Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2003
У культурной жизни города Торопца, а также окрестных сел и весей есть своя невидимая точка сборки.
— Отчего же невидимая? — спросит читатель. — Вот оно, вполне материальное и зримое здание, да еще и расположенное в самом центре города… Вот абсолютно вещественные полки, уставленные книгами, газетные подшивки, читальные залы, ящики с каталогами, компьютеры…
И читатель окажется отчасти прав, ибо речь действительно пойдет о районной библиотеке, каких в России около пятидесяти тысяч, разбросанных по огромному пространству нашей поистине (безо всяких иронических усмешек) необъятной, но не очень густо заселенной родины.
Однако, говоря о точке сборке, я все же имела в виду нечто большее, чем просто еще одно культурное учреждение, коим является всякая библиотека, чем просто еще одно собрание различной печатной продукции и даже еще один коллектив, работающий практически бескорыстно (нелепо было ли подозревать в корыстолюбии людей, получающих за свой труд гроши).
Как известно, точка сборки — это истинный центр энергии как живых существ, так и вообще любых сложных систем. И, будучи таким центром, Торопецкая библиотека обладает мощным притяжением. Насколько оно велико, я поняла, слушая одну удалившуюся на покой школьную учительницу, которая жаловалась мне, что всю жизнь мечтала путешествовать по стране, когда выйдет на пенсию.
— Хотела всюду побывать — на Урале, на Байкале, в Сибири. А нынешней моей пенсии не хватит даже на то, чтобы до Москвы добраться… Не знаю, как бы жила, если б не наша библиотека. Я благословляю тот день и час, когда впервые заглянула в “Литературную гостиную”. Сейчас для меня — это единственная отрада.
Город как символ беды
Чтобы понять, почему единственной отрадой этой женщины стали библиотечные мероприятия, надо познакомиться с городком, в котором она живет и который по всем параметрам является самым что ни есть малым, к коим, согласно действующим строительным нормам и правилам (СНИП, 2.07.89), относятся населенные пункты с числом жителей до пятидесяти тысяч человек. Торопец недовыполнил даже эту норму — в последние годы его население сократилось тысяч до десяти. Поговаривают даже о том, чтобы сменить статус и причислить его к поселкам…
Однако пока он все еще город, и город древний, по российским меркам, хотя точный его возраст не известен. Как показывают археологические раскопки, люди в здешних местах жили еще в эпоху неолита. Городское же поселение возникло, видимо, в конце VII — начале VIII века нашей эры, а в летописях Торопец впервые упоминается в 1074 году.
Некогда он был пограничной заставой — городом-крепостью, который в 1662 году с горькой гордостью доносил царю Алексею Михайловичу в своей всегородской челобитной: “Твой государев порубежный город Торопец искони стоит на крови”1 .
О бурной истории ныне мирного и тихого городка напоминает лишь его
герб — щит с изображением сторожевой башни и лука. Сегодня в облике Торопца не осталось ничего воинственного. Купола соборов отражаются в широкой озерной глади, на площади и главной улице притулились купеческие особнячки прошлого (теперь-то уже позапрошлого) века, как правило, в два этажа, с балкончиками, украшенными витыми решетками, а по окраинам разбежались деревянные дома… Торопец дремлет на берегу озера Соломено, как престарелый ветеран-пограничник, которому осталось в жизни лишь одно — предаваться полусонным воспоминаниям о боевой молодости и былой славе.
Впрочем, сумел он прославиться и в наши дни, правда, не совсем так, как хотелось бы его жителям. Весной минувшего года в город приехала съемочная группа “Мосфильма” — режиссер Владимир Хотиненко снимал здесь фильм “По ту сторону волков”, а после выхода фильма сказал в телевизионном интервью, что выбрал для натуры именно Торопец потому, что город совершенно не изменился за последние полстолетия. Сказал он, по-видимому, довольно резко (я передаю лишь общий смысл, у меня нет текста интервью), фильм прошел с успехом, а Торопец стал персонажем нового общероссийского мифа, своего рода символом.
Так автор статьи о проблеме “трагического отсутствия организованного общества на огромных просторах Сибири, Урала, да и в центре России <…> общества самого обычного — общежития, живущего по неким правилам” в качестве классического примера такого отсутствия указывает на “городок Торопец Тверской области, отлично показанный в новом фильме “По ту сторону волков”. Жуткие, не ремонтировавшиеся года так с 1914 дома, люди, запуганные не какими-то вурдалаками, а бандой малолеток-конокрадов, брошенные предприятия, вынужденное (и привычное) безделье… Как известно, Торопец образца 1946-го снимался в 2002-м, причем без всяких декораций. Каким он был тогда, в послевоенную разруху, таким и выглядит сегодня”2.
1 П о б о й н и н И. Торопецкая старина. М., 1902. С. 183. 2 Т р и ф о н о в Е. Тень олигархии. — Новое время, N№ 44, 2002.
