Непридуманная история
Опубликовано в журнале День и ночь, номер 3, 2018
Светлой памяти моей бабушки
Ольги Фоминичны Гусевой посвящаю
Бабка Ольга задумала неладное… Нет, руки на себя накладывать она не собиралась, грех это великий, да и на кого оставить дочку с её оравой? Она собралась обмануть. Да не просто так, по-бытовому, привычно, что делают люди каждый божий день, а обмануть милиционера и без билета съездить в Абакан на базар. Весной там цены ниже, чем в Ачинске, можно одежонку прикупить недорого, мукой и крупой разжиться. Если сэкономить на билете туда, то больше денег останется на покупки. План своего обмана она продумала в мелочах: как дома разрежет карман своего ношеного-переношеного зимнего пальто, как заголосит, изображая безысходность, что скажет милиционеру, как будет просить посадить её в поезд. На сердце было неспокойно: грызла мысль, что в свои 70 лет возьмёт такой грех на душу. Но тут же отогнала её: проклятая война ещё и не то может сделать с человеком, Господь возьмёт это в толк и простит её. Деньги завернула в тряпицу, надёжно пристроила за пазухой, подпоясалась обрывком бечёвки, взяла котомку с пустыми мешками и скудной снедью, помолилась на образа и вышла за калитку.
Лейтенант Игнатьев дописывал сводку, когда за дверью раздался громкий плач и в кабинет вошла, шатаясь, старуха в больших мужичьих сапогах и котомкой на плече.
— Ой, милок, помоги, родной, мне, ой, обокрали меня — варнак какой-та — а-а! Глянь, карман-та срезал и выташшил деньги и билет-ет!
Бабка Ольга увидела за столом молоденького милиционера, с красными от недосыпу глазами, острым подбородком и редкими светлыми усиками.
— Тихо, бабуля, не причитай, расскажи всё по порядку!
Перебивая милиционера, бабка зачастила приготовленными словами, ещё раз взвыла и осеклась: вместо левой руки у парня болтался пустой рукав, заправленный под ремень. Шибануло по сердцу: ведь и её два сынка воюют, а на Петра похоронка лежит на божничке за иконой.
— Тут у нас, бабушка, это случается часто. Ванька Стиллет балуется таким ремеслом, никак не попадётся, паразит! Пошли, посажу на поезд!
Бабка едва поспевала за лейтенантом, боялась отстать, а в висках стучало: обманула, старая, безрукого парня, хоть сквозь землю провались!
— А у тебя, милок, есть бабушка?
— Есть. В деревне живёт. Такая, как ты, даже чем-то похожа на тебя.
— А звать-то как? Помолюсь за неё!
— Раз уже так, помолись за мамку мою, болеет сильно, Анфисой звать.
В вагоне места не было, пришлось сесть на пол, подстелив мешок. И этому была рада бабка Ольга, что ехала, пусть нечестно, обманом, за покупками. Старшим внучкам обутки нужны в школу бегать. Весна нынче хоть и холодная, но растает снег, и в пимах не будешь по лужам ходить. Толику бы сапожки справить, дочке Маньке платок купить, а то в старом на работе уже стыдно показываться — выцвел и бусенький стал, как сито. Пожалеть бы и старшую дочь, Настасью, товара на юбку купить, ситки хотя бы… С такими домашними, привычными мыслями бабка задремала.
Абакан встретил порывистым ветром, сизой мглой мартовского утра. Бабка Ольга решила сначала сходить в церковь, испросить прощения у Господа за свой обман и помолиться за болящую рабу Божью Анфису, мать того лейтенантика,— обещала ведь.
Старенький пономарь чистил подсвечник, оглянулся на хлопнувшую дверь. Бабка поклонилась ему, прошла, осторожно ступая заледенелыми сапогами, к храмовой иконе.
Пресвятая Богородица смотрела старухе прямо в глаза как-то строго и грустно одновременно. Бабка Ольга всхлипнула и повалилась на холодный пол.
— Царица Небесная, виновата я перед Тобой и Господом, виновата! Прости меня, грешницу, пожалей моих внуков, прости!
Стыд жёг ей глаза, кривил рот в беззвучном плаче, туманил голову.
— Пошли, Господи, здравия и долголетия рабе Божией Анфисе, сынку её, звать-то как, не знаю, не спросила, постеснялась.
Слова лились из самого бабкиного сердца, истосковавшегося по исповеди, очищали душу, вселяли надежду.
Приложилась к иконе, поклонилась всем святым и тихонько побрела к выходу.
Свои базарные дела бабка сделала как-то удивительно быстро и с перекурами потащилась с двумя мешками к вокзалу. Сидя на лавке, вытирая обильный пот со лба, съела последние две картошки. Билет на обратную дорогу лежал за пазухой, туда же положила и два мятных пряника — гостинцы младшеньким внукам.
Вагон тихо скрипел, раскачиваясь на стыках, иногда свистел паровоз, натужно ведя состав в гору. Довольная, бабка Ольга планировала, что сделает в первую очередь, как доберётся до дома. Перво-наперво она свяжет рукавицы тому лейтенантику, что поверил ей и посадил на поезд, потом спохватилась: варежку-то надо вязать одну…