Лучшие работы участников Красноярского городского конкурса школьной публицистики «Суперперо-2016»
Опубликовано в журнале День и ночь, номер 1, 2017
Олег Краснов
школа №133, 6 класс
Машинка
Однажды мама отправила меня в магазин за продуктами. Я пошёл. Захожу… Вижу — на моём пути отдел с игрушками. А на полочке в этом отделе — Машинка. Красная! Пластмассовая! Красота! Я давно хотел такую! Решил купить. И мучает совесть — денег-то нет, только на продукты. Стою и думаю, что важнее в семье — машинка красная или молоко? Победила красота — купил машинку!
От радости я забыл про продукты. Машинку в карман — и домой бегом. Подхожу к подъезду — руку в карман — нет игрушки! Я бегу обратно — вдруг валяется где-нибудь? Пробежал по дороге два раза туда и обратно — нет машинки! Побежал в третий, смотрю — на дороге лежит 300 рублей. Очень обрадовался, схватил и побежал в магазин за продуктами…
Захожу… Вижу — на моём пути отдел с игрушками. А на полочке в этом отделе — Машинка. Красная!.. На этот раз совесть молчала — сразу купил. Не догадаетесь, что. Машинку!!! Шёл домой медленно, счастливый! И вдруг на дороге… лежит… игрушка! Которую я потерял в первый раз! Я сразу схватил машинку №1, и счастье моё удвоилось! В итоге я пошёл домой без денег, без продуктов, но с двумя игрушками. Забыл совсем я про продукты!
Конечно, мама меня наказала. Я был лишён компьютера и гуляний на целый день. Но что мне компьютер и гуляния — у меня же две машинки!
Ксения Шнаревич
школа №89, 5 класс
Таёжный
вид
Моя мама родилась и выросла в одном из посёлков Красноярского края. А её бабушка жила в другом посёлке, за много километров от маминого. Каждое лето мама с родителями ездила к ней в гости.
Это было целое приключение. Тогда у маминых родителей был только мотоцикл с люлькой, в которую усаживались моя мама и две её младшие сестры. Сначала на пароме нужно было перебраться на другой берег Енисея, а потом пять часов ехать через бескрайние просторы тайги. Потом купили машину и ездили уже на ней. За столько лет путешествий изучили они эту дорогу вдоль и поперёк. Знали каждую таёжную полянку, речку, бурлящие ручьи с чистой, вкусной ледяной водой. Были и приметные деревья, одно из них мама называла своим. Это была высоченная лиственница, которая возвышалась над всеми, несмотря на то, что у неё была обломана макушка.
Проезжали через болото, дорога через которое после дождей становилась опасной. Не раз приходилось толкать транспорт, чтобы выбраться. Видели и диких животных, лося, зайцев. Было и место, любимое всей семьёй,— вершина высокой горы.
Подниматься на неё приходилось, как по серпантину. Забравшись, делали остановку, чтобы пообедать, подышать свежим воздухом, любуясь видом тайги.
Это было захватывающее зрелище. Бескрайнее море зелёного леса, упирающегося в горизонт. Голубое небо с облаками и ветер, обдувающий лицо. За много лет путешествий картина не приелась, она каждый раз поражала своей красотой и величием бескрайних просторов нашего края.
И вот, несколько лет спустя, проделав привычный путь и оказавшись на вершине горы, мама с семьёй вышли из машины. То, что мама, тогда ещё девочка, увидела, поразило её до глубины души. Прекрасной картины таёжного моря не было. За зиму лес вырубили, а на его месте была унылая и печальная картина того, что осталось от леса. Пни, коряги, обрубленные ветки и лишь кое-где чудом уцелевшие маленькие деревца, которые не представляли ценности для лесозаготовителей.
Многие и многие километры леса больше не существовали. Мама запомнила это на всю жизнь. Она сказала, что никогда больше не ездила к бабушке через тайгу.
…На Новый год мы ставим искусственную ёлку и пропагандируем это среди наших знакомых. Мы не выбрасываем бумагу, а собираем её в макулатуру. Мама говорит, что так мы вносим посильный вклад в сохранение деревьев.
Софья Малышева
школа №150, 10 класс
Вкус
солнца
Дело было в 1951 году в небольшом селе на Сяве — притоке Большой Какши — в Нижегородской области. Дедушка мой — тогда только одиннадцати лет отроду — вместе с мальчишками частенько бегал в редкий и хилый лес, который тоже казался совсем отощавшим за время войны, чтобы натаскать яиц из птичьих гнёзд. Подпоясав бечёвкой большие отцовские портки, что привезены были с фронта, Боря (так зовут моего дедушку) карабкался обычно по шершавым стволам тощих сосёнок и гладким ветвям по-летнему кудрявых клёнов и, нашарив в гнезде рукой удачно перепавший им завтрак, обед или ужин, радостно вскрикивал, а затем кидал его в старую шапку-армейку, которую внизу держал наготове его друг Лёвка. Затем, пожарив яйца на плоских камнях и слопав их за милую душу, они и прочее пацаньё по обыкновению спускались к реке и долго лежали на усыпанном мелкой галькой берегу, глядя в голубое небо.
