Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2005
Дорота Масловская. Польско-русская война под бело-красным флагом. Роман. Перевод с польского Ирины Лаппо // Иностранная литература. 2005. N№ 2.
“Что попишешь? Молодежь не задушишь, не убьешь”, — писал когда-то Бродский. А мы добавим: скорее она сама, эта молодежь, задушит и убьет кого угодно, в первую очередь — своих удрученных и растерянных родителей. “Предки” пребывают в полном непонимании жизни своих потомков, хватаются за голову, глотая корвалол и элениум, а юное поколение движется по жизни собственными неведомыми путями. Независимость выражается, в частности, в том, что молодежь обслуживает себя и в культурном плане, не дожидаясь, когда какой-нибудь умный дядя (типа Макаренко) опишет ее в книжке или покажет в кино. Мы и сами с усами, напишем о себе книжки, сделаем их бестселлерами и будем обсуждать на тусовках: вот, мол, прикольно написано! Такого рода поколенческие бестселлеры появляются в разных странах независимо друг от друга — в России, к примеру, еще на слуху книжка Ирины Денежкиной “Дай мне!”, а в Польше невероятный успех получил роман восемнадцатилетней Дороты Масловской с длинным названием “Польско-русская война под бело-красным флагом”. О нем, собственно, и пойдет речь.
Скажем сразу: если кто-то настроился действительно читать о войне, то пусть он в этот роман не заглядывает. Польско-русская война в данном случае представляет собой дежурный фон, задник, в который в общем-то можно и не вглядываться. Ни для кого ведь не секрет, как именно относится к москалям-кацапам значительная часть населения той же незалежной Украины. Вот и поляки без особой симпатии к нам относятся. Этот спор славян между собою проявляется то в обоюдном мордобитии (имею в виду события лета 2005 года в Москве и Варшаве), то в каком-нибудь навязчивом националистическом рефрене, который молодая польская писательница повторяет через каждые несколько страниц. Простим, однако, это безумство, не оно является “сокрытым двигателем” прозы Масловской, то есть основу текста образует вовсе не этническое противостояние.
В центре повествования — молодой поляк Анджей Червяковский, представляющий очередное “потерянное” поколение. Когда-то поколения “терялись” после мировых и локальных войн, экономических депрессий, и хотя на дворе относительно благополучная эра глобализации, они продолжают “теряться”. Жизнь главного героя довольно однообразна, она состоит из: употребления амфетамина, ломок после него, общения с противоположным полом (в основном это секс и все, что около), а также бесконечной удручающей истерики. Истерика провоцирует неадекватные поступки и порождает чудовищные фантазии, в которые время от времени вплетаются мировоззренческие “месседжи”. Вот что, к примеру, говорит одна из подружек Анджея: “Мир уже на краю. Когда утром я гляжу на мир с балкона, я вижу одно: мир гибнет, умирает. Окружающая среда. Деградирующее в людях человечество. Все жирные, с излишком веса. Безнадега. Американизация экономики. Загрязнение лесов и озер. Как человечество мы обречены. Это конец”. Или вот: “Мне не нужны ни женщины, ни мужчины. Потому что большой разницы тут нет, и с теми, и с другими — одна пурга, одна хренотень, одни проблемы. Полов просто нет, нет разделения на мужчин и женщин. Нет никакого противоположного пола, и никакого другого тоже нет. Все козлы и кровопийцы”.
Вроде бы ничего нового, нормальное нытье молодых людей, списывающих божий мир в утиль без особых к тому поводов. Нытье закономерным образом перерастает в нигилизм, но спустя какое-то время (так принято думать) молодые перебесятся, социализируются и станут добропорядочными обывателями. Однако описанные персонажи, честно говоря, могут просто не дожить до возраста, когда делаются обывателями. А особы женского пола (который все-таки есть!) могут стопроцентно утратить детородную функцию, если будут заниматься столь чудовищным сексом и потреблять килограммами “амфу”.
Увы, любые нравоучения тут не дадут результата: подобные доводы героям, что называется, по барабану. Особым интеллектом они не блещут, потому что читают, например, вот это: “Программу телепередач. Рекламные щиты. Иногда комиксы. Про приключения опять же. Конан Истребитель. Конан Варвар. Конан один в большом городе. Плакаты тоже люблю читать…” Они издеваются друг над другом и над окружающими людьми, они по уши в мелкой уголовщине и вообще местами производят впечатление неких человекоподобных роботов, работающих на наркотическом топливе. Поэтому, ознакомившись с текстом, вспоминаешь что-то о новом средневековье, триумфе тех самых варваров, в общем, отдаешься во власть не самых веселых мыслей.
Что может в данном случае порадовать? В первую очередь исполнение, качество текста Дороты Масловской. Как ни странно, ей удалось выскочить за пределы той тусовочной среды, которую она описывает, и спасает ее — язык. Стиль здесь экспрессивен, ярок, слова употребляются точно и полностью соответствуют эмоциональному градусу, в котором пребывают персонажи. Этот градус даже завышен, но такова уж природа искусства — надувать из мух слонов, в нашем случае — делать из банальных, в сущности, потребителей наркотиков мрачных остроумцев и брутальных метафористов. Во время чтения возникает странный эффект: происходит вроде как вербальное преодоление той стихии, которую взялась описать молодая писательница. Заметно, что сама Дорота Масловская читает не только “комиксы и рекламные щиты” и что со словами она обращаться умеет. Хотя кого-то, не исключено, многие из этих “слов” покоробят, а какие-то незнакомые выражения приведут в недоумение. Писательница демонстрирует полное (даже виртуозное) владение сленгом, что с точки зрения филологической можно счесть достоинством, но с точки зрения вышеупомянутого поколения “предков” это будет с точностью до наоборот.
Да, местами текст страдает повторениями — не буквальными, а ситуационными. Различаясь лишь в нюансах, одни и те же ситуации прокручиваются тут по многу раз, акцентируются одни и те же эмоциональные реакции и т.п. Опять же — на взгляд опытного читателя — отсутствие нравственно-философского анализа делает текст облегченным, не очень глубоким и слишком привязывает его к определенному социальному кругу. Однако для дебютантки такое, думается, простительно. Дороте Масловской, как представляется, все же удалось отделиться от своих персонажей и без всякого морализма, ненавязчиво дать оценку ситуации и персонажей. В сущности, на этих страницах разворачивается война против себя самого, против подаренной тебе жизни, в которой не обнаруживается серьезных смыслов. А если фундамент отсутствует, то чего беречь стены и крышу? Пусть эта “крыша едет” под действием наркотиков, не жалко!
В этом отношении, надо признать, Масловская превосходит российскую “звезду” Ирину Денежкину на две головы. Денежкина, увы, так и не поднялась в область литературы как таковой, осталась на уровне своих героев — как в языковом, так и в интеллектуальном плане. То есть в данном случае мы имеем не литературный, а социальный феномен, незатейливое повествование о нравах молодежного круга. Успех Масловской также отчасти имеет социальные корни, но она — писатель, она выходит за пределы того, что описывает, и не дает персонажам захватить и победить ее, как автора.
Следует поздравить и другую дебютантку — переводчицу Ирину Лаппо. Текст с таким обилием молодежного сленга переводить не просто, но здесь налицо удача. Будут ли удачи у Масловской (и ее переводчицы) в дальнейшем? Это покажет время. Известная истина: писатель начинается со второй книги, и, если первая получает оглушительный успех на родине и за ее пределами, написать вторую еще сложнее. Да и молодость когда-нибудь проходит.