Стихи. Вступление Александра Ревича
Наум Басовский
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 5, 2001
Наум Басовский
И груз бытия невесом
Наум Басовский издал в Москве только одну книгу «Письмо заказное». Как у нас чаще всего бывает, она прошла незамеченной. А ведь в этой книге были уже все признаки настоящего, ни на кого не похожего поэта, что случается не так уж часто. Стихи возникли спонтанно и при всей их неожиданности составляли единое пространство многообразной России, петербургской, московской и провинциальной, с той по-лермонтовски «странной любовью» к ней, которая и бывает по-настоящему искренней. Стихи пронизывало предчувствие прощания и разлуки. И это тогда, когда поэт и не думал об отъезде.
Пронзительное стихотворение о жизни в захолустном городке с его «грязными столовыми, с райкомовскими коридорами» кончается такими неожиданными строками: «Такое долгое прощание, такое долгое прощение». Непреднамеренное прощание во многих стихотворениях сквозит сквозь строки. Поэт пишет: «Скоро один я останусь на острове с воплями чаек и черными избами…»
Предчувствие прощания сбылось. С начала 90-х годов Н. Басовский живет в Израиле, где издал две большие книги стихов и поэм и получил безоговорочное признание в русско-язычной среде. А в России его почти не знают.
Лирика этого автора, как у всякого настоящего поэта, открывает нам не «текст», как принято теперь говорить, а множество подтекстов, смысловую многослойность, часто выраженную не словами, а чем-то не поддающимся определению. Вот стихотворение всего в двенадцать строк. Все происходит за окном бегущего поезда. Мелькают яркие картины российских пейзажей, поля, багряные рощи, незнакомый собор незнакомого города, незнакомая женщина «с тонким печальным лицом». Мимолетная манящая жизнь за стеклом вагонного окна, красочная, но лишенная звука, как немое кино. Какое во всем этом пространство. И сколько печали о несбывшемся… Жизнь. Судьба. И тайна неполноты этой жизни вспыхивает в последних строках: «И разгадка приходит за миг или за два до смерти: пропадают цвета, и взамен обретается звук».
В стихах Басовского нет ничего лишнего. Все скупо. Но не в ущерб яркости изображения. Слово приобретает особую многозначность, эпитет становится «нелепым». Поэта «не волнуют ни х л е б н а с у щ н ы й, ни в о д а к л ю ч е в а я, а просто в о д а и х л е б…» А песок, жара, солнце выражены одним словом «п у с т ы н я», которое способно обжечь и перехватить дыхание.
Небольшая журнальная подборка не может передать всю глубину и своеобразие лирики Н. Басовского, но читатель все же ощутит атмосферу этого поэтического мира и значительность поэта. Коротко, но как наполненно:И тогда напишу я две тихих строки,
чтоб молчали они, как молчат старики,
а в молчании том все года и года,
и слеза, и гудок, и речная вода.Александр Ревич
Причал
Словно песенку напевая,
тихо плещет вода о сваи,
навевая неодолимо
монотонно-тревожный сон.
В сизоватом облаке дыма
пароход проплывает мимо —
почему-то я точно знаю,
что опять не пристанет он.Не причалит он, как ни грустно,
к этой пристани захолустной,
по пружинящим
легким сходням
на траву не сойдет никто.
В чуть волнистой печали водной
отражусь я один сегодня —
подусталый, немного грузный,
в старом, выгоревшем пальто.
Не причаливает — и ладно:
ожидание ненакладно.
От бортов расходится клином
угасающая волна.
Привыкаю я к срокам длинным
на причале этом старинном,
где вода вкусна и прохладна
и ничем не замутнена.Монотонный сон и тревожный
в сваях плещется односложно,
неумолчно, неумолимо,
словно медленный ток реки.
Пароход из осени в зиму,
как во сне, проплывает мимо, —
близко-близко —
коснуться можно,
но никак не поднять руки…Май 1985
* * *В каждом городе есть необычная улица,
где откликнется вовсе не так, как аукнется,
где выходишь из дома, засмотришься:
— Небо-то! —
и на дом обернешься — а дома как не было.Там куда-то бегут без шоферов автобусы,
там старинные печи без топлива топятся,
и отца там встречаешь без долгого поиска,
а отец-то с войны не пришел из-под Полоцка.Время там то струится, то прудиком тинится,
там уснешь у родных, а проснешься в гостинице,
не боишься на рынке, что денежки кончатся,
и летаешь над улицей, если захочется.Только улица эта на планах не значится,
и дорога туда забывается начисто.
Иногда попадаешь, не зная заранее,
иногда — наобум, никогда — по желанию.Был недавно я там, где судьбы моей завязи,
черновик обнаружил — судьбы моей записи,
и собрался его переписывать набело,
но назад обернулся — а жизни как не было!..Декабрь 1982
* * *Пустая банька в зарослях крапивы,
спокойный дрозд на выступе окна,
две книги, лампа и бутылка пива
и целую неделю тишина…
Как необычно все перемешалось —
пустая банька на краю земли,
твоя любовь и гаснущая жалость,
что так недавно мы себя нашли.