Когда за яйцами приходилось уходить подальше в лес, ребята иногда натыкались на пленных немцев, рубивших берёзы, чтобы потом сделать из берёсты дёготь, а саму древесину пустить вниз по реке. Притаившись за мшистыми кочками, мальчишки кидали в них галькой, которую, набив полные карманы, собрали у реки и радостно хихикали от мыслей, что воздают «поганым фрицам» по заслугам.
Однажды, заслышав отдалённый хруст веток под чьими-то ногами, ребята по привычке спрятались за холм и взяли в ладони уже приготовленные камешки. Только Боря собрался кивнуть мальчишкам, подавая сигнал «к атаке», как вдруг кто-то хрипло воскликнул:
— Тише, братки, не кидайтесь в меня! Это я, Михайло, с почты иду.
Разом переглянувшись, ребята вышли из-за своего укрытия и спустились к мужику. Михаил Михайлович, или попросту Михайло, был высок и широкоплеч, а в густой бороде его уже серебрилась белыми нитями седина. Он улыбался подошедшим мальчишкам и держал в руках деревянный ящик, обёрнутый для надёжности холщовой тканью.
— Чего это вы, партизаны, своим засаду делаете, а? — спросил Михайло, тихо фыркнув.
— Ничего мы не делаем! — воскликнул Боря, отвечая за всех как самый старший.— Так только, дорогу проверяем.
— Дядь Михайло, а дядь, что это у вас там в ящике так пахнет? — почти тут же любопытно спросил Лёвка, подойдя вплотную к посылке и сунув свой конопатый нос между дощечек.
— Мандарины! — расправив плечи и сверкнув глазами, гордо произнёс мужик и похлопал большой мозолистой ладонью по ящику.— Фрукт такой. Сладкий, говорят, и вкусный до безобразия.
Встретившись с зачарованными взглядами мальчишек, он рассмеялся и, поставив посылку на чуть влажную землю, открыл крышку.
— Нате вот,— Михайло протянул каждому по мандарину и, лукаво улыбнувшись, приложил палец к губам.— Только, слышьте, никому.
Боря недоверчиво вертел в руках странный оранжевый фрукт — мягкий и гладкий, в мелкую серую крапинку. Поднеся его ближе к лицу, мальчик резко выдохнул, сморщив от резкого запаха нос.
— Ты попробуй,— сказал мужик, кивнув Боре, и улыбнулся.— Не бойся, не отравишься.
Вздохнув, Боря надкусил мандарин. Мякоть внутри брызнула щиплющим соком в глаза, и мальчик замер от неожиданности, не решаясь жевать дальше. Непривычно сочный, он показался Боре, не евшему в жизни ничего слаще морковки, невероятно вкусным. Словно солнце — таким же терпким, ярким и отчего-то обдающим горло горько-сладким жаром.
— Ну как? — нетерпеливо спросил Михайло глядя мальчику в глаза.
— Как солнце…— произнёс он задумчиво.— Жжётся, но приятно.
Боря вновь вгрызся в маленькое солнце у себя на ладони, не обращая внимания на липкий сок, стекающий по подбородку, и счастливо улыбнулся. Не было сейчас для него ничего вкуснее этого маленького мандарина — горько-сладкого, с гладкой ароматной шкуркой.
Светлана Горнякова
школа №91, 8 класс
Письмо
о рассказе и фильме «Судьба человека»
В наш современный стремительный век, когда хочется так много успеть, так много сделать, мы спешим и, как не парадоксально, часто многое упускаем. Может быть, и вам знакомо чувство, когда в череде заданий, кружков, повседневных забот вдруг пронзает что-то иное, высокое, то, что вне времени… Так случилось со мной, когда пришлось прочесть рассказ Михаила Шолохова «Судьба человека», а потом и посмотреть его экранизацию. Именно тогда я почувствовала, какой силой может обладать фильм, тогда поняла, что кино — это тоже искусство. Время остановилось, суета отступила. Так захотелось поговорить с автором, и родилось такое послание, которым хочу поделиться.
Уважаемый Михаил Александрович! Как бы мне хотелось побеседовать с Вами лично, но увы! Время неумолимо, поэтому осмелюсь обратиться к Вам из моего далёкого Далека письмом.
У нас сейчас уже 2016 год. И как далеки от меня годы 1956–1957. И как совсем не знакома мне главная газета Советского Союза «Правда»… Но зато у меня в руках Ваш рассказ «Судьба человека», который когда-то был напечатан в этой газете.