Роль нового символа пришлась городку не по душе. Торопчане очень обиделись. Почему? Ведь они сами отзываются о своей нынешней жизни еще и похлеще. Однако, говоря о сегодняшней убогости, они всегда как бы держат в уме образ былого величия. И когда они жалуются на бытовые неудобства, отсутствие центрального отопления, мобильной телефонной связи и прочая, и прочая, и прочая, то жалобы их значат примерно следующее: “Взгляните, в какое запустение пришел столь знаменитый и славный город”. В устах постороннего то же перечисление недостатков может значить лишь одно: “Сколь убог этот городок и сколь плохо живут его жители”.
А ведь знавал он лучшие времена. Был в свое время крупным торговым центром близ пути “из варяг в греки” и вторым по величине и значению городом, входящим в состав Смоленского княжества.
Затем город пришел в упадок, но к концу XVII века он вновь стал одним из значительных торговых центров Русского государства. Местные купцы отличались предприимчивостью, смелостью, ловкостью и, разумеется, хитростью, что имело немаловажное значение при большом размахе торговых операций. Они хорошо знали дорогу в ближайшие города — Псков, Смоленск, Полоцк, Ригу. Со временем наиболее предприимчивые купцы наладили “торговый промысел” с “землями заморскими” — Кенигсбергом, Данцигом, Франкфуртом-на-Майне, с Голландией, Англией и Китаем. Они везли “за море” изделия местных портных, сапожников, кузнецов, скорняков, воскобойни ков, сыромятников, рукавишников, сафьянников, серебряных и других дел мастеровых людей, которые, по меткому выражению их современника, “работают работу, кто чему горазд”.
В XVIII веке город в очередной раз зачах и ожил вновь уже только в советское время. Тогда он изменился не столько в размерах, сколько в качестве. Оставаясь малым, он приобрел черты большого города. В нем появились промышленные предприятия: мебельно-деревообрабатывающая, швейная и обувная фабрики, авторемонтный завод, леспромхоз, завод тароупаковочных изделий, десятки строительных организаций, литейно-механический цех, авторемонтный завод, две районные больницы и четыре участковых здравницы, оснащенные тем же современным оборудованием, что и в больших городах, несколько школ, Дом культуры, публичная библиотека, Дом пионеров… Впрочем, перечисление это слишком обычно для любого небольшого русского городка, чтобы завершать его во всех подробностях. Одним словом, вновь расцвел древний Торопец.
Эх, кабы на цветы да не морозы… Экономический климат конца XX века оказался для Торопца не просто суровым, но губительным. Прекратили работу часть предприятий. Закрылся деревообрабатывающий завод, от обувной фабрики остался один цех, где шьют тапочки, резко сократилось количество рабочих мест на швейной фабрике. Ликеро-водочный завод, маслосырзавод, мясокомбинат, хлебокомбинат работают на половину, если не на четверть мощности. О новых рабочих местах и мечтать не приходится. В муниципальных домах нет горячей воды, отопление работает так, что ночью в постель приходится ложиться с залитыми кипятком бутылками, а плата за жилье, воду, тепло и прочие “услуги” растет. И точно так же, как это было всего два века назад, город покидают жители, и прежде всего специалисты.
Позволю себе не развивать далее этот сюжет. О подобного рода больных проблемах современной жизни, обрушившихся не только на малые города, но и на бульшую часть россиян, сказано уже столько, что мне вряд ли удастся добавить что-либо новое — торопецкий материал не добавляет к картине общего бедствия ничего оригинального, за исключением, пожалуй, того, что город, расположенный чуть ли не в центре России, оказался почти отрезанным от Большой земли.
Еще лет десять назад автобусное сообщение связывало райцентр Торопец не только с областным и районными центрами Тверской области, но со всеми окрестными населенными пунктами района. До Твери летал даже маленький самолетик-авиетка. А через город проходила прямая железнодорожная ветка.
От всего этого транспортного разнообразия остался ныне лишь один коммерческий автобусный рейс до Твери — весьма недешевый, да пара ежедневных пассажирских поездов до станций Бологое и Великие Луки. Одна из местных жительниц жаловалась мне:
— Прежде от нас можно было по железной дороге напрямую доехать до Мурманска, Петербурга, Киева, Риги, не говоря уже о Москве. А сейчас никуда не доедешь… Добирайся, как хочешь. В 30 километрах от нас находится станция Старая Торопа, мимо которой идет поезд Москва—Великие Луки, казалось бы, чего проще. Но все дело в том, что добраться до Старой Торопы — тоже нелегко. Отменили и автобусные маршруты до станции. Можно только нанять частника и заплатить ему столько же, сколько стоит билет до Москвы…
Яркое определение вырвалось нечаянно у моей собеседницы — “никуда не доедешь”. Вот и выходит, что город располагается, казалось бы, рядом с большими культурными центрами, а добраться до них невозможно. При зарплате учителя, библиотекаря, работника культуры, врача или медсестры поехать куда-то — сейчас то же самое, что для жителя столицы отправиться за границу. И эта неестественная изолированность порождает у людей ощущение заброшенности, оторванности от мира.
