Глава из книги «Богатырский уезд»
Опубликовано в журнале День и ночь, номер 5, 2017
Йо! Нэсси!
Несмотря на годы смуты, русские люди неуклонно и быстро внедрялись в таёжные пространства, присоединяя их к России. В 1601 году построили на р. Таз Мангазейский острог. На вопрос толмачей к хантам: «Есть ли на восход солнца реки?» — те отвечали восторженно: «Йо! Нэсси!».
Много слов, в том числе междометий, заимствовали русские у татар и у сибирских народов. Ещё арьи и славяне, живя за Полярным кругом, приветствовали появление Солнца — Ра, восклицаниями: «Ра!», «Ура!» (то есть у нас Солнце)! Тот клич в Российской армии сохранился до сих пор. Кстати, летописцы отмечали, что и татарские конники, несясь на схватку, издавали устрашающий рёв: «У-р-р-ах!»
У кетских народов тоже был восторженный возглас: «Йо!». Интересен факт употребления его в весёлой песенке:
На рыбалке у реки
Тянут сети рыбаки
На рыбалке блещет рыба,
Словно глыба серебра.
Больше дела — меньше слов!
Нынче выпал нам улов,
Мы поймали, мы поймали
Много рыбы… Йо!
В праязыке Евразии языковой «кварк»: иссу, Су, нэсси, то есть согласный «С» с гласными, несёт смысл — поток, водоём. Отсюда названия: Иссык-Куль, Изыр-Су (Кача), Минуса, река Уса, притоки Енисея Сисим, Сым, Кас. И «Йо! Нэсси!» значило: «мощный поток», «большая вода». Думаю, большинство читателей слышали о Лох-Нэсском змее в озере в Шотландии. Чудеса? Откуда такая одинаковость и почему? Никаких чудес: «Нэсси» — так назвали озеро кельты («речные люди») — потомки арьев, пришедших в Шотландию 4000 лет назад.
Русские два слова соединили в одно — Енисей. В Красноярске есть знаменитая обувная фирма «Ионесси». Конечно, великий поток Йонэсси произвёл огромное впечатление на русских, ясно, что течёт река издалека.
Из Мангазеи отряд служивых через волок Таз — Турухан спустился в 1605 году к Енисею, оставив там годовальщиков. Они зимой на лыжах перешли через Енисей, встретились с эвенками и выяснили, что недалеко в него впадает большая река (Нижняя Тунгуска). В 1606 году, весной был отправлен отряд служивых в большем количестве, он добрался до устья Тунгуски в конце лета, а в начале зимы (уже в 1607 г.) был зачат острог «Новая Мангазея», названный после Туруханским. В том же году, то есть в сентябре 1607-го, другой отряд по маршруту Тобольск — Иртыш — Обь — приток её Вах — волок — приток Енисея Елогуй вышел на Енисей, зачав поселение Верхнеимбатское. В 2007 году Туруханск отмечал юбилей 400-летия, а Енисейское Казачье войско — 400 лет Енисейскому казачеству, в честь чего выбита медаль.
А в трудные для Московской Руси 1610 и 1611 годы казаки по Иртышу, Оби, по притоку её Тыму, перейдя по волоку на большой приток Енисея Сым вышли на его левый берег, зачав поселение Сымское.
Главный герой весьма содержательной и интересной книги «Чёрные люди» — помор и торговый человек Тихон Босой (реальное лицо), как пишет В. Н. Иванов, в детстве слушал монолог «богатыря в синем кафтане, русобородого, могутного». Говоривший был не кто иной, как приказчик в торговом доме отца в Мангазее Ерофей Павлович Хабаров, в будущем знаменитый первопроходец.
— Мангазея что! — говорит Ерофей Павлыч.— Соболей скоро там изведут. Там делать неча! Сколь народу вместе! Дальше надо идти! На Енисей-реку! Какие места! Там не только соболевать людям, там людям жить можно. Земля-то чёрная на тех местах. По реке Чулыму, сказывают, ах и места! Степи! Луга! Зверьё! Всё в цветах — не выгорают в жару, воды много. Кругом горы, а в горы пойдёшь — наверху леса, в них озёра как зеркало, а в зеркале те же горы синие. Эх, раздолье! Летом травы в рост человечий на лугах, а зимой ветры снег сдувают, скот всё время пасётся! Люди там тунгусские — тихие. Князьцы ихние в собольих шубах ходят. От Мангазеи бежать кочами нужно Тазом-рекою до Енисейского волока.
Стало ясно — нужен новый большой форпост на Енисее. Сам географический жребий определил место. В 1604-м на притоке Оби Кети был поставлен Кетский острог. Служивые поднимались по реке всё выше и выше. Живущие по Кети остяки и кеты, а в её верховьях тунгусы ясак платили исправно.
По волоку в летнее время из Кети можно было перейти на реку Кемь, впадающую в Енисей. Климат зимой и летом вполне приемлем, на реках нет льда 6–7 месяцев. Совсем рядом с востока течёт ещё одна великая река Верхняя Тунгуска (Ангара). Самое место для ключевого острога на Енисее!
О строительстве Енисейского острога, о становлении его, о жизни в нём в XVII веке прочтите прекрасную книгу А. Бродникова (ныне проректор НГУ по научной работе) «Енисейский острог», изданную в 2004 году к 385-летию Енисейска.
Форпост Енисейск
на семи ветрах
Крылатое выражение «на семи ветрах» возникло в Европе в период интенсивного плавания по океанам и морям. Смысл его понятен: нечто (порт, маяк, верфь, изба) построено и обжито в таком месте, что нет защиты от ветров со всех направлений.
