Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2001
Некоторым писателям мало быть просто писателями — хочется еще руководить литературным процессом. Составлять обоймы, сколачивать группы, двигать вперед полки, обходить с флангов etc. etc. Невеликий вообще-то грех, литературная политика — тоже часть литературы. И в этой части Виктор Ерофеев чувствует себя не менее, а может, и более уверенно, нежели в части творческой. Есть подозрение, что виной тому “Метрополь”. Начав литературную биографию с участия в скандальном альманахе, Ерофеев, похоже, заболел антологическим синдромом и уже второй раз радует публику сборником, составленным на свой вкус, страх и риск.
“Признаться, я не люблю литературные антологии…” — так начиналось предисловие к первой книжке с бодлеровским заглавием “Русские цветы зла”. Позволим себе не поверить составителю: любит, а почему — смотрите выше. Но если у авторов первого тома (при всей их вопиющей разнице!) литературные судьбы уже состоялись, репутации — сложились, то авансы типа “Лучшие писатели”, выданные молодым и малоизвестным, звучат пока что лукаво. Думается, точнее передает суть фраза из аннотации: “Сборник новейшей прозы “Время рожать” продолжает эксклюзивный показ литературной моды”. Мода — вот точное определение; а формируют ее “кутюрье”, один из которых — наш составитель. Вот какие фасоны от Виктора Ерофеева сверкают нынче на литературном подиуме! Эксклюзивные, блин!
Впрочем, и хороший писатель может быть модным: одно другого не исключает. Нас же в данном случае интересует соответствие громкому программному заявлению из того, первого тома: “Литература зла сделала свое дело. Онтологический рынок зла затоварился, бокал до краев наполнился черной жидкостью. Что дальше?” Дальше — второй том и новые авторы, которые должны задвинуть в угол поколение отцов и сказать свое новое слово. “Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли? — вопрошал когда-то Борис Гребенщиков. — Ее нет, нет, нет…” Она есть! — утверждает Виктор Ерофеев и в доказательство плюхает на стол увесистую черную книжку.
Кто же зачислен в “бест оф”? Зачислен Ярослав Могутин, нынче ставший лауреатом маргинальной премии имени Андрея Белого. Увы, несмотря на лауреатство, творчество этого нестандартно ориентированного молодого человека представляет собой всего лишь второе издание Лимонова. Ну да, пирсинг и прочие приметы нового времени, но внутри текста — та же смесь эксгибиционизма и презрения к тем, перед кем спускаешь штаны. Другой лучшей объявлена Марина Сазонова, с чьей прозой можно проделать мысленный эксперимент: взять какой-нибудь рассказ Виктора Ерофеева, рассыпать на слова, а затем из деталей этого “конструктора” соорудить что-нибудь другое. Соорудили? Вот вам Сазонова — или Ефим Свекличный, если хотите.
Составитель настаивает на некоем принципиальном отличии “молодых” от предшественников, но некоторые авторы отличаются лишь в мелких частностях. Старшее поколение, допустим, предпочитало наркотикам — алкоголь, а вот Баян Ширянов поет оду “винту”. Но внутри текста все те же манипуляции с х.. и п.., наводящие тоску и уныние. “Хватит, читали!” — хочется воскричать. Духи все тех же Лимонова, Сорокина и самого господина составителя в подобной прозе “живее всех живых”. И если за прилежное ученичество тут можно выставить “пять”, то за оригинальность — всего лишь тройку с минусом.
Опять же, обязательны к исполнению броски камней в огород классиков (как мертвых, так и живых), за счет чего автор пытается набрать лишние очки. К примеру, опишите день жизни обычной бомжихи — и вы рискуете остаться незамеченным. Но стоит назвать рассказ “Один день Серафимы Генриховны” (сделав своеобразный “жест”), как своя публика тут же захлопает в ладоши. А уж если соединишь, как это делает Софья Купряшина, все те же х… и п… с именем Льва Толстого, то обрушится просто шквал аплодисментов.
Ох уж эта маргинальная тусовка с ее обязательным фекальным душком, системой запретов-дозволений и взаимными перемигиваниями! В сущности — та же несвобода (при видимой раскрепощенности) и хождение гоголем перед друг другом в искусственных вольерах, заботливо выстроенных “старшими товарищами”. За этим забором, как говаривал сатирик, они все это производят и там же — потребляют. А нормальная культурно ангажированная личность давно уже зевает от такой словесности, реагируя на нее по принципу: “Напугали ежа голым задом!”
