Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 6, 2005
* * *
…уснуть и видеть сны (с)
отгородись от стужи.
внешнему грош цена
нет его и, к тому же,
не было никогда —
освободи подкорку.
прошлое? — ерунда!
что в рефлексии толку!
шторы задерни, брат —
магия летаргии
выдавит всякий ад,
выровняет круги и
рябь на любой воде —
словно и не бывало.
есть только: сон, “нигде”,
ватное одеяло
и забытье сполна —
нет ничего снаружи.
спрячься за ширму сна.
отгородись от стужи.
* * *
Не пепел, нет — пустое место
Останется. И всем известно
Чем кончится… Так сделай вид.
Приклей улыбку “все о’кей”,
Для соответствия моменту.
Овации. Аплодисменты.
Спина — прямее, шаг — ровней.
Смелее — вот она — стезя
Вперед. Шагай. Партер оценит.
Себя вести на этой сцене
Иначе, знаешь ли, нельзя.
* * *
дура нервная моя,
этой ночью полнолунной
нам с тобой один маяк:
ждать когда восток окрасит
в бирюзу рассветный час.
а пока что нам, к несчастью,
выживать. в который раз
свет неверный и холодный
заливает разум твой.
пес голодный пес безродный
исторгает волчий вой.
из зубастой злобной пасти —
смрад. в зрачках зеленых злость.
мы в его полнейшей власти,
он порвет нас всех на части —
дикий хищный черный пес…
тише, тише, день был трудный,
это — сон. а это — я.
ангел нежный и безумный.
дура нервная моя.
Дорожно-медитативный сонет
найдется кто-то, кто мне все расскажет
БГ
точнее говоря совсем лажово,
еще точнее так, что даже слова
такого нет, надвинув капюшон
закрой глаза. вчерашний день прошел
в мозгу туман. нутро бунтует. снова
не вспомнить ничего, цветет лилово
под левым глазом бланш. чего еще
тебе расскажут про минувший праздник,
что удался на славу не иначе.
ты ждешь с тоской и думаешь ну вот:
“опять из жЫзни выпал лит последний,
я что-то как-то разошелся нынче”
и вздрагиваешь: скоро новый год.
Последний вирш для NN
ты знаешь, когда уйду,
не плачь обо мне.
мне будет легко в аду.
фигляр и трюкач
пусть створки сомкнет дверей.
ты только не плачь,
тем более не жалей.
и пусть в горле ком.
пусть ангел трубит отбой.
мне будет легко,
труднее стократ с тобой.
сгорая в огне,
в холодную немоту…
не плачь обо мне,
мне будет легко в аду.
Увещевательное
а собралась бы с силами и сходила бы, скажем, в столовую,
да поела бы супчику или рисовой кашки с компотиком.
нет, ты сохнешь по субчику — инфантильному злому невротику,
да ничем не питаешься, кожа стала прозрачной, пергаментной.
так ты скоро истаешь вся, это глупо, чревато, неправильно.
ненаглядный твой, видишь ли, наигрался, в тебе не нуждается.
да, по меркам-то нынешним, это норма, резонно ли маяться?
не пора ли, родимая, прогуляться, отвлечься, развеяться?
вся трагедия — мнимая, устаканится все, перемелется…
что ж ты маешься, бедная, взор лишен любопытства и радости.
это, знаешь ли, вредно для выживания в данной реальности.
эти игры с фантомами, миражи вожделений и призраки,
все симптомы знакомы мне, налицо все приметы и признаки.
эти схемы — негодные, эта, детка, модель — беспонтовая.
не валила бы ты, рОдная, со своей головы на здоровую.
Переосмысляя Блока
Ночь. Улица. Фонарь под глазом.
Щербато скалится луна.
На остановке точат лясы
Две юных девы. Март. Весна
Свои приметы кажет всюду.
Метро закрыто. Денег нет.
Абсурдно уповать на чудо
И тормозить “кабриолет”.
Что частник, что таксист угрюмый
Навряд ли довезут за так.
Не вышел рожей и костюмом.
Саднит скула. В нутре бардак.
Смердит со стороны канала
Какой-то гнилью. Колотун.
Иду-бреду домой устало.
Фонарь под глазом. Ночь. Бодун.
* * *
жест неуклюжий три четверти узкая кисть
Вы мне не снитесь и я Вам по-счастью не снюсь
и за…шибись.
Так от этого мне, дорогуша, и плохо и тошно. —
Безнадежный тупик из которого выхода нет.
Погибает во мне очень тонкий, ранимый художник.
Но зато буйным цветом цветет словоблудческий бред.
И вот так каждый раз: начинаешь писать о высоком,
А в итоге выходит, простите за резкость, фигня.
От того что частенько меня покидает до срока
Эта самая Муза, цинично кидает меня.
* * *
морозной ночью хочется огня.
такая вот история, Джульетта.
такая вот, Офелия, фигня.
жарой июльской маешься: прохлады!
в бассейн, допустим, или просто в тень.
такие вот, Офелия, расклады,
такая вот, Джульетта, погребень.
все ничего, но грезится, что надо
менять хоть что-то, слышишь — бой часов,
трубит труба, зовет, зовет куда-то,
и ты идешь, идешь на этот зов.
и рвешься, словно в бой, сквозь все запреты,
наворотив очередной херни…
спи с миром, сладких снов, тебе, Джульетта.
Офелия, мой ангел, помяни.
* * *
Ольге Родионовой
я теперь не летаю, поскольку нет за спинойкрыльев и прочих приспособлений для
полета по вертикали, горизонтали или иной
траектории. мне милей земля.
я теперь не летаю. мне даже не снятся сны
в которых есть небо, паренье, паденье, ты,
вынужденность потери, вальпургиевость луны.
я не приемлю боли и высоты.
я уже не латаю, ты знаешь, пропала блажь.
жизнь обретает русло, двумерность дна,
эдакий черно-белый простой пейзаж,
где каждая из деталей четко видна.
книга на сон грядущий — какой-нибудь детектив,
чай по утрам, хмурый рассвет в окне.
дело в цене, любимая, и, по счетам заплатив,
я уже не летаю. слышишь, даже во сне.
Стишки в альбом
развитие движется по спирали
чья-то глупость
жизнь прожить — не водку из горлА,
запрокинув голову небрежно,
в подворотне пить. она не зла
просто безголова и безлика
ну понятно — головы-то нет
я ей принесу цветок — гвоздика —
на могилку. через 20 лет
начинаешь понимать — спирали,
как фигуры, в этом мире нет
круг замкнулся и выходит врали
нам учителя. один поэт
давеча сказал мне, безнадежно
взяв стакан граненый со стола:
самоповторенья неизбежны.
жизнь прожить — не водку из горлА.
* * *
И, в общем-то, ничего нас вместе не держит.
Кроме того, что у тебя есть я,
А у меня ты. Но с годами все реже
Мы вспоминаем, что это так.
Что ты единственна и неповторима.
И все чаще выясняется, что Иван — дурак,
Что царевна — любительница экстрима.
И ее премудрость вызывает лишь
Ухмылку на лицах у тех, “кто в курсе”.
И о чем ни спроси тебя — ты молчишь
Или отмахиваешься. И никак не отпустит
Заледенелая злая боль
С которой свыкся уже за время
Выяснений отношений с тобой,
Выступлений, как ты говоришь, “не по-теме”.
Ты права, пожалуй — сколько ни повторяй
“Я люблю тебя” — будет, в лучшем случае, как и прежде:
Вот это судьба моя, а это — твоя.
И, собственно, ничего нас вместе не держит.