Реформа и судьба больших технических систем
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 6, 2004
Большие технические системы — институциональные матрицы страны
Человеческое общество живет в искусственно созданном мире, через который взаимодействует с природой, — в техносфере. Каждое общество строит свою техносферу под воздействием и природных условий, и культурных норм (это видно на примере таких древнейших технических устройств, как одежда и жилье). Части техносферы существуют как технико-социальные системы — техника создается и используется людьми с определенной культурой, иногда с высоким уровнем обучения и специализации, в рамках определенной организации.
Одно из направлений обществоведения развивает представление о больших технических системах как институциональных матрицах общества1 .
1 История формирования и нынешнее состояние институциональных матриц России рассмотрены в книге С.Г.Кирдиной “Институциональные матрицы и развитие России”. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 2001. — 307 с.
Сложившись в зависимости от природной среды, доступности ресурсов и культуры данного общества, большие технические системы, в свою очередь, действительно становятся матрицами, на которых воспроизводится это общество. Переплетаясь друг с другом, эти матрицы “держат” страну и культуру и более или менее жестко задают то пространство, в котором существует и развивается страна. Складываясь исторически, институциональные матрицы обладают большой инерцией, так что замена их на другие, даже действительно более совершенные, всегда требует больших затрат.
Например, в традиционном обществе Средневековья города по множеству причин планировались и строились совсем иначе, чем в индустриальном буржуазном обществе, — достаточно сравнить планы Москвы и Нью-Йорка. Конечно, схема Нью-Йорка удобнее для автомобильного движения, чем структура Москвы, но переделать Москву по типу Нью-Йорка уже невозможно, ее модернизацию приходится вести очень осторожно, на основе прежней матрицы. Точно так же в силу пространственных, экономических и социальных причин сеть железных дорог складывалась в России совсем иначе, чем в США. В России эта сеть напоминает “скелет рыбы”, и отдельные “кости” не конкурировали друг с другом, а были включены в единую систему, в управлении которой очень большую роль играло государство.
Попытки перенести в иную культуру большую технико-социальную систему, которая хорошо зарекомендовала себя в других условиях, часто заканчиваются крахом или сопряжены с тяжелыми потрясениями. Попытка в начале ХХ века насильственно разрушить крестьянскую общину в России и превратить крестьян в “свободных фермеров” и рабочих послужила катализатором революции 1917 года. К несчастью, значительная часть нашей интеллигенции искренне не понимала и не понимает различия между двором общинного крестьянина и капиталистической фермой. Когда сегодня показываешь образованному человеку данные о том, что в начале ХХ века в Центральной России капиталистическая рента (или средний доход фермера) с десятины составляла около 3 рублей, а крестьяне брали землю в аренду по 16 рублей за десятину, то этот образованный человек смотрит и не понимает, как такое могло быть.
Он остается поклонником Столыпина, хотя видит, что эти вполне надежные данные с очевидностью показывают несовместимость реформы Столыпина с российской реальностью. Не было ни у правительства, ни у буржуазии достаточно средств, чтобы “оплатить” переход от одной матрицы (крестьянское хозяйство) к другой (фермерство) при таком разрыве в их “себестоимости”. Но ведь такое же непонимание мы наблюдаем и сегодня. Попытка превратить колхозных крестьян в фермеров в 90-е годы привела к глубокому кризису сельского хозяйства. Да и первая волна коллективизации в СССР, когда в качестве матрицы была взята технико-социальная система кибуцев, также привела к тяжелейшему кризису, а при смене модели кооператива процесс пошел успешно. История знает множество таких примеров, однако подобные утопии модернизации регулярно повторяются.
В 1991 году в СССР одержали верх антисоветские силы, и была провозглашена программа радикальной смены всех институциональных матриц страны — от детских садов до энергетики и армии. Вот уже более десяти лет мы живем в “переходный период” — в процессе демонтажа тех технико-социальных систем, которые сложились и существовали в Российской империи и СССР, и попыток создать новые системы, соответствующие рыночной экономике западного образца.
С самого начала реформ была поставлена задача перестроить жилищно-коммунальное хозяйство страны (ЖКХ). Это — одна из ключевых систем жизнеобеспечения, и ее влияние на все жизнеустройство страны очевидно. О ее размерах можно судить по тому, что ее основные фонды составляют треть всех основных фондов страны. Как строится и обслуживается жилье, насколько оно доступно для разных социальных групп, как дoроги услуги и какую роль играет в содержании жилого фонда страны государство — все это и составляет одну из важнейших и крупных институциональных матриц общества. Крупные изменения в этой матрице прямо касаются и быта, и даже бытия подавляющего большинства граждан и их семей.
В этой статье мы рассмотрим результаты реформирования теплоснабжения (подачи тепла в жилые и производственные помещения для отопления, вентиляции и снабжения горячей водой). В климатических условиях России теплоснабжение (особенно отопление) является системой, абсолютно необходимой для жизни и производственной деятельности людей. Всякие изменения жизнеустройства, при которых возникает угроза деградации, отказов или крупных аварий систем теплоснабжения, превращаются в проблему общественной и государственной безопасности, становятся политической проблемой.
В настоящее время реформирование теплоснабжения подошло к критическому, пороговому моменту, что делает проблему актуальной для каждого гражданина. Состояние ЖКХ превратилось в один из главных, хотя и не афишируемых политических вопросов. В нем неожиданно высветились главные, кардинальные принципы рыночной реформы. Здесь они проходят проверку самым абсолютным критерием — совместимы ли принципы этой реформы с физическим выживанием населения Российской Федерации.
