Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 3, 2003
Зинаида Яковлевна Палванова родилась в Мордовии, в семье вольнонаемных, бывших политзаключенных Темлага. Детство прошло в Подмосковье, за сотым километром. В 1968 году закончила Московский институт народного хозяйства им. Плеханова. Работала наборщицей, корректором, санитаркой, социологом, сторожем. Участница литературного объединения «Магистраль».
Первая книга стихов вышла в 1980 году. В 1983 году стала членом Союза писателей СССР.
В 1987 году закончила Высшие литературные курсы. Публиковалась в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Огонек» и др., в альманахах «День поэзии», «Поэзия», «Свет двуединый» и др., в «Литературной газете».
Автор шести поэтических сборников.
В настоящее время живет в Иерусалиме. Занимается издательской деятельностью.
* * *
Пришло вдруг в голову,
что чужеватый день вокруг —
продолжение того самого утра,
которое было таким моим.
Чужеватая эта жизнь —
продолжение детства,
которое было таким моим.
Чужеватые стены, пол —
продолжение всех моих домов.
Господи, сколько их было!
Неужели этот — последний?..
* * *
Давно растаял снег в Ерусалиме,
Я не забыла снежный тот рассвет.
Деревья за ночь сделались седыми,
Но это не пугало душу, нет.
Наоборот, восторгом наполняло!
Родное прошлое вернули мне.
Узнала вмиг! Но прошлого мне
мало —
Увидела грядущее в окне.
Дождь за окном чертеж бессмертья
чертит.
Когда еще на снежный мир взгляну?
Мне мало ведать истину о смерти —
Споткнуться надобно о белизну.
* * *
Памяти Владимира Соколова
«Хорошо быть хорошим поэтом», —
Написал о поэте другой поэт,
Весь он светится этой строкой —
Отраженным волшебным светом.
А теперь ни того, ни другого нет —
Все ушли на вечный покой.
Там один за другим умирают поэты,
Там кленовые листья летят на сугроб.
Я, дожившая, Господи, до седин, —
Потрясенный житель иной планеты.
В телевизор гляжу я, как в телескоп.
Слава Богу, хоть космос один.
«Олимовская» кошка1
Вы себе даже не представляете,
какое это удобство — кошка!
Она не будит соседей громким лаем.
Она сравнительно мало ест.
Ее не нужно выгуливать.
Она умеет мирить домочадцев
друг с другом, с пособием по безработице,
с жизнью.
Утром, спеша по делам,
вы увидите свою кошку
возлежащей на шикарном автомобиле,
что стоит у соседней виллы.
Гуляя сама по себе,
она хорошо устроилась
под мирным солнцем израильской осени
и обстоятельно умывается.
Она грациозно владеет
красным автомобилем,
белой виллой,
улицей и Вселенной.
А вы, между прочим,
владеете вашей кошкой,
уж если вы не способны владеть
автомобилем, виллой
или хотя бы Вселенной.
1998
Иерусалим
* * *
Красный свитер я купила по дешевке
на иерусалимском рынке.
Это было в пятницу, перед закрытием.
Утром здесь машина взорвалась.
Два арабских смертника погибли,
а евреи по случайности счастливой
все остались жить.
Бросились в субботние закупки.
Господи, отчаянно торгуются!..
Мне сегодня эта суета мила.
Красный свитер я нечаянно купила.
Цены подскочили этой осенью
вслед за долларом-легкоатлетом.
Жизнь в Израиле дороже с каждым днем.
Кровь в Израиле дешевле с каждым взрывом.
1998
Иерусалим
* * *
Сердце помнит сосновый пожар.
Неужели увижу войну
не на телеэкране —
в натуральную величину?
У деревьев сухая кровь,
полыхает она — не льется.
У людей она проливается,
как вода у колодца.
Полон крови колодец времен…
А в квадрате окна все жалобней,
все крупнее кричит ворона,
словно деток своих потеряла.
26 октября 2000 г.
Энергия согласия
Дотрагиваюсь до кошки.
С места в карьер
она заводит мурлык
на всю квартиру.
Кошка вырабатывает вслух
энергию согласия
с устройством Вселенной,
создавшей кошку.
И глупая женщина,
напоминающая мужу на ночь
о долгах, о проблемах,
подходит к нему и трется
седеющей головой
о поникшие сильные плечи.
Потому что долги долгами,
а нежность нежностью.
Кто кого гладит
Я глажу твою колючую,
мною постриженную на днях
седую голову.
Ты тем временем гладишь
нашу рыжую кошку.
Кто погладит меня?
Всевышний.
А его кто погладит?
Никто. Ему хуже всех.
* * *
Утром в Иерусалиме,
в переулке вертикальном, —
счастьем, словно откровеньем,
озаренное лицо.
Никогда я не узнаю
о прямой причине счастья
утром в Иерусалиме.
И не важно, и не важно.
Есть оно — об этом весть.
