Опубликовано в журнале День и ночь, номер 1, 2018
В глубине облаков и долин
Облекается мглой Сахалин,
Словно полная поздняя нива…
Сопки дышат лиловым огнём,
И мерцает и ночью, и днём
Шевелящейся сталью Анива…
1.
Какая она огромная, Россия! Всё же я человек Империи. Это, знаете ли, особый регистр духа. Малочисленному народу, даже если он осколок некогда великой нации, не выжить в одиночку, он должен обязательно прислониться к одному из мировых «центров силы». И тут уже выбор — к кому, равносилен судьбе. Вон какое сейчас колебание и брожение в мире… Европа трещит по швам. Даже «правь, Британия, морями» звучит уже как-то… уныло.
Америка, Китай, Россия, Исламский мир. Кто его «сконцентрирует» — Турция, Иран?
В России нынче возрождается и нарастает имперское настроение. Оно глубоко укоренено в народе, который помнит достоинства и издержки советского прошлого. А молодёжь — она, как и во все времена, жаждет подвигов, или, как сейчас говорят, «адреналина», поэтому имперский дух её подогревает. Нашёлся бы гуру — и хоть трава не расти. К тому идёт. Тяжёлый процесс. Москва-матушка так умудряется строить отношения с регионами, что регионы иной раз и отпасть от неё не прочь… но тут — смотри начало: «малочисленному народу» — и т. д.
Империи, правда, органически склонны к распаду. Но в случае России — это дело не теперешнее. «Время собирать камни».
На Сахалине ощущаешь и то и другое. И собирать, и разбрасывать. Но «собирать» — ощущается всё сильнее.
Маленькая делегация журнала «День и ночь» на фестивале «О России — с любовью», который проходил на Сахалине с 7 по 14 октября,— Марина Саввиных и Евгений Мамонтов. Я и Женя.
Смешная картинка с самого начала: Женя как-то умудрился забыть шапку и шарф на самом входе в аэропорт Емельяново и не вспомнить об этом до самого объявления посадки… и вот — посадка идёт, Женя носится по аэропорту в безуспешных поисках. Первый автобус к самолёту ушёл. Я уже грызу ногти в отчаянии. Второй автобус — Женя влетает среди последних опаздывающих, ничего не найдя… уфф… перевожу дыхание… грустно, но — да… потеря… смирились — сейчас поедем.
И тут в уже заурчавший автобус влетает охранник — оттуда, с самого входа — и отдаёт Жене его потерю. Честно? Те, кто были рядом и поняли, в чём дело, аплодировали! А что вы хотели? Россия!
Хабаровск. Южно-Сахалинск. Южный, как его называют местные. Первое ощущение в аэропорту — тепло!!! Прямо Юг какой-то. Солнце. Горы. Запах моря.
И — всюду Чехов, как у нас в Красноярске — Астафьев. Вечером — встреча в Музее книги «Остров Сахалин». Приятная «развиртуализация»: Анна Сафонова, Павел Басинский, Михаил Щукин, Геннадий Прашкевич, Елена Намаконова, Владимир Семенчик… И чудесное открытие — Мария Теплякова…
Вечером для гостей экскурсия на турбазу «Горный воздух»… чтобы мы вдохнули Сахалин полной грудью. Удивительное место! Красота. Весь Южный как на ладони.
Отбывая к Морфею в гостинице «Монерон», думаю — молодцы же организаторы, всё чётко, а если где и накладки, так мы сами виноваты — мыслим по шаблону.
2.
Таранай
8 октября, воскресенье, участники фестиваля «О России — с любовью» провели на базе отдыха «Таранай», на берегу Анивского залива. Море в двух шагах от коттеджа, где состоялось трудно определимое по жанру мероприятие… Совещание? нет. Семинар? нет. Круглый стол? просто все сидели за огромным столом в роскошном зале с коврами и креслами, пили чай и говорили о времени, себе и литературе. За разговором время пролетело быстро. Там — обед, чай на свежем воздухе… морская прогулка.