Отопление как часть жизнеустройства России
Вспомним, как складывался тип жизни подавляющего большинства населения России — славян, угрофинских и тюркских народов. С незапамятных времен у них сложилась высокая культура отопления. Без нее жизнь в нашем климате была бы невозможна. Если говорить о русских, то русская печь и русская баня стали неотъемлемой частью нашей культуры и наших представлений о приемлемом образе жизни.
Может показаться странным, но на Западе, где в силу гораздо более мягкого климата хорошее отопление означало, конечно, комфорт, но не было жизненной необходимостью, эта культура осталась, прямо скажем, недоразвитой. Там совершенства достигла кухонная плита, но жилые комнаты не отапливались или отапливались очень скудно (жаровни, камины, грелки в постель). В результате советский человек, попадая зимой в какой-нибудь (даже богатый) сельский дом где-нибудь в Испании, поражался тому, как там страдают люди от холода. Перед домом стоит “Мерседес”, а в доме люди кутаются в пледы, стучат зубами около очага — хотя на улице всего-то -1оС. Сравнительно недавнее появление разновидности наших “буржуек” воспринималось там как замечательный прогресс.
Фернан Бродель пишет, что “средиземноморские зимы… напоминают стихийное бедствие, которое неожиданно наступает после шести месяцев жары и к которому жители Средиземноморья никогда не могли или не умели подготовиться… Сколько путешественников, дрожащих от холода в ледяных стенах алжирского или барселонского дома, говорили себе, что нигде они так не мерзли, как на Средиземном море!”.
В общем, в России отопление испокон веку было одной из важнейших сторон жизни, над его совершенствованием трудилась творческая мысль, мастера этого дела всегда были в почете и техническая культура находилась на высоком уровне. У Запада было по-другому, и непонятно, почему бы в этом вопросе нам следовало, как сейчас говорят, перенимать опыт именно Запада, а не исходить из собственного опыта.
Быстрая урбанизация, превращение в ХХ веке России в городскую страну резко повысили зависимость всего образа жизни от надежного теплоснабжения. Крестьянин может худо-бедно обогреть свою избу печкой, помыться в бане, а детей помыть в той же русской печи. Для горожанина отказ теплоснабжения порождает цепной процесс деградации всего жизненного уклада.
Исторически, начиная с 1920 года, теплоснабжение в городах России сложилось как централизованное, с выработкой большей части тепла на ТЭЦ как побочного продукта при производстве электроэнергии. Централизации отопления в СССР способствовал тот факт, что быстрая урбанизация происходила позже, чем в Западной Европе, когда уже возникла технология теплофикации — совместной выработки электрической и тепловой энергии на теплоэлектроцентрали. Было бы просто глупо этой технологией не воспользоваться, строя новые города и районы. Централизованное теплоснабжение, базирующееся на теплоэлектроцентралях (ТЭЦ), производящих электроэнергию и отдающих “бросовое” тепло в теплосеть, исключительно эффективно в экономическом смысле.
Этот принципиальный технологический выбор позволил надежно снабжать жилища теплом, получить большую экономическую выгоду, резко сократить число работников и оздоровить экологическую обстановку в городах. В то же время централизованное теплоснабжение, как большая и сложная техническая система, требовало для своего существования надлежащего управления, обеспечения ресурсами и выполнения регулярных работ по содержанию и ремонту.
Теплоснабжение нынешней РФ обеспечивают 485 ТЭЦ, около 6,5 тысячи мощных и более 100 тысяч мелких котельных. Доля крупных теплофикационных систем на базе ТЭЦ составляет около 70 процентов суммарной тепловой мощности всех источников тепла. В строительстве, эксплуатации и ремонте системы заняты
2 миллиона человек. Расход топлива на производство тепла эквивалентен
300 миллионам тонн нефти в год, а произведенное тепло по европейским ценам
(5 центов за 1 квт/час тепловой энергии) стоит 125 миллиардов долларов в год. Отсюда понятно, о предприятии какого масштаба идет речь. От работы этого предприятия прямо зависит жизнь всего городского и существенной части сельского (поселкового) населения РФ.
Эта система была спроектирована и построена в советское время как система общего (даже общинного) пользования. В СССР содержание ЖКХ было делом государства — таким же, как содержание армии, милиции и т.п. Государство финансировало ЖКХ как целое, как большую техническую систему, определяющую жизнеспособность страны.
Россия — очень холодная страна, даже в ее средней полосе отопительный сезон длятся семь месяцев в году. Жильем здесь считается только отапливаемое помещение. При советском строе жилье из естественного права перешло в разряд гражданских, то есть уравнительных прав. Ты гражданин СССР? Имеешь право на жилье независимо от твоей покупательной способности. Между гражданским правом на жилье и правом покупателя на рынке — разница фундаментальная. Бездомность — аномальное состояние выброшенного из общества изгоя. Бездомные очень быстро умирают, право на жилье есть одно из главных выражений права на жизнь. Поэтому в России никогда теплая крыша не была товаром, а была естественным правом. Товаром становилось богатое жилье — сверх жизненно необходимого минимума.
