Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 4, 2005
Шандор Каняди. Избранные стихотворения. Сборник / Сост. Е.Малыхина. — Пер. с венгерского. М.: ОАО “Издательство «Радуга»”, 2004.
“У поэта все не как у людей — он берет смиренно, а отдает яростно”. Это наблюдение (примененное к Пастернаку) было высказано Анатолием Якобсоном в 1967-м. Так бесконечно давно, я был тогда школьником, а вот запомнил. И еще запало в память почти с тех же времен: “Поэзия не для того, чтобы мы ее изучали, а чтобы — мы ею жили” (Чуковский). Тоска по этой смиренной ярости вынуждает листать незнакомые книги. И странно, когда случается утолить жажду переводным, чужим словом. Хотя — все вокруг чужое. Все, даримое или принимаемое в подарок, было когда-то ничьим или чужим.
Наверное, вся суть — в интенсивности приятия и отдания. И тут не самое важное — чем осыпает поэта судьба. Даже престижные премии могут сгодиться в дело. Что уж тогда говорить о родине и чужбине. О родине, заброшенной на чужбину.
“Шандор Каняди, румынский венгерский поэт”. Или “венгерский румынский поэт”. Человек, поющий на венгерском в ныне румынской Трансильвании. В незапамятные года тут была одна Австро-Венгрия. О ней замечательно сказал Асар Эппель: “Вышедшая из шинели Франца Иосифа, подбитой наскоро сметанным в подкладку лоскутом, имена коего странны и стародавни — Семиградье, Кроация, Славония, Цислайтания, королевство Лодомирия и Галиция (а есть еще и Гориция. И даже какая-то Градиска), — держава эта не играла никакой экономической роли. Она олицетворяла Прекрасную Эпоху. И ничего не производила. Кроме благоприятного впечатления и Сказок Венского леса…” (эссе “Чем сердце успокоится”).
Пришли времена другие, и лоскутья Прекрасной Эпохи научились производить многое. Почти все. Кроме благоприятного впечатления.
А поэты умеют говорить складно. Этим они смягчают грубую очевидность. Ради внешней гармонии их и терпят. До поры. Точно так же существуют вековые леса и озера, подтверждая казенную озабоченность чем-то прекрасным и высшим. А потом приходит другая нужда, а ради великой пользы от лесов остаются щепки, от озер — брызги, от населения — рожки да ножки.
Венгры называют свою Трансильванию “Эрдей” (от слова “erdo” — “лес”). Этот лес был одним из источников европейского мира. Им вскормлены многие. Польский король и Великий литовский князь Стефан Баторий — он же Иштван Батори — тоже “homo Transylvanicus” (как его называет Каняди в “Еретических депешах”). Если говоришь о поэте — как обойти историю происхождения, природу и прочность родства?
Родное болит страшнее всего. Эта боль и есть главное достояние любящего. Остальное — только ее признаки и проявления:
Все достоянье мое —
это посох и дудка.
(перевод Н.Горской)
Так мы и поверили! Вечная страсть поэтов — прибедниться, прикинуться мелочью, выдать себя за увечного и неимущего: вдруг свысока не оценят и не наградят каторгой, изгнанием или почетным званием.
Но сокровищ не скроешь. Даже память о них — разительна:
…Слышится лиственный шорох,
тот, что на шепот похож,
или осталась лишь дрожь
голых ветвей, у которых
смех или плач — не поймешь?
Луны и лани пропали.
Холод в прищуре воды.
Гуще подшерсток печали.
Звезды бессмертника встали —
свет ядовитой звезды.
(“Яношу Секею”, перевод Н.Ванханен)
Как не оправдываться, если дотошней любого читателя — соглядатай. Вот и берешься комментировать самого себя, объясняться в тоске: почему холод, откуда печаль, что за яд? Оказывается, все дело — в памяти.
