Стихи. С белорусского. Перевод Валерия Липневича
Алесь Рязанов
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 1998
Алесь Рязанов
…Текут ручейки времени
С белорусского. Перевод Валерия Липневича
Стихосказы
Речка и озеро
Речка — движение, озеро — покой, речка — в споре, озеро — в раздумье, речка нетерпелива, как конь, озеро устойчиво, как воз, речка в расставаньях и встречах, озеро — всегда дома.
Речка речет, озеро наблюдает, речка — пророк, озеро — провидец, к речке прислушивается сегодняшняя реальность, в озеро заглядывают далекие звезды.
Речку окружают коряги, озеро обступают березы, по речке плавают утки, по озеру — лебеди, речка отрекается от всего, что встречает, озеро — все собирает, речка — время, озеро — зеро времени, речка — крученая, озеро — ровное, речка — действие, озеро — созерцание, речка напряженно врезается в избранное русло, озеро сохраняется на месте.
Но из озера всегда зачерпывается такое же вещество, как из речки, и речка заражает таким же зарядом здоровья, как и озеро.
Стрела
Мастер полета, стрела старательно, как орало, распахивает залежь пространства, не оставляя за собой никаких примет. Она летит из давно прошедшего в настающее, и на каждом отрезке пути из старой превращается в новую, и постоянно сталкивается с парадоксом, который утверждает, что она не летит, а стоит неподвижно на месте.
Стрела, как время, “струится” в одну сторону, навстречу той цели, для которой она заноза и страдание, стремительная потеря, но с которой соединяет ее невысказанное родство.
Стрела остра, как страсть, и тот, кого она настигает, выпадает бессильно из потока привычных радостей, страхов, желаний, но тому, кто властно держит ее на натянутой тетиве, она, как астронавт, открывает крутое небо.
Спорыш
Словно дерево, у которого один корень, но два ствола, я — спорыш.
Тот свет и этот соединяются во мне, находят воплощение во мне жизнь и смерть.
Изо дня в день, из года в год, из века в век собираю тайные силы, чтобы опровергнуть существование и когда-нибудь превозмочь эту двойственность и стать наконец самим собой.
На вопросы “почему” и “зачем”, с которыми обращаюсь к небу, возвращается мой отголосок — эхо и, долго бродя в расщепленном пространстве, глохнет.
Я знаю: так, как есть, не должно быть.
Но так е с т ь.
Озимь
Идет по своей усадьбе и несет вязанку желтой блестящей соломы сосед и мой школьный товарищ Богданчик Саша.
“Где ты набрал этой соломы?”
“Ты сам все равно не найдешь. Хочешь — сестра покажет”.
С юной его сестрой вместе идем по борозде, вместе выходим за изгородь.
Да только там, где как будто должна была лежать солома, от края до края поля красуется густо-зеленая озимь.
Согласно звучат наши слова, согласно стучат сердца, дышит невыразимой радостью озимь,
а Саша Богданчик почему-то замер со своей вязанкой соломы и глядит, все глядит удивленно, пока замечаем его, на нас.
Пунктиры
* * *
Гром громыхнул
и сразу
стихли все голоса:
глаголет небо.
* * *
Как вы попали,
березы,
туда — за колючую проволоку…
* * *
Веду деревенской улицей
из больницы
свою старую мать —
старость свою
веду.
* * *
Чуть виден, а заполнил собой
все поднебесье —
жаворонок поет.
* * *
Косят —
а зачем? Кому?
Судьба такая твоя,
трава-горожанка.
* * *
Береза у церкви —
два белых облика
красоты.
* * *
Вербы
склонились над речкой:
как это —
на бегущей воде
неподвижные отражения?
* * *
Старый тополь
с потрескавшейся корой.
Неутомимо текут
ручейки времени.