В СССР право на жилье стало одним из главных, конституционных прав. И это, как ни крути, было величайшим социальным завоеванием, которое даже богатейшей стране Запада, США с их миллионами бездомных, было не по плечу. Это было уравнительное право, жилплощадь предоставлялась “по головам”. При этом человек имел право на достойное жилье. К концу советского периода (1990 год) 92 процента жилья в городах и поселках городского типа в РСФСР имело центральное отопление, 79 процентов — горячее водоснабжение и 72 процента — газ.
Уравнительная жилищная политика была осознанной и планомерной. В 1989 году в бюджете семей рабочих и служащих расходы по оплате квартир не превышали 1 процента, а с учетом коммунальных услуг — 3 процентов общих расходов. Оплата одного квадратного метра жилплощади составляла в среднем
13 копеек в месяц.
Замысел реформы теплоснабжения
В ходе реформы, начатой в СССР и РФ в 1991 году, была предпринята попытка перестроить всю систему теплоснабжения как одну из институциональных матриц советского жизнеустройства, несовместимых, по разумению реформаторов, с принципами либерального, рыночного, гражданского общества (иногда говорилось несколько торжественно, что эти матрицы “несут в себе ген коммунизма”).
Открыто замысел и философские основания перестройки сферы ЖКХ реформаторы никогда в связном виде не излагали и на общественный диалог по этому поводу не шли — как и во всех остальных разделах реформы. Попробуйте, например, найти внятное объяснение их настойчивого стремления разрешить свободную куплю-продажу земли сельскохозяйственного назначения. Или почему они так стремятся расчленить и приватизировать Единую энергетическую систему — высшее в мире достижение технической мысли и системного подхода в энергетике, — которая при ее расчленении превратится в конгломерат посредственных, во многих случаях нерентабельных электростанций.
Однако ничто не “катится само собой”, как пытался в свое время убедить общество М.С.Горбачев, и ничто не “получается, как всегда”, как позже пытался убедить В.С.Черномырдин. Свободная продажа земли — это не “как всегда”, это именно впервые в истории России. Расчленение РАО ЕЭС или Единой системы железных дорог — это не “как всегда”, ибо электрификация в России, начиная с плана ГОЭЛРО, шла по пути создания единой Системы, как и строительство сети железных дорог, начиная со второй половины XIX века.
В общем, в двух словах замысел реформаторов сводится к тому, чтобы провести “разгосударствление” ЖКХ, лишить эту сферу ее “коммунального”, общенародного характера, снять с власти обязанность содержать, развивать и модернизировать главные технические системы ЖКХ.
Надо подчеркнуть, что теплоснабжение, как и любая другая “институциональная матрица”, зависит не только от состояния экономики и программных установок власти. На его сохранность или деградацию влияет и общий социально-психологический климат в обществе. Сознательная установка на солидарность и сотрудничество укрепляет коммунальный характер систем жизнеобеспечения, а поворот к индивидуализму и конкуренции — ослабляет. Нынешний хаос в общественном сознании — одно из важных условий кризиса теплоснабжения. Но это — особая большая тема. Поговорим об идеях, которые преобладают в мышлении “господствующего меньшинства”.
Одним из главных принципов рыночной реформы в РФ был переход от удовлетворения потребности в жилье на основе уравнительного (естественного и гражданского) права к обеспечению лишь платежеспособного спроса на жилье, включая отопление.
Этот принцип был декларирован совершенно открыто, даже удивительно, как население РФ за двенадцать лет не может в это поверить. Люди все еще надеются на государство, а председатель Госстроя РФ Н.Кошман им прямо говорит: “Рассчитывать, как мы привыкли в старые времена, что “государство должно”, не приходится. Сейчас государство ничего не должно”. За тысячу лет в России таких слов не слыхивали — понятно, что трудно поверить.
Надо подчеркнуть, что установка на разгосударствление и приватизацию теплоснабжения, на отказ государства от его содержания как одной из структур национальной безопасности было сознательным выбором, тут нет и речи о непонимании смысла своих заявлений или об ошибке.
Сама эта цель находится в вопиющем противоречии со смыслом слова “коммунальный”! Ведь это именно та часть хозяйства, которая может вестись только сообща, коммуной — частник не может с ней управиться. С точки зрения и экономики, и здравого смысла это расчленение и приватизация — нелепость и будут означать только быструю и необратимую деградацию того, что мы сегодня имеем и что худо-бедно пока что функционирует.
Велика ли разница между государственным и рыночным теплоснабжением? Примерно такая же, как между армией и частной охранной структурой. Армия охраняет страну, народ, всех граждан, а частные охранники — только тех, кто заплатил за их услугу. Уместно ли такое сравнение? Для Бразилии, может, и неуместно — там думают не об отоплении, а о кондиционерах, охлаждающих воздух. А для России аналогия прямая, у нас каждая зима — как нашествие, угроза холода смертельна. Если человек временно неплатежеспособен и рынок ему теплого жилья не предоставляет, то первая же зима решает эту проблему кардинально и необратимо. Центральное отопление — это армия, защищающая народ от безжалостного врага.
Сам замысел реформы теплоснабжения был фундаментально неверен. Централизованное теплоснабжение сложилось в СССР за семьдесят лет как государственная, принципиально нерыночная система. Приступая к ее реформированию, ни один политик и тем более ни один специалист никогда не решился заявить, что эта система, будучи переведенной на рыночные основания, сможет быть сохранена в дееспособном состоянии. Если бы сам этот вопрос был гласно поставлен в начале 90-х годов, то на него с очевидностью был бы сразу же получен отрицательный ответ. Нет, рынок разрушит эту систему!