Сторон четыре, то сознавали и питекантропы, раскинув, стоя, руки. А в каменном веке выросла необходимость знать, куда идти; примечать, в какой стороне скалы и пещеры, где кормятся животные, куда течёт вода. И лучшими ориентирами стали восход и закат солнца, полдень или направление против полдня. Таким извечным приёмом пользовались и русские первопроходцы.
За Полярным кругом и далее его, где солнце много дней, недель, а то и полгода накручивает спирали параллельно горизонту, гипербореям, арьям-славянам, а после поморам приходилось использовать свои, другие приметы. Ладно, на суше, на материке. А если в море под парусом, изобретённым, по мнению учёных, гипербореями же в период неолитической революции, то есть 8–10 тысяч лет назад. Ориентировались по ветрам.
После изобретения компаса круглую шкалу разбили на румбы: через четыре прямых угла проводили две скрещивающиеся линии, по сути, четыре биссектрисы. И кроме четырёх основных направлений, по терминологии атлантистов,— норд, зюйд, вест, ост, появились ещё четыре: норд-ост, норд-вест, зюйд-ост, зюйд-вест.
Тогда почему не восемь, а семь ветров? Из-за сакральности, загадочности цифры 7: семь видимых перемещающихся среди неподвижных звёзд светил (Солнце, Луна и до конца XVIII в. 5 планет); семь основных цветов радуги (спектра), семь нот. И связанных с этим семь дней недели (каждому светилу соответствовал свой день); отсюда пословицы, поговорки, выражения: «семеро одного не ждут», «семь раз отмерь — один раз отрежь», «семь пятниц на неделе» и ещё более десятка известных.
Постепенно термин «на семи ветрах» стали использовать в более широком контексте: расположение чего-то на бойком, заметном, значимом месте. Сия характеристика подходит к Енисейску периода XVII–XIX веков.
С момента построения в 1619 году до середины XVIII столетия он был форпостом на путях в Восточную Сибирь, в Забайкалье, на Амур, на Дальний Восток, на Камчатку. Ещё сто лет являлся купеческим, одним из больших городов Сибири, со знаменитой на всю страну ярмаркой. И все 400 лет — административный центр: в XVII–XIX веках огромного Енисейского уезда с площадью до 1 млн квадратных километров.
На Красный Яр
Итак, ещё один стратегический проект исполнен — возник ключевой град — форпост на Енисее. Вперёд, вперёд!
Никакого промедления. Всю зиму 1619–1620 годов в Енисейске не перестают стучать топоры, шебуршат продольные пилы; возводятся стены и башни острога, устанавливаются на них орудия; строятся воеводский и гостиный дворы, жилые избы для служилых людей. На стапелях собираются дощаники. И умелые мастера по образцам остякских лодок готовят долблёнки, малые лодки — «обласки».
В мае-июне 1620 года после ледохода мобильные отряды направляются вниз по Кети до Кетского острога с первичным богатым ясаком; и вниз, и вверх по Енисей-реке, по Йонесси.
Заботят Тобольскую администрацию южные области до Саянских хребтов, где кочуют улусы киргизов. Им не раз посланцы с толмачами из Кузнецка и Томска предлагали пойти под начало белого царя, платить ясак, жить в мире, торговать. Не согласны! Живут по обоим берегам Енисея, по Чулыму и Июсам уже много веков. Распространяли свою экспансию вплоть до Ангары, подчинили качинцев, аринов, моторцев, остяцкие племена, собирали ясак, привозили невест и сами оставались в остяцких улусах. Их в свою очередь постоянно воевали джунгары — чёрные калмыки и монголы, особенно во времена Чингисхана и Джучи. Киргизы были зависимы от них.
Русской администрации удалось установить контакт с аринцами под главенством князя Тюльки. Он кочевал с подвластными ему улусами по малым речкам (Изыр-Су, Бузим, Кантат), в нижнем течении Кана и по срединному течению Кети — по территории, названной Тюлькиной землицей.
И договоры 1615 года, заключённые с Алтын-Ханами, с джунгарами, с тувинцами Василием Тюменцевым в ходе его успешной дипломатической миссии ситуацию с киргизами не изменили. Стратегический вывод один — нужно выше Ангары на Енисее строить новый острог, чтобы обезопасить себя с юга. В истории Приенисейского края (региона) общеизвестен факт об экспедиции посланника царя Андрея Дубенского летом 1623 года в Тюлькину землицу для выбора места для острога. И он выбрал его возле устья Изыр-Су (Качи), где красные яры (признак залежей ториевых руд).
Дубенский отправил отчёт в Москву: «И на том на Красном Яру места угожи есть и острог поставити можно». Нередко исследователи зацикливаются на словах «места угожи». Да, было всё необходимое: кондовый бор, сенокосы, ровная площадка на стрелке, удобные берега, наличие глины. Но подобных угожих мест между порогом, названным Казачинским (первично Казацким), и Качей немало. Опытный наблюдательный муж Дубенский выбрал место, ещё из-за двух важнейших причин: Красный Яр — это граница лесостепной зоны и горно-таёжной, тайги; ниже Качи и Маны живут мирные племена, согласные добровольно «пойти под царёву руку», а по Енисею выше, за лесами и горами, на юг, и по степи, на запад, довольно агрессивные степняки.