Как ни парадоксально, телевидение и Интернет лишь усиливают это ощущение — для неимущего торопчанина, у которого нет своего автомобиля и денег на частые поездки на поезде или автобусе, большой мир перемещается все дальше и дальше в область чисто виртуального.
Но и в этом Торопец не одинок. Его больные проблемы — это проблемы, которые одолевают любой российский малый город.
Большие беды малого поселения
Беда больших городов в том, что они большие. Беда малых городков в том, что они маленькие. О больших и о том, как трудно человеку жить в них, сказано уже так много, что не стоит еще раз ворошить эту тему. Значительно меньше известно о сложностях жизни в малом городке, которая во многих отношениях всегда была сложна сама по себе — даже в более спокойные и благополучные времена, нежели наше. Специалисты говорят о специфике эндоэкологических нарушений у жителей небольших поселений и обращают внимание на все возрастающее значение стресса, который называют синдромом психоэмоциональных нарушений жителей малых городов. Его определяют:
прямая зависимость уровня жизни от дальнейшего развития города;
отсутствие перспективы роста по служебной лестнице и все возрастающая зависимость от начальства;
постоянная угроза безработицы и отсутствие возможностей в полном объеме реализовать свой интеллектуальный потенциал;
специфика замкнутого пространства малого города, когда все и все у всех на виду1.
Такая ситуация прослеживается практически в большинстве малых городов России. Современный житель малого города неблагополучен. Для него и его соседей весьма характерны все возрастающий удельный вес бытового пьянства, агрессивности, высокий процент курящих и потребляющих “крепкие напитки”. Он плохо питается. Во всяком случае, авторы исследования пишут о “несбалансированности” его питания2 .
При анализе времени, затраченного семьей на ведение домашнего хозяйства, сон, прогулки, чтение художественной и научной литературы, просмотр телевизионных передач, на культурные мероприятия, было отмечено, что по сравнению с шестидесятыми годами взрослые члены семьи уделяют все меньше времени на культурные мероприятия и чтение литературы: в летнее время до 80 процентов семей заняты на своих личных земельных участках, а в зимнее время за просмотром телевизионных передач. Подростки предпочитают проводить время на дискотеках или в компании сверстников, с употреблением алкогольных напитков и просмотром эротических фильмов. Дети лишены возможности посещать театры, кинотеатры, концертные залы из-за роста цен на транспортные услуги. Большую часть свободного времени они проводят у телевизоров.
Отмечено также, что на сон у детей в этих условиях затрачивается лишь
6—8 часов, что, несомненно, отрицательно сказывается на их здоровье. До
80 процентов родителей отмечают, что дети раздражительны, агрессивны, быстро истощаются, у них хуже успехи в школе.
И наконец, цифры, которые имеют самое непосредственное отношение к теме нашего разговора. В шестидесятые годы до 10 процентов семейного бюджета затрачивалось на подписку, приобретение книг, журналов, на организацию культурных мероприятий. В восьмидесятые—девяностые годы, то есть с начала перестройки и по сей день, лишь 4 процента семей могут позволить себе сохранить этот процент. Основная масса опрошенных (96 процентов) целиком тратит денежные средства на питание и коммунальные расходы3.
Библиотекарь — профессия экзистенциальная
Неудивительно, что житель малого города идет читать в библиотеки. К сожалению, их в России стало меньше — с 1985 года число общедоступных библиотек уменьшилось на 15 процентов. Но замечательно при этом, что и посещаемость их увеличилась в среднем также на 15 процентов. А если говорить о центральных библиотеках субъектов РФ, то число их читателей только с 1993 года выросло на 30 процентов. В целом же посещаемость российских библиотек в последнее десятилетие оказалась в три раза выше, чем посещаемость всех остальных учреждений культуры, вместе взятых4.
1 Специфика экологических и медико-социальных проблем жителей малых городов на примере города Пущино. Электронная публикация. http://prc.psn.ru/ep/kosyakova/diss3.shtml.
2 Там же.
3 Там же.
4 К у з ь м и н Е.И. Современное состояние библиотек России. — Аналитический вестник N№ 32 (188). Серия: Основные проблемы социального развития России. — Аналитическое управление аппарата Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации, Москва: 2002. С. 22.
Только героизмом библиотечных работников можно объяснить тот факт, что за годы реформ российские библиотеки в значительной степени сохранили структуру, потенциал и управляемость, оставшись единственным социальным институтом, предоставляющим всему населению доступ к знаниям и информации бесплатно.
Каким же образом удалось им не только выжить, но и занять ведущее место в культурной жизни России? Пример центральной библиотеки Торопецкого района.
Рассказывает ее заведующая Ангелина Викторовна Тенкс:
— Когда началась перестройка и государство перестало выделять деньги на библиотеки, мы сами стали искать выход из тупиковой ситуации. Чего мы после
91-го года только не придумывали… Создали, скажем, обменный фонд. В нем участвовали сто читателей, выделили им отдельный стеллаж. Каждый участник отдавал в фонд свои книги и одновременно получал возможность читать книги сотоварищей. Таким образом набралось до трехсот экземпляров новых, интересных книг. Сейчас фонд пополнился и продолжает пополняться.