Тонкое удовольствие — брать с песка и держать на ладони тяжёленькие раковины морских моллюсков. Чайки давно выклевали самого хозяина раковины, створки забиты песком, но она всё равно — как живая: холодная, влажная, увесистая…
Море. И горы. Обе мои стихии безраздельно властвуют на Сахалине.
3.
III Межрегиональный фестиваль
«О России — с любовью». Открытие
9 октября — открытие фестиваля патриотической книги и книжной ярмарки в Южно-Сахалинске. Тут же, как выяснилось, Сахалинская областная универсальная научная библиотека проводит свою плановую конференцию — съехались работники библиотек нескольких регионов. Так что словам — тесно, мыслям — просторно.
С утра погода обещала солнце и негу, но к моменту начала мероприятия дохнуло холодом и дождём. Погода, как говорится, внесла коррективы, но не настолько, чтобы испортить впечатление.
Перед открытием площадок фестиваля гостей приняла директор СОУНБ Валентина Аврамовна Малышева. М. Н. Щукин, Г. М. Прашкевич, Е. А. Мамонтов, М. Теплякова и я рассказали о времени и о себе, поделились своими соображениями о состоянии книжного дела и художественной литературы на текущий момент. Беседа получилась очень живая и, хотя и краткая, но взаимно полезная для всех участников.
Потом было трогательное возложение цветов — прямо под бронзовый локоть А. П. Чехову, который «наше всё» для сахалинцев, ибо лучше и правдивее Чехова Сахалин не воспел никто. Замечательный памятник — Чехов как живой, а теперь ещё и с нашим букетом подмышкой.
Ветер и дождь, однако, крепчали. Поэтому импровизированный концерт на крыльце СОУНБ прошёл, так сказать, «в темпе вальса». Но было хотя и холодно, но хорошо. Понравились и песни, которые пелись, и стихи, которые читались. И сила воли выступавших, которые даже не ёжились под порывами стихий.
Фестиваль открыт. Участники приступили к исполнению.
4.
Холмск
9 октября. Холмск — город-порт. На берегу пролива. Среди холмов. Дорога, по которой мы ехали из Южно-Сахалинска в Холмск, так петляла среди сопок, что вспоминался ТрансКам1.
Но красота ни с чем не сравнимая. Только на Дальнем Востоке октябрь расцвечен такими красками — все оттенки жёлтого и красного: от яркого лимона до тёмного мёда, от нежно-розового до почти чёрного бордо… и — последняя зелень — цвета старой бронзы…
Дождь от нас не отставал. Ну что ж? Это Сахалин, детка…
Маша Теплякова и Лена Лындина приехали из Суздаля. Маша, как прежде говорили, «крепкий» литератор: пишет стихи и прозу. Хорошие. Но всё-таки хорошие стихи и прозу пишут нынче многие. А Маша — уникум. Она профессиональный звонарь. Музыкант и философ. Отсюда — всё остальное. Стихи и проза в том числе. Лена — её продюсер. Сначала сам факт меня слегка царапнул — надо же, как высоко метит человек, ежели продюсера с собой возит, но, приглядевшись, я поняла, что тут не гонор актрисы, а жизненная необходимость. Без Лены Маше действительно с объёмом задач не справиться. Вдвоём же они — сила. Мне посчастливилось слышать и Машино чтение, и её игру на гуслях, и звон колоколов под её руками. Волшебство.
А ещё с нами была Аня Сафонова. Редкий тип художника слова, не только самореализующегося, но и считающего своим долгом содействовать реализации других.
И — Владимир Владимирович Семенчик. Директор издательского дома, журналист и тонкий, ироничный поэт. Вместе с интеллигентнейшей Ольгой Альбертовной Пятницкой, сотрудником СОУНБ,— такая вот у нас в Холмске получилась дружная команда.
Районная библиотека им. Ю. Николаева располагается в прекрасно сохранившемся старинном здании с колоннами — типичный Дворец культуры середины прошлого века. Высокие потолки, лепнина… очарование «сталинского классицизма».