Аринцев, ясов (ястынцев), коттов, асанов, кетов никто из русских не воевал; мест их кочевий не занимали; установили ясак в целом более щадящий, чем с них взимали, причём набегами, киргизы, джунгары и монголы; предложили сдавать пушнину в определённые сроки. К тому же подъясашных угощали романеями, вином, дарили нужные им вещи. Да и с киргизами в начале XVII века стычек не было.
Есть вопрос, чётко пока не прояснённый (по причине ещё не прочитанных записей Сибирских приказов): а ходили ли енисейцы в Тюлькину землицу в 1620–1622 годах? Известный историк А. Н. Копылов утверждает, что уже летом 1620 года небольшой отряд енисейских служилых (с толмачом) поднялся до Маны.
Казаки поняли, что в Тюлькиной землице проживают мирные люди. Более того, русские, захваченные ранней шугой, вынуждены были зимовать на площадке у быка, чуть выше впадения речки Тели (94 км от Красноярска, ныне Тельский бык). Аринцы и котты, зимовавшие на протоке Енисея (их кочевье — это Балчугский луг на левом берегу Кана, при устье его), помогли им выжить. Копылов не указал источника. Но такой серьёзный исследователь вряд ли озвучил свою личную версию. Даже если так, то основания для неё есть существенные.
Путь на Красный Яр из Тобольска в течение 130 лет до строительства Сибирского (Московского) тракта был единственным — через Енисейск. Выплывали из Тобольска в мае такого-то года, приплывали в Красноярск в июне следующего. Сложнейший героический путь по рекам: Иртыш — Обь — Кеть — Енисей и по тайге от Маковского до Енисейского острога. Только великий пассионарный народ с помощью сибирских народов мог совершить такое. Ныне даже одну экспедицию (например, для кино) повторить невозможно!
В первые годы доставлять пополнение Красноярского гарнизона и грузы поручили енисейцам. И они возроптали: мы проделываем труднейший путь от Маковского до Енисейска, после 350 вёрст вверх по реке, на Казачинском пороге грузы переносим на плечах и едва тянем вверх пустые дощаники, да и выше порогов мест тяжёлых полно.
А на Красном Яру служилых больше, чем у нас, хотя ясаку они сдают намного меньше. Енисейский воевода А. Ошанин вынужден был написать жалобу в Москву. 1629 и 1630 годы были под Красноярском сравнительно мирными, и царское правительство своим решением ликвидировало Красноярский острог. В конце 1630 года 150 служилых из него были переведены в Енисейск. Об этом узнали степняки. В марте 1631 года стало известно о готовящемся походе киргизов до Енисейска, причём осведомители сообщили, что планируется острог захватить, а если не удастся, то сжечь все посевы, подгородные деревни, угнать лошадей и коров.
А в мае по наущению противной стороны остяки из деревни Верхней Подгорной (в 3-х верстах от Енисейска), подняли мятеж, ушли и угнали скот. Только вылазки кузнецких и оставшихся красноярских казаков не позволили киргизам в 1630–1631 годах план осуществить. В январе 1632 года указ о ликвидации Красноярска был отменён, служилых было велено вернуть обратно. И Красноярский острог на 70 лет стал прифронтовым городом.
Известный историк С. В. Бахрушин — автор «настольной книги» красноярских историков и краеведов «Очерки по истории Красноярского уезда в XVII веке» (Научные труды, том IV) писал:
«Военный форпост Красноярск в течение всего XVII века жил жизнью военного лагеря, всегда под угрозой нападения, всегда под оружием. Из года в год пригородные деревни выжигались „воинскими людьми немирными“, пашни вытаптывались, уездные жители уводились в плен или убивались. Он перенёс несколько осад. Были моменты, когда Красноярску грозила непосредственная опасность, например, в 1653 году во время нашествия Алтын-Ханов; или в 1664 году, когда он был осаждён Сенгентайшой. Условия военного стана среди людей немирных и воинственных соседей наложили своеобразный отпечаток на весь быт Красноярского острога.
Настоящее разбойничье гнездо, живёт он для войны и войною. В атмосфере непрерывного противостояния складываются типичные черты красноярского служилого человека XVII века: склонность к своеволию и буйству, жестокость и падкость до наживы,— и выше всего,— вольнолюбие, дух непокорности и независимости».
Енисейцы и красноярцы, стрельцы и казаки с одних и тех же мест России и Сибири исправно несли нелёгкую службу, будучи в одном лице и воинами, и строителями, и землепашцами, и скотоводами, многие умели охотиться и рыбачить, конечно же, не враждовали. Решение же о том, кто должен грузы из Маковского доставлять на Красный Яр, не раз менялось. Первопроходцы стали ядром сибирского суперэтноса, окончательно сложившегося после второй переселенческой волны 1896–1915 годов.
При ежегодном плавании вверх против течения, при возврате в Енисейск служилые примечали удобные для постоянного жития площадки на енисейских ярах. Как сообщали они в записках: «При отдыхе и ночлегах засеки крепкие засекали, чтобы худые люди не пришли и какого дурна не учинили» — так было везде, от Урала до Тихого океана. Рыли землянки-времянки, избушки ставили, а когда царь в 1634 году разрешил «присевать у Енисея хлеба небольшое место, чтобы было чем прокормиться», русские, в первую очередь дети боярские, атаманы, пятидесятники, десятники, предприимчивые казаки, начали огораживать усадьбы и дома строить вне острогов, определять на постоянное жительство в них своих семейных; сами же продолжали все службы исполнять, наезжая домой по разрешению, когда позволяла обстановка.
Так в XVII веке на берегах Енисея возникли от Красноярска до порога и ниже — от порога до Енисейска, в Красноярском и Енисейском уездах, более полусотни поселений, абсолютное большинство которых сохранились до сих пор.