Немного позже ввели платный абонемент. Взять одну книгу на сутки стоило в 1996 году десять копеек (сейчас — один рубль). На все деньги, поступавшие из этого абонемента, покупали самую ходовую литературу — детективы, фантастику, любовные романы. В то время был особый спрос на такого рода книги, и мы старались его удовлетворить. Для нас было главным поддержать у людей любовь к чтению.
Обратите внимание: заработанные средства шли на расширение библиотеки, а для себя лично библиотекари ничего не оставляли. Я не удержалась и спросила у Ангелины Викторовны: а могли ли они использовать эти деньги на премии сотрудникам?
— Могли, — ответила Ангелина Викторовна. — Но что бы это дало? Мы зарабатываем на абонементе пятьдесят три тысячи рублей в год. Взять себе из них мы имеем право только сорок процентов — то есть двадцать одну тысячу. Из них семь тысяч мы должны отдать на налоги. Остается тринадцать с половиной тысяч. А в библиотеке работают двадцать один сотрудник и десять человек обслуживающего персонала. Так что если на нас всех разделить да еще разбросать на двенадцать месяцев, то каждый получит на руки по тридцать шесть рублей в месяц. Я собрала своих коллег на собрание, показала им расчеты. И все решили — пусть деньги пойдут на развитие библиотеки.
Какая несправедливость, что никто еще не прославил русского библиотекаря! Ведь он столь же заслуживает славы, как и русский солдат, тем более что объединяет их одно общее качество… Недавно прочитала в книге Сергея Кара-Мурзы поразившие меня упоминание об одном свойстве нашего солдата. “Слышал я, — пишет автор, — от одного военного, разведчика, а после войны известного ученого, что главное отличие советского и немецкого солдата на фронте было в следующем. Когда у немцев убивали офицера, это производило довольно длительное замешательство, что в скоротечном бою часто решало исход дела. Когда убивали офицера у наших, тут же поднимался сержант и кричал: “Я командир, слушай мою команду”. Убивали сержанта — поднимался с тем же криком рядовой”1.
1 К а р а — М у р з а С. Манипуляция сознанием. — Алгоритм, М.: 2000. С. 381.
На мой взгляд, торопецкие библиотекари демонстрируют ту же способность и готовность брать инициативу на себя, оставшись в сложных условиях без командования. Уместно ли сравнение? Одно дело — солдат на войне, постоянно живущий на самом краю жизни и смерти, и совсем другое — библиотекарь. Более смирного и мирного ремесла, чем у последнего, кажется, не найти. Но уж такая страна Россия, что и у нас библиотекарь — профессия экзистенциальная. (Интересно было бы взять европейского библиотекаря и поместить его в Торопец. Как бы он тут?)
— Наш коллектив — замечательный, — говорит Ангелина Викторовна. — Как и в большинстве библиотек. За ту зарплату, которую наши сотрудники получают, нигде бы в мире не стали работать. Мой оклад — 1630 рублей. А начинающий библиотекарь получает всего лишь 700 рублей. Раньше хоть премии периодически получали, а сейчас к кому обращаться? А ведь у каждой — своя семья, дети. И одеваться надо нашим женщинам (у нас, в общем, одни только женщины работают) — они же работают на людях. А как я вижу, за последние два-три года ни у одной моей сотрудницы не было нового платья, ни одной обновы не появилось. Разве только что обувь… Но ведь без нее просто невозможно — в лаптях в библиотеку не придешь…
Вернемся, однако, к проблемам выживания.
— Для начала мы пытались найти спонсоров, — продолжает Ангелина Викторовна. — Затем начали проводить массовые мероприятия, чтобы обратить на библиотеку внимание. Нам удалось наладить контакт с Комитетом природных ресурсов, который устраивал конкурсы на лучшие проекты. И вот нам выделяли по десять тысяч рублей в год на покупку книг. Благодаря этому у нас образовался прекрасный фонд.
Но мы продолжаем участвовать в конкурсах. И вышли победителями конкурса “Библиотека — центр информации по экономике и краеведению”. За этот проект мы получили почти девять тысяч долларов (после вычетов — хотя почему такие вычеты делают, непонятно). Мы купили два компьютера, ксерокс, сканер, два принтера. Остались деньги на командировки, мы проводили семинары для сельских библиотекарей. И авторитет наш вырос благодаря этому. Теперь и районная администрация смотрит на нас иначе.
Следующий конкурс — “Равные права — равные возможности”, в котором мы предусматривали, учитывали интересы самых разных слоев населения, в том числе и слабовидящих. И тут мы выиграли около пяти тысяч долларов, благодаря чему у нас теперь есть телевизор и музыкальный центр.
Несколько лет назад мы узнали, что институт “Открытое общество” разработал проект, по которому предлагал библиотекам книги за пятьдесят процентов их стоимости. Необходимо было лишь получить разрешение районной администрации, поскольку деньги-то платить именно ей. Администрация дала согласие, и мы получили немало действительно хороших изданий — энциклопедий, книг по искусству, альбомов. Мы устроили презентацию новинок, книги вызвали у читателей большой интерес.
