Технотриллер или роман отчаяния?
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 7, 2001
Лидия Григорьева. «Воспитание сада». СПб.: Изд-во Русско-Балтийский информационный центр «Блиц». Серия «Русский ПЕН-клуб». 2001.
Ирина Знаменская«Я штопаю дыру в миропорядке»
Стихи поэтов, давно не живущих в России, обладают некоей общей трудноопределяемой молекулой инобытия — отсутствия в… или, скажем, присутствия вне… Стихи эти могут быть о России или, например, о Канаде; они могут быть талантливы более или менее, энергичны или элегичны, но мы все равно почувствуем: сии строки написаны теми, кто живет там, а эти — теми, кто присутствует здесь. То ли груз проблем и забот до большей сухости отжимает творожок наших тутошных мозгов, то ли присутствует у зарубежных коллег элемент превосходства — наблюдателя над участником (но ведь со стороны — не свысока?..), то ли проблемы и заботы другие: Бог весть…
Это предисловие нужно мне для того, чтобы напомнить банальное: из каждого правила бывают исключения.
Таковым исключением и явилась для меня новая книга стихов Лидии Григорьевой «Воспитание сада». Григорьева, автор поэтических книг, изданных в России и за рубежом, уже много лет живет в Англии. Чем же достигается ощущение пребывания автора и российского читателя в едином жизненном пространстве? Удачной ли композицией книги, включением в нее стихов разных лет, вплоть до юношеских, написанных еще в России, или не утраченным ощущением себя — здешней и только здешней, в какие бы географические точки ни забросила судьба, — трудно сказать…Степь взлетает, раздутая как цеппелин,
и летает сама над собою.
Воздух мягкий и вяжущий, как пластилин,
под тяжелой прогнулся стопою…Скорее всего здесь — и то и другое
и — что-то еще. Ощущение единства. Единства — в масштабе мироздания. Божий дар — Сад. Все живое в нем — родственно друг другу. Чужое воспринимается всего лишь как непривычное, в худшем случае — неуютное, но не как враждебное. Нужно только притерпеться, вникнуть, понять — и почувствуешь это спасительное умиротворяющее единство. Даже небольшой внутренний цикл «Свобода выбора и кокон кокаина» — это как зарисовки пороков, не «Каприччос», а скорее русские лубочные картинки. Лучшие стихи книги оставляют у читателя необычное, по нашим временам, эмоциональное послевкусие: целостности мира и присутствия надежды.
Это, скорее, синтез, а не анализ. Из разнокалиберных забот, печалей, переживаний, радостей произрастает свой личный сад, сплетающий ветви с бескрайним, звездным. Если не удается изменить в лучшую сторону материальный мир, надо попробовать сделать это в собственном космосе — в Саду:…кипит шиповник, пенится у губ!
Я штопаю дыру в миропорядке…В этом Саду все зависит не столько от внешних движений жизни, сколько от движений души:
Распластался под тяжкою тучей
то ли ворон крутой и горючий,
то ли призрак иссиня-пурпурный,
то ли образ литературный.И то! Не за тем ли и дал Господь человеку свободную волю, чтобы он смог примерить на себя Его занятие — творить? Но если в реальной жизни для этого нужна почти неподъемная соборность и терпимость, ощущение себя, каждого, — клеткой организма, которая не может быть лучше или важнее других, то в уединении за письменным сто-
лом — хозяин-барин, и сотворяемый мир, читай — Сад, сообразен лишь с количеством гармонии, отпущенной Богом твоей душе… Кто только не поселяется в этом Саду:В сумраке сознания ежик копошится:
Роется, вздыхает и шуршит,
Если что-то кажется, надо побожиться,
Сумрак сразу съежится, ежик убежит.То ли это заговор, то ли — колыбельная? Тепло и спокойно, как в детстве. Но бывает и по-другому:
Вот дикий сад души заброшенной
безлюбый неухоженный безликий
жасмином и сиренью запорошенный
малинничий, колючий ежевикий…его тоска неявно ненамеренно
от страха увеличится стократно
и потому я вовсе не уверена
войдет ли кто и выйдет ли обратно.Мир бесконечен и разнообразен.
Сад — многолик и неповторяем. В нем каждый может найти заветное место для себя. Может приволочь свой домашний бонсай, и он впишется, врастет в общую картину, точно здесь и родился. Лишь бы не разрушать, не жечь, не гадить. Приподниматься над собой, хотя бы во сне, и тогда:Замордован жизнью скверною
Там, несомый силой крестной,
Воспаришь над бездной серною,
Словно ангел бестелесный.Для тех, кто еще собирается жить, а не мрачно отчитываться в толпе Апокалипсиса, книга Лидии Григорьевой — глоток свежего воздуха. Растение, животное, человек, по Григорьевой, заслуживают надежды. Ставила ли она перед собой такую задачу или нет, но так получилось:
бесценные небесные дары
они на землю волглую роняют
в ночных садах, где множатся миры,
где гром гремит и молнии сверкают.