А публика — наша, свойская. Старики и дети. Слушали внимательно, но «разогрелись» только в дискуссии. Пришлось доказывать, что «патриотизм» — далеко не всегда биение себя кулаком в грудь, а чаще всего — пристальность к мелочам повседневности или созерцание судьбы отдельного человека. Хотя иной раз поэт может и на крик сорваться. Но это не всегда и не обязательно.
Потом — прогулка под зонтами и ужин в милейшем кафе.
Холмск. Я тебя запомню! Море и горы.
5.
Корсаков
10 октября — Корсаков. Честно говоря, из всех городков и посёлков Сахалина, в которых мы побывали, Корсаков понравился мне больше всех. Сама не знаю, почему. Те же сопки, то же море. Те же феерические краски осени. То же ощущение «машины времени», из которой неожиданно выпрыгиваешь в собственное детство. Корсаков показался очень уютным и приветливым. И даже солнышко, время от времени выплывающее из-за туч и разливающееся по всему городу теплом и светом, казалось непременным атрибутом городского убранства.
Библиотека, в которой мы — я, Женя Мамонтов и В. В. Семенчик — выступали, располагается на первом этаже обычного жилого дома, и мы даже не сразу её нашли. Но публика собралась на встречу — со всей очевидностью — библиотекой давно приручённая. Поэтому общение прошло на высшем уровне. Много было вопросов, стар и млад делились своими соображениями и впечатлениями, а в самом конце — то ли увы, то ли ура — местные поэты выступили с чтением своих произведений. До сих пор не разобралась, как к этому правильно относиться. С одной стороны, невозможно же не то что критиковать этих бабушек с самодельными стихами, но даже и делать недовольное или равнодушное лицо. С другой — тут же сидят умнющие старшеклассники и зорко следят за твоей реакцией. Один такой едко хихикал за моим плечом во время выступления поэтессы-ветерана. Не знаю… я хлопала в ладоши и улыбалась как можно естественнее.
После встречи — Корсаковский историко-краеведческий музей. Странное впечатление несоответствия внешнего облика и внутреннего содержания. С улицы музей напоминает — барак? лабаз? склад какой-нибудь? но внутри… сколько вкуса и чисто музейного профессионализма! и — душа музея, его директор Анна Николаевна Бабушок. Бывают же люди! я в неё влюбилась с первого взгляда. Потому что она сама излучает любовь, культуру, интеллигентность, очаровательный юмор… здесь, наверное, впервые на Сахалине я ощутила то самое, о чём говорила Маша Теплякова, рассказывая о Калининграде — городе призраков исчезнувшей, но не выветрившейся из пор и трещин другой цивилизации. В камнях и деревьях Калининграда до сего времени проступает Кёнигсберг. Сквозь сахалинский Корсаков на жителей и гостей с надменной печалью и даже некоторым вызовом смотрит японский Оодомари. Прямо скажем, японскую культуру здесь тщательно оберегают, хранят и ценят. Ей отдают должное, хотя прекрасно понимают, что «не всё так однозначно».
Анна Николаевна показала нам город. Самое яркое впечатление осталось, пожалуй, от двух мест — потрясающего по силе воздействия памятника корейцам, не дождавшимся возвращения на родину,— на Горе Грусти. Вот что о нём сразу «отгугливается»: «После окончания войны здесь со всего Сахалина собрались корейцы, вывезенные на остров во время японского правления на Южном Сахалине. Напрасно много дней они всматривались в морскую даль, ожидая пароходов, которые могли бы вернуть их домой. Япония отказалась вывезти корейцев на Родину, мотивируя тем, что они не граждане Японии. А Республика Корея могла предоставить всего три корабля для вывоза своих соотечественников. Но три корабля не могли вместить всех. Поэтому оставшиеся корейцы каждый день приходили на эту гору и ждали парохода, но так и не дождались…
Драматическая история, происходившая на горе Слёз (Грусти), так потрясла членов делегации общества „Ханган Форум“ — союза творческой интеллигенции Республики Корея, побывавших на этом месте в 2005 году, что они выступили с инициативой поставить здесь памятник соотечественникам. Идею поддержали местные власти, выделившие земельный участок. Сбор средств на строительство мемориала происходил как в Республике Корея, так и на Сахалине. Свои пожертвования внесли не только представители островной корейской диаспоры, но и люди других национальностей — в общей сложности 419 человек. Всемирно известный скульптор-авангардист Цой Ин Су вызвался создать этот монумент. Стихи, которые высечены на постаменте, написал Ким Мун Хван, автор гимна Олимпийских игр в Сеуле 1988 года. На русский язык эти стихи перевёл сахалинец, член Союза писателей России Роман Хе… История и современность тесно переплелись в памятнике на горе Слёз (Грусти), который изображает символический корабль, разделённый на две половинки и как будто стремящийся в небо».