Ostinato1
я видел поэта
толпа затолкала как вора
я видел поэта
унижали как вора
я видел поэта
судили как вора
видел и вовек ничего не укравший
стал бояться как вор
(перевод Т.Бек)
Этот страх — оттого, что владеешь запретным. Обладаешь тем, от чего (от Кого) и под пыткой не сможешь избавиться:
ноздри коня
жилы коня
чуют — резня
к пропасти конь
точно слепец —
шаг и конец
упряжь легка
воля — не плен
сжала бока пара колен
прыгай —
ого
дышат нам вслед
жаль что того
берега нет
(“Конь и всадник”,
перевод Н.Ванханен)
Вот же обуза — внимание, слух, прозрение. И не хочешь, а видишь. И плачешь. И платишь:
есть край такой
где ненужных
щенят и котят
топят в реке
или хоронят живьем
но только
пока они не прозрели
но только
пока они не прозрели
(“Есть край такой”,
перевод Н.Горской)
Есть и другие края, куда попадаешь только благодаря длительности земного существования. Но и это не является смягчающим обстоятельством:
есть край в котором
по слухам
удачу приносит фиктивный брак
а еще лучше валюта
которая гарантирует
права человека
в любое время
захотел и покинул родину
а захотел и безо всяких потерь
взял и вернулся обратно
о все это конечно
попросту ахинея
сплетни
недобрый и даже злобный бред
подобный клевете
о перегибах
которые дескать имели место
на таможне
не пропускавшей якобы
даже книги
антон палыча чехова
чушь да и только
(“Опроверженье”, перевод Т.Бек)
Чушь, да и только! Нет ни чужбин, ни родин, ни тех, ни этих. А есть необъяснимое тяготение — обращаться, касаться, делиться… И удивляться — в итоге:
суть истории растолковать
я попытался камням
но они молчали
обратился к деревам
но ветвями они качали
сад я хотел обучить
а он улыбнулся слегка
и сказал: из четырех частей
история состоит
это весна и лето
осень потом и зима
ныне зима близка
(“Урок истории”, перевод Н.Горской)
Эти четыре времени света, четыре стороны года — и есть отчизна. И можно говорить о ней без боязни, все равно — не поймут. Говорить можно, а жить — а жить на Земле, на определенной тебе земле, среди вех и ориентиров, где главное — привязка к карте. Какая выпала карта — к такой и привязан. Горше, если она чужая:
мы есть
пока это разрешено
мы ни там ни здесь
мы просто окно
нас открывают
и закрывают
к празднику даже
принаряжают…
то ли отмоют
то ли замажут
камнем заложат
если прикажут
но даже если
оставят в покое
мы просто окно
вот что мы такое
и сотни чужих
равнодушных глаз
глядят не видя
глядят сквозь нас
(“Мы ни там, ни здесь”,
перевод М.Бородицкой)
Все это было бы просто невозможно и непосильно, но вот улыбка!.. Она вернее самых веских улик и спасительнее любого алиби. Я имею в виду “Еретические депеши пану Когито на тот свет”, к примеру:
Депеша первая
верно ли что народ наш в качестве титульной нации зпт был крещен самим святым андреем тчк его святейшество зпт удостоив нас в конце тысячелетия своим визитом зпт не опроверг решительно сего утверждения предстателей здешних тчк а государственные мужи воодушевленные фактом сим зпт поначалу лишь для удовлетворения отечественных потребностей зпт но в надежде на большие экспортные перспективы зпт начали серийное производство андреевских крестов зпт которые в давнем детстве моем лишь предупреждали об опасности на железнодорожных переездах зпт отныне же будут служить исконному своему предназначению тчк
Депеша вторая
известно ли на том свете зпт что родной язык иисуса христа зпт арамейский запрещен декретом для пользования тчк тот самый язык на котором воскликнул Он на кресте зпт эли эли ламма шабактани тчк по слухам на нем говорили еще шестьдесят или семьдесят тысяч тчк но хранили его лелеяли проводили службу на нем лишь в двух арамейских монастырях тчк в дальнейшем власти не станут его терпеть даже ради поддержания иностранного туризма и валютных поступлений тчк на что будут жить теперь два монастыря все монахини и монахи зпт а также маленькая но пронырливая армия тех зпт кто суетится вокруг священных приютов тчк ждем принятия срочных мер с того света тчк…
Депеша пятая и последняя
предыдущие депеши попробую fur alle falle2 вывесить на всемирную сеть зпт и если пан Когито будет у вас такая возможность зпт похлопочите походатайствуйте за нас или попытайтесь зпт коли не выйдет прямым путем зпт за некоторую небесную мзду пропихнуть их и на тамошний небесный интернет тчк лучше всего конечно зпт если бы вы достали e-mail всевышнего и переслали их прямо ему зпт чтобы скажем в страстной четверг зпт когда готово обрушиться на мир светопреставление зпт Бог если он есть сорвал бы стопкран времени тчк
(“Еретические депеши”, перевод Ю.Гусева).
Тут нечего добавлять. Пусть и дальше говорит себе (значит: всем) скорбный и нежный дядя Шандор, как его называют венгры. Есть слух, что на родине его слышат, почитают и даже любят.
Ибо не так это мало — остаться обугленной щепочкой, каплей живой воды, несломленным словом. Поэтом.
1 Настоятельно, неотступно (итал.; муз.).
2 На всякий случай (нем.).