Виват Вам, отцы-основатели! Ныне идёт волна — отмечают круглые даты (по 300 лет и более) практически по всему речному Красноярью, от Саян до Туруханска. Пусть во многих прибрежных деревнях и сёлах жизнь с начала 90-х годов ХХ века из-за перестройки замерла, но важна память.
В низовья, до границ
Мангазейского уезда
В 1621 году отряд енисейских служилых сплавился вниз по Енисею до устья левого притока Сыма (300 км), где в 1611 году было основано поселение Сымское, казаками, пришедшими из Тобольска по системе Иртыш — Обь — приток её Тым — волок– Сым. Сымчанам было объявлено, что отныне они будут состоять в административном подчинении Енисейскому острогу.
В августе-сентябре енисейцы вернулись домой, привезли ясак. И так каждое лето в XVII–XVIII веках отряды из Енисейского гарнизона уходили в низовья Енисея вплоть до Верхнеимбатского; поднимались вверх по Средней (Подкаменной) Тунгуске, более чем на 300 вёрст, до Вельмо.
Было весьма важно установить границы Енисейского и Мангазейского уездов, потому что, во-первых, некоторые территории оказывались необъясаченными; во-вторых, были случаи, когда, наоборот, с некоторых туземцев ясак требовали дважды, в том числе служилые из далёких острогов (Нарымского, Сургутского), приходившие в низовья Енисея и на Подкаменную Тунгуску незаконно.
Вот один из примеров несогласованности, приведённый в книге А. Бродникова «Енисейский острог» (стр. 34). В 1624 году варгаганские князья сдали ясак (21 соболь с пупки и с хвосты, да 4 росомахи) сборщикам из Енисейска. В начале 1625 года к ним вновь пришёл отряд казаков под началом атамана Поздея Фирсова, потребовавший пушнину за 1624 год. Тунгусы на казаков напали. В коротком бою тунгусов разбили и взяли нескольких пленников, которые пояснили, что накануне с них взяли ясак (оказалось впоследствии, служивые из Закаменного зимовья Мангазейского уезда).
К 1630 году границы Мангазейского и Енисейского уездов были определены: к енисейцам отходила территория левого берега Енисея до Верхнеимбатского, где жили в основном остяки, по правому же берегу таёжные места до Подкаменной Тунгуски и по ней до правого притока — речки Вельмо.
Напомню, что кроме сбора ясака, стрельцы и казаки не имели никаких других прав по принуждению, по эксплуатации аборигенов, только товарообмен, без захвата мест кочевий, охоты; браки и крещение по добровольному согласию. При нарушениях, а такие были, виновных наказывали строго, батогами били, жалованья лишали, в кутузки сажали. Оставляя в острожках годовальщиков, остальные служилые возвращались домой, поднимали лодки против течения неделями: по-бурлацки тянули, шли на вёслах и с шестом, при низовках паруса ставили. Тяжёлый труд. Надо было иметь отменное здоровье, терпение, много разных навыков и к гнусу иммунитет.
По Ангаре
Навстречу утренней заре
По Ангаре, по Ангаре…
из песни А. Пахмутовой
и Н. Добронравова
Слава вам, сибирские реки, потоки жизни, вечные труженики! Не было бы вас — не было бы истории Сибири как таковой. Жилища древних людей эпох палеолита и неолита, городища и землянки средних веков — практически все найдены возле вас. Города, деревни и сёла россиян тоже стоят на ваших ярах.
Одна из великих рек Сибири — это ты, Ангара, колыбель многих народов. Всегда могучая и светлая, временами буйная, а в тёплые летние дни — ласковая. Если на пути «из варяг в греки» главным потоком, несущим струги, был Днепр, то путём (долгие годы единственным), связывающим Западную Сибирь с Восточной, а Восточную Сибирь с Дальним Востоком, по сути, далёкую Европу с Зауральской Азией, была Кеть и ты, Ангара! Миллионы тонн рыбы выловили из твоих глубин люди. На своём горбу вынесла ты миллионы кубометров первосортного леса! Четыре плотины связали твои берега, четыре искусственных водохранилища разлились в ложе твоём! Вращаешь ты лопатки у десятков гидротурбин, на те же валы насажены генераторы, и по проводам течёт другая, электрическая река.
До устья Ангары енисейцы поднялись уже в мае 1620 года, и зимой 1620–1621 годов енисейские казаки взяли ясак с тунгусов, живших в низовьях реки. Весной 1621 года отряд в 50 человек отправился вверх по Ангаре. И уже в устье её встретилось препятствие — порог, названный Стрелковским. Известно, что параллельно Енисею от Саян до речки Бахты (100 км ниже Подкаменной Тунгуски) слева тянется более 1000 км кряж. При пересечении его Ангарой недалеко от устья и возник порог.
И всего их до вытекания реки из Байкала насчитывается семь. Большую часть пути по перемещению больших лодок и позже илимок против течения приходилось тащить их полторы тысячи вёрст по-бурлацки, примерно так, как изображено на фото выше. Адский труд неистовых русичей.
Служилые дошли до урочища Кежма, оставили там годовальщиков, успели вернуться домой. На левых (с юга) притоках Ангары располагались владения нескольких улусов во главе с князцами Тареем, Иринеем Улусом, Бореем, Ялымом и др. Все подчинялись заглавному богатому князю Тасею. По мнению этнографов, они были «метисами» при взаимной ассимиляции живущих вместе много веков тунгусов, скифов и остяков.