Теплоснабжение как “нерыночная” отрасль
О каком свободном рынке тепла может идти речь, если в теплоснабжении невозможна конкуренция! Поразительно то, что когда где-то действительно удается создать ячейку частнокапиталистического уклада в теплоснабжении и сразу обнаруживается вся абсурдность рыночных принципов в этой сфере, правительство имитирует наивность. Как будто не те же самые чиновники и политики требуют от теплоснабжения отношений купли-продажи. Вот маленький казус, который излагает официальная “Российская газета” (N№ 123, 26.06.2003) и комментирует зам. председателя Госстроя РФ:
“Эксперты оказались в растерянности. Выяснилось, что жителям двух городков Иркутской области — Черемхово и Слюдянка — грозят не только морозы, но и новоявленные капиталисты от ЖКХ, с которыми никто не знает, что делать. Тепло в дома подается здесь исключительно частное. Каждый из этих городков обогревает по одной приватизированной котельной, сообщил замглавы Госстроя Леонид Чернышев. Однако владельцы решили их продать: на кочегарах много не наваришь. Они направили местной администрации предложение приобрести котельную за 30—40 млн. рублей. Власть не поверила. Но когда иркутские капиталисты пригрозили разобрать свою собственность на кирпичи и пустить их с молотка, направили запрос в местную прокуратуру. Та констатировала: отнять котельные нельзя, приобретены на законных основаниях. На днях вмешался и Госстрой, который запросил МАП России: правомочны ли частники? Если выяснится, что — да, придется ведомству просить кабинет министров выделить деньги и на покупку этих котельных”.
Уважаемый читатель, неужели вы не видите, что реализация “либеральных” идей создала ситуацию абсурда? Жулик, наверняка получивший городскую котельную почти даром, теперь требует за нее от прежнего хозяина миллион долларов, шантажируя тем, что осенью сломает этот единственный в городе источник тепла. И прокуратура считает, что этот жулик прав, а “эксперты в растерянности”! Понимание рынка и частной собственности, которое навязали обществу наши приватизаторы, просто несовместимо с жизнью.
В докладе Министерства энергетики объясняются особенности теплоснабжения, которые не позволяют подчинить его рыночным механизмам: “Конкуренция предполагает наличие избыточных мощностей, т.е. неполную загрузку теплоисточников. В теплоснабжении недозагрузка ТЭЦ и котельных приводит к повышению себестоимости тепла.
Конкуренция предполагает свободное перемещение товара. В теплоснабжении тепло можно передавать только по тепловым сетям на небольшие расстояния. Свободная рыночная загрузка теплоисточников, требующая переменных расходов теплоносителя, в большинстве случаев технически неосуществима либо требует прокладки тепловых сетей больших диаметров, что приведет к повышенным теплопотерям и удорожанию системы транспорта тепла…
Конкуренция предполагает свободное ценообразование. Если имеется техническая возможность конкуренции двух теплоисточников, более низкая себестоимость производства тепла на одном из них приведет к полному переключению на него всей тепловой нагрузки, ликвидации второго источника, т.к. у него нет возможности продавать тепло на другие рынки, и прекращению конкуренции”1.
1 “Концепция развития теплоснабжения в России, включая коммунальную энергетику, на среднесрочную перспективу. Официальная информация Минэнерго РФ”. М., 2000.
В советское время государство не имитировало отношений “купли-продажи”, оно установило для жителей символическую плату за тепло, что освободило власть от дорогой бюрократии, от необходимости гоняться за неплательщиками и отрезать у них автогеном батареи отопления. А для производителей тепла можно было устанавливать нормативы, исходя из здравого смысла.
Устроенный реформаторами “рынок” освободил производителя, и система сразу же стала предельно расточительной — тарифы поползли вверх, и противиться этому население городов не может. И никакие тепловые счетчики, о которых сегодня наперебой говорят и Касьянов, и Явлинский, и губернаторы, изменить это положение не могут. Напротив, эти счетчики “интегрируются” в антисистему и тоже начинают работать на подрыв теплоснабжения.
В связи с отказами и авариями теплоснабжения в январе 2003 года тогдашний премьер-министр высказал вещь, немыслимую с точки зрения здравого смысла: “За десять лет реформ предприятия ЖКХ так и не сумели решить главную проблему — выйти на рентабельную работу”.
Надо вдуматься в эти слова. Выходит, все эти десять лет “реформаторы” считали, что главная задача жилищно-коммунального хозяйства — вовсе не обеспечение жителей сносными условиями обитания в их жилищах (в том числе отоплением). Нет, главная их задача — рентабельность. Но ведь это — совершенно ложная установка. В жизни общества есть множество сторон, которые не могут и не должны быть рентабельными! И если эти стороны общественной жизни не подкрепляются какими-то нерыночными средствами, то общество несет ущерб, многократно превышающий “экономию”.
Одурманенное прессой и телевидением население, похоже, просто не отдает себе отчета в том, насколько ненормальным и даже диким является то положение, которое создали реформаторы в своем стремлении любой ценой устроить “конкуренцию” — части единой системы жизнеобеспечения страны, переведенные на отношения купли-продажи, при малейшем неравновесии в системе начинают друг против друга разрушительную “экономическую войну”. Отключая за копеечные неплатежи энергоснабжение, например, водопровода больницы или стоящей на боевом дежурстве части ПВО, РАО ЕЭС наносит стране в целом ущерб, иногда в миллионы раз превышающий сумму неплатежей (не говоря уж о случаях смерти пациентов)1. И это считается нормальной рыночной практикой! Она нисколько не меняется даже в те дни, когда правительство и президент вещают о небывалых экономических успехах РФ и профиците госбюджета.
