Стихи
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2001
Детство матери Девочка плыла за пароходом И в нее швыряли шоколад, Апельсины слали ей по водам Восемьдесят с лишним лет назад. Этот мир так празднично-внезапен, И огни бежали в черноту... Бунин, может быть, или Шаляпин С дамой в белом были на борту. По Оке гуляй и вояжируй, Выдь на Волгу в обществе гуляк! Уплывали эти пассажиры И уплыли в Ниццу и в ГУЛАГ. * * * В сизо-хмуром Петербурге, В ледяной его пыли, С акмеистами теурги Спор неистовый вели. Я родился в Ленинграде, Но и в сумеречный час, В разговорах о блокаде, Отзвук дивный не угас. И ко мне сквозь свист обстрела, Гул парадов, шум лесов, В зной младенчества летело Эхо этих голосов. Автор песни Пропали в наводненьях и пожарах Давыдова обширные труды. Ослепший, в язвах на ногах поджарых, Он ни одной не избежал беды. О, знал бы он, что все воспламенится — Монгольский сказ, якутский лексикон! Конечно, есть у Гумбольдта страница, Где мимоходом упомянут он. Любивший с детства Тассову октаву, Он сочинял поэмы до конца. Но лишь одну безадресную славу Обрел создатель «Думы беглеца». Ведь баргузин и ветер Акатуя В тягучем звуке над страной текут... Зачем судьбу я помянул такую, Ушел в тайгу, где в бубен бьет якут? Не видел Лены, не был на Байкале... В глухом селе на волжском берегу Вдруг ощутил я: годы замелькали, И что оставить по себе могу? Но безмятежен этот вечер долгий, Как будто жизней не одна, а две, И вдалеке вскипают волны Волги, Невидимые в ровной синеве. Набережная Конвейер шел на ЗИЛе, Ревел поток моторов... Отсюда увозили Наркомов и комкоров. Над бесконечным складом Коричневое небо, И веет шоколадом От фабрики Эйнема. Как этот воздух сладок, Как этот жребий мутен! Всё выпало в осадок, Но ты не бесприютен. Зачем тебе столица? Ведь в тупике родимом Легко опохмелиться, Закусывая дымом. Ходил нагим и пьяным Здесь Алексей Стаханов, И много под бурьяном Неколотых стаканов. * * * Дома на Краснопрудной, желтый имидж Москвы моих проезжих детских дней. Из памяти еще немного вынешь, И, кажется, нет ничего родней Той площади, где те же три вокзала, Где жизнь сновала и теперь снует, Где я, усталый, вижу, как устало Ворует, пьет и падает народ. Цыганский концерт Дуне Кустурица С Кустурицей, цыганом адским, В жару ночного кабака, С вином и окриком кабацким Жизнь бесшабашная легка. С ватагой, что кричит, гагачит И, раскорячась, не поймет, Она смеется или плачет, Но точно пляшет и поёт. С улыбкой дьявольской и детской, И темноглаз и огнеок, Бурлит нелепицы немецкой, Славянской зауми поток. Чужой жаргон, как эти брызги, К дорожной жалобе прилип, Но чудится в певучем взвизге Кибитки верещащий скрип. В гитарном звоне — рев медведя И в гиблом сердце — бубна стук... И ту страну я вижу, бредя, Где древний идол многорук. Где ваш исход — пустяк и новость, Где стражей храмовой стоят веселья буйная суровость, Разгула сумрачный обряд. Еврейский камень Сломай его, и выйдут «шин» и «гимел»... И вновь сломай! Кто из Египта желтого их вывел В седой Синай? Кто их извлек из этих рыхлых сломов И снова стер? Еврейский камень — шутка грустных гномов Из Рудных гор. Дивился Гете прихотям натуры И видел он Готические шпили, амбразуры Родных письмен. На Волгу выйду, и горящей тучей Озарена,— Вдоль берегов— кириллицы текучей Пройдет волна. Карпаты На зеленый берег Тиссы В густоте лесистой Вечерами ходят лисы И контрабандисты. По ночам гогочут гуси Сторожами Рима, Облака с Червонной Руси Пролетают мимо. Змей-Горыныч в горней сини Или вихорь-туча От Дуная до Горыни Тянется, блескуча? Вот — прародина прародин! Крынки да макитры, Где сходились Хорс и Один, Зевс гостил у Митры. Песня в украинском доме Льется, как горилка. Старый дед очнулся в дреме, Запевает пылко. В хор семейственно-нестройный Входит, не преминув, Давнюю припомнить дойну Для гостей-румынов. Пpo красотку и жандарма Воет басовито... И, мелькая, вьется карма Меж корней санскрита. * * * Оставляемая планета, Отдающая кислород, В резких всплесках зимы и лета Остывает и устаёт. И потопом и жгучей сушью Испытала природа нас, Но уже не пройти удушью, Но приходит и этот час. Там, где мы корабли встречали, Заскрипело песчаное дно. Расстилается Море Печали, Прямо в сердце вошло оно.