А второе, конечно, производственный комплекс Пригородное, где вырабатывается сжиженный газ. Как мы поняли, Корсаков в основном и держится за счёт этого предприятия и незамерзающего морского порта.
На берегу залива — на естественном возвышении — поверженный милитаристский знак Японии. Мурашки по коже, когда стоишь возле полуразрушенного постамента… перед тобой — волнующееся серебристо-стальное полотно залива, и круглые белые газовые резервуары… и корабли на горизонте… и этот воинственный знак — как предостережение и напоминание. Японцы сюда приезжают. Часто.
6.
Смирных и Победино
10 октября поздно вечером дружным коллективом загрузились в поезд и отправились из Южно-Сахалинска на север. Вокзал в Южно-Сахалинске очень хорош, я бы даже сказала, прекрасен. А поезд вообще меня сильно впечатлил своим удобством и нежной заботой обслуги: редко в поездах сплю, но тут до самого пункта назначения (посёлок Смирных) спала, как агнец. И это несмотря на то, что компания в нашем купе подобралась интересная и склонная к общению — видимо, просто устали все за предшествующий день. Поэтому так сладко спали. Прибыли в Смирных около шести утра. Разместились в районной гостинице — тоже более или менее комфортабельной. Правда, гостиничный блок — живала я же и в таких отелях когда-то — состоял из двух номеров с общим коридорчиком и общей же туалетной комнатой, плюс ещё в душе не оказалось горячей воды. Но это такие мелочи по сравнению с уютом и теплом самой гостиницы, что, честно говоря, я только спустя время обратила на это внимание…
После короткого отдыха наша группа отправилась в путешествие по местам боевой славы. И вот тут начинается самое интересное, потому что проливает свет на особенности менталитета самих сахалинцев.
Итак. Экскурс в историю. Результатом Русско-японской войны 1904–1905 годов, как вы, конечно, помните стала оккупация Японией южной части острова Сахалин (он входил в состав Российской империи с 1875 года). 40 лет остров был разделён по 50-й параллели на северную и южную части. Свою территорию японцы назвали Карафуто — жили здесь и хозяйничали в своё удовольствие.
В результате Второй мировой войны Япония как побеждённая сторона вынуждена была отказаться от своей части острова в пользу Советского Союза. 1945 год. Август. Война вроде бы закончена ещё в мае. Должна была закончиться. Но на востоке — на Сахалине — боевые действия только начались… потому что японцы с Сахалина уходить не торопились. Остров пришлось возвращать силой. И тут возникает драматическая, если не трагическая, история Южно-Сахалинской наступательной операции августа 1945 года. История кровавая — с большими жертвами с обеих сторон. Как раз в районе посёлка Смирных шли тяжёлые бои, и земля эта до сих пор хранит в себе следы и обломки тех трагических событий. До сих пор поисковики находят останки и советских, и японских бойцов и предают их земле или хоронят по японским обычаям (с участием представителей Японии несколько раз организовывалась кремация останков японских воинов).
Николай Михайлович Дегтярёв — член регионального движения поискового движения России, много лет уже исследующий места боёв. Он и стал нашим экскурсоводом.
А позднее мы посетили и музей Южно-Сахалинской наступательной операции в Смирных.
Что поразило? бережное и уважительное отношение сахалинцев к Японии и японцам. Просто, я бы сказала, трепетное… Надеюсь, японцы это ценят. Хотя — не знаю. Японцы много хорошего оставили на острове — железную дорогу, например, по которой мы и нынче перемещались с большим комфортом. И ещё кое-что… но всё же август 45-го они не забыли. И не простили, конечно.