1 Очень часто, кстати, неплатежи происходят не по вине отключаемых от энергоснабжения организаций, еще чаще неплательщиков технически невозможно отключить без нанесения ущерба тем, кто платит исправно.
Результаты реформы теплоснабжения
“Мягкая” часть системы, действующая в сфере обращения, сравнительно легко поддалась усилиям реформаторов. Отрасль была расчленена на множество независимых организаций (акционерных обществ, муниципальных предприятий и т.д.), было ликвидировано Министерство коммунального хозяйства, бывшее ранее единым органом управления и технической политики. Было проведено акционирование, причем созданные фирмы были пущены в “свободное плавание” почти в буквальном смысле голыми — они получили основные фонды по балансовой стоимости, без амортизационных отчислений, по своим размерам сравнимых со стоимостью основных фондов.
Государство стало постепенно “уходить из ЖКХ”, меняя принципы финансирования и сокращая долю бюджетных дотаций в возмещении расходов на содержание системы и перекладывая эти расходы на население. Быстро повышались цены и тарифы. Значительно снизилась по сравнению с другими отраслями заработная плата работников ЖКХ, что в сочетании с либерализацией управления (точнее, с устранением технологической дисциплины) привело к быстрому ухудшению кадрового потенциала.
“Жесткая” часть системы теплоснабжения, ее материально-техническая база, предусмотренным в программе реформ изменениям поддавалась с трудом. Для ее модернизации по западным образцам требовалось строить новые технические системы, а для этого у реформаторов не было ни средств, ни идей, ни воли. Их помыслы и навыки не выходили за рамки сферы обращения.
Главным изменением политики в техническом плане стало прекращение работ по содержанию и плановому ремонту технической базы теплоснабжения — ТЭЦ, котельных и теплосетей. Предусмотренные при введении в строй всех этих объектов амортизационные отчисления в сферу ЖКХ не возвращались, плановая замена изношенных трубопроводов с 1991 года не проводилась, прокладка новых теплосетей быстро сокращалась, а потом прекратилась вовсе. Назвав себя правопреемником СССР и приняв в наследство от него государственные теплосети, государство РФ негласно и без всякого диалога с обществом прекратило выделение средств для содержания этой технической системы.
За двенадцать лет проведения этой вполне осознанной технической политики износ теплосетей и ряда других технических устройств теплоснабжения достиг критического уровня, число отказов и аварий стало нарастать в геометрической прогрессии. К настоящему моменту, как сказано в официальном документе, речь идет о техносферной катастрофе, приобретающей характер национального бедствия. Такова объективная реальность, которая является результатом исключительно действий и бездействия той власти, которая с 1991 года проводит эту “рыночную реформу”. Иных причин этой техносферной катастрофы не существует, в ней вины ни Маркса, ни Сталина, ни Брежнева. В ней не виноваты внешние враги, как это было в случае техносферной катастрофы 1941—1945 годов. В ней нет вины природных стихийных сил.
Надо подчеркнуть, что нынешнее критическое состояние технической базы теплоснабжения уже имеет именно объективный характер и не может измениться в лучшую сторону само собой или под влиянием действий в сфере идеологии, расстановки кадров, форм собственности и т.д. Вышли из-под контроля процессы, подчиняющиеся законам движения материи (снижение прочности и разрывы труб в результате коррозии). Законы эти были известны экспертам правительства досконально, и никакой неожиданности результат решений, принятых правительствами реформаторов, не представлял. Взять эти процессы снова под контроль можно только действиями в материальной сфере — в сфере труб, задвижек, насосов и котлов.
Вот что сказано в официальном докладе (будем далее называть его Доклад): “…Еще далеко не везде состояние систем теплоснабжения дошло до полного упадка, но общие тенденции безрадостны: растет аварийность, пуск отопления осенью растягивается на несколько месяцев, недогревы в морозы стали нормой, а не исключением; темпы замены оборудования снижаются, и, соответственно, увеличивается количество оборудования, находящегося в аварийном состоянии.
Теплоснабжение как техническая система во многих регионах существует только благодаря примитивности оборудования, поддающегося восстановлению простейшими ремонтами, и огромному запасу мощности, заложенному в каждом элементе системы…”1
1 Национальный доклад “Теплоснабжение Российской Федерации. Пути выхода из кризиса. 1. Реформа системы теплоснабжения и теплопотребления РФ”. М., 2001 (рук. проекта — начальник отдела Министерства науки, технологий и промышленности Б.Ф.Реутов).
Отметим вскользь высказанное экспертами признание: теплоснабжение РФ пока что держится только благодаря специфическим особенностям советской техносферы — именно тем, за которые ее так ненавидела наша либеральная демократическая общественность.
Это прежде всего свойственная русской технической мысли способность находить простые технические решения (в Докладе это свойство политкорректно названо “примитивностью оборудования, поддающегося восстановлению простейшими ремонтами”). Если бы низкопоклонство перед Западом стало у нас официальной государственной политикой не в конце 80-х годов, а на десять лет раньше, то страну сумело бы заморозить уже правительство Ельцина—Черномырдина. А так эта честь выпадает на долю нынешнего правительства.