Весь окоем в кустах чертополоха —
такого в мире больше нет нигде,
лишь тропка опускается полого
к озерной невстревоженной воде.
А над водою пролетают птицы,
как мы, земную впитывая тишь,
и стоит им немного удалиться —
и нас уже почти не разглядишь…Август 1981
* * *
Вечным чудом языка
захлестнула без оглядки
Пастернакова строка:
«Не оглянешься — и святки».Был безбожно труден год,
все смешалось в беспорядке.
Что приход и что расход?
Не оглянешься — и святки.Жизнь сильна! Без всяких драк
сбит, уложен на лопатки.
Повторяю, как маньяк:
— Не оглянешься — и святки…Вот дались мне эти дни
с рождества и до крещенья,
будто впрямь они одни –
символы коловращенья.Кутерьма любых погод
сбила с толку,
а на деле
не оглянешься — и год,
словно без году неделя.Было лето, снова снег,
лето, снег — какая малость:
не оглянешься — и век,
сколько там его осталось?Хорошо ли, плохо жил,
сделал много или мало —
все снежок запорошил,
начинай-ка все сначала.И опять молочный свет
залетит ко мне под веки,
и опять мгновенья нет,
чтоб задуматься о веке,и безбожно трудный год
пролетит,
как выдох краткий,
и опять, как вдох, придет:
— Не оглянешься — и святки…Январь 1987
* * *Пролетающий мимо пейзаж за вагонным окном,
пролетающий мимо, мгновенный пейзаж мимолетный,
полный красок и форм
и, однако, какой-то бесплотный —
может быть, оттого, что звучанье утрачено в нем.
Мимолетная роща беззвучно сквозит багрецом,
городок мимолетный беззвучно гордится собором,
и беззвучно смеется на станции в поезде скором
мимолетная женщина с тонким печальным лицом.
И в собор не войти, и не тронуть горячечных рук,
и загадочна жизнь,
словно тайнопись в плотном конверте,
и разгадка приходит за миг или за два до смерти:
пропадают цвета, и взамен обретается звук…Октябрь 1988
ЛюбовьПадает снег, и рождается стих,
в каждой зенице — по ягоде…
Это случайная встреча двоих
в мире, расчисленном загодя.Прошлое пролито — темен раствор,
будущее — не налито:
это распахнутый их разговор
в мире, застегнутом намертво.В небе звезда, ничего не пророчь, —
пусть загорится соседняя!..
Это одна милосердная ночь
в мире, где нет милосердия.Февраль 1984
* * *Редко вражда наотмашь — все больше мелкие пакости;
редко и дружба настежь — все больше застольный шум.
Чем дольше живу на свете, тем меньше нуждаюсь в пафосе:
простые слова и фразы все чаще идут на ум.Слова из первого ряда, речи каркас несущий;
рядом с ними эпитет стал для меня нелеп.
Зрение, слух, обоняние не волнуют ни хлеб насущный,
ни вода ключевая —
а просто вода и хлеб.Не вековая дорога, что будущее пророчит,
и не песок раскаленный, где жаром бьет по глазам,
а просто песок, дорога, солнце еще короче —
лишь назову: пустыня, — каждый заполнит сам.Не иссушающий ветер и не дождь освежающий —
просто смена погоды дня подведет итог;
и, посмотрев назад, просто скажу: пожарище;
и, вперед посмотрев, просто скажу: дай Бог.Январь 1993
* * *Молчу вечерами все чаще я — в глазах или боль, или сон,
и женщина, рядом молчащая, с вечерним усталым лицом.
В течение целого вечера промолвится несколько фраз…
А в общем-то, сетовать нечего: и вправду достаточно глаз.В течение целого вечера, от утренних дел вдалеке,
сидим, прикасаемся к вечности и просто рукою к руке.
К чему болтовня виночерпия, к чему со словами игра,
когда подступила вечерняя, ведущая к ночи пора?Мы прожили утро без подлости, и день был заполнен трудом;
не страшно поэтому полночью предстать перед Божьим судом.
И память стихает глубинная, и груз бытия невесом,
и женщина рядом любимая с вечерним прекрасным лицом.Июнь 1995
* * *Надоели бесконечные повторения.
Что такое настоящая новизна?
Первая любовь. Первое стихотворение.
Впервые увиденная страна.Но мчатся годы, ушами прядая;
порой оглянешься — Боже мой!
Похожи любовь третья и пятая,
не говоря уже о седьмой.Стихи становятся все изощреннее,
словно бельгийские кружева.
Но если убрать покровы иронии,
остаются стершиеся слова.А что происходит с чужими странами?
Возвратишься, схлынет напор суеты,
и на снимках не покажутся странными
одинаковые соборы, замки, мосты.Редко кому дано озарение,
когда новизной бросают в дрожь
единственная любовь,
последнее стихотворение,
место, где каждодневно живешь…Сентябрь 1999