Стихи
Валерий Черешня
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 12, 2000
Валерий Черешня
Как ты, свобода, подробна!
Зимний паркЧерных деревьев суровый парад,
Небо скаталось, как серая вата.
Тучи висят, как шинель у солдата,
Обворовавшего сад, —
Пузырем.В том, как живет этот чистый объем, —
Стиснут шоссе, окольцован трамваем, —
Наш прозябающий мир узнаваем:
Робким затмением смысла спасаем,
В муках себя пожирающим злом.Струпья деревьев, что, словно углем,
Остро намечены в поступи темы,
В скважинах нотных листа.
Что мы ответим спросившему: где мы?
Только и спасу что в ужасе немы,
Только молчащая речь и чиста.
* * *Я испугался — больше не придет,
не буду видеть медленно и внятно,
как снег идет и входит в слово «снег»,
а слово, леденея на бумаге,
снежинкой холодит мое лицо;
не будет той упругой и свободной
игры с пространством, избранным тобой
и населенным сутью без названий…Всегда пугаюсь — больше не придет,
и я останусь с этим наглым телом,
с его сонливой тяжестью подводной
и мутным упоением собой,
своею правотою несомненной и скучной.Обрадовался — больше не придет,
пусть я останусь с этим наглым телом,
которое, в конце концов, мое:
боится боли, запасает счастье
и смерть несет, не ведая о том…
СтрофыЛасточкой туч пролетело,
Билось, просилось в окно
Неба протяжное тело.
Вечером стало темно.Стало темно, отовсюду
Город взорвали огни.
В небе, подобное блюду,
Отсвета мреет пятно.Житель и сдатчик посуды,
Вот он идет, человек.
Сносно ему или худо,
Знать никому не дано,Да и не надо — он видит
Невского мраморный свет,
На изобилие света
Снег упадающий, снег.У перехода, где лужи
Сушит отрыжка метро,
Лыбится сизой пьянчужке
Нищий по прозвищу Фрейд.Как ты, свобода, подробна!
Снега летящего смех
Так существует. Подобно
Снегу живет человек.Все, что он хочет, — вглядеться
В это живое темно.
Что там? Пустыня пространства,
Смех отражения, дно?
Иов. ПослесловиеИбо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня;
и чего я боялся, то и пришло ко мне.
Книга Иова (3,25)
То, чего я боялся, случилось со мной;
То, чего ужасался, пришло ко мне:
С холодом смерти сравним наступивший покой,
Все, что вернул мне Господь, начинается с «не».Выскользнул смысл и уплыл по извивной реке, —
Ни прилежанья, ни страсти его догонять.
Сколько же теплого толка в сердечной тоске:
Можно с друзьями сидеть и на Бога пенять.Вновь и семья, и стада, и родимый пейзаж —
Сверхизобильны дары, да душа несыта.
Вознаграждая за ужас, Господь входит в раж
И отмеряет мне лишние явно лета.Замысел Божий порой непонятен и крут,
Тупо при жизни сижу, словно нанятый страж,
Нечего красть, разве что пустоту украдут,
Но не бывает таких замечательных краж.
СумеркиЭто длится, длится, длится — тянется,
Словно день безлюбый, с нами станется
Что-то горькое и злое, может, сдвинется
Все родное или небо опрокинется.Может, слюбится, растает, приголубится,
Может, стерпится, притрется или сладится,
Заговариваем время хищнозубое, —
Все равно оно по нашу жизнь повадится:Выжрет небо с потрохами детство синее,
Смажет выпуклости счастья в злую линию;
Сам отдам тебе поющее, манящее —
Только там, внутри, не убивай смотрящего.Дай раскрыть ему свои глазищи виевы,
Чтобы стало видно вглубь и вдаль — до Киева,
До Одессы, до балкона в сумерки,
Где сидят твои родные. Те, что умерли.Как им дышится легко и как утешены,
Как уютно в теплом воздухе подвешены
Насовсем — и это длится, тянется
Там, где тело острым не поранится.А внизу проходят люди парами,
Никогда они не станут старыми,
Будут плыть, любовью остановлены,
Вечным светом сумерек уловлены.
Курорт. ВечерТухлый запах лечебной воды,
Сухомятка курортной любви,
Ошалевшие от свободы,
Люди бродят в закатной крови.То ли скукой в кино изойти,
То ли с кем-нибудь тело
сплести…
И, зевая, сличают желанья
В здоровеющей к ночи груди.Мокрой зеленью пахнет парк,
По убитым аллеям — шарк,
И победные бедра проносят
Безоглядные жанны д’арк.А над всем леденеет Домбай,
Провисает канатный трамвай
С паучком — мотыльком —
человечком,
Что в закат уплывает, как в рай.
Из цикла «На темы псалмов»И я велел себе: молчи,
Молчи о злом и даже добром,
И скорбь моя огнем в ночи
Вдруг выхватила все подробно.И я взалкал: «Скажи, Господь,
Когда конец наш страшно близок,
Когда мы — страждущая плоть,
Когда мы ходим словно призрак,Когда мы есть, и вот нас нет —
Пусть и повинны в преступленьях, —
Как вынесем Твой жгучий свет,
Не вспыхивая, как поленья?Я странник, гость в Твоей стране,
Не сделай жизнь мне слишком тесной:
Так отступись, дай отдых мне,
Пока я вовсе не исчезну».
Валерий Самуилович Черешня родился в 1948 году в Одессе. С 1968 года живет в Ленинграде (С.-Петербурге). Окончил ЛЭИС им. Бонч-Бруевича в 1970 году и работает инженером. Первая публикация в журнале «Октябрь» — 1993 год. Печатался в журналах «Октябрь», «Звезда», «Постскриптум». Автор поэтических книг: «Свое время» (Нью-Йорк: Эрмитаж, 1996), «Пустырь» (С.-Петербург: Феникс, 1998), «Сдвиг» (С.-Петербург: Абель, 1999).