Второе свойство унаследованной от СССР инфраструктуры теплоснабжения (как, слава богу, и всей техносферы) — “огромный запас мощности, заложенный в каждом элементе системы”. Этот принцип строительства был выработан нами за те века, что России пришлось, по выражению Менделеева, “жить бытом военного времени”. Он тоже официально отменен в “рыночной России” под флагом “конкурентоспособности на мировом рынке”, но из культуры изживается, конечно, с трудом. Хотя бы автомат Калашникова из пенопласта еще не стали делать, но к этому, похоже, идет.
Разумеется, никакой запас мощности в технической системе не может быть вечным, если его не поддерживать. Как оценивали в 2001 году специалисты положение с учетом всех факторов? Вот формулировка Доклада: “Сегодняшнее состояние системы теплоснабжения в стране можно определить как критическое, постепенно переходящее к уровню национального бедствия. К сожалению, в накопившемся клубке проблем нет такой спасительной ниточки, потянув за которую, можно все распутать… Время для постепенного реформирования отрасли упущено. Система начала разваливаться, и если не принять срочных мер, то процесс станет необратимым”.
Итак, оценка 2001 года вполне определенна: система начала разваливаться, ее состояние подходит к уровню национального бедствия.
Эксперты еще оставляют надежду: процесс станет необратимым, если не принять срочных мер! Более того, эксперты в своем анализе вышли за рамки чисто технического заключения. Они возложили вину за развал теплоснабжения именно на правительства реформаторов, прямо сказав о невозможности возложить, как это было принято в идеологии реформ, вину за создавшееся положение на наше “тоталитарное прошлое”. Они предупредили правительство и о политических последствиях его бездействия. В Докладе сказано:
“Кризис в теплоснабжении, подготавливаемый десятилетие, начался во время смены руководства страны. Но дальнейшее резкое ухудшение ситуации будет ассоциироваться только с бездействием новой власти. Замерзающие люди легко организуются только для бунта. Поэтому интересы государственной власти и граждан, собственно, и образующих государство, в рассматриваемом вопросе абсолютно совпадают, хотя в “теплой” Москве это понимают далеко не все. Вопрос качественного теплоснабжения — это вопрос выживания нации…”
Судя по событиям двух последующих после публикации Доклада лет, это был глас вопиющего в пустыне. “Вопрос выживания нации” не озаботил власть имущих, сидящих в “теплой” Москве.
Слабое звено в материально-технической
базе теплоснабжения
В теплоснабжении можно выделить два главных технологических процесса — производство тепла и его транспорт, его перенос к месту потребления. Эти процессы происходят в двух разных технических системах. Первый — в ТЭЦ или котельных, второй — в теплосетях. Теплосеть состоит из тепломагистрали (трубы большого диаметра, до 1400 мм) и распределительных сетей.
Именно теплосети оказались самым слабым звеном в системе теплоснабжения потому, что стальные трубы подвержены коррозии, и этот процесс идет с неумолимой закономерностью, на которую практически невозможно повлиять. Коррозийные повреждения на трубах появляются уже через 12—15 лет, а к амортизационному сроку (25 лет) трубопроводы становятся аварийными и требуется полная их замена.
Что представляют собой теплосети РФ, какова их протяженность? Согласно сводным данным, суммарная протяженность тепловых сетей РФ в двухтрубном исчислении составляет около 183,3 тысячи километров. Практически вся теплосеть РФ унаследована от советского времени — она создавалась в период массового жилищного строительства 60—80-х годов. Новые жилые дома, построенные после 1991 года, почти все присоединены к старым теплосетям.
Почему же именно теплосети стали критическим звеном во всей системе теплоснабжения? Председатель Госстроя Н.Кошман заявил в интервью (8.04.2003): “Сегодня мы имеем 195 тысяч километров теплотрасс по всей России, на которых в течение 12 лет не производился никакой ремонт. Представляете, какой это износ? А что делают, если прорвет? Залатают, и все!” Не правда ли, милое заявление из уст министра, ответственного именно за этот ремонт. Он спокойно принял хозяйство в таком состоянии, и Генпрокуратура РФ даже не начала следствия по делу о преступном бездействии предыдущих глав этого ведомства? “В течение 12 лет не производился никакой ремонт”, — и хоть бы что.
“Сэкономив” на плановом ремонте в 90-е годы и развалив при помощи “рыночных сил” государственные предприятия и службы контроля, реформаторы нанесли обществу экономический ущерб, который не укладывается в сознании. Чтобы вернуть теплосети РФ в надежное состояние, нужно немедленно заменить или построить заново 150 тысяч километров теплотрасс. А 27 тысяч километров трасс уже не поддаются ремонту и должны быть заменены не просто срочно, а безотлагательно. Это — по состоянию на 2000 год, то есть к этой величине надо ежегодно добавлять ту протяженность труб, что “дозрела” за этот год до полной негодности.
Каков же результат этой политики, выраженный в простых, однозначно трактуемых понятиях? Результатом является нарастание вала аварий на теплосетях — образование на трубах свищей, через которые теряется теплоноситель, и разрывов, когда хлещет кипяток, размывая грунт и заволакивая туманом улицу.