Тасей как заглавный князь и другие князцы, будем называть их с их подданными одним словом «тасеевцы», первоначально согласились сразу на союз с русскими на условиях: будут ясак исправно поставлять, но места их кочевий и охоты русские трогать не будут; на Ангаре зимовья ставить по согласованию; пусть местом встреч для сдачи ясака будет одна площадка на берегу, называемая (в переводе) «Рыбной ловлей».
В 1621 году за принятый ясак русские вручили подарки — железо, ножи, посуду, бисер; угостили вином.
В первые 10 лет мир был хрупким. Разные многовековые традиции и привычки разных народов. Разный образ мышления христиан и язычников-идолопоклонников, шаманистов, давали сбой, иногда из-за непонимания, недоразумений и уж тем более из-за нарушения договора «на шерти». При получении ясака в 1622 году на Рыбной ловле служилые подарков не привезли. Тасей посчитал, что русские нарушили договор, так как вручение подарков расценил как товарообмен («бартер») — обычное дело в Сибири между этносами, которые денег не знали. И в 1622–1627 годах тасеевцы ясак не платили. Обида переросла после постановки нескольких новых (нужных, конечно) зимовий и по другим причинам. Не раз возникали стычки с потерями людей с обеих сторон.
«В 1623 году,— пишет в книге „Енисейский острог“ А. Бродников,— ссыльный литвин Я. Плешевский с отрядом в 50 человек прошёл вверх по Ангаре и взял ясак с новых „землиц“, с тунгусских дальних аплинских князцов». На следующий год сын боярский Андрей Дубенский и атаман Василий Тюменец повторили этот успех и дошли до «Шаманской земли» — до переката, который не одолели. И в последующие два года пройти через Шаманский не удалось. Особенность его в том, что весной при большой воде он просто неистов, а осенью быстр и мелок для дощаников.
В отписке («отчёте») о плавании в 1626 году атаман Максим Перфильев писал: «Порог добре велик и место тесно, и подняться по порогу было немочно, люди с нами были невеликие (то есть мало людей.— В. А.), и вода на пороге была мелка».
В следующем 1627 году М. Перфильев с отрядом вновь дошли до Шаманского порога. Обложили данью землицы выше владений князя Тасея. Да прибыли с верховьев Ангары «брацкие люди» с ясаком. Всего было приобретено 428 (!) соболей. Однако отряд вновь не смог через порог подняться. М. Перфильев распорядился срубить ниже острожек и оставил в нём годовальщиков. Лишь в 1629 году, когда годовальщики укрепили вороты (лебёдки), удалось Шаманский порог преодолеть.
И более ста лет через него с переносом грузов, с потерями вынуждены были идти отряды освоителей Сибири, чтобы расширять и осваивать пределы Российской империи.
В 1717 году по пути енисейцев, через Тобольск прибыли в острог по разрешению Петра I путешественники из Германии. Они по Ангаре поднялись до Байкала, выходили на Амур, вернулись обратно в 1719 году, а в 1722 в Нюрнберге вышел многотомный труд под длинным названием в 50 слов «Наиновейшее государство Сибири…». Приведу оттуда выписку:
«На Ангаре пятый водопад самый опасный: при высокой воде всё же можно рискнуть проехать по нему, что мы и сделали. Помогли, вращая вороты, дежурившие здесь солдаты. Перекат называется Шаманским или Долиной Колдуна, так как в этой местности жил знаменитый шаман, или тунгусский жрец дьявола. Этот водопад длиной в половину мили. Берега усажены высокими утёсами, и всё дно каменистое. Ужасно смотреть на него. Производит он большой и страшный шум, так что быстрый бег по отчасти скрытым, отчасти выступающим над водой участкам можно услышать на расстоянии трёх немецких миль. Купцы, поднимаясь вверх, проводят здесь часто 5, 6, а то и 7 дней, чтобы поднять на воротах разгрузочные суда. При этом корабль плотно заколачивают, чтобы бешеная вода не могла попасть внутрь. Грузы переносят за порог на плечах нанятые местные жители. Вниз по течению лодки проходят перекат за 12 минут. Сотни поставленных крестов являются знаком, что много здесь потоплено и погублено людей».
И до самого момента, когда перекат накрыли воды Усть-Илимского водохранилища он «собирал дань» с плывущих на простых и моторных лодках россиян.
На Лену-реку и
на оконечность Евразии
Тунгусам были известны два волока из бассейна Енисея в бассейн Лены:
·
вверх
по Нижней Тунгуске до её притока речки Тебеи, из неё волоком
до реки Чоны — притока Вилюя;
·
вверх
по Ангаре до Илима, из него волоком на приток верхней Лены.
Вилюйским волоком русские служивые ходили из Мангазеи и Туруханска начиная с 1610 года (широко известен поход некого Панды), но путь тот был весьма труден и затратен, длился два сезона. А вот Илимский (вскоре его назвали Ленским) волок начиная с 1628 года использовался три века, ездили по этой дороге и зимой. Конечно, путь туда проходил через Енисейск. Енисейские казаки сначала поставили на Лене зимовья, в 1632 году заложили Якутский острог.
Экспедиции енисейцев — администраторов, промышленников, охотников, сборщиков ясака шли всё дальше и дальше на Камчатку, Индигирку, Колыму, Анадырь, спускались до Полунощных морей Северного Ледовитого океана. Роль Енисейска — форпоста на путях до Тихого океана огромна. Из него выходили первопроходцы Е. Хабаров, В. Атласов, В. Поярков, Н. Бегичев, братья Лаптевы, С. Дежнёв, С. Крашенинников, В. Беринг, члены двух Камчатских экспедиций.
