Стихи
Александр Трунин
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 2, 2001
Александр Трунин
Сквозит заря тысячелетья…
* * *
Мы вернулись на старое место,
где когда-то за тридевять лет
жили бережно, просто, безвестно
среди радостей общих и бед.Подрастают сирень и шиповник.
А черемухи старой уж нет.
Видно, наш беспокойный садовник
потрудился на старости лет.Затопили осевшую печку —
под не выбит и тяга жива.
И затеплили тонкую свечку —
слава Богу, успели едва.
* * *Мой старый, старый, старый сад
под этим светлым небосводом.
Все так же птицы в нем сидят —
и не стареют год за годом.А я старею вместе с ним,
мы вместе празднуем утраты
и что имеем — не храним,
потрудимся — опять богаты.
* * *Мне привычнее быть чужим,
проходить где-то рядом, мимо,
чем случайно мы дорожим,
забывать и не ведать имятех, кто делает нам добро,
и отказываться от ласки,
и друзьям своим даже про
себя не рассказывать без опаски.Только время тащит меня туда,
где меняется вся природа,
и душа моя ищет, всему чужда,
что родней становится год от года,и, когда находит, сама парит,
и сама ликует первопричинно,
и себя огнем своим пепелит,
как вечерняя, давняя та лучина.
* * *Ночная скребучая мышь,
о память! — и что в тебе толку, —
зачем беспокоишь и длишь
случайную эту обмолвку…Давно переплавились льды,
шумел листопад не однажды —
и для убавленья беды,
и для утоления жажды.И сказано столько — навек.
И сделано сколько — весомо.
Но вновь возвращается снег,
как давнее блудное слово.
* * *Там, где детство навеки потеряно,
в том просторном и сиром краю,
возле каждого мокрого дерева
под осенним дождем постою.Мы беседуем важно и сдержанно,
среди воплей людских постарев,
вспоминаем с улыбкой, как прежде мы…
Сердце дрогнет, натянется нерв,и подумаем снова: а стоит ли?
Что потеряно — то не вернешь.
То ли годы меня перестроили,
то ли ветры — его… А живешь.
* * *Кто я? Путник вечно запоздалый…
Вот опять на сборы полчаса,
чтоб, надеждой укрепляясь малой,
перебраться в новые места.Время длится, как всегда, простое.
У пространства предпочтений нет.
И осенним лиственным настоем
переполнен поднебесный свет.Надо мною ветер безутешней
и тревожней облачный закат.
И глядят высокие скворечни:
не вернется ль кто-нибудь назад.
* * *Сирень толпится под окном.
И я гляжу удельным князем
на сдержанный полупоклон,
летящий в небеса — и наземь.Роса. Россия. Седина.
Сквозит заря тысячелетья.
И помнится названье сна,
короткое, как междометье.Мы там и встретились — во сне,
в том, настоящем, без подвоха,
в котором и тебе, и мне,
как правило, бывало плохо.