Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2001
Геннадий Шептунов У века на краю 03 Разговор при свечах под забором зачах. Архимед нахимичил : сработал рычаг — Мир свихнулся с оси. Космос виснет усами. Вещий кочет клокочет в наваристых щах. Очертание чурки скрывает в сиянье Голубых огоньков распаленный очаг. Проскочи перекресток, впишись в поворот, Прочитай отражение наоборот, Не спеши — повезет! Не сбежать от удачи, И не скрыться впотьмах от тупой правоты, Той, с которою спишь. По помойкам оплачут Полоумную скачку ночные коты. Полечи палача. Утешай алкашей. Ослюнявят, умаслят ... (а лучше б — взашей!) Жмешься? Жутко? — И в шутках есть что-то, что чутко. Поутру пролетит, свистнув мимо ушей, Наше утлое счастье. Так серая утка Кличет глупых утят у стены камышей. Зарисовка Полосато-золотая, Насекомая оса, То ли столики считая, То ли просто небеса С повседневностью сближая, Прожужжала в мой стакан. В мой джин-тоник. В мой карман. Ведь оса не уважает Возлияния с тоски, А равно бычка у края Пошатнувшейся доски. А равно — желанья рая. Или же — не понимает Смысла жизни “вопреки” Посему — летит на волю, В небо — прочь из алкоголя, Горьковатое питье Оставляя. И, прекрасна, Пулей, глазу неподвластной, Обретает бытие 30.08.1997. * * * Зима зализывает лужи. Предновогодняя земля Простужена. Пространство уже, И небо ниже. У нуля Предтечи — единица, двойка, Возможно — тройка. До весны — Три месяца. Зато ясны, Как капля — дни, и свежей слойкой И елкой пахнут вечера, И в кухнях — сухость и жара, И в ожидании везенья — Быть может, счастья — торжество И неизбежность Воскресенья, Зане рожденье — Рождество. * * * Небо в цвете полусвета. Город спрятался у ветра За спиной. Мир пропитан недопетым — Сиплым бегом, рваным метром, Новизной. Ни пути, ни остановок. Воздух вязок, воздух ковок, Воздух — стон. Снег — прямыми и кривыми, Словно те, которым имя — Легион. Нарастая по спирали, Вихри скручивают дали В пустоте, И гонцы к концу погони Чуть крупнее на ладони Перед тем, Как расстанутся, растают, Превращая в каплю стаю, Белый полк В миг, когда за поворотом Кто-то будто понял что-то — И умолк. * * * Время года все еще бесплотно, Безвоздушно. На пустынном нотном Стане улиц — ни лица, листа. Царство этажей, проспектов, пыли, Где линейный бег автомобиля Есть чуть большее, чем красота. Потягавшись мудростью со змеем, Мы с тобою все еще не смеем Заглянуть туда, где жить да быть — В сказку, где чем дальше, тем страшнее В этот век, когда не знать — грешнее, Чем не верить или не любить. Там, скрутившись в жгут перемещений, Поздних вздохов, полувозвращений, Соприкосновения сторон — Заплескав и хлопнув чем-то мокрым, Грохнет небо очередью в стекла Наспех закрываемых окон. Позабыв о времени и месте — Твердь, вода, огонь и воздух вместе — Так пылает майская гроза, Что вспорхнешь, как скрипка над оркестром, Захлебнувшись сине-белым блеском, Заливая зеленью глаза, Запуская огненные бивни В утро, зашифрованное ливнем, В теплый день, раскрывший лепестки В чистое, без червоточин, счастье В ветер, гнущий годы, словно снасти, В вечность, заглянувшую в зрачки. Псы Вечер шоркнул шустрой змейкою, и, отчетливо-жива, полнолунной чародейкою обретает ночь права; И, того гляди, дотронутся неба в блестках и свечах морды, задранные в конусе усеченного луча. Изваянья неприкаянных, неприкормленных зверей, порождение окраины, преступленье пустырей — Помесь нежности с отчаяньем, жуть с протянутой рукой, с волком схожая — молчанием, с человеками — тоской. И, хмельно по лужам шмякнувши, пустит ужас в ночь круги, и ускорятся и так уже торопливые шаги, И завоет вслед бесхозная, счет ведущая столбам зодиаковая, звездная, желтоглазая судьба. * * * Встреча началась почти беззвучно, Словно вечность — просто окончаньем, Угасаньем тьмы и пустоты. Мир, пока ничей и неприручен, Горд еще нечетким очертаньем, Чутко щупал мерзлые пласты Собственных глубин, немым круженьем Заморочен — так, как по тетради Чистой бродит грифель школяра. И споткнулся вдруг на водной глади, Сбился в мириадах отражений, Спутался, ожил и заиграл. * * * ...