К «брацким» людям (к бурятам) в Забайкалье
По Ангаре, южнее эвенков, вокруг Байкала и по дорогам на Запад вплоть до Тюлькиной землицы жили буряты — «брацкие» люди, буддисты. Их взаимоотношения с русскими были непростыми. Хотя они и подходили с востока к Красноярскому острогу, бывало, угоняли скот, но до военного противостояния дело доходило редко. Когда казаки под началом атаманов М. Кольцова и Е. Тюменцева в 1634 года зимой на лыжах, таща нарты, пошли на восток, то буряты перед их появлением покидали свои места обитания. Потому удалось поставить два острога — Канский и Покровский (Нижнеудинский), оставив в них годовальщиков. Однако, как опасность миновала, буряты осадили остроги. И так продолжалось несколько раз, вплоть до сжигания первого Канского острога.
На Ангаре же буряты надеялись, что договоры 1627–1629 годов, по которым они платили ясак, остановят русских в их продвижении на юг до Байкал-моря. Но русские продвигались всё дальше: и с севера (по Ангаре, преодолевая Шаманский порог — енисейцы) и с запада — красноярцы. Были возведены остроги: Усть-Илимский, Братский, Балаганский, Иркутский.
Уже в 1666 Иркутск получил статус российского города.
В конце 30-х годов XVII века отряды разведчиков из Енисейска и Якутска подтвердили, что, во-первых, за Байкалом на восток течёт великая река Амур; что, во-вторых, на его правом берегу живёт древняя мощная цивилизация (маньчжуры, китайцы), о которой европейцы, конечно, знали; и в-третьих, на левобережье Амура простираются огромные степи, довольно тепло, земли и леса богаты. Естественно, и правительство России, и Сибирскую администрацию обуяла идея присоединить Забайкалье и Приамурье к России. У этого великого проекта, осуществлённого только к концу XIX столетия, своя большая история. Не будем её касаться.
Нас в свете 400-летия Енисейска интересует один вопрос, что именно из Енисейска и началась «дальневосточная эпопея» по маршруту Енисейск — Ангара — Байкал — Селенга — волок на Шилку — с неё по Амуру. К Енисейскому уезду временно были приписаны далёкие провинции Селенгинская и Забайкальская. Известный первопроходец Ерофей Хабаров с разрешения воевод именно в Енисейском уезде набирал дважды свои, основанные на казачьих принципах ватаги из служилых и вольных людей.
Енисейский уезд
(район)
Свою историю в Зауралье имеет административное деление. В XVII — начале XX веков в Сибири самыми крупными единицами были наместничества и губернии, они состояли из уездов, округов и провинций, те, в свою очередь, из присудов и волостей. Организующую, собирательную и общинную роль играли церковные приходы (от нескольких сотен до 2000 прихожан из ближайших сёл и деревень).
Территория бассейна Енисея (Енисейский регион) в XVII веке делилась на три уезда: Мангазейский, Енисейский и Красноярский — и на два округа — Ачинский и Канский.
Енисейский уезд начал формироваться одновременно со строительством Енисейского острога, к нему сразу же были приписаны десять волостей с численностью коренного населения 350–400 человек, 85 ясачных семей, в основном кетов и остяков, живущих на левобережье Енисея по Кети, Кеми, Касу. Из русских поселений был только Маковский острог. По мере продвижения енисейцев во все стороны территория прирастала год за годом:
·
на
север по Енисею вплоть до Верхнеимбатского и по Подкаменной
Тунгуске;
·
на
восток и юго-восток по Ангаре уже в 1624 году в её среднем течении появились ещё
три волости, в том числе Асанская, населённая
асанами и котами;
·
на
юге в 1628 году возникли Красноярский острог и Красноярский уезд — бывшая Тюлькина
землица, в ней жили не менее 1000 человек аринцев, кетов, котов, асанов, ясов (ястынцев). Во второй половине XVII века исключительно по берегам
Енисея между Енисейском и Красноярском появилось более полусотни русских поселений
(по переписи 1671 года, в них жили более 300 граждан России мужского пола). Граница
уездов проходила по Казачинским
порогам на юге от Енисейска;
·
на
западе в состав уезда вошли Пировщина вплоть до Чулыма
и земли по рекам Кеть, Кас,
Кемь.
Весьма показателен в историческом и в этнографическом плане факт быстрого роста русских поселений, освоение угодий под пашни и сенокосы, формирование уклада и системы жизни на основе триады: община — род — патриархальная семья. Интереснейшие данные по Енисейскому уезду приводит в Приложении А. Бродников в книге «Енисейский острог» (Енисейск в XVII веке): по данным писцовых книг Енисейского острога, составленных томским сыном боярским П. Сабанским, в 1639 году енисейцы распахивали 300 десятин пашни, имели 205 лошадей. Примечательно, что 76 из них жили в Енисейске (с/х занимались 30 хозяев из служивых, от сотников и атаманов до рядовых казаков и стрельцов; 16 посадских). 75 человек указаны как пашенные крестьяне Верхне-Подгородней деревни. Но к тому времени в Енисейском уезде было ещё не менее полсотни поселений (по берегам Енисея, Кети, Кеми, Каса, Пита, Сыма, Белой), вокруг которых были введены в оборот пашни и угодья.
В вопросе освоения новых земель важны ещё несколько факторов.
