Опубликовано в журнале День и ночь, номер 1, 2018
Ткань
реальности
Всё вернётся «на круги своя», даже выйдя из графика,
каждый вновь попадает в какую-нибудь колею.
Ткань реальности хрупкая, как шоколадная вафелька,
кропотливо трудясь, укрепляет структуру свою.
А в полуденный чай добавляют настойку шиповника,
и застывшие волны планеты не видят того,
как течёт по артериям нефть и уходят в чиновники
музыкальные дети цветов не спеша, делово.
Вид бесценных бумаг нас пленяет, но мы улыбаемся
осторожно, поскольку и так в этой плотной среде
мы под тяжестью тел и желаний всю жизнь напрягаемся
и всё думаем, и не умеем ходить по воде.
А ведь как бы хотелось коснуться далёкого берега
и на простенькой флейте сыграть тихий, светлый мотив,
навсегда позабыв про открытую кем-то Америку,
в окруженьи крылатых существ излучать позитив.
Ради этого мы отрекаемся от телевиденья,
уезжаем в деревни, где ближе сырая земля,
ходим в длинных одеждах как странники сказочной Индии,
а идём то ли в ученики, то ли в учителя.
И про святость и карму, про новые вероучения
говорим, говорим, говорим как на странном суде.
Только вот для того, чтобы справиться с этим течением
не в конце, а сперва надо просто пойти по воде.
Я так много узнал, а теперь не пойму: с этим знанием
что поделать, когда ежедневно приходится мне
в данном теле — толковом, но склонном к мечтам и страданиям
как-то жить в той огромной, холодной и бедной стране,
где чайковская сельская осень опавшими листьями
устилает дырявые ленты гравиек, а там,
где добра наживают и делятся скорбными мыслями,
процветает торговля, а с ней эрмитажи реклам,
и знакомый по книгам с есениными и сократами,
а на собственном опыте с участью лишних людей,
я учусь торговать, а вернее — на жизнь зарабатывать,
и как все продавцы не умею ходить по воде.
Путь
пилигримов
Мне ли петь под гитару о том, как забыв о часах
и покинув торговые улицы Третьего Рима,
нелюдимы и солнцем палимы, с молитвой в сердцах
по проезжей дороге куда-то шли три пилигрима.
А куда они шли, как сказать… Ведь бывает подчас:
вроде знаешь дорогу, шагаешь там, рвёшь незабудки,
а приходишь туда, куда вовсе не шёл,— вот те раз!..
Только наших друзей ни в какую не брали попутки.
Может, зря они перед дорогой садились за стол?
А быть может, меняя мячи на прохладные камни,
подсознание каждого брата играло в футбол
и цеплялось за то, что хотело потрогать руками?
А заморская, добрая обувь натёрла мозоль
на ноге, не привычной к босому пути пилигрима.
Небо смотрит в глаза, а земля отдаёт свою соль,
и дороги приводят из Рима к Иерусалиму.
Я не знаю, откуда придёт ко мне новый ответ, —
так я видел как будто во сне как в просторной палате
что из чистого времени жил ни одну тыщу лет
Властелин Электричества в плюшевом белом халате.
Впрочем «жил» — это будет неправильно, он просто был:
рисовал ли реальность, иль жарил на солнце лепёшки,
и, являясь причиной и следствием множества сил,
управлял их течением, можно сказать, понарошку, —
если где-то искрили поля, незаметно туда
словно по проводам устремлялись его электроны,
и вода там текла, но всё чаще рвала невода,
и нечаянно видел, кто чувствовал эти законы,
что история лечит народы, но это не в счёт,
если в сумке твоей лишь тетрадка, пропахшая дымом.
Электричество тоже сквозь наше столетье течёт
и течёт по дороге из Рима к Иерусалиму.
…Я не видел видений, не пил откровений струю
и крылатых коней не кормил я листвой винограда.
Всё как будто чего-то рифмую, о чём-то пою,
и никак не пойму: для чего и кому это надо?..
Кстати, как там друзья-пилигримы сегодня? Затем
поглядим в их пространство недолго, хотя бы минутку:
когда импортный лапоть они износили совсем,
их усталых, но радостных вдруг подобрала попутка.
Они дружно уснули в кабине, не зная о том,
что в обличье водителя, плавно вращая баранку
и мурлыча под нос популярный в народе псалом,
Властелин Электричества им забинтовывал ранки:
«Ничего, что вам снятся мультфильмы о феях лесных,
а они так похожи на тех, на когда-то любимых…
Ничего, что порой позабудутся вещие сны, —
все дороги приводят из Рима к Иерусалиму».