Зинаида Яковлевна Палванова родилась в Мордовии, в семье вольнонаемных, бывших политзаключенных Темлага. Детство прошло в Подмосковье, за сотым километром. В 1968 году закончила Московский институт народного хозяйства им. Плеханова. Работала наборщицей, корректором, санитаркой, социологом, сторожем. Участница литературного объединения «Магистраль».
Первая книга стихов вышла в 1980 году. В 1983 году стала членом Союза писателей СССР.
В 1987 году закончила Высшие литературные курсы. Публиковалась в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Огонек» и др., в альманахах «День поэзии», «Поэзия», «Свет двуединый» и др., в «Литературной газете».
Автор шести поэтических сборников.
В настоящее время живет в Иерусалиме. Занимается издательской деятельностью.
* * *
Пришло вдруг в голову,
что чужеватый день вокруг —
продолжение того самого утра,
которое было таким моим.
Чужеватая эта жизнь —
продолжение детства,
которое было таким моим.
Чужеватые стены, пол —
продолжение всех моих домов.
Господи, сколько их было!
Неужели этот — последний?..
* * *
Давно растаял снег в Ерусалиме,
Я не забыла снежный тот рассвет.
Деревья за ночь сделались седыми,
Но это не пугало душу, нет.
Наоборот, восторгом наполняло!
Родное прошлое вернули мне.
Узнала вмиг! Но прошлого мне
мало —
Увидела грядущее в окне.
Дождь за окном чертеж бессмертья
чертит.
Когда еще на снежный мир взгляну?
Мне мало ведать истину о смерти —
Споткнуться надобно о белизну.
* * *
Памяти Владимира Соколова
«Хорошо быть хорошим поэтом», —
Написал о поэте другой поэт,
Весь он светится этой строкой —
Отраженным волшебным светом.
А теперь ни того, ни другого нет —
Все ушли на вечный покой.
Там один за другим умирают поэты,
Там кленовые листья летят на сугроб.
Я, дожившая, Господи, до седин, —
Потрясенный житель иной планеты.
В телевизор гляжу я, как в телескоп.
Слава Богу, хоть космос один.
«Олимовская» кошка1
Вы себе даже не представляете,
какое это удобство — кошка!
Она не будит соседей громким лаем.
Она сравнительно мало ест.
Ее не нужно выгуливать.
Она умеет мирить домочадцев
друг с другом, с пособием по безработице,
с жизнью.
Утром, спеша по делам,
вы увидите свою кошку
возлежащей на шикарном автомобиле,
что стоит у соседней виллы.
Гуляя сама по себе,
она хорошо устроилась
под мирным солнцем израильской осени
и обстоятельно умывается.
Она грациозно владеет
красным автомобилем,
белой виллой,
улицей и Вселенной.
А вы, между прочим,
владеете вашей кошкой,
уж если вы не способны владеть
автомобилем, виллой
или хотя бы Вселенной.
1998
Иерусалим
* * *
Красный свитер я купила по дешевке
на иерусалимском рынке.
Это было в пятницу, перед закрытием.
Утром здесь машина взорвалась.
Два арабских смертника погибли,
а евреи по случайности счастливой
все остались жить.
Бросились в субботние закупки.
Господи, отчаянно торгуются!..
Мне сегодня эта суета мила.
Красный свитер я нечаянно купила.
Цены подскочили этой осенью
вслед за долларом-легкоатлетом.
Жизнь в Израиле дороже с каждым днем.
Кровь в Израиле дешевле с каждым взрывом.
1998
Иерусалим
* * *
Сердце помнит сосновый пожар.
Неужели увижу войну
не на телеэкране —
в натуральную величину?
У деревьев сухая кровь,
полыхает она — не льется.
У людей она проливается,
как вода у колодца.
Полон крови колодец времен…
А в квадрате окна все жалобней,
все крупнее кричит ворона,
словно деток своих потеряла.
26 октября 2000 г.
Энергия согласия
Дотрагиваюсь до кошки.
С места в карьер
она заводит мурлык
на всю квартиру.
Кошка вырабатывает вслух
энергию согласия
с устройством Вселенной,
создавшей кошку.
И глупая женщина,
напоминающая мужу на ночь
о долгах, о проблемах,
подходит к нему и трется
седеющей головой
о поникшие сильные плечи.
Потому что долги долгами,
а нежность нежностью.
Кто кого гладит
Я глажу твою колючую,
мною постриженную на днях
седую голову.
Ты тем временем гладишь
нашу рыжую кошку.
Кто погладит меня?
Всевышний.
А его кто погладит?
Никто. Ему хуже всех.
* * *
Утром в Иерусалиме,
в переулке вертикальном, —
счастьем, словно откровеньем,
озаренное лицо.
Никогда я не узнаю
о прямой причине счастья
утром в Иерусалиме.
И не важно, и не важно.
Есть оно — об этом весть.