·
Свои усадьбы, свои дворы, хозяйства имели граждане разных сословий:
военные, администраторы, монахи, казаки, крестьяне, кустари, ссыльные, даже гулящих
людей «садили на землю». Причём горожане, жители острогов несли службы и занимались в
основном другими важными делами. При необходимости не раз в сословие служивых и
казаков возводились посадские люди и крестьяне.
·
В
книгах, составленных П. Сабанским, перечислены имена и
фамилии владельцев лошадей и пахотных участков русских людей. Рядом стояли улусы
кето-остяцких этносов.
·
В
плане частной, личной собственности существовало явное большое неравенство. Воеводы,
сотники, атаманы, подьячие, дети боярские получали государево жалованье намного
больше, чем рядовые служилые, да к тому же им постоянно приносили подарки (мзду)
как свои, так и ясачные люди. Не гнушались люди власти и присвоением общих богатств.
То же и в сельском хозяйстве. Если все (!) пашенные крестьяне имели по 1–2 лошади,
распахивали минимум одну десятину и максимум 3, то атаман Иван Галкин — 30 десятин,
сын боярский Пётр Бекетов — 15 десятин, Максим Перфильев — 15 десятин. Неравенство
вызывало протесты. Известен Енисейский бунт 1624 года.
Красноярские казаки летом 1627 года во время следования из Тобольска в Енисейск, на Кети встретили и ограбили возвращающегося в Москву бывшего енисейского воеводу А. Ошанина. В 1630 году они избили и утопили в Енисее своего атамана И. Кольцова за то, что он, по их мнению, был виновен в недопоставке в Красноярск хлеба.
Но в отличие от Европейской России, массовых восстаний, бунтов, ни со стороны стрельцов, казаков, ни со стороны пашенных крестьян с начала XVII — до середины XIX века не было. И причины тому в особенностях сибирской жизни. За что боролись казаки и крестьяне под началом Болотникова, Разина, Пугачёва? «За землю, за волю, за лучшую долю», понимая под ней справедливость, равенство, отсутствие эксплуатации, притеснений, крепостничества. В Сибири для всех было достаточно земли и свободы (без помещиков). Сдерживающими факторами являлись совместные походы: воевода ты, сотник или бывший смерд на службе, тебя одинаково жрёт гнус, неделя за неделей тянется время, в нескольких местах надо идти пешим, греться у костра. Вот как талантливо, правдиво, хотя и цветисто писал об этом Вс. Н. Иванов в своей замечательной книге «Чёрные люди».
«Плывёт в своих стругах боярин, князь имярек на воеводство по сибирским рекам — на Енисей или Лену-реку, на Байкал-море. Стрельцы, ратные люди его на отдыхе песни играют, а у него сердце жмёт. Тепло было князю-боярину у царского верху, а теперь шлёт его царь: пойди-ка в Сибирь, послужи верную службу. И сиди в сибирской дыре, в дальнем остроге два или три года, жди, пока Москва смену пошлёт. Изба простая, рубленая, тесно, корма скудные, доходы малые, народ буйный, вольный, того глядя помрёшь, либо тебя худой мужичонка в бунте убьёт топором до смерти. Вот она царская-то служба. А в Москву приедешь — того гляди за такую службу под кнут, а то и под топор попадёшь».
Это в общем, описательном плане. Конкретно же большинство военных и административных руководителей в Сибири честно исполняли свой долг во имя Отечества своего. Их имена наряду с казаками должны прозвучать в четырёхсотлетие села Маковского Енисейского уезда (района) и города Енисейска.
Управлять столь гигантской территорией площадью до одного миллиона квадратных километров было весьма непросто. Царское правительство провело ряд административно-территориальных реформ.
В 1773 году возникли Иркутская губерния (к ней отошли верховья Ангары) и Туруханский край, входивший в состав Енисейского округа. Площадь уезда сократилась.
При советской власти в 1924 году была проведена реформа, перекроившая карту Сибири. Вместо губерний от Урала до Енисея возник Сибирский край с центром в Новосибирске. В него входили округа бассейна Енисея Таймырский, Эвенкийский и Красноярский.
Вместо уездов и волостей появились новые административные единицы — районы, в том числе в бывшем Енисейском уезде: по Ангаре — Кежемский, Богучанский, Мотыгинский; на Западе — Пировский и Большеулуйский, по Енисею севернее — Ярцевский (существовал недолго), южнее — Казачинский. В 1930 году территория бассейна Енисея вошла в состав Восточно-Сибирского края с центром в городе Иркутске. В 1932 году из Енисейского выделился Северо-Енисейский район. Даже при таком урезании площадь Енисейского района в крае является ныне четвёртой после Эвенкийского, Таймырского округов и Туруханского района — 107 000 кв. км, соизмеримая с Португалией, в 1,65 раза больше Латвии.
Сибирский (Московский)
и Енисейский тракты
Постоянной и до конца не решённой (в основном из-за природных условий) проблемой в Зауралье является вопрос о речных, морских (по Ледовитому океану), сухопутных путях (дороги, тракты, шоссе федерального и местного значений). Кажется невероятным, вызывает удивление и восторг переселение с конца XVI до середины XVIII века сотен тысяч россиян из Центральных и Северных губерний России за Урал, до Тихого океана. Летом плыли исключительно по рекам, преодолевая волоки. Зимой же ездили в санях, запряжённых лошадьми, на нартах с оленьими и с собачьими упряжками. Только великий народ на стадии пассионарности мог такое совершить.
Сеть дорог между острогами, сёлами, деревнями, зимовьями постоянно расширялась, опутывая громадные территории. Всё сильнее ощущалась необходимость в строительстве от «Москвы до самых до окраин» становых и побочных трактов.