Увы, но эти авторы целенаправленно продолжают затоваривать тот самый “онтологический рынок”: они то ли делают вид, то ли и впрямь не читали ни Генри Миллера, ни Чарльза Буковски, ни Лимонова с Ерофеевым (причем последние относительно первых — уже эпигоны). Вообще, создается впечатление, что часть авторов отбиралась под собственный стандарт. “Одна большая няня отсекала все то, что в детях лезло наугад”, — писал в свое время Александр Еременко о методах работы с литературной молодежью. Теперь “большая няня” в лице составителя пестует и лелеет тех, кто верен “генеральной линии” и идет по стопам отцов.
К счастью, не все молодые готовы шагать под сей навязанный (а также навязчивый и навязший в зубах) мотив. А у Виктора Ерофеева, слава богу, хватило сил наступить на горло собственной песне и не выстраивать сборник из своих близнецов. Тут присутствует и вполне вменяемая проза, к примеру, Аркадия Пастернака, Яны Вишневской, Анастасии Гостевой или, допустим, Александры Даниловой. Этих авторов не объединишь эстетически: тут размах от эссеизма “младоконцептуалиста” Павла Пепперштейна до почти тривиального реализма Екатерины Садур. Каждый из них, бесспорно, одарен, пишет в меру способностей и обречен жить и реализовываться в то время, когда литература ни особой славы, ни великих денег уже не приносит.
Поэтому хотелось бы поразмышлять о проблемах, какие ставит перед авторами новый век. “И вот легкость бытия во всей ее несносимости!” — восклицает герой рассказа Игоря Мартынова, очень точно определяя общее проблемное поле. Название “Невыносимая легкость бытия” подошло бы этому сборнику гораздо больше, чем “Время рожать”. Дали свободу — а что с ней делать? Писать можно обо всем, что угодно, а читать никто не желает! В этом отношении весьма показателен рассказ Павла Пепперштейна “Приготовления к оргии”. Эта “оргия” происходит без алкоголя и наркотиков, в спортивном зале школы, под чай из самовара. Вроде как нам говорят: “Трезвость — норма жизни”, выдавая литературу градуса “тридцать шесть и шесть”.
Однако литература при такой температуре не получается или получается крайне редко. Кто-то в этой ситуации применяет “допинг”, прибегая к апробированной стратегии шока, эпатажа и насмешек над авторитетами. Но есть и такие, кто старается разглядеть то неведомое, тревожное, а местами — страшное, что сулит нам будущее. Так делает, к примеру, Яна Вишневская, чей рассказ “Сестры” — один из лучших в сборнике. Эта жутковатая фантасмагория написана экспрессивно, динамично и стилистически безупречно. Но главное — Вишневской удалось уловить тот сигнал, что идет из расчеловеченного, механизированного будущего (или это просто гротескное заострение настоящего?).
Такие авторы, думается, имеют наибольшие перспективы. Не стоит обманываться: полученная свобода оборачивается тысячами проблем; и История вовсе не остановилась; и нет ни малейших оснований считать, что наступившее столетие будет менее драматичным, чем прошедшее. Писателям всегда найдется, о чем писать, главное — освоить новую реальность, выработать язык ее описания, и тогда даже пошловатый ярлык “модный” не помешает быть хорошим автором.
Еще, наверное, заслуживает упоминания одна идея (идеологема?), дорогая сердцу составителя. Если в предыдущем томе объединяющим принципом было “Зло”, то во втором Виктора Ерофеева привлекает явно преобладающее “женское” начало. “В русской литературе открывается бабский век”, — утверждает Ерофеев и не столько аргументами, сколько метафорами пытается этот тезис доказать. Преобладают ли женщины (и — шире — “женский подход”) в современной литературе? Не знаю, может быть. Иногда кажется, что мужская половина просто отваливает от изящной словесности, ложится на крыло и направляется туда, где виднеются залежи твердой валюты. Не мужское это нынче занятие: литературные премии светят одному из тысячи, а гранты выпрашивать настоящий мужик не приучен.
Но иногда так не кажется. А славословие составителя в адрес прекрасного пола видится лишь очередным жестом в сторону влиятельного на Западе феминистского движения. Вообще не обязательно воспринимать всерьез все то, что говорит Виктор Ерофеев. За то, что собрал и опубликовал, — можно поблагодарить (лишняя публикация — всегда не помеха), но не дай бог авторам поверить в то, что они “лучшие”. Возьмись за составление подобного сборника кто-то другой — список “лучших” окажется совершенно иным. “Сможет ли новый текст рожать, покажет вскрытие”, — пишет составитель, давая на всякий случай задний ход.
Что ж, будем ждать вскрытия.
Виктор Ерофеев.
Время рожать. Лучшие молодые писатели. М. “Подкова”. “Деконт+”, 2001.