Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2002
* Гузь Д. М. — выдающийся деятель культуры и искусства конца ХХ начала XXI века. (Примеч. автора.)* * * Жизнь, как об столб слепых котят, Ефимова с Гузём* ка-а-ак дрызнет! А Гузь с Ефимовым сидят И думают о смысле жизни, Который нас не ждёт в душе, Как огурец в рассоле — вилки, Но нынче, кажется, уже Виднеется на дне бутылки. Сейчас мы сделаем глоток (Иль, скажем, два — большое дело!) — И новый совершим виток К гармонии души и тела. Ему вольно себя топить В вине — а я в сомненье горьком: Так всё же — пить или не пить, И если всё же пить — то сколько? Пусть, как макаки с букварём, Мы смыслим в этой круговерти, Как смысл жизни ни мудрён — Он не мудрей, чем смысл смерти. И мы стоим смертям назло, Как дембель по команде «Вольно!». Судьба нас злит — а нам смешно, Любовь нас бьёт — а нам не больно. Вот мы сошлись в который раз, Варшавский Договор и НАТО, А всей-то разницы у нас — Он холостой, а я женатый. И, в общем, как души ни трать, В конце оно того не стоит: Кому больнее умирать, Повешенный с утопшим спорит. Инне Кабыш В мире выдумок и лжи — Ты права — В доме должен быть мужик, Голова. Телевизор, если что, Починить; В спальню, скинувши пальто, Поманить; Думать, строить города И решать; Перегаром иногда Подышать; Где-нибудь гвоздей тайком Утащить; Если надо, тумаком Поучить. Должен кто-то быть живой Под рукой — Хоть убогий, хоть кривой, Хоть какой. Чтоб смотреть на жён чужих С высоты, В доме должен быть мужик — Это ты. Актрисе Ларисе Я животное такое Без хвоста и без рогов, Нет мне, бедному, покоя От естественных врагов; Счастья нет, с деньгами туго... Возражай, не возражай — То тебя поставят в угол, То загонят за Можай. Но, жуя свою похлёбку И любя свою жену, Я порой мечтаю робко Про волшебную страну. Там почти не слышно мата, На дубу — учёный кот, По нечётным дням — зарплата, А по чётным — Новый Год; Там жлобы — большая редкость; Жизнь привольна и легка; Там ментам дают за вредность Пиво вместо молока; По желанью — банька с паром; Нет ни лысин, ни седин; Там таких, как ты — навалом, А таких, как я — один;** Там читают Кама Сутру Дети в школе по слогам; А когда наступит утро, По кисельным берегам Входит женщина нагая В реку чистого вина... Есть же где-нибудь такая Идеальная страна! * * * Я б подался в татаро-монголы, Вместе с ветром скакал по степям, Неумытый, счастливый и голый, Улыбался знакомым репьям, Я бы пел непонятные песни На невнятном своём языке — Жизнь умеет быть сносною, если Пронести эту жизнь налегке. Ах, какая, должно быть, отрада — С чистой совестью спать по ночам, Жить с презреньем к вселенским шарадам, Поклоняться реальным вещам. Хоть на время, хоть в качестве шутки Я молю со слезою в глазах, Чтоб душа находилась в желудке, А не где-нибудь на небесах! Только всё, что случилось, — случилось, Остальное случится ещё... Я ищу наяву то, что снилось, И смеётся судьба: «Горячо!» Мне по случаю в этом трамвае Выпал русский счастливый билет: Ожидая, чего не бывает, Жить на свете, которого нет. * * * В ожидании славы и денег, Счастья неоспоримых мерил, — Мы посмотрим, кто чей современник, Я не раз и не два говорил. Персонажем различных историй, Патриотом слияния тел На почётную грамоту, что ли От судьбы заработать хотел? Жил, как люди, животных не мучил, Не бузил, не сворачивал рек, И грешил, коли выпадет случай, Озираясь с опаской наверх. Всё всегда проверял на себе лишь — И уверился, грустно сопя: Не надейся, что деньги имеешь — Это деньги имеют тебя. Если шумно в прихожей и вроде Бы на медной играют трубе, Не надейся, что слава приходит, — Ибо слава идёт по тебе. Этим знанием скорбным стреножен, Я, наивный, откуда-то взял, Что любовь-то уж точно поможет, Без любви-то уж точно нельзя! Перспектива рисуется мрачно — Я теперь-то уж знаю, поди: Новый опыт поставлен удачно, Вот какая фигня впереди — Не душа будет, гиблое место — Потроши её, не потроши, Непривычно — но неинтересно. И когда на остатки души