Но теперь здесь Россия. Японский Кэтон стал нашим Смирных (по имени командира батальона Леонида Смирных, погибшего здесь в 45-м). А другой посёлок в этом районе назван по имени сержанта Антона Буюклы… и вообще — много мест здесь названы и переименованы в честь советских героев. По праву победителя.
А Победино названо в честь победы. Победино — посёлок совсем небольшой. Библиотека-музей — центр культурной жизни. А библиотекари во главе с директором Натальей Владимировной — вроде героев-танкистов из широко популярной песни. Потому что условия, в которых они работают, приближены к фронтовым. Ни тебе воды, ни «удобств». То есть все удобства — на улице, и даже это библиотеке не принадлежит: общего пользования… не имею желания описывать это заведение — я первой туда зашла и, вернувшись, предупредила дрожавшую под мелким дождиком Лену Намаконову: «Дорогая Лена, соберите в кулак всё своё мужество,— иначе… всякое может случиться». И — да, почти не смешно.
(Сразу похвастаюсь — на следующий день утром у нас была встреча с зам. главы Смирныховского района. Не знаю, как на остальных, на меня он произвёл самое благоприятное впечатление: внимателен, прекрасно говорит и вообще — харизматическая личность, сразу видно — прирождённый лидер. Так вот — мы с Г. М. Прашкевичем среди разговоров о красотах и достижениях Смирныховского района, которые мы успели оценить, взяли и «настучали» ему о проблемах побединской библиотеки. «Как? — изумился он,— воды нет? и туалет на улице?» И обещал разобраться и привести ситуацию в приемлемое состояние. Может быть, и — да.)
А сама библиотека-музей… с какой трогательной заботой эти милые женщины относятся к односельчанам — ведь для них и правда библиотека — центр культурного общения: пока проходила наша встреча, народ всё время прибывал… Ну, привык народ приходить сюда — сам собой, это невозможно подделать. Мало того, что люди приходят, как в клуб, так ещё и несут старые вещи — свидетельства ушедших времён — вот и музей! здесь и начало века — ещё японское, и 45-й, и 50-е, и 80-е… машина времени!
Из собственных открытий — Елена Намаконова. Детский писатель высочайшей пробы! редкого, прямо-таки уникального свойства. Как она работает с детьми, Боже мой! Как с ними играет! Даже мы с Прашкевичем получили море удовольствия от участия в этой игре. Что уж говорить о собравшихся ребятишках! это был полнейший восторг!
Леночка — вообще чудо природы! я как-то привыкла во время коллективных странствий играть роль «большой мамы»: за всех отвечать, про всё хлопотать и т. д. и т. п. Но тут Лена как-то нечувствительно эту роль у меня перехватила… и была в ней блистательна!
Так что, дорогие читатели, нашла я жемчужину редкого качества для детских страничек журнала «День и ночь». Это ли не добыча?
Была ещё чрезвычайно приятная встреча в модельной библиотеке п. Смирных. Библиотека действительно очень хорошая. Есть всё необходимое, слава Богу. И очень симпатичная атмосфера. Даже расставаться было грустновато. Тем более что неожиданно объявились земляки… особенно одна землячка — из Железногорска. Как всегда бывает при таких знакомствах,— а как теперь то, это? знаете ли того, этого? Велика Россия — да везде свои.
Вечером 12 октября мы всей маленькой компанией отправились на поезде в Поронайск.
7.
Поронайск и Гастелло
В полночь между 12 и 13 октября наша библиотечно-писательская команда прибыла на поезде в Поронайск.
Поронайск расположен в том самом месте, где река Поронай впадает в залив Терпения. Топонимика Сахалина — это Песнь Песней и сладчайшее бельканто в одном фиале… где такое ещё встретишь? Венгери… Лангери… Делиль де ла Кроер… (кроме шуток!) Пильво… так и слышатся мандолины и кастаньеты. Но земля тут суровая. Не забалу́ешь!