В конце 80-х годов в РСФСР происходило в среднем 3 аварии на
100 километров теплотрассы в год. Это несколько больше, чем на Западе
(2 аварии), но вполне терпимо. К середине 90-х годов аварийность теплосетей выросла в 5—6 раз, до 15 аварий на 100 километров. Это указывало, что старение труб достигло критического порога. Но уже в 2000 году дошло дело до 200 аварий! Две аварии на километр трубы в год в среднем — это именно катастрофа. На грань этой катастрофы поставлены теплосети многих краев и областей.
Что же мы видим в действиях власти? Прежде всего, нет никаких признаков осознания угрозы и поиска адекватных ей мер. Например, коммунальным службам запрещено тратить на ремонт теплотрасс деньги сверх того лимита, что заложен в тарифы по оплате тепла. Этот лимит — ничтожные средства, у наших властей просто нарушена способность измерять явления.
Оказавшись неспособным в силу самой природы отрасли перевести за десять лет теплоснабжение на реально рыночную основу, государство в то же время изъяло из отрасли все амортизационные отчисления, которые были предназначены для проведения плановой замены труб. Говорят, что из этих денег покрывались неплатежи и выплачивались субсидии нуждающимся для оплаты жилищно-коммунальных услуг, но это к делу не имеет отношения. Важно, что деньги, запланированные для ремонта, были истрачены правительством на другие цели. А теперь оно запрещает делать целевые затраты на ремонт, а приказывает ремонтировать только в рамках тарифов!
Действительно, текущие платежи могут в лучшем случае покрыть лишь стоимость сегодняшней услуги (на деле и это невозможно — в реальности в среднем по стране население в 2002 году оплачивало лишь около 50 процентов стоимости тепла). Мы наблюдаем дикую несоизмеримость между масштабом проблемы и действиями власти, и это не может не кончиться катастрофой.
Но подойдем к вопросу более фундаментально. Может ли правительство выправить положение в рамках сложившейся экономической системы — вот главный вопрос. Исходя из наличной информации, приходится ответить: нет, не может! Могло бы, поступая ответственно и разумно, затормозить процесс разрушения, но стабилизировать, а потом и выправить положение не может в принципе.
Как было сказано, надо переложить 150 тысяч километров теплотрассы. Какова же стоимость перекладки одного километра теплотрассы? Вот официальный расчет на 2000 год: “Стоимость строительства и приравненная к ней стоимость капитального ремонта, определенная по укрупненным базовым показателям в ценах 1984 года и пересчитанная в текущие цены с индексом К=30, составляет для среднего диаметра 250 мм в двухтрубном исчислении:
— на 1 км тепловых сетей — 176 000 руб. в ценах 1984 г. и 5,3 млн. руб. — текущие цены;
— на 150 000 км тепловых сетей — 26 млрд. руб. в ценах 1984 г. и 792 млрд. руб. в текущих ценах”.
При обсуждении этого расчета в Интернете один инженер, работавший на ремонте теплосетей, заметил, что коэффициент пересчета цен 1984 года в текущие цены, принятый равным 30, занижен. Реально летом 2003 года переложить
1 километр теплосети стоило, по его оценкам, 300 тысяч долларов, или 9 миллионов рублей. Эта оценка совпадает с данными, приводимыми в отчетах областных администраций о ремонте теплосетей в 2002 году. Таким образом, сейчас ремонт обошелся бы в 45 миллиардов долларов.
Эта величина несоизмерима с возможностями правительства в рамках его экономического курса (а также с возможностями населения, частных инвесторов, МВФ или Фонда Сороса). Таким образом, надо принять как факт тяжелый вывод: в нынешней экономической системе РФ теплосети страны восстановлены быть не могут.
Планы дальнейшего
реформирования теплоснабжения
После крупных аварий и отказов теплоснабжения зимой 2002/2003 годов прошла серия совещаний, после которых руководство правительства и Госстроя РФ, представители администрации президента РФ сделали заявления, которые в совокупности представляют план действий в области теплоснабжения на ближайшее будущее. Он сводится к следующему:
1. Полное разгосударствление теплоснабжения и его перевод на рыночную основу — передача ЖКХ в ведение местных властей, установка счетчиков тепла, прекращение дотаций ЖКХ как отрасли, полная оплата тепла его потребителями (с дотациями небольшому числу крайне неимущих граждан).
2. Реформа РАО ЕЭС с приватизацией генерирующих тепло предприятий (ТЭЦ); либерализация цен на энергоносители с доведением их до мирового уровня.
3. Переход от централизованного теплоснабжения к индивидуальному (домовым или поквартирным котельным).
Таким образом, главных два пункта программы целиком посвящены изменениям в сфере обращения и полностью игнорируют состояние материально-технической базы существующей системы теплоснабжения. Никакого импульса к восстановлению технической системы эти два пункта не содержат.
Третий пункт прежде всего означает, что реформаторы принципиально отказываются от восстановления и дальнейшего содержания той реально единственной системы теплоснабжения, которой располагает Россия и которая находится при последнем издыхании. Иными словами, действий по срочному ремонту изношенных теплосетей ни государство, ни собственники производственной базы страны предпринимать не будут.
Это — главный смысл плана действий в материально-технической сфере. Взамен, исключительно в качестве утешения тем избирателям, которые просят “навеять им сон золотой”, жителям предлагается покупать и устанавливать в своих жилищах индивидуальные отопительные устройства — согласно своей покупательной способности.
Никаких заявлений о намерении правительства принять финансовое участие в создании новой технической системы сделано не было. Не было приведено и расчетов ее стоимости — для страны и для каждого отдельного индивида, как не сказано было и о возможных сроках реализации этой программы и о том, как будет организовано отопление жилищ в “переходный период”.
