Заза Абзианидзе
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 12, 2000
Заза Абзианидзе
Homo Bellator
Свобода — это право быть честным.
Хосе Марти
…Вот уже более десяти лет Кавказ находится в центре мирового общественного мнения, увы, не как расположенный на рубеже Востока и Запада уникальный географический и историко-культурный феномен, а как очаг политического напряжения и арена кровавых, трагических событий. Сегодня безобидная шутка Вольтера о басках, которые живут, вернее танцуют, на отрогах Пиренеев, применительно к кавказской действительности приобретает драматический
оттенок — создается ощущение, что все последние годы мы не живем, а воюем на отрогах Кавказа.
Среди факторов, способствующих возникновению этого очага, одни политологи указывают на геополитические: столкновение российских интересов (включая проблему нефтепровода) с западными; другие — противоборство исламского и христианского миров, третьи — хитроумную, действующую на всем постсоветском пространстве деструктивную систему, цель которой — воссоздание новой империи на развалинах обессиленных и обескровленных новоосвободившихся стран.
Если к этим концептуальным соображениям прибавить сотни взаимоисключающих исторических и современных документов, свидетельств, «Белых книг», статей и интервью, единственное, что остается писателю (не политику и не политологу!), если он только хочет выбраться из этой дремучей чащи на свет Божий, прислушаться к своему внутреннему голосу, к тому чувству справедливости, без которого наше ремесло теряет всякий смысл и пафос…
Я, естественно, пишу о Кавказе, его проблемах, но, честно говоря, убежден, что эти проблемы в той или иной степени актуальны для всего постсоветского пространства.
В те годы, когда религия притеснялась советской властью, мы тешились иллюзией, что возрожденная церковь изменит общество. Настали новые времена — церковь возродилась. И что же? Все стали верующими, но общество осталось безбожным.
Описание подобного «безбожного общества» уже существует, и было бы грешно не вспомнить здесь эту картину: «Когда люди становятся безбожными… правительства становятся беспомощными, ложь безграничной, долги бесчисленными, переговоры безрезультатными, объяснения бессмысленными, политики бесхарактерными, христиане безбожными, церкви бессильными, народы непримиримыми, нравы распущенными, мода бесстыдной, преступления безмерными, конференции бесконечными, перспективы безутешными».
Антуан де Сент-Экзюпери, перу которого принадлежит этот блестящий пассаж, конечно же, не имел в виду ни Грузию, ни другие страны Кавказа. Поучительное для нас (а возможно, и обнадеживающее, несмотря на «безутешные перспективы») то, что у всех стран были времена «безбожных обществ» — у одних раньше, у других позже, и мы можем проследить пройденный ими исторический путь от «безбожного общества» — к гражданскому, демократическому. Самокритичные, рационально и трезво мыслящие народы проходили этот путь за годы или десятилетия, консервативным этносам понадобились столетия!
Если оставить в стороне исторические примеры и беспристрастно взглянуть на действительность, то, думается, в наших странах все еще не сформировалась независимая от этнической принадлежности гражданская общность. А это значит, что, соответственно, нет действенного гражданского сознания — самого надежного гаранта и государственных, и личностных интересов. Это продемонстрировали и Сумгаит, и Степанакерт, и Цхинвали, и Сухуми, и Владикавказ, и Черкесск, и Грозный.
До того, как заново сесть за стол переговоров, всем нам, думаю, следует поговорить с самими собой. Определить собственную долю вины во всем случившемся и лишь потом говорить о коварстве врагов и влиянии внешних обстоятельств. Жажда мести тут плохой советчик.
Мои слова звучали бы идеалистическим призывом, если бы в Грузии не было политиков, писателей, журналистов молодого поколения с таким видением нашей общекавказской драмы.
Один из них — молодой сухумский писатель Гурам Одишария, автобиографическая проза которого — пример начавшегося после абхазской трагедии катарсиса. Он одним из первых заметил, что «…война началась в Тбилиси, на проспекте Руставели и закончилась в Абхазии»; что успех оппозиции, силой оружия изгнавшей пусть ненавистного ей радикального, непредсказуемого, но законно избранного президента Гамсахурдиа, породил в обществе, и без того не отличавшемся особым законопочитанием, культ «человека с ружьем», культ силы и вседозволенности, иллюзию всемогущества и безнаказанности — «победителей не судят!». (В дальнейшем оказалось, что, вопреки этой пословице, не судят и побежденных!)