Этот вопрос перед царём и правительством ставили исследователи Сибири Стреленберг, академик Г. Ф. Миллер и П. С. Паллас, участники первой (1725–1729) и второй (1733–1737) Камчатских экспедиций.
Царица Анна Иоанновна в 1735 году издала указ о строительстве Сибирского (Московского) тракта до Иркутска и назначила руководителем проекта В. Беринга. Он развернул работы с размахом: тракт начали отсыпать сразу по всей трассе, от острогов и больших поселений в обе стороны, на запад и восток, с установкой верстовых столбов. Через каждые 40–50 вёрст создавались «станки» для обслуживания. На них селили («садили») большими семьями крестьян из окрестных сёл и деревень. Все участки сомкнули в 1760 году уже при Елизавете Петровне. С той поры Московский тракт играет стратегическую роль. По обе стороны его появились другие тракты, шоссе, дороги. От каждого станка осуществлялась ямщицкая гоньба по доставке почты.
С 1740 года власти Красноярского и Енисейского острогов решили начать формирование дороги между двумя центрами региона. В официальных документах она называлась Енисейской окружной дорогой (длина 316 вёрст, или 337 километров) и была построена к 1750 году. На ней появилось 13 станков: первый Старцевский (в 18 верстах от здания почты в Красноярске), второй — Шилинский (62 версты, 1747 г.), за ним Бартатский и т. д. Енисейским трактом дорогу стали называть в 1917 году.
С 1760 года отпала необходимость в доставке грузов только по рекам из центра через Западную Сибирь на Енисей и далее до Байкала и Якутска. Енисейск потерял стратегическую роль, но ещё полтора века оставался приличным купеческим городом, в котором проводились ежегодно ярмарки.
О состоянии Енисейской дороги (тракта) можно судить по «красочному» описанию знаменитого норвежского путешественника — исследователя Севера Фритьофа Нансена. В 1913 году он на пароходе «Омуль» поднялся от устья Енисея до Енисейска. Свой путь, с приложением фотографий, Нансен описал в интереснейшей книге «В страну будущего».
Ф. Нансен торопился. Он пишет:
«В Енисейске парохода ждать не стал, срочно выехал в Красноярск по тракту. Мы ехали без остановки день и ночь до самого Красноярска, останавливались лишь на 13 станциях, где меняли лошадей. Ямщик без устали погоняет лошадей, а ты сидишь и подпрыгиваешь так, что кажется, из тебя всю душу вытрясают. Вспомнив, что таким образом предстоит проехать 330 вёрст, я начал сомневаться, что доеду целым и невредимым. Дорогу размыло дождями (начался сентябрь.— В. А.), колёса глубоко уходили в мягкую землю, проваливались в ямы и рытвины. Тарантас был безрессорный и чрезвычайно тряский, я невольно опасался за целость своих ног, рук и зубов».
За Енисейским трактом, конечно, следили, на отдельных участках насыпали гравий. Но при резком континентальном климате в условиях мягких почв Красноярской лесостепи он с конца марта до снежного покрова в ноябре-декабре находился в неважном состоянии.
Только в 1965–1975 годах произошла капитальная реконструкция тракта: новое полотно с асфальтовым покрытием прошло в стороне от сёл и деревень со всеми полагающимися атрибутами и службами.
В августе 2011 года стою на тракте у стелы «Сухобузимский район», считаю разновидности транспорта на колёсах: «Жигули» — раз, автобус «ЛиАЗ» — два, самосвал — три и т. д. Довольно быстро счёт перевалил за сотню.
200 лет назад на телегах, одрах и зимой в санях ехали крестьяне на базар, а рекруты на службу. А в кибитках, бричках и крытых тарантасах — дворяне, купцы, чиновники из богатых. В 2011 году в автобусах и отечественных машинах спешили студенты, рабочие, госслужащие, пенсионеры. В «Митцубиси», «Хондах» и прочих дорогих иномарках — владельцы компаний, торговых предприятий, бизнесмены средней руки и выше.
Миграционная волна
север — юг
В начале XVIII века большую часть киргизов джунгары («чёрные» калмыки) увели через Горный Алтай в Среднюю Азию и в Прикаспий, где потомки тех и других живут до сих пор.
На юге региона по Чулыму и Июсам освободились богатые угодья, куда, естественно, устремились предприимчивые жители Красноярского и Енисейского уездов. Переместились туда из бывшей Тюлькиной землицы и аринцы, кеты, ястынцы, образовав при слиянии с оставшимися киргизами хакасский этнос.
Исполняя договоры «на шерти», русские в XVII веке 80 лет строили поселения между Красноярском и Енисейском почти исключительно по берегам Енисея.
И
вот появилась возможность осваивать для ведения сельского хозяйства земли Красноярской
лесостепи в долинах притоков Енисея: Подъёмной, Бузима, Качи, Кантата, Есауловки. Их заселили в основном крестьяне Енисейского уезда,
где условия для выращивания зерна были намного хуже. Переселение резко усилилось
после строительства Московского и Енисейского трактов. Этот масштабный процесс известный
учёный-историк В. Ф. Быконя назвал «миграционной волной
север — юг». Но волна-то была не стихийной. Автор, изучая документы присудов, Сухобузимской и Нахвальской волостей, «Метрические книги» XVIII века Енисейской
епархии, убедился (это и В. Ф. Быконя утверждал), что
общины енисейских поселений посылали сначала выборных лиц для определения места.
Потом ехали одновременно десятки больших семей и умельцы
ставили сразу десятки домов. Роды первожителей сохранились
до сих пор.