Читаю, что называется, «залпом», не слыша и не видя ничего. Это что же может сделать судьба с человеком! И как же он, этот обыкновенный человек, может это выдержать! И как же Вам, дорогой Михаил Александрович, удалось обо всём этом рассказать устами главного героя Андрея Соколова такими, кажется, простыми словами и с такой на первый взгляд ровной и отрешённо-спокойной интонацией?! И сколько же в ней, в этой интонации, подлинного трагизма, невысказанного, невыплаканного горя! О какой огромной человеческой трагедии говорят слова, которыми Вы описали глаза Андрея Соколова — словно пеплом осыпанные. Да, эти глаза даже плакать не могут… А плачет за Андрея автор: «Нет, не только во сне плачут пожилые, поседевшие за годы войны мужчины. Плачут они и наяву. Тут главное — уметь вовремя отвернуться…»
А ещё плачут такие девочки, как я. Это же невозможно читать о встрече отца и сына, долгожданной встрече. Только отец-то жив, а сын… «Лежит молодой, плечистый, красивый мужчина, глаза полуприкрыты, будто смотрит он куда-то мимо меня, в неизвестную мне далёкую даль…» А лежит-то сын в гробу… Убит 9 Мая! В День Победы! Ну вот как это можно пережить, особенно зная, что ни жены, ни дочери у тебя уже давно нет. Но был сын… Но был… Невозможно выдержать это человеку! Да только придётся. И выдержит Андрей Соколов, как выдержал до этого ад плена, где «в скотину они меня не превратили, как ни старались». И даже заклятый враг признаёт, что Андрей — настоящий русский солдат, храбрый солдат.
И что дальше? Куда теперь идти солдату, кому нести печаль свою? Но Вы, Михаил Александрович, Гений! Вы дарите мне радость, счастье встречи Андрея Соколова с Ванюшкой. Этот мальчик, словно солнечный лучик, озарил жизнь сурового человека! И герой может идти дальше, потому что Вы подарили ему веру, надежду, счастье! Но и опять — печаль, тревогу… Конец-то Вашего рассказа открытый, поскольку «поршня» в моторе-сердце Андрея барахлят. Но будем надеяться…
В общем, только я передохнула, закончив читать Ваш рассказ, только вернулась через несколько дней в свою жизнь,— новое потрясение! Оказывается, вскоре после публикации рассказа, в 1958 году, появился фильм «Судьба человека». И фильм этот «жив» до сих пор. Я, конечно же, не могла его не посмотреть. В Интернете я узнала, что экранизация Вашего рассказа стала для Сергея Бондарчука больше, чем мечтой,— целью жизни. А Вы не сразу доверились этому режиссёру! Как вспоминал Сергей Бондарчук: «Он долго рассматривал мои руки, сказал: „У Соколова руки-то другие…“» И я осмелюсь Вас уверить, что сомневались Вы зря: фильм потрясающий! Чёрно-белый (и, слава Богу, до сих пор не раскрашенный!). И иным, на мой взгляд, быть не может! Сергей Бондарчук очень уважительно отнёсся к Вашему рассказу, бережно сохранил его язык, стиль, композицию. А как здорово подобран актёрский состав! Сам Сергей Фёдорович блистательно сыграл Андрея Соколова.
Совершенно потрясает в фильме сцена негласной «битвы» Андрея Соколова и лагерфюрера Мюллера. Это каким же Человеком надо быть, чтобы даже в этом аду сохранить чувство собственного достоинства и чувство юмора! И как же это надо сыграть, чтобы я забыла, что это кино, а не реальная жизнь!
Хочется отметить, что роль лагерфюрера Мюллера актёру Юрию Аверину тоже удалась. Такой «отличный» негодяй получился! Что называется, хорош до жути, хвала актёру, этакую мразь ведь тоже надо сыграть!
А сцена с Ванюшкой… Этот пронзительный крик мальчика: «Папка! Папка, я знал, что ты меня найдёшь!»
Рискую навлечь на себя гнев более опытных зрителей, но всё-таки хочу Вам сказать, что в военных фильмах нет, пожалуй, больше такого героя, как Андрей Соколов, который хлебнул бы «горюшка по ноздри и выше» и при этом остался бы Человеком!
Нет никаких сомнений в том, что оба произведения потрясающие! И если в рассказе я вижу военное время, изображённое гениальным писателем, то в фильм талантливого режиссёра позволяет услышать неизвестную мне эпоху и, благодаря великолепной игре актёров, погрузиться в то время, прожить и прочувствовать его. Спасибо великое Вам за такого героя и Сергею Бондарчуку, так гениально воплотившему его в фильме!
Простите меня, Михаил Александрович, за мои, может быть, излишние эмоции, но я действительно потрясена!
