Цикл стихов
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 12, 2003
* * * Все на свете приходит к концу. Нам с тобой горевать не к лицу. Море движется, камень стругая. Там когда-то на паперти лет Нам счастливый достался билет От шарманщика и попугая. Что ж, не плачь, моя жизнь дорогая. 25 ноября 2002 Няня Первое воспоминанье Ярче, чем свет в раю: В церкви около няни Я на коленях стою. Бант мой дрожит в поклоне, Темя мое в огне: Батюшка на амвоне Богом кажется мне. Патокой пахнет кадило. Крест и медленный дым, Свечки горящей шило — Все кажется золотым. Платочек нянюшки Клавы Трещит в золотистой мгле, И отсвет Господней славы У нянюшки на челе. Вся жизнь — ни много ни мало — Прошла, а все трепещу: Ищу я судьбы начало И няню в себе ищу. 22 декабря 2002 Пеночка Первое марта. И день-деньской Тенькает пеночка за занавеской С жесткостью рифмы мужской, С мягкостью — женской. Первое марта, а все — мороз. В мире — раздрай переходит в привычку, Не потому ли до слез Жаль эту птичку? Рано запела. А вдруг у птиц Тоже междусобье конфессий И из-за небесных границ, И из-за песен? Рано запела. Как бы она Здесь не лишилась чуда экспромта, Здесь, где ведется война Без тыла и фронта . 1 марта 2003 * * * Бежит волна за волною... Напрасно по простоте Ты власть свою надо мною На этом ищешь холсте. Волна меня окатила, Меня облепил песок, Меня обожгло светило, И ветер меня засек. Июльской лозы запястье, Воды штормовой горбы... Здесь нет ни тебя, ни власти, Есть только портрет судьбы. 19 февраля 2003 Мольба Холод. Из глотки звук Вырвать, что зуб из десны. Дай мне из щедрых рук Голос испить весны. Здесь, где в снегу хвоя, Здесь, где в зиме жилье, Я ли не тень Твоя, Я ли не эхо Твое? 3 марта 2003 * * * Потомки потопа, исчадья земли, Зачем мы копируем буйство безумий? ...Не все из родимых Помпей изошли, Когда начал пемзой плеваться Везувий. К чему я известную песнь завела? К тому, что времен не бывает несходных. Я вижу, как лава собой обтекла Дома и людей, и домашних животных. Лишь полые слепки остались от них, Остывшие пепельные саркофаги, Лишь охра и мрамор остались в живых Да медь, зеленеющая от влаги. Зачем разнесли мы на щепки Ковчег, Зачем раздробили ядро водорода? Не смеет себе позволять человек Всего, что себе позволяет природа. Она и не знает натуры своей, А мы еще в школе ее изучали... Возрос виноградник на пепле Помпеи, А память взрастает на пепле печали. 4 марта 2003 Паводок Желтый крестик звезды — Упреждающий цвет. Для воды нет узды И наездника нет. Из конюшни своей Выпускает река Пенногривых коней, Чтоб снести берега. Ржет вода, и вот-вот Между водных копыт По теченью снесет Мой насиженный быт. Но уму вопреки И судьбе поперек Мне понятен реки Сумасшедший рывок. 19 марта 2003 В море дождя 1 Блещут над жизнью старой Молниевы мечи. Стало крылом Икара Тело моей свечи. Воск ее слезный перист, Нервен огонь живой. А за окошком — пенист Ливня густой прибой. Дождь затопляет крону, Что ни листок — моллюск. Чаще, чем на икону, Я на окно молюсь. Вижу я рыбью стаю. Руки вдруг разведя, Я из окна взлетаю В море дождя. 2 Владыка дней моих, владыкой вод соленых Ты представлялся мне, Я бытовала в зарослях зеленых На самом диком дне Твоих владений, жемчуг чей не сметен, Как в Подмосковье снег. Я забывала, что ты тоже смертен, Как всякий человек. Я счастлива была. И вот ты умер. А суша так глуха, Что слышится едва с небес знакомый зуммер Морского петуха. 3 Постоянно мне снится лицо твое в бритвенном креме И кусок лезвия — Будто сам ты сбриваешь со щек своих жесткое время Своего бытия И что руки мои разведенные стали антенной, И что ловят они Все событья земель и морей, айвазовскою пеной Торопящие дни. Что ни утро — пытаюсь распутать до горького стона Сон навязчивый свой. По сей день застреваю я в синих кудрях Посейдона, В этой пене седой. 4 Я вспоминаю тебя по любому поводу. Овеществленная память ныряет под воду Рыбой, владеющей разнообразными жанрами, — Пляшущей всем животом и поющей жабрами, Ищущей музыку между корягой и перлами, Пишущей по серебру разноблесткими перьями, Дышащей былью и болью минутного вымысла, Где твоя свежая смерть в песню подводную выросла. 5 Вовсе сбрендила Муза — в морском пребываю затворе. Если истина, как утверждают, рождается в споре, То из пены морской рождается красота, Я качаю ее колыбель, а она пуста, — Вся в коралловой сыпи, как кожа ребенка в кори. Я окутана водорослями под стать повилике И под стать моим мыслям о старом моем владыке — Он ушел из объятий моих навсегда, навсегда, Только блики следов его звездных хранит вода Только ветер волну за волной, как страницы книги, Перелистывает. Мой любимый писал о волнах — О давно миновавших и об идущих войнах, Поднимающих тину кровавую с самого дна. В мире распрей не счесть, а Любовь на свете одна, И бессильно печется она о живых и покойных. Я качаю коралловую колыбель Афродиты. Вкруг меня все моллюски целы, акулы сыты. Но пуста колыбель, опустел и царский престол. Не хочу я на землю, в которую ты ушел. Обезумела Муза — теперь мы со смертью квиты. 6 Не боюсь я под воду спуска, Где все рыбы мерцают лунно. То я — в раковине моллюска, То я — смерч на трезубце Нептуна, — Беззаботна в морской пучине, Затыкающей рот скорбящий, Убаюкивающей в тине День прошедший и настоящий, 10—13 июля 2003