Евгений Дворников

…Виднее дали, а не заборы

* * *

В Россию возвращаются балы —
и зеркала и музыка, и маски.
И убраны бургундским и шампанским
балычно-осетровые столы.

И блеск штиблет, и фраков ладный крой,
и томный шарм духов у гардероба…
Цивильная страна, почти Европа,
но боже мой, Россия, боже мой!..

Когда бы не голодные глаза,
не бомжи на вокзалах, не авоськи.
Когда бы не дышала, по-московски
угрюмая, грядущая гроза.

И в каждом взгляде ужас и собес:
“А мы балык буржуйский что, не любим?”
Я сам в душе такой же темный люмпен,
взирающий на белый “мерседес”.

В Россию возвращаются балы.
И блещут люстры. И мелькают фраки.
Но кожей чувствую, как за углом во мраке
уже глядит обрез из-под полы.

* * *

Роскошествуй, природа, не скупись,
оставь апрелю участь голодранца,
а осени — задумчивую кисть
и по бидону злата и багрянца.

А для меня зеленым полыхни,
таким зеленым и неутомленным,
как блещут семафорные огни
вдоль перегона росчерком
зеленым.

Транжирь себя, пока ты молода,
пока никто не сбил твою походку,
пока в охотку плещется вода
и солнце поднимается в охотку.

В полях зеленых выбрось зеленя,
наполни рощи свистом соловьиным,
не дай огнем окраситься
рябинам…
Роскошествуй со мной и без меня!

Роскошествуй и буйствуй, и хмелей
до первых рос и первого покоса.
И не грусти у встречного погоста,
пока не захлебнулся соловей.

* * *

Не выпадало “февральских окон”,
но старый дом наш стоял, не охал,
и от смиренной калитки низкой
след пробивался привычной ниткой.
Все запуржила, все закрутила
белесых вихрей шальная сила,
но не роптала душа металла,
когда на крышу пурга взлетала.
И месяц тихий, взойдя под вечер,
скрывался где-то — и не перечил.
Гульба и буйство снегов и ветра…
Неужто скоро проснется верба?
Неужто в яви, а не в помине,
остался где-то кусочек сини?
Лоскут для неба в подвалах склада:
чуть брызнет синим — глазам отрада.
А желтым брызнет — совсем обнова.
И в этой смене — душа и слово.
Льняное поле, ржаное поле —
две древних краски, не надо боле.
У нас в России, чем дух смиренней,
живешь державой — своей деревней.
Во все погоды, в любые поры
виднее дали, а не заборы.

* * *

Помяну кого-то
за его труды:
Красные ворота,
Чистые пруды…

Скрип крылатых мельниц
тронет тишину.
Жив и ты, умелец, —
сердцем помяну.

Бьет, не прерывая,
бездари под дых
кровь мастеровая,
дух мастеровых.

Редкая остуда,
сладкое ярмо…
Бог, а не Иуда,
толк, а не дерьмо!

Только что-то сталось
с нами в мире злом:
так ли уж — усталость?
право ли — надлом?

Посреди развалин,
в скопище расстриг —
ни тепла окалин,
ни огня квадриг.

Если боль осилю,
если не умру,
буду звать Россию
снова к топору:

чтоб артельный говор
душу наполнял.
Мы не люд торговый,
не страна менял.

Из-за поворота
и поверх беды —
Красные ворота,
Чистые пруды.

Евгений Иванович Дворников печатался в газетах — “Литературная газета”, “Книжное обозрение”, в журналах — “Смена”, “Москва”, “Молодая гвардия”, в коллективных сборниках и в сборнике “День поэзии”. Издал сборник стихов “Взгляд” (“Молодая гвардия”, 1986 г.). Москвич.