газеты для всего населения, а не только для русской диаспоры.
Самой большой общенациональной ежедневной газетой в Казахстане является “Казахстанская правда”, которая выходит в свет в Астане и в Алматы на русском языке. На русском же издается и наиболее популярная оппозиционная пресса — газеты “Республика”, “Свобода слова”, “Сев”, а также казахстанская версия популярного московского еженедельника “АиФ”. В Узбекистане главной общенациональной газетой остается газета “Правда Востока”. В Ташкенте печатают российскую газету “Труд”, а также узбекистанскую версию “АиФ”. На русском языке в Узбекистане издаются 69 газет и 27 журналов. В Азербайджане продолжают выходить в свет популярные здесь газеты “Бакинский рабочий”, “Вышка”, еженедельник “Зеркало”.
Обилие русскоязычных газет и на Украине, где во всех больших городах имеются свои издания. Из общеукраинских газет стоит назвать “Зеркало недели”, “Киевские новости”, “Вечерний Киев”. Наиболее информированным и объективным является, на мой взгляд, еженедельник “2000”, который выходит в свет с 2000 года. Его владелец и главный редактор Сергей Кичигин, журналист и бизнесмен, живет и работает в Канаде, но внимательно прочитывает каждую страницу своего еженедельника перед тем, как отправить очередной номер в типографию. В Москве таких: независимых и качественных газет нет.
Тбилисская ежедневная газета “Заря Востока” является весьма тенденциозной по содержанию националистической газетой. Однако это большая и красочная газета, выходящая на русском языке и популярная как среди грузин, так и среди живущих в Грузии армян и русских.
Газета “Беларусь сегодня” — “СБ” издается в Минске как орган администрации президента. Газета “Республика” — это издание правительства Белоруссии. Но и все главные газеты оппозиции — “Народная Воля”, “Белорусы и рынок”, “БДТ. Деловая газета” издаются на русском языке, хотя многие статьи и письма читателей публикуются на белорусском языке. И в Киеве и в Минске принято публиковать письмо или статью на том языке, на котором материал поступил в редакцию.
В Киргизии информационное поле республики на 80 процентов занято русскоязычными газетами и журналами. Даже в Ошской области, центре киргизского радикализма, из 14 наиболее популярных газет только 4 издаются на киргизском языке. В столице Киргизии наиболее популярны газеты “Вечерний Бишкек”, “Слово Кыргызстана”, “Республика”, “Блиц-Инфо”, “Лимон”.
Книги, издаваемые в России, можно встретить и в книжных магазинах всех стран СНГ, но в разных количествах и пропорциях. Их много на Украине и в Белоруссии, меньше в Ташкенте и Астане и почти совсем нет в Ашхабаде. Но книги на русском языке издаются также в Баку, Ташкенте, Киеве, Минске, Ереване, Алматы. В Белоруссии издается немало книг для продажи в России. Это хороший бизнес и для издательств, и для типографий.
Подводя итог этим заметкам, надо сказать, что русский язык на просторах СНГ, хотя и уступил по многим позициям языкам титульных наций, но в целом устоял, и его авторитет связан сегодня не с давлением из России, а только с его собственными достоинствами. Он остается не только языком межнационального общения, но и посредником во всех сферах общения в СНГ, а также языком науки и культуры. Широкое распространение русского языка — важная позитивная часть наследия, доставшегося от СССР и Российской империи странам постсоветского пространства, которое сегодня помогает им развиваться и строить свое будущее.
1 Ленин В.И. ПСС. Т. 48. С. 302.
2 Губогло М.Н. Современные этноязыковые процессы в СССР. М.,1984. С. 135.
3 Короленко В.Г. Летопись жизни и творчества. М., 1990. С. 79.
4 Известно, что президент России Владимир Путин свободно владеет немецким языком. Так, в сентябре 2001 года он произнес тридцатиминутную речь на немецком языке в германском бундестаге. Но он начал изучать также и английский и в июле 2005 года произнес свою первую речь на английском языке, что не прошло мимо внимания западной прессы. Одна из британских газет писала: “Одетый в темный костюм со строгим галстуком, с выражением грозной решительности на лице, российский президент Владимир Путин совершил подвиг, на который не решался ни один российский лидер в современной истории: он произнес речь по-английски. Это было не очень длинное выступление, всего пятиминутное, записанное на видео обращение к Международному олимпийскому комитету, который собрался в Сингапуре. На фоне усиливающейся критики России наблюдатели рассматривают вторжение Путина в сферу публичных речей на английском как жест, демонстрирующий дружественное отношение к Западу” (The Globe and Mail. 2005. July 8th).