Стихи. Авторизованный перевод с литовского Юрия Кобрина
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2004
Мацявичюс Юозас. Родился 04.10.1928 г. в Ионишкисе. Заслуженный деятель культуры Литвы. Изучал право в Вильнюсском университете, учился в Литературном институте им. М.Горького и на Высших литературных курсах. Был секретарем правления Союза писателей Литвы, главным редактором журнала «Пяргале». Автор многих сборников стихов.
Литве Все больше я на обещанья скуп, О совершенном про себя таю. Признания слетают реже с губ, Свершил, что мог, во славу я твою. Показывать, что рана в сердце жжет? Напрасный труд. К нему ты не неволь. И ты не та, и я уже не тот, А боль твоя — моя, конечно, боль. Другим достались славные дела. Чернорабочим быть — вот мой удел. Я не завидую… Ты все дала Мне, чтоб я жил, как сам того хотел. Не отрекаюсь от твоих забот И не стыжусь мозолей на руках. Пытаюсь жить я так же, как народ, И не ищи лукавства ты в словах. Да, я таким пришел на праздник твой, В который раз молю тебя — прости… Не вздрогнув, встречу я твой взгляд прямой, Но, если провинился, то — суди! — За то, что был на обещанья скуп, За то, что гор златых я не сулил, За то, что был в своих признаньях груб, Но ямы я тебе не рыл… * * * Мы из всех источников испили, Смысл искали, цель, что высока. Снова пьем мы — быстро же забыли! — Из сомнительного родника. И пошли мы друг на друга грудью, Закипела при плевках слюна. …За соломинку хвататься будем, Чтоб на берег вынесла она… Отречемся ли от зла? Иль лучше Новый идол, чтоб как прежний был? Если нас история не учит, Все начнем мы снова от могил? Мы из всех источников испили, Смысл искали, цель, что высока. Чтобы жить не так, как с вами жили, Из другого пейте родника. Последняя станция Опоздал к последнему вагону, Перепутан всех событий строй. Улыбнуться ль поезду вдогон мне Иль в отчаянье махнуть рукой? Бродят пассажиры равнодушно, Не тропится ни млад, ни стар. Над вокзалом, где фронтон разрушен, Надпись — БЕЗНАДЕЖНОСТЬ, как удар. День с морозцем, снег летит над нами, Льдом пронизывает тело, но Как здесь очутился кто — не знаю, Только понимаю я одно: Ничему не устоять на месте. Все меняется не без причин. Все, что ты взвалил на плечи, честно Сам неси, сжав зубы, и молчи. А каким был путь, никто не скажет… Жил, как мог, ты сам среди людей. Жалко не оправдывайся даже На последней станции своей. * * * Мы не Радзивиллы, не Сапеги. Все мы — дети, внуки крепостных. Все — и от сохи, и от телеги, Но живем во временах иных… Если б отмоталась жизни лента К нам назад, то в гордый дом вельмож Спикер ли, премьер ли, президент ли Вряд ли к панам в хоромы вхож. Жизни их — в той же Речи Посполитой… Наши — в той, где мучилась Литва. Были на своей земле забиты, Не хочу я сдерживать слова! Преклоняюсь пред величьем храма, В стенах чудо дивное живет… Возвели для послушанья хама, Кирпичи скрепил соленый пот. Мысли эти не новы, и грустно, Что они верны для всех времен, — Как голодный человек, искусство Раболепствует и бьет поклон. * * * Скворцы галдят над яблонями сада, Благословен весенний их прилет! Куда, бессильного, влечет досада, И к т о меня в пустынный путь ведет? Кого же я, не зная, ненавижу, Чураюсь чьих чужих ознобных рук? А это — я, — дотла бессильем выжжен, — Куда бреду, тая свой сгусток мук? Иду, зажав в кулак холодный посох, Шаги влачу в унылых злых ночах… Безмолвно призраки маячат в росах, И тени мечутся, как при свечах. Тех идолов, молился я которым, Не жалко мне, как и себя ничуть. Я сам иду своей дорогой спорной, Пусть в никуда я пролагаю путь. Дум спиро, спэро1 — велика ль отрада Среди живых тоскливой тенью слыть, Оставив хор скворцов на ветках сада, Богов античных зряшный поиск длить? Авторизованный перевод с литовского Юрия Кобрина
1 Пока дышу, надеюсь (лат.).