Постепенно за три года у нас образовалась хорошая подборка различных словарей, литературы по праву, по христианству. О ее качестве можно судить хотя бы по отзывам одного из наших читателей, который нуждается не просто в хороших книгах, но в специальной литературе. Я имею в виду настоятеля Вознесенской церкви — он заканчивает семинарию и пишет контрольные работу, пользуясь нашими книгами. Когда он впервые пришел к нам, то даже глазам не поверил — прежде и не представлял, что у нас такой хороший фонд. Для подготовки к зачетам ему приходилось ездить в Москву.
Правда, сейчас Фонд Сороса предлагает книги уже по полной цене…
Миссия сельского библиотекаря
Небольшие города являются “базисом региональной системы расселения”, связующим звеном между городом и селом. И эту их функцию как нельзя нагляднее выявляют библиотеки.
Вот лишь один пример. Раньше средства на пополнение книжных фондов сельских библиотек шли из местных бюджетов, из сельских округов. В результате читатель на селе оставался без новых книг и свежих журналов. Сейчас в той же центральной Торопецкой библиотеке создано особое подразделение, носящее слегка устрашающее название Отдел организованного использования книжных фондов. Занимается он распределением литературы по сельским библиотекам. Книги поступают в районную библиотеку в двух экземплярах, один из них передается в вышеупомянутый фонд, а оттуда книгу по очереди получают сельские библиотеки района. А в селе на новинку тоже устанавливается своя очередь. Точно так же дело обстоит и с журналами.
Подобная централизация дала очень многое сельским библиотекам и одновременно усилила центральную — в ней увеличился штат, создан методический центр, который оказывает методическую помощь коллегам на селе, приглашает их на семинары, помогает обмениваться опытом.
А библиотекарям есть о чем рассказать друг другу. Сегодня они не просто выдают книги и заполняют карточки каталогов — они направляют чтение. Более того, решительно вмешиваются в жизнь.
Так Ангелина Викторовна Тенкс рассказала мне о сотруднице Васильевского сельского филиала Торопецкой библиотеки Людмиле Владимировне Чихладзе. Рядом с селом, где помещается ее библиотека, находится леспромхоз. Из-за этого все окрестные леса завалены мусором. Людмила Владимировна организовала “День муравейника”, во время которого школьники расчищали лес, вывозили мусор — и вывезли несколько машин, — ставили заграждения вокруг муравейников.
Да, это уже не просто руководство чтением… Это активные действия по защите окружающей среды, что несколько выходит за рамки служебных обязанностей библиотекаря. И мне захотелось познакомиться с человеком, у которого такие широкие представления о библиотечном деле.
В селе Васильеве в помещении библиотеки, общее впечатление от которой можно передать выражением “беден, но честен” (хотя достойную бедность обстановки несколько скрашивал компьютер, без которого, по-видимому, уже не может существовать ни одна библиотека), меня встретила скромно одетая женщина с усталым лицом и веселыми глазами. Я записала ее монолог и привожу его здесь лишь с самой минимальной правкой, которую требует перевод живой речи на бумагу.
— У меня шестьсот шестьдесят читателей, две трети из которых женщины, — рассказала Людмила Владимировна. — Но это не потому что мужчины меньше читают. Просто таково соотношение жителей в селах, которые обслуживает мой филиал. А всего населения в окрестных селах человек семьсот. Так что можно сказать, что количество читателей среди них — сто процентов без малого. Правда, население уменьшается, поэтому падает и число читателей. С начала нынешнего года их стало меньше на двадцать человек.
Сейчас обстановка требует от библиотекаря большей активности. Мы не ждем, когда читатель придет к нам в библиотеку, а сами выходим к нему. Ищем контактов.
Скажу о себе… С начала перестройки я год просидела в библиотеке, ждала читателей. А потом поняла: теперь так нельзя работать. И сама пошла в школу. Учителям понравились мои предложения. Пришла в клуб, на сцену. Провели вместе “День села”. И так работаю не я одна. Во многих местах библиотекари выступают организаторами, заводилами новых мероприятий
Областной комитет природных ресурсов устраивает конкурс проектов уже лет шесть. Наша библиотека тоже участвует в этом конкурсе. Мы стали победителями с нашими программами “Лесовичок” и “Экос” — для учеников четвертых классов. Три года подряд выигрывали конкурс. Обычно в нем участвует от нас группа из дюжины ребятишек — это те, в чьем классе я во время уроков проводила занятие на подобную тему. Я при проведении лекций всегда увязывала краеведение и природу. И в школе тоже стали этому уделять внимание. Школа и библиотека в селе должны очень тесно сотрудничать, очень тесно взаимодействовать. Крупные массовые мероприятия проводим вместе со школой, и тогда в них участвуют более семидесяти школьников. Например, весной, в марте, мы проводили “День птиц”, “День окружающей среды” — дети уезжали в трудовой лагерь с экологическим уклоном, гербарии собрали, устраивали викторины…
Тут я вмешалась в монолог Людмилы Владимировны и сообщила, что уже слышала про ее акцию “День муравейника”.
