Стихи и переводы
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2004
Кобрин Юрий Леонидович. Родился 21.05.1943 г. в Черногорске Красноярского края. Закончил школу рабочей молодежи в Южно-Сахалинске и Высшие литературные курсы в Москве. Автор 10 сборников стихов и 13 книг переводов литовских авторов. Почти полвека живет в Вильнюсе. Награжден Рыцарским крестом ордена Великого литовского князя Гедиминаса.
* * * Ты — пылинка у Бога на скатерти, жизнь ни смахнуть, ни стереть… Чем же ты лучше отца и матери, чтобы не умереть? Чем пахнет асфальт Пахнет Вильнюс мой в июне свежескошенной травою. Я давно, увы, неюный, не качайте головою… Черный дрозд в закрытом клюве держит желтую ромашку. Запоет, и приколю вам ту ромашку на рубашку. Замечательно в июне, что же, туча, небо застишь? Ветер хмару с неба сдунет, окна все открыты настежь! Сняты старые портреты, новые завхоз повесил… Удивительное лето, почему ты, дрозд, невесел? Что же мучает, испуг ли — ты заложник иль наследник? …дрозд крылом листву обуглил и пропал в кустах бесследно… Мы сидели в центре сквера, вы гадали на ромашке. Выходило дурно, скверно, кто виновен был в промашке? Только все-таки в июне замечательно, чудесно! Черный дрозд ромашку склюнет, выведет печально песню… До свидания в июле, не качайте головою. В юности нас обманули, — пахнет сеном, не травою. Запах разлуки Это сирень осыпается нам на разлуку… Не обижайтесь, пожалуйста, ради Христа. Я поцелую подъятую лебедем руку с божьей коровкой, упавшей с густого куста. Пахнет разлукой. Прошли мы на муку науку разъединения ожесточенных сердец. Жизнь промелькнула голодной дворовою сукой, жадно лизнувшей металл обручальных колец. Но и такой говорили когда-то мы: здравствуй! Искренне ей отдавали биенье сердец. Что же скорбим о скончавшемся мы государстве, нам ли не тяжек венчавший державный венец? Ветви сирени… И в них пятизвездное счастье ищем не мы, а чужой и смешной оголец, к будущей жизни, не к нашей несчастной, причастный, если гражданской войны не достанет свинец. А в остальном все прекрасно. Вдыхаем разлуку. Всякий достоин им выбранного креста. Благодарю за преподанную науку, за осыпанье сирени с куста. 1991 Симон Дах1 Профессором поэзии назначен был Симон Дах. Курфюрстом. Оный знак внимания не так уж много значил: Дах в тридцать три сам знал, что — не дурак. Ревнитель бренности вершил, как надо, дело; рожденный в Мемеле2 был в тактике мастак, чтоб славить Анике изгибчивое тело, смиренномудрием смыкал порой уста. И, сознавая, что любая власть от Бога, с почтеньем пел ее лукавец Симон Дах шесть дней в неделю, но!.. В седьмой свободой слога в беседке среди тыкв шалил, как вертопрах. И в «Кюрбислаубе» метр с церковным органистом на корках вырезал прелестниц имена, нескромный счет ведя… Он был в любви неистов! И под смычком рвалась скрипичная струна… Не в том своей судьбы он видел назначенье, чтоб ректорствовать и скользить по гребням лет в пучину забытья. Нет, он без сожаленья дни сокращал в ночах в безумии побед над мнимой скромностью, стыдливостью движенья навстречу и назад, в зрачках сгущая свет… А русский ветер дул, смущал двоих под тогой на вымятой траве, врывался в Кёнигсберг! И Прегеле текла. Славянский парус строго взирал на непривычный московитянам герб. Два цвета — черный с красным — Терпение и Вера, как предопределенье, образовали крест Любви, а Ненасилья и этой славной мерой оцениваться будет всегда поэта жест. «Не плачь, сотри слезу, скинь с платья хризантемы прилипший лепесток, тебя монастырю теперь я не отдам. Мое проникло семя в столетия, за что, Господь, благодарю. Пусть западный свистит и русский свищет ветер, сейчас тебе, душа моя, бокал вина налью. За этот грех лишь мы одни с тобой в ответе, но грех ли, что поверили дрозду и соловью…» Так говорил поэт. А ректором назначен герр Симон был за то, что никогда курфюрст и не подозревал, что ничего не значил для Даха этот пост. А больше значил куст — свидетель бренности, его грехопадений: под ним не ведал Дах ни грусти, ни сомнений. Пушкинский юбилей В стране, где береза мужского рода3, где памятник Пушкину изгнан в предместье, бродяжкою нищенствует свобода, есть люди, завидующие Дантесу. Но ч т о от фигляров трибунных осталось? Сегодня на них отдыхает природа… Какая позорная выдалась старость! Простим саюдиста, марксиста-юрода. Он в зал прихромал на Твое двухсотлетье. Пощечину дать? Никакого резона. Я плюнул и вышел. А вечер был летним, пованивало шанелью бонтона. И вышли: Майронис, Мицкевич, Шевченко. — К церквушке! Там Петр крестил Ганнибала! И замерли: встретил их Пушкин в простенке, как и полагается, без пьедестала… Константин Воробьев «Ночью мэкою стали слова, смутен был отдаленный звук, и раскалывалась голова в пальцах обессиленных рук. Плыл неяркий неровный свет, от себя был уже я далек, курский пел в Литве соловей, за спиной оставался порог… Бессловесие немоты забирало меня в полон… — Загипсованы разве рты? Конвоируют в эшелон? Здесь на белой кровати лежишь, как на том подмосковном снегу. — До чего поразительна жизнь! — после смерти сказать могу. Меди бас иль серебряный альт отпоет скорбно в мартовской мгле? — Все равно… Не звучала бы фальшь никогда на милой земле. Ночью мукою стали слова… Неужели настал черед? И скрипит подо мной не кровать, а неверный мартовский лед. Неужели мне никогда не увидеть, как сын живет, как светлеет в реке вода и лещом в ней солнце плывет…» …ты ушел, как уходит народ, вместе с ним сделал все, что мог. Как неслышно трава растет, как неслышно поет песок… 1975 Высокое давление Графоманы всея России, графоманы утлой Литвы, ваши строчки, рифмы косые — от неразделенной любви. Изнывающе ждете признанья, вы упрямее сорной травы… Мне б такого святого незнанья, как О2 закипает в крови! 04.01.99
1 С. Д а х (1605—1659) — немецкий поэт, ректор кенигсбергской Альбертины; был славен как искусный ритор, изумительный скрипач, основатель поэтического сообщества «Ревнители бренности». В домике, подаренном служителям муз М.Адерсбахом, советником курфюрста Георга Вильгельма Бранденбургского, называемом друзьями «Кюрбислаубе» — беседка среди тыкв, — чтение стихов, музицирование, винопитие, общение с очаровательными дамами нередко продолжались до утра. Из энциклопедии Г.Нирбока
2 Официальное название г. Клайпеды до 1923 г.
3 Береза по-литовски berzas (муж. р.).