Вот отрывок из недавнего интервью Гурама Одишария: «Я получаю письма от нескольких абхазских коллег, читающих мои книги. Они также присылают мне свои. У меня родилась идея собрать все, что написано абхазами о наших добрых отношениях, присоединить к этому написанное мною и издать, так как у литературы свой язык, так как культура стоит над политикой… Люди, в отличие от политиков, всегда находили общий язык. У сорока процентов абхазов или мать грузинка, или жена, или бабушка…
Когда мне приходится беседовать с политиками или же на официальных встречах, я часто повторяю: помирятся бойцы, даже криминалы находят общий язык, вот только политикам трудно разговаривать друг с другом…»
Если бы многие грузинские, абхазские, осетинские коллеги по перу Гурама Одишария обладали его интеллектуальной честностью (не говоря здесь о писательских достоинствах), то межэтническая, осознанная писательская и журналистская солидарность была бы действенным заслоном любому проявлению национального экстремизма. Увы, как правило, газетные публикации подливают масло в огонь, и мне, к примеру, в который раз приходится краснеть, читая цитируемые «боевые призывы» ныне покойного, совершенно мирного и малоприметного в быту критика, опубликованные в 1988 году в нашей писательской газете. Не случайно отмечаю здесь год. В обществе, не имевшем традиции свободной печати (в том числе и грузинском), свободе слова не всегда сопутствовала ответственность за «публичную речь». Долгожданная возможность высказаться (а иногда и немного покрасоваться «вольнодумием» или же «смелостью суждений») всколыхнула массу людей — от отставных партработников до вмиг «охристианившихся» преподавателей атеизма. Все они «более роялисты, чем сам король», и если, скажем, речь идет об абхазской трагедии, то, конечно же, — более сведущи, более уязвлены, более категоричны, чем тот же Гурам Одишария!
В конце этого сентября грузинская пресса, отмечая печальную седьмую годовщину поражения в Абхазии, была полна леденящими душу подробностями времен грузино-абхазского конфликта. В своей статье, как вы убедились, я намеренно обошел эту тему. Не потому, что не хочу шокировать изнеженного европейского читателя ужасающими сценами, а потому, что этот текст, конечно же, будет опубликован и на грузинском языке. Какой импульс даст читателю еще одно напоминание о том, как абхазские боевики заставляли мирных грузин есть собственные отрезанные уши?! (Это из вчерашней газеты. Завтрашняя вспомнит еще более ужасающие сцены, описанные убитым позднее в Москве журналистом Дмитрием Холодовым.) Так, повторяю, что это даст?.. Породит уже грузинского пастуха Махаза и заставит его взять в руки отточенный нож? Это тропа войн! Тропа, по которой однажды мы уже бесславно прошли. Если наши абхазские и осетинские коллеги вновь и вновь возвращаются к своим «Белым книгам» — о злодеяниях грузинского ополчения, то в основе всего этого, без сомнения, боязнь, что время лечит раны, что «образ врага» может поблекнуть и концепция невозможности совместного проживания с «агрессивными грузинами» потеряет под собой почву.
Видит Бог, меня и как писателя, и как человека возмущает любое злодеяние, независимо от этнической принадлежности преступника и жертвы. Если же говорю об отравленных приманках, с готовностью заглатываемых в свое время и грузинами, и абхазами, и осетинами, и армянами, и азербайджанцами (не буду перечислять остальные народы Кавказа), то только лишь потому, чтобы эти горькие уроки не прошли даром.
А впрочем, иногда думаешь, что прав был великий русский историк В. Ключевский, писавший: «История никогда не учит, она только наказывает за незнание своих уроков…»
Жизнь никогда не стоит на месте — с каждым ушедшим днем разрешение абхазской и осетинской проблемы на йоту отодвигается или приближается к нам. Самым непосредственным образом решение этих проблем связано с нами самими, со становлением, лицом нашего государства. Если мы не станем государством, в котором «властвуют законы, а не люди», государством, от которого не сбегают в поисках лучшей доли, а у которого, наоборот, просят приюта и защиты; если мы не создадим действительно гражданское общество со всеми вытекающими отсюда благами и гарантиями, то мы вряд ли достигнем какой-либо значимой цели — в том числе и восстановления территориальной целостности Грузии.
Несмотря на весь печальный опыт прошедшего десятилетия, хорошо зная историю своей страны и потенциал грузинского характера, я верю, что эта цель достижима.
Невеселые, в общем, размышления всегда хочется завершить оптимистической нотой. Скажем, строкой из Булата Окуджавы: «Возьмемся за руки, друзья!» Сегодня такой оптимизм звучал бы фальшиво и неискренне. Возможно, когда-либо, в будущем, мы скажем и это. Но до того, как просто протянуть друг другу руку, без патетических клятв и заверений в вечной дружбе, как минимум, надо отложить в сторону автомат.
По утверждению антропологов, Кавказ — среда обитания древнейшего человека — Человека Разумного.
Все эти последние годы Homo Bellator — Человек Воюющий вытесняет из кавказского ареала действительно разумного человека.
У каждого из нас свое, возможно во многом схожее, понимание писательского долга, нашей роли в кавказской драме. В одном я точно не сомневаюсь: Homo Bellator не будет символом XXI столетия лишь для того общества, которое сможет «сочетать верность собственным символам со свободой ревизии этих символов», которое пройдет нелегкий путь катарсиса и прозрения — от декларированной властями свободы к той истинной, нравственной свободе человека и народа, о которой писал Хосе Марти.