Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2002
* * * С одной стороны загремят по двум струнам, На русском споют еле слышно с другой. Здесь звук заплутал по барханам, бурунам И в камне увяз рудобойной киркой Как бы на растяжке — вовнутрь, в сердцевину. О камня поющего треснувший рот!.. Горе — половину, морям — половину, И — сердца разрыв — на хребте разворот. Вбирая по капельке песни пространства, Окрепнуть, смиряясь, наверное, но Терпение, камень, огонь, постоянство — Все это дано. Магнит Зачем он отдавал тиранством, Бредовых руд капризный зов, Зачем так мучил межпространством Двух раздраженных полюсов? Сквозь бред семейных драм, увечий, Я слышал, как оно ревет!.. Как силой двух противоречий Из бездны что-то третье рвет!.. Магнит, плюс-минус красно-синий, Все детство он меня томил, И, тайных смут разнять не в силах, Я ту подковку разломил, — Разъял на цветовые доли, На плюс и минус разложил… Единым оставалось поле Двойного залеганья жил. Волн силовых в туманном герце Начало путалось с концом… Но как не разорвалось сердце В раздорах матери с отцом? — Каким еще полярным вьюгам Оно подвластно здесь, где плугом Три поколенья друг за другом Взрывали степь? Зачем, томясь Магнитной стрелкой, как недугом, Оно свой пеленг — круг за кругом — Все не сомкнет с певучим Югом, На ревы Севера стремясь?.. День Стоял человек, сощурив глаза, Стоял на горе и на степь смотрел. Степь в июле горяча, как гюрза, Которую камень нагрел. Старый человек сильно терпелив — Зачем бояться солнечного удара? Под шубой и в зной хорошо… Напылив, Подошла из-за горы отара. Все хорошо… да только, пожалуй, Не хватит зла, Когда тебя добром не желают слушать. Зачем самая молодая Опять последней пришла? Сытней, чем другие, хотела покушать? Под темными скулами зашевелился кадык, Но сказал человек заблудшей овце, Что она теперь лучше стала в отаре ходить, И стыд забелел у овцы на лице. Потом человек сунул кнут в сапог, Войлок на шляпе промял покруче. Но песню запеть человек не мог Потому, что спускался по круче. Отара ушла далеко вперед. Юрты показались. Стали выше… Но песня душу не так берет, Когда пыль, и другие слышат. Человек поел, закурил табак. Отошел подальше — на закат — от аула… Но песня нынче не шла никак, И обида в душе никак не тонула: «Была трава, степь теперь в пыли, А зачем убегать — непонятно…» Но старый человек терпелив, Он этого не сказал, а повернул обратно. Ночь Горящий кизяк переворачивается в костре, Когда совсем сгорит и погнется. И старый пес переворачивается в конуре, Когда заснет, а во сне неймется. Переворачиваются небеса, Когда кончается время года. Белая звезда не ослепит глаза С перевернутого небосвода. Человека тянет посидеть у костра, С кем-нибудь поговорить. А если очень ночная пора, — Просто покурить. Главное, чтобы был огонь, Огонь в степи достает до звезды! А поставь меж звездой и костром ладонь — Кожу покусают красные рты Потому, что искры летят на Марс, И они разгорячены и неистовы, как матадоры, И они вершат свой траурный марш, А так погибают легко и скоро, Как в старом испанском кино, Которое возит по аулам механик… Псу за кошмой, на подстилке, темно, И пес выходит на красное дыханье. Он видит, что звезды уже не те, Что утром пора поворачивать кочевье, И спать человеку пора — на звезде. От костра багровым стало свеченье. Аяк-Калкан1 Я слышал однажды поющие горы песчаные, Я видел змею, что как рыба спала в чешуе, Я тронул ее — она слушала пенье — нещадные Глаза ее медленно перетекли в бытие И вновь затвердели. И снова извечная жажда Заполнила два размагниченных пеньем зрачка… Поющие горы в пустыне под вечер я слышал однажды И понял, что в мире повсюду от музыки боль и тоска, Что музыкой в мире налажена тяга взаимная, Что все припадает к истокам, когда зарыдает земля, Плоть рыбы и птицы, глаза человечьи, змеиные Сольются, терзаясь и воспоминанья деля О тех временах, когда вместе, в едином изгибе… Но музыка в недра уходит, как в почву уходит вода. Вот пух — это птице. Вот капля соленая — рыбе. Песчинка — змее. Человеку — песок и звезда. Созерцательница (Азия) …меркнут белые делянки, Тылом жертвуя на фланге, В центр фаланги сведены, Жертвы, жертвы, жертвы, жертвы... Разворачивают жерлы Башни с черной стороны... В бастионе шахматной гробницы Мысли тяжелы и холодны. Выщерблены плиты роговицы. Жертвы и ходы предрешены. В панцирных полях платформы косной Неизменна есмь Величина. Вправо купол накренился звездный. Влево крен к утру дала волна. Код секунд несметных, колыханно Золотым кочующий холмом, По бессмертной формуле бархана Расшифрован медленным умом. И пока на монолитах клетей День блистает, ярко излучен, Из гремучей тьмы тысячелетий Корень, точно жало, извлечен. Взгляд недвижный отрешен от страха Пораженья в костяной игре. Под пластом системы черепаха Держит время в черной конуре. 1 Местность в Казахстане на реке Или, где находятся знаменитые поющие барханы.