— Вокруг очень много бесхозяйственности, — сказала Чихладзе, — и дети должны ощутить себя хозяевами, почувствовать, что они могут изменить окружающий мир. И начинать надо с малого — хотя бы очистить пространство вокруг себя.
Примечательно, что у нынешних детей складывается особый круг чтения — они начали активно читать книги про экологию, про природу. Очень большой интерес к этим темам. Однако, к сожалению, в последние десять лет комплектование библиотек очень плохое. Детям очень не хватает новой литературы. В особенности красочных, хорошо иллюстрированных энциклопедий.
И все же, несмотря на нехватку книг, многие библиотеки превратились в культурные центры. Иначе нельзя. Действительность подталкивает к этому. Мы приглашаем выступать у нас с докладами учителей, специалистов различных профессий, юристов. Такие встречи мы проводим под девизом “Живая книга” — важно, чтобы книга была не просто прочитана, а чтобы от чтения был результат. Вот, к примеру, экология, жизнь живой природы. Раньше одним из самых читаемых авторов на эту тему был Даррел. Но его милые книги отходят на второй план, поскольку сегодня надо не просто читать, а уметь применять прочитанное на деле, действовать.
Вот пример деятельности библиотекаря. В село Подгороднее приехали переселенцы из Чечни. Среди них много молодых ребят. И они стали не очень хорошо вести себя в клубе. Приставать к девочкам, курить анашу. И кто первый забил тревогу? Библиотекарь! Она подняла шум. Не побоялась заговорить на больную тему. Провела в библиотеке “Устный журнал” и высказала свое мнение: если сейчас не принять меры, то все может перерасти в противостояние, которое станет непримиримым. Устроили встречу с главой администрации. Директор совхоза “Подгороднее” обещал принять меры. И результат налицо. С молодыми людьми поговорили дома. Они стали вести себя вежливее, аккуратнее. Может, где тайком и покуривают, но не в Доме культуры..
И вот что характерно: чем меньше участок, тем труднее вести работу библиотекарю. А еще труднее там, где нет школ, где библиотекарю некому помогать и он остается практически один. Он сам — культурный центр, культурный очаг. Вот остались, например, в селе Михайлове всего восемь человек читателей, и библиотекаря перевели на полставки, а зарплата и без того мизерная. Что это за деньги? Только так, она видимость. Фактически библиотекарь работает бесплатно. А затем в Михайлове закрыли медпункт, сельсовет. И местные бабушки забили тревогу. Не медпункт просили оставить, а библиотеку! Именно так и написали в письме в нашу администрацию: “Оставьте нам хотя бы библиотеку”.
Вы спрашиваете, почему? А вот почему… У меня, например, читательница заболела. И попросила помочь ей оформить паспорт, и я в свой выходной ездила оформляла, потому что ей в Торопец выбраться сложнее, чем мне. Я уже привычная и бываю здесь по делам. Многие просят что-то сделать. И библиотекарь выступает ходатаем по многим делам.
А у меня сложная обстановка. Сейчас практически вся библиотека, наиболее ходовой фонд — размещается у меня дома, потому что большая часть моих читателей живет в Троицком, где находится леспромхоз. А библиотека
по-старому — в Василеве. Чтобы перенести книгохранилище в Троицкое, нужно выкупить квартиру (это стоит тысяч шестьдесят—семьдесят), переоборудовать ее в библиотеку и там проводить лекции и мероприятия для троицких читателей. А Василева я так и так не оставлю, но читателей там намного меньше. А сейчас провожу я, например, в Троицком “Литературно-музыкальную гостиную”, а потом приходится идти ночью домой в Василево. Это очень тяжело. А вообще-то библиотека и Дом культуры должны находиться в одном месте, как, например, в селе Подгороднем, где для них специально строилось общее здание.
— Но вот компьютер-то вам все же выделили, — заметила я.
Людмила Владимировна улыбнулась:
— Это областная детская библиотека передала нам неисправный. Мы его сами отремонтировали, стали давать ребятам на нем играть за самую низкую плату и так по копейкам собрали деньги на новый монитор. Кстати, и в Подгороднем, в библиотеке тоже при помощи старенького компьютера пытаются собрать деньги на новый и тоже по копейкам. Но главное — сами, не ждут помощи со стороны. А на те мизерные деньги, что мы собираем с ребят, я, по крайней мере, смогу хоть как-то украсить свою библиотеку, проводить с детьми мероприятия, награждать их хоть какими-то подарками и призами…
На мой вопрос, чего ей хотелось бы больше всего, Людмила Владимировна откликнулась не задумываясь:
— Получать больше книг.
О собственной зарплате она не даже не вспомнила.
Стихи рождаются, как дети
Жил в давние времена в городе Торопце купец Павел Михайлович Милохин. Владел он тремя домами, которые после революции были у него реквизированы и переданы трудовому народу. В тридцатые годы купца репрессировали, пять лет строил он Беломорканал, а затем был отпущен без права проживания в центральных городах и без возможности воссоединиться с семьей. После войны вернулся он в Торопец, работал маляром, а затем доживал свой век на мизерную пенсию.