Поронайск — город. Небольшой, но самый настоящий. Чем-то напоминающий наш Канск. Чистенький, зелёный — по максимуму возможностей цивилизованный. Мы жили в гостинице «Север» — так то вообще Европа! Здесь великолепнейший краеведческий музей. И снаружи, и внутри — Музей. Да, вот так — с большой буквы. Бесконечно преданные своему делу музейщики. Слушая рассказ экскурсовода, вновь и вновь поражаешься причудливости исторических переплетений — народов, культур, человеческих судеб. Сказок хотите? «Адреналина»? так вот он, «адреналин»! вот и сказки, и героизм, и романтика — и обычная повседневная жизнь, граничащая с прямым героизмом… Интереснейшая экспозиция по нивхам и айнам.
Русские здесь окончательно и прочно обосновались в 1869 году. А 1905-м сюда капитально загрузились японцы. И город стал называться Сисука (не смеяться! можно ещё Сикука произносить…).
К счастью, в 45-м Поронайск вернулся на своё законное место. И для города началась вполне себе ренессансная, хотя порою и трагическая история. Как и все населённые пункты на Сахалине, город тревожно покачивается между отчаянием и надеждой. Не знаю, как остальные,— я жадно ловила ноздрями эту надежду. Потому что — вот оно, море! Путь. Житница. Угроза и простор. Стоя на берегу, чувствуешь некий зуд между лопатками: вот потянет вечерний бриз — да и взлетишь вместе чайками… за горизонт, такой близкий — и такой ускользающий…
Там, где Поронай впадает в морской залив, на берегу — огромный баннер: «Цунамиопасная зона. При землетрясении беги на возвышенность». Баннер сильно смутил. Но наша спутница Лариса Борисовна только рассмеялась в ответ на мой боязливый вопрос.
Что касается посёлка Гастелло… я, когда попадаю в такие места, всегда испытываю желание хоть ненадолго зацепиться и побыть. Не потому что так хорошо… как раз — наоборот. Потому что чувствую, что могу принести пользу. Цепляет ощущение… отринутости от мира. Однако детки на встрече в библиотеке — живые и любознательные. А в глазах взрослых — такая испытующая тоска, что понимаешь, почему некоторые всерьёз считают и даже откровенно говорят: лучше бы здесь были японцы… в запальчивости, конечно, говорят. Вряд ли бы им — «русопятым» — при японцах понравилось, но уж, кажется, на всё готовы: лучше уж под японцами, чем так…
Но доберётся же молодая и крепкая Россия и до этих — будто Богом забытых мест. Трудно поверить, но я верю!
8.
До свидания, Сахалин!
14 и 15 октября гости фестиваля «О России — с любовью» провели в Южно-Сахалинске. Встречи со школьниками, итоговое мероприятие в универсальной научной библиотеке… потрясающий по силе эмоционального воздействия колокольный концерт Маши Тепляковой… и удивительное путешествие в заповедник, который считают самым таинственным местом на Сахалине.
Интернет сообщает: «Согласно преданию, у древних айнов это место было святилищем и почиталось как храм Мудрости. Находится этот сакральный объект в отрогах Сусунайского хребта и разделяет собой реки Комиссаровка и Одесситка. От Южно-Сахалинска его отделяют всего 20 км. Останец, прозванный Лягушкой за свои очертания, напоминающие сидящую амфибию, состоит из группы скал.
Три самые внушительные по размерам составляют ядро экспозиции, талантливо обустроенной природой. Их максимальная высота всего 8 м. Это всё, что уцелело после разрушения более высокого геологического образования. Выветривание и эрозии сделали своё дело. Площадь памятника сахалинской природы в форме круга с радиусом 200 м занимает 12 гектар».
В этом таинственном месте мы гуляли под дождём. По дороге нас, правда, упаковали по возможности в непромокаемое… а потом солнышко выбежало — совсем внезапно. И стало совсем тепло и хорошо…
Утром следующего дня — интервью на сахалинском радио, и — отбываем восвояси.
Спасибо, Сахалин! влюблена и счастлива!
1. Транскавказская
магистраль.