Озеро. Мир удивленно-удвоен Сонным овалом. А лежбище бревен По берегам — словно знак очищенья Воздуха, неба, земли отраженьем Не упускающим леса, куста, Выхлопом лающих сводов моста. Мост, мостовая, предместье, арена Площади. С краю — бурлящая пена Смоченных небом, к панели прикованных Сотен судеб, мельтешащих по Броуну — Им — да святится Имя Твое – Не уместиться в Небытие, Как не обшарить – Времени, ветру ли – Двух полушарий Стереометрии. Что и ведет — как ни кинь, всюду — клинья — Жизнь и полет к удлинению. К линии, Пусть даже ломаной. (Все-таки — путь!) К рокоту: “Помни!”, в глуби — “забудь”. * * * Особливо под осень Случай просит на чай. За плечо перебросим Эту птичью печаль; Чайке — рыбная ловля, Нам — во славу игры — На бесславье бессловья Свистнуть раком с горы Что-то очень простое, Вроде “видныя зги”. Глянь — дождей с перестоя Дождались четверги; Как распаянный чайник, Протекли небеса, Шепотком обещаний Орошая леса. Краткий грохот безмолвья Краше тонкой бубни. В перескоках по кровлям Обновляются дни, Нежно-устричным утром Утопая главой В перелив перламутра Над отжившей листвой. * * * Все, как свыше — сухо и просто. Без излишнего. Узким мостом Сквозь столетья в тугую тьму Пролетаем — как прорастаем, Выбиваясь из сил и стаи, Выбывая по одному — Без красивостей. Под светилом — Сырным ломтиком — правят миром Очертавшие житие Несущественнейшие вещи — Так в луче полнолунья плещет В ночь повешенное белье. Не воротишься! Расстоянье Не отлетом, но нарастаньем, Разрастанием вширь и вдаль Измеряют. Ладони, губы И все прочее — слишком любо, Слишком живо, чтоб было жаль, Слишком нужно, чтоб быть подарком. И, в расчеты введя помарку Исполнением до краев, Повернемся кормою к Паркам. Слишком холодно, слишком ярко Переточено острие, Пронизающее пустые Километры, в которых ты, я И другие — уже одно — Так что ведьмам не разобраться С рвущим скрюченные их пальцы Озверелым веретеном. * * * На свое — уже чужое — тело Взгляд чуть выше, чем от потолка. Все, что было светлым, стало белым. Остального не было. Легка И мягка, как первый снег над крышей, Чистая душа еще парит, Все еще — не тает. Тише... Слышишь? Все болело. Больше не болит. * * * Отмечены затменьем, Застыли на мели Созвездия в смятеньи Над бирюзой Земли — Так, словно на откосе Взирает человек На осенивший осень Внезапный первый снег. Посетуешь едва ли (Покуда — на Земле) На зоркость Зазеркалий, Мерцающих во мгле, На елей параллели В аллее без конца, На два лица в прицеле Столетия-стрельца. Ни отзвука, ни звона. И взору не слеза Мешает. Изумленно Распахнуты глаза — Так неусердный в вере Очутится в раю У вечности в преддверьи, У века — на краю.
Геннадий Вадимович Шептунов родился 20 сентября 1966 года в Москве. В 1985 году окончил 2-е Московское медицинское училище, работал на «Скорой помощи», служил в армии. В 1993 году окончил Российский Гос. Медицинский Университет. Врач кардиолог-реаниматор — на московской «Скорой». В 1996 году выпустил сборник стихов «Диагональ» (М., Буквица, 1996). Других публикаций не было.