Стихи. С украинского. Перевод Владимира Сорочкина
Дмитро Креминь
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 1997
Дмитро Креминь
Так играй — негасимо и зыбко…
С украинского. Перевод Владимира Сорочкина
Река
Благословенен день до горнего зенита.
Благословенны мы на берегу Днепра.
Течет вода времен рекою Гераклита,
В себя вбирая кровь, когда придет пора.
Где Авгий проторил тропу к своим конюшням,
Где скиф летит сквозь нас, привстав на стремена,
Над золотом души — в грядущем и минувшем —
Копытами стучат над нами времена.
Не фимиам, а дым клубится над тобою —
С таврических степей, белесых, точно мел, —
И кровь моя уйдет с днепровскою водою
Туда, где в камне скиф опять окаменел.
Благословенны все…
Но снова землю роют,
Просеивая прах иных времен и стран…
Не за горами день и час, когда откроют
«При высохшем Днепре» — роскошный ресторан.
И все ж, пока зовем мы воду «аква вита»,
Доколе журавлям исчезнуть не пора,
Благословенен день до горнего зенита
Над призраком воды, над стонами Днепра!
* * *
На слиянии рифмы и прозы
нас минуют рассветные грозы.
Но опять простаки-виртуозы
канифолью ласкают смычки.
Музыканты, пусть кружат метели,
заколдуйте меня от беды,
как в матросской слободке умели
наши прадеды, наши деды.
Я лечу, как весенняя птица,
и душа отошла от зимы…
Брат мой, милый скрипач, что стыдиться? —
В руки скрипочку, скрипку возьми.
Смолкнет птица в уснувшем гнездовье,
вспыхнут звезды в прохладной дали…
Станут ласковей волны на взморье,
и замолкнут в порту корабли.
Так играй — негасимо и зыбко,
пой негромкую песню добру.
…Я хотел бы, чтоб дедова скрипка
мне играла, когда я умру.
* * *
Люблю тебя всегда.
Как ты меня любила.
Слова стареют, но любви не постареть.
Пусть время нашу даль давно посеребрило,
чтоб к нам она могла из прошлого лететь.
Люблю тебя всегда.
Светло и непреклонно.
Среди коротких лет и медленных недель.
Люблю тебя всегда.
Твое святое лоно.
Сыновнюю твою святую колыбель.
Я — стебельком лозы, барвинком из могилы,
я камнем из ручья, где высохла вода,
взойду, пройду, упав
туда, где мы любили
и отлюбили все ж…
Навеки.
Навсегда.
* * *
Эти строчки припомнятся снова.
В зимней стуже не сыщешь тепла.
Но — молчи, что природа сурова.
Но — молчи, что природа слепа.
Вновь над нами заря-заряница,
но меж судьбами — снежная брешь!
Не от этого ль плачет криница
грозовыми слезами небес?
* * *
Жить! — взаправду. Не даром, теряясь в неделях,
Жизнь прошла и мерцает звездой из речной глубины.
Облетел календарь. Как весенний снежок на деревьях,
Дни растают мои, молодые рассеются сны.
Так прощай, отчий дом, так пыли под ногами, дорога.
Постелю в изголовье траву с приближением тьмы.
Слишком много тоски. Слишком много беды. Слишком много
На веку, на недолгом веку перевидели мы,
Уходя в чистый мир журавлиных надежд, голубиных.
Но — по звездам наш путь. Я звездой отзовусь сквозь года,
Ибо светит она, потонув в неоглядных глубинах,
Полыхая, пока не зажжется другая звезда.
Скифская сага
Баба скифская с берега руки ломает
и глядит неотрывно на солнечный плес.
Вдаль уносит лиман и водой омывает
вечность каменной тайны и каменных слез.
Замолкают в груди ее тихие звуки.
Речь моя для нее — как слова на песке.
Плачет женщина…
В песне. В кино. В переулке,
каменея в своей неубывной тоске.
Осушить эти слезы едва ль я сумею,
а над нами влюбленные звезды блестят.
Вижу каменным скифом себя. Каменею!
Смута к самому сердцу крадется как тать!
И все чаще вино заменяя гербастой,
я отвык, совершенно отвык от вина.
Но поставьте меня над могилой горбатой —
в камне я оживу, ибо плачет она.
В постоянных заботах, в труде деннонощном –
только звезды над нами да их высота…
Но все горше себя ощущать одиноким,
но все дальше дорога в родные места.
Наша блочная речь, монолитность масштаба,
наша черствая, с каменным сердцем родня…
Я вернусь из скитаний, чтоб скифская баба
ключевою водой напоила коня.
Как живу — доживу, камень сердца ломая,
а иначе — застыну в бетоне и я…
Как прощально мне машут вдогонку с лимана
и сестра, и подруга, и мама моя…
* * *
Твои волосы – точно свет,
твое августовское тело
из границ суеты сует
в предрассветный зенит взлетело.
Вербы в дымке сошли во тьму
и колышутся чуть тревожно.
Почему тебе — не пойму —
так безвыходно, так беззвездно
в том зените, где мы – ничьи…
Для кого ты возьмешь, как крылья,
в отгоревшей своей ночи
тело, голос, имя — Мария?..
Креминь Дмитрий Дмитриевич
родился в 1953 году в Ужгороде. Автор нескольких поэтических книг, в том числе – «Янтарный журавль», «Путь по звездам».Член Союза писателей Украины.
Живет в Николаеве.