Александр Воронин
лицей №7, 5 класс
Ты
уже построил завод?
Письмо
себе взрослому
Привет, Александр! Здравствуй! Это письмо я пишу в 2040 год! Почему 2040? Раньше, я думаю, просто не успею исполнить то, о чём мечтаю сейчас.
Ведь сейчас мне всего 11 лет, а ты уже давно окончил школу, университет. Наверное, работаешь в конструкторском бюро научно-исследовательского института над каким-то новым проектом. Угадал?
Хочу хоть ненадолго вернуть тебя в детство. Письмо у тебя в руках. Помнишь, как писал его? Запечатывал? А теперь сидишь в удобном кресле (с ногами, как любил в детстве?) и читаешь. Ты помнишь себя пятиклассником? Егоза! Ты не мог усидеть на месте! На уроках тебе постоянно делали замечания. Особенно строга была учительница математики:
— Какая пятёрка! Ты и на четвёрку не знаешь!
Я, отличник, чуть не заплакал от такой несправедливости. Мне надо хорошо учиться! Я хочу стать изобретателем или учёным-химиком. Ты, или я, запутался уже, завёл тетрадь с чертежами своих изобретений. Очиститель воды, очиститель воздуха и печь для сжигания мусора. Может быть, тебе смешно, но я мечтаю получить патент на эти изобретения, построить завод по переработке мусора и без очистки воды не обойтись. Вот интересно узнать, построил ли ты завод? Возможно, пока вырасту, уже построят. Без меня.
Что ж, это не единственное твоё увлечение. Летом ты любил жить на даче! В Овсянке. Катался на велосипеде, плавал в бассейне, топил печку, пилил и колол дрова, ходил за грибами в лес. Очень переживал, что люди оставляют мусор в лесу! Брал мешок и шёл убирать.
Однажды на свалке ты нашёл старинную пишущую машинку, такую ты в кино видел. Принёс её домой, очистил от пыли и грязи. Было интересно посмотреть, как она устроена. Смазали ленту чернилами, заправили лист бумаги. Я нажимал на клавиши, они выбивали буквы! Такие машинки были раньше только у писателей или учёных. Так появился ещё один старинный предмет в нашем доме. Машинку поставили на втором этаже дачи рядом с папиным радиоприёмником, радиолой и патефоном. Получилось что-то вроде маленького домашнего музея. У патефона, к сожалению, нет иголки. Может, уже есть?
Наши родственники и знакомые, узнав об этом увлечении, стали приносить экспонаты. Появились утюги и чайники. Есть стиральная доска. Когда мне её подарили, я три дня подряд на ней стирал. Когда смотрю на швейную машинку 1935 года выпуска, просто робею. Она в войну работала! Кто-то на ней рукавички на фронт шил. Такие вещи беречь надо. Наверное, ты женат и у тебя есть сын. Такой, как я сейчас. Я сохраню их для него. А помнишь свой любимый пылесос «Урал» с чехлом-пуфиком? Навёл порядок, а потом можно посидеть на нём, на пуфике, то есть, почитать.
Есть в музее и археологические находки. Кованый гвоздь, металлическая пуговица ручной работы, веретено, грузила из камней для рыболовной сети. Их откопали на берегу Енисея, когда строили дачу.
Продолжаешь ли ты собирать старинные вещи? Может быть, уже музей открыл? Была ж такая мечта. Я точно об этом мечтаю. И ещё об одном интересно узнать. Когда тебе было 11 лет, ты захотел посадить своё собственное дерево? Тебе купили саженец груши, и ты сам выкопал ямку и посадил это дерево, а потом ухаживал за ним. Растёт ли сейчас эта груша и вкусные ли на ней плоды?
До свидания! До встречи в 2040 году.
Александра Герасимова
школа №6, 7 класс
Мать
Тереза
Мать Тереза — вам представляется женщина? Нет. Неправильная картинка. Тереза — это имя собаки, которая пережила то, после чего каждая любящая мать стёрла бы себе память.
Оставшись со щенками без крова, Тереза как заботливая мамочка принялась выкармливать своих детёнышей. Она ласково расчёсывала их язычком и каждое утро умывала. Как и все матери, Тереза хотела только лучшего для своих детей, но этого не произошло.
Наверное, тот вечер стал худшим для неё, ведь именно тогда начали исчезать её малыши, а наутро их тела приносили изуродованными до неузнаваемости. Кто-то каждый вечер забирал у неё щенков, а утром мёртвых подкидывал матери. Так прошло несколько дней.
Когда закончились щенки, эти (назвать людьми их язык не поворачивается) самые настоящие звери принялись за маму. Они несколько дней приходили мучить Терезу: избивали, калечили и уходили, оставляя доверчиваю собачку лежать