Нелегкую жизнь Павла Михайловича я вспоминаю здесь потому, что она каким-то краешком соприкоснулась с нашей темой — в одном из бывших его домов помещалась еще совсем недавно Торопецкая районная библиотека. Вернее, ее половина…
— Раньше фонд библиотеки был разделен на две части, одна из которых хранилась в купеческом доме, выстроенном в XVIII веке, — рассказывает Ангелина Викторовна. — Это было очень неудобно для нас здание. В открытом фонде для читателей можно было выставить только десятую часть книг. Да и само помещение мало подходило для публичной библиотеки: сводчатые потолки, арочные окна… Стеллажи неудобно ставить, читальный зал получался очень темным. Читатели сидели в верхней одежде, и, случалось, что уносили книги. В некоторые годы мы теряли до тысячи экземпляров.
И вот это-то здание у библиотеки стали отнимать… Многие торопчане возмутились. Не спешите, однако, возмущаться и вы, а давайте лучше послушаем рассказ дочери купца — Нины Павловны Милохиной.
— Для меня вернуть отцовский дом было делом чести. Когда вышел закон о возвращении имущества незаконно репрессированным, я пошла в ФСБ, и там мне дали справку о реабилитации отца и справку о том, что я сама пострадала от политических репрессий.
Однако для того, чтобы получить свое собственное имущество, мне пришлось дважды судиться. В моем доме находилась библиотека, и я просила, чтобы мне выделили только какую-то его часть.
Мэр города отнесся ко мне удивительно внимательно, секретарша, когда я приходила, без очереди на прием пускала… Моим родителям принадлежало три дома, но зачем мне три? И я их попросила: дайте деревянный, чтобы я могла летом в нем жить. Суд постановил мне вернуть эту половину дома, я пошла в БТИ, и мне сразу оформили дом на мое имя.
Директор библиотеки Ангелина Викторовна очень хорошо ко мне отнеслась, и мне сразу освободили мою часть. Мой сын помогал перевозить библиотечные книги — у нас с работниками библиотеки остались отличные отношения… Но одна дама из администрации почему-то снова вязалась за меня. Снова потащила в суд. Но меня и второй раз признали хозяйкой дома — они же не могли изменить закон. Суды стоят денег, мне пришлось платить, но все же я добилась своего. И жила на своей половине отцовского дома, хотя там мне часто стекла били мальчишки — то ли хулиганы, то ли наркоманы. Бегут с камнями и бьют стекла. Надо бы ставни сделать. А на что мне каменный, двухэтажный? Там люди живут. Что же, выселять их или тягаться с ними, чтобы плату мне платили за то, что живут в доме моего отца? Боже упаси! Мне пенсии хватает…
А библиотека, как оказалось, даже выиграла от того, что встала на сторону справедливости и законной владелицы здания вопреки своим собственным интересам. Районная администрация передала ей помещение обанкротившегося ресторана. Разумеется, переезд в другое здание потребовал от сотрудников многих хлопот — пришлось паковать книги, самим мыть и убирать новоприобретенные помещение.
— Мои девочки сами стирали занавески, мыли окна, выгребли весь мусор, — рассказыает Ангелина Викторовна. — Теперь у нас так уютно, что трудно поверить, как это помещение выглядело несколько лет назад…
Кстати, в библиотеке много цветов, и горшки для них также куплены на собственные, заработанные опять же по копейкам деньги, а ведь всякий, кто разводит цветы, знает, что посуда для них стоит недешево. И, рискуя надоесть читателю подробностями, сообщу, что и компьютер для отдела комплектования — того же происхождения, что и цветочные горшки. Куплен на медные гроши.
Теперь библиотека отлично приспособлена для проведения встреч, вечеров. Заведующая читальным залом Алла Ивановна Папижук, приехавшая в Торопец из Казахстана, проводит заседания клуба садоводов и огородников, ведет клуб “Во имя добра и красоты” и организует читательские конференции на актуальные и интересующие читателей темы. Вот лишь несколько из них: “Время тревоги нашей”, наркомания, астрология… Здесь же организуются художественные выставки. И здесь же собираются “Литературные гостиные”…
Думаю, название говорит само за себя. Проводятся они раз в месяц, и каждую интеллигенция города ждет с нетерпением — ведь библиотека приглашает на эти вечера интересных людей, как торопчан, так и приезжих. Недавно, к примеру, в “Гостиной” состоялась встреча читателей со скульптором Вениамином Георгиевичем Сидоренко, который участвовал в создании барельефов для храма Христа Спасителя.
— Нам был необходим отдельный зал для нашей “Гостиной”, — говорит Ангелина Викторовна. — Чтобы не мешать читателям. Многие из них работают, они не развлекаться сюда приходят — у нас целыми днями готовятся к зачетам и экзаменам студенты сельхозучилища, профессионального училища. Я мечтаю открыть для них буфет, чтобы они могли перекусить, выпить кофе с бутербродами. Но нет помещения. Даже киоск, где продавали цветы и горшки для цветов, пожарники закрыли — он перекрывал выход.