Ляжет память остывшею лавой, — Что поделаешь, так и живи... Мне не нужно ни денег, ни славы, А, похоже, теперь и любви. * * * Барон Мюнхгаузен не врал — Он просто побывал в России, Где, как приличный, по утрам Лечил похмелье лососиной; Где в чистом поле как-то раз На пару с Марфой-шалунишкой Напиток под названьем квас Его порадовал отрыжкой; Где снег — судьба, не вещество, Где мягче плахи нет подушки, И очень даже ничего Томят огурчики в кадушке; Где и еврейский есть вопрос, И лже-цари, и лже-наука, Где за троих тягают воз, Как прежде, лебедь, рак и щука; Где мудрость превращают в дурь, Поминки превращают в пьянку, Где шьют тулупы мехом внутрь, А души носят наизнанку; Где что ни сумка — то сума, Где за державу, блин, обидно, Где горе даже от ума, А счастья днем с огнем не видно; Где всякий нищий — грамотей, Но дураку дают дорогу, Где вроде все как у людей, Но все равно — не слава Богу; Где к чудесам не привыкать, Где времена и ныне — оны, Где век пророка не сыскать, Но все глядят в Наполеоны; Не голова — душа болит, И в споре верх берут лишь глоткой, Назойлив местный колорит С его пельменями и водкой; Где смерть за счастье на виду, Где привкус крови все имеет... Ну, разве в эту ерунду Нормальный человек поверит? * * * В небе струйкой крутится Никотин... Всё ещё забудется, Погоди. Дом казённый, дальний путь, Смена мест — Всё ещё когда-нибудь Надоест. Надо ж и помучиться На краю... Всё у нас получится. Зуб даю. В экскрементах по уши, Погоди Думать, будто всё уже Позади. Посмотреть критически — Всем назло Нам с тобой хронически Не везло. Вот начнём уписывать Ветчину — Будет позавидовать Им чему. Обретаться смысла нет За бугром — Может, счастье писает За углом; Может, мы заранее Всё учли; Может, мы в изгнании Короли. Мы ещё побьём тузом Даму треф, Оптом всех за фук возьмём Королев, По ранжиру выстроим Королей — Лучше верь мне быстро, и Без соплей. Восхвалений кашица, Дом в Крыму — Всё ещё окажется Ни к чему, Всё ещё замутится. С пьяных глаз — Всё ещё забудется, И не раз. * * * Как я ходил по комнате пустой, Прикуривая сигареты с фильтра, Сквозь мат густой частя: «Ужо постой! Ах ты змея!! Ах, понимаешь, гидра!!!», И строил планы мести роковой, Зол на судьбу, глядясь в проём оконный, Как обладатель полки боковой Какого-нибудь общего вагона! Какие комплименты говорил Я этой глубоко любимой роже, Какие я цветы тебе дарил! — За что и мне обламывалось тоже. И что же нас, таких-то молодцов, На пятилетку даже не хватило? Любовь нас подпалила с двух концов — Но пожалела, подлая, тротила, И ты уходишь — чемодан готов, Мелькнёт лужком то ляжка, то лодыжка, И оставляешь мне изжогу снов, Воспоминаний горькую отрыжку. А вспомнить будет что: в своём пальто Я подойду, такой неотразимый, Что ты забудешь посреди метро, В какие собиралась магазины! «Мы, кстати, незнакомы до сих пор, Но это всё уладится по-свойски...» — Я думал, глядя на тебя в упор, Тобою увлечён на Комсомольской. «Ведь ты б мечтать не смела о таком!» — Я думал, представляя с понтом детским Всю нашу жизнь совместную тайком, Влеком от Курской и до Павелецкой. Твоя надежда — в счастии моём, Надежда наша — в счастии друг друга; Вдвоём ныряем в этот водоём — И тонем в нем конём, сошедшим с круга!.. Но ты сошла не с круга — с кольцевой Под арку Парка Отдыха с Культурой, И бейся головой, и вой-не вой: Проглочена Москвой с концами... Дура. * * * Отъезд — событье, ставшее Причиною стишку, Как яблоко, упавшее Ньютону на башку. Увешана баулами, Браслетами звеня — Куда бы ты ни вздумала Уехать от меня, В какие дали страшные, В Страну, допустим, Оз — Но птичками загаженный До кончиков волос, Позёмкой припорошенный, Я, где стоял, стою, Чтоб камень, в небо брошенный, Нашёл ладонь мою. Фигуркою из золота Со светом на паях, Войдёшь, напустишь холода, Замешкавшись в дверях, И сделаешь движение. Чтоб я тебя обнял... Закона притяжения Никто не отменял.
** Эти строки позаимствованы у Кати Горбовской и стыдливо переделаны. (Примеч. автора.)