Владимир Познер
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 6, 1999
Владимир Познер
Спасибо
Когда человек выступает в печати, по радио или появляется на телевизионном экране (в моем случае имеет место и первое, и второе, и третье), он всегда надеется на обратную связь. Каждый отклик на свою журналистскую деятельность, пусть и критический, он воспринимает с благодарностью, поскольку это свидетельствует, что он задел ум и сердце хотя бы одного человека, притом задел основательно — иначе никто в наше время не стал бы тратить ни времени, ни сил на писание писем.
Я хочу поблагодарить читателей “Дружбы народов”, которые мне пишут. Не только поблагодарить, но и откликнуться на некоторые высказанные ими соображения.
Пожалуй, наибольшее количество писем пришло в связи с моим ответом на послание А. Цубаренко из Рязани (“ДН”, 1998, N№ 10). Кстати, я ошибся в своем предположении, что она — вымышленная фигура. Нет, Адель Цубаренко реально существует, что доказала, прислав мне ксерокс своего паспорта и длиннющее письмо, на которое я предполагаю ответить в одном из ближайших номеров журнала.
Г-н А. Финогенов (Москва) пишет, что “совершенно не может понять назначения и смысла” моих публикаций в “ДН”, и в качестве примера как раз приводит упомянутый материал. Слегка пожурив меня за то, что я “дал трибуну” “иудофобу”, он переходит к моей статье и спрашивает: “Для кого предназначены эти (т. е. мои. — В. П.) аргументы? Для читателей “ДН”? Но им (нам) Вы не сказали ничего нового, антисемитов здесь и так нет… Значит, ваши адресаты — авторы письма и их единомышленники? Но им Ваши слова глубоко безразличны”. Далее автор “делает мне выволочку” за наивность, которая выражается в том, будто я считаю, что можно переубедить таких людей, как Макашов, и указывает, что я должен был бы серьезно поднять вопрос об антисемитизме, ставшем фактором жизни нашей страны, вместо того, чтобы “объяснять неизвестно кому, что евреи — тоже люди и даже иногда хорошие”.
Пожалуй, я мог бы возразить г-ну Финогенову словами из другого письма — читательницы Ф. Стрешинской (г. Тамбов), которая пишет: “Впервые так открыто, спокойно и аргументированно говорится о “еврейском вопросе”… И поэтому я говорю Вам: спа-си-бо!” Но мне представляется гораздо более важным то, что из отклика самой Адели Цубаренко явствует: многие мои доводы были восприняты ею вполне серьезно, в чем-то я даже переубедил ее (кстати, в ее искренности у меня нет оснований сомневаться). Не могу согласиться с точкой зрения г-на Финогенова, что бесполезно разговаривать с антисемитами и что их нет среди читателей “ДН”. Не согласен я и с тем, что, как он утверждает, такие люди, как Макашов, на самом деле знают, что врут, обвиняя “жидов” во всех смертных грехах. Уверяю вас, в большинстве своем — не знают. Абсолютно убежден, что Гитлер искренне, даже фанатично, верил в то, что евреи — сатанинское племя. И придерживаюсь того мнения, что разговаривать надо со всеми — и в печати, и в школе, и всюду, где только возможно. Всех, конечно, не переубедишь, но многих заставишь задуматься.
С большим интересом прочел письмо А. Лукьянова (Москва), в котором он откликается на мою заметку “Может быть, наступило время?” (“ДН”, 1998, N№ 7). Он, в частности, пишет: “Россия становится страной классической ксенофобии. Как бы ни было мне, русскому, муторно от такого признания”. Сказано резко, но, черт возьми, справедливо! Далее, однако, г-н Лукьянов подробно останавливается на проблеме “кавказцев в Москве”, которой я коснулся вскользь, и утверждает, что многие читатели не одобрят того, что я делаю “акцент на с т р а д а т е л ь н о й роли кавказцев в России”, хотя, с его точки зрения, я в конечном счете прав. Автор письма излагает свое видение развития частной торговли в России, пытается объяснить, почему малый бизнес у нас “превратился в очаг преступности”, и подводит национальную (расовую) основу под эту проблему: “Подгоняемые жгучим желанием… выжить любой ценой, полчища “коммерсантов” хлынули в Москву, оттесняя и выдавливая местных “коллег”. Ну а дальше следует в общем хорошо известный набор характеристик, коим наделяют “лиц кавказской национальности”. Того не замечая, автор сам оказывается в рядах сочувствующих ксенофобам, ибо пытается объяснить, что, хоть я и прав, но можно понять москвичей, которые вот-вот пойдут громить палатки и ларьки, принадлежащие тем, кто говорит по-русски “с кавказским акцентом”. Нет, не смогу я понять этих людей, потому что любые попытки находить рациональное оправдание вражде, основанной на национальных предрассудках, и есть проявление ксенофобии.
Совсем недавно я слышал выступление бравого генерала, который рассказывал по телевизору, как подбираются солдаты для рот почетных караулов, кои встречают прибывающих в Россию глав иностранных государств. Генерал на полном серьезе и весьма патетично объяснял, как трудно подобрать солдат одного роста и телесложения, но в особенности славянской наружности, то есть русоволосых и голубоглазых. Это, видите ли, необходимо, чтобы высокий иноземный гость сразу понимал, на чью землю он вступает. И это в многонациональной-то стране?! Я сразу вспомнил, как выглядят подобные роты в США: там обязательно будут лица как европейские, так и черные, азиатские и латиноамериканские. Обязательно! Причем по той же причине: чтобы гость понимал, в какую страну приехал: в страну многонациональную, где все национальности и расы равны (хотя бы в этом). И ведь нашему генералу невдомек, что он глаголет, как расист — беспардонный и бессовестный, ему даже в голову не приходит, что он оскорбляет своих многочисленных неславянского происхождения сограждан.
Несколько писем пришло в ответ на мое предложение попытаться определить Россию одним-единственным словом.
Г-жа Троицкая (г. Норильск) не согласилась с определением моего знакомого (“максимализм”), сочтя, что точнее было бы слово “крайность”. Впрочем, ее больше волнует другое: то, что у нас все подвергается осмеянию — “иронии сокрушительной и беспощадной” и тем самым “разрушается будущее”. “Все-таки я бы хотела оставить нашим детям (и, даст Бог, внукам!) слово “надежда”…” — продолжает она. Слово хорошее, но насколько оно созвучно нынешней России?
Г-н Фалин (г. Иваново) написал коротко и ясно: “Россия — Безалаберность”. Но, пожалуй, более других мне понравилось определение, которое дала г-жа Ф. Барахнина (Москва): “Я думаю, что Россия — это “авось”… У нас же все на авось, да как-нибудь, да куда кривая вывезет”.
Вот так.
Еще раз большое спасибо всем вам, пишущим мне читателям журнала “Дружба народов”. Благодаря вам мне интереснее работать и легче жить.