Особый род деятельности библиотеки — издание книг.
— Первая из них вышла в 1997 году, — рассказывает Ангелина Викторовна. — Мы готовились к 150-летию генерала Куропаткина. В наших местах находилось его имение, сюда он вернулся после отставки, и здесь похоронен. Материал о нем собрал Юрий Григорьевич Попов, увлеченный краевед, который приехал в Торопец из Караганды, открыл много новых интересных материалов и работал в тесном сотрудничестве с библиотекой. Первые статьи публиковал в газете.
Мы пришли в администрацию с его книгой и попросили помочь с изданием. Большую часть подготовительной работы сделали мои девочки: перепечатали на компьютере страницы, написанные от руки, сами сверстали книгу. Нужны были деньги на тираж. И книга вышла к юбилею. Это был первый наш опыт, за которым последовало издание чуть ли не десятка книг.
При библиотеке шестой год работает клуб поэтов. Наша сотрудница Надежда Егорова участвовала в конкурсе, который объявил журнал “Пульс”. Ее стихи получили одобрение — “Дерзайте, вы талантливы”. И я предложила ей открыть при библиотеке “Поэтический клуб”. Через газету “Мой край” нашли всех, кто пишет стихи, и пригласили к себе. Теперь они собираются каждый месяц, и нам захотелось издать сборник наших авторов. На свои деньги, сэкономленные на различных грантах. Не хватало девятисот рублей. Сначала хотели сложиться, но у каждого автора в сборнике разное количество стихов, поэтому возникал вопрос, кто сколько денег будет вкладывать. Тогда мы позвонили предпринимателю, который держит автозаправку, и он дал нам недостающую сумму. Так появился сборник “Стихи рождаются, как дети” (2001 г.). Сейчас мы подготовили небольшой сборник о Воронцовском соборе, который был построен на средства Ионна Кронштадтского.
Мы печатаем сами приглашения, поздравительные открытки, адреса. У нас есть и цветной принтер. Так что в смысле полиграфии мы добились относительной независимости.
Что читает читатель
Во время моих бесед с Ангелиной Викторовной у нее промелькнули замечательные, как я считаю, слова: “Тогда для нас было главным поддержать у людей любовь к чтению”. Нет сомнений, что библиотека с этой задачей справилась. А что читает современный читатель, живущий в малом городе? Заслуживает ли круг его чтения столь героических усилий?
На вопрос этот никто не ответит лучше библиотекаря. Поэтому предоставляю им слово безо всяких своих комментариев.
— Сейчас больше всего стали читать фантастику, — отмечает уже знакомая читателю сельский библиотекарь Людмила Владимировна Чихладзе. — Раньше предпочитали книги о деревне — Шолохова, Можаева, Шишкова. Теперь читателей интересует не просто детективы (ими насытились, та, первая волна прошла), они спрашивают Акунина. На любовные романы — очередь. Также пользуются большим спросом исторические романы. Религиозной литературой стали интересоваться. И искусством тоже. Юридическая литература расходится быстро. Сельские жители внимательно изучают законы. Я даже завела папку “Вопрос—ответ”, в которую я сканирую и подшиваю статьи на нужные темы и подшиваю. Она у меня постоянно находится на руках у читателей. Привлекает их внимание исторический роман. Так что, если подводить итог, можно сказать: круг интересов людей очень сильно расширился. Удовлетворить их вкусы нам стало труднее.
— Был период, когда дети мало читали, — говорит Ангелина Викторовна
Тенкс. — Сейчас эта полоса прошла. Дети снова начали читать. И тут очень важно вовремя дать им то, что их действительно заинтересует. А мы ограничены в возможностях. К счастью, есть компьютерный отдел. И многие студенты сейчас благодаря этому могут готовиться в экзаменам, писать рефераты. А у нас в городе много заочников. Не все могут позволить себе учиться в другом городе, не хватает средств. И такого количества заочников раньше в городе не было. Им нужна литература. И мы встаем перед необходимостью — работать в воскресные дни. Читатели просят. Придется идти им навстречу.
Но толстые журналы сейчас стали читать меньше. Мы стараемся привлечь к ним внимание. Наша заведующая устраивает обзоры, обращает внимание читателей на какие-то интересные публикации. Остались, конечно, любители толстых журналов, которые продолжают их читать. Но большая часть читателей заметно к ним охладела. Почему? Потому что толстые журналы не ориентируются на массового читателя. Рыбаков, которого рвали все из рук, в те времена отвечал на запросы массового читателя. Это было произведение для массового читателя. Сейчас таких произведений в толстых журналах не публикуют.
Мы проводили анкетирование среди наших читателей — хотели получить какой-то определенный ответ. Однако его-то наши анкеты как раз и не дали. Может быть, потому, что мы неверно поставили вопросы, а результат во многом зависит от их постановки. Из ответов на анкеты стало ясно лишь одно — читателям не хватает интересных произведений…
Но это уже зависит не от библиотекарей, а от писателей.