В действительности предложение гражданам ставить себе “поквартирные мини-котельные” в экономическом и техническом плане есть полная нелепость и служит лишь недобросовестной отговоркой, чтобы уйти от объяснения с обществом по существу проблемы. Правительство решило подсластить пилюлю.
В заявлениях некоторых официальных лиц вскользь было сказано, что индивидуальные отопительные системы можно, разумеется, установить только на строящихся домах, а имеющийся жилой фонд для этого не приспособлен. Это значит, что ежегодно на новую систему теплоснабжения сможет в лучшем случае переходить лишь около 1 процента существующих ныне жилищ — квартиры, купленные представителями состоятельного меньшинства. Остальные жилища практически остаются без надежного теплоснабжения.
Заключение
Мы рассмотрели судьбу одной из важнейших в России систем жизнеобеспечения всех граждан страны, живущих в городах и поселках, — теплоснабжения.
Это — большая отрасль народного хозяйства со сложной технологией производства, транспорта и распределения продукта.
Из сказанного следует два вывода относительно теплоснабжения и как системы жизнеобеспечения, и как институциональной матрицы жизнеустройства России. Выводы эти таковы:
— Система хозяйства и управления, созданная в ходе реформы, не позволяет ни собрать ресурсы, ни организовать производственные усилия, достаточные для того, чтобы построить и пустить в ход новую систему теплоснабжения, альтернативную советской системе и способную обеспечить теплом население страны в тех же масштабах, что и советская.
Создание новой, рыночной институциональной матрицы в сфере теплоснабжения оказалось невозможным.
— Система хозяйства и управления, созданная в ходе реформы, не позволяет содержать в дееспособном состоянии и стабильно эксплуатировать систему теплоснабжения, унаследованную от советского строя.
Сохранение старой, нерыночной институциональной матрицы в сфере теплоснабжения оказалось невозможным.
Таким образом, если принять во внимание критическое значение теплоснабжения в нашей стране, уже из этого можно сделать такой общий вывод:
— Система хозяйства и управления, созданная в ходе реформы, несовместима с жизнью населения и страны.
Действительно, за двенадцать лет колоссальных усилий, снизив уровень производства вдвое, сократив реальные доходы большинства граждан втрое и бросив на алтарь реформы около 10 миллионов преждевременно угасших жизней, реформаторы привели в полную негодность унаследованную от СССР систему теплоснабжения, отказались ее восстанавливать — и в то же время не могут построить новую систему, по западным образцам. Но население жить без отопления не может, независимо от степени его приверженности к рынку и демократии. Следовательно, реформа, сломав прежнее жизнеустройство, привела страну в такое состояние, при котором жизнь населения в его нынешних размерах невозможна. Дилемма, перед которой стоят граждане РФ, проста — допустить массовое вымирание населения или изменить то жизнеустройство, что возникло в результате реформы.
Однако поднимемся в нашем рассмотрении на уровень выше, чтобы проверить этот наш предварительный вывод. Допустим, в сфере теплоснабжения, в отношении именно этой одной институциональной матрицы реформа потерпела неудачу, но остальные большие технические системы успешно перестроены. В их новом качестве они обещают в достаточно короткие сроки дать на рыночных принципах такой большой экономический и социальный эффект, что появится отсутствующий сегодня источник ресурсов для ударного построения новой системы теплоснабжения или возрождения старой.
Если бы имелись основания верить такому прогнозу, то был бы и какой-то смысл дать реформаторам новый кредит доверия, перетерпеть несколько холодных зим у “буржуек”, а потом помянуть тех, кто перетерпеть не смог и не дожил до нового теплого быта уже с новой системой отопления. Так можно ли поверить этому прогнозу (которого, кстати, правительство вовсе не решается дать — это наш прием “усилительного анализа”)?
На основании достаточно широкого изучения того, что произошло за последние двенадцать лет с другими большими техническими системами страны, мы можем утверждать, что приведенный выше умозрительный оптимистический прогноз неверен. Данные об изменениях в материально-технической базе страны за 1970—2001 годы приведены в работе “Белая книга: экономические реформы в России. 1991—2001” (М., 2002). Попытка реформирования всех больших технических систем привела к результатам, поразительно похожим на те, которые имели место в теплоснабжении1. Судьба теплоснабжения — совершенно типичный пример, и причины того, что с ним произошло, носят фундаментальный характер.
1 В качестве успешного примера приводят создание мобильной телефонной связи. Вряд ли этот пример может поколебать общий вывод — систему эту ни по своим масштабам, ни по социальной значимости нельзя отнести к большим техническим системам, подобным теплоснабжению или сельскому хозяйству. Кроме того, мобильная связь надстраивалась на почти готовую инфраструктуру, созданную в советское время.
Каковы главные последствия реформы в интересующем нас здесь разрезе?
В системе высшего порядка по отношению к теплоснабжению, то есть в ЖКХ в целом, положение такое же. Идет быстрое ветшание жилищного фонда, и его выбытие не покрывается новым строительством. В критическом состоянии находятся и другие, кроме отопления, важнейшие системы жизнеобеспечения — водопровод и канализация. Источников отечественных средств для восстановления и содержания этих систем нет, и местные власти прибегают к растущим внешним заимствованиям под высокий процент и под залог недвижимости. Это — порочный круг, говорящий о безысходности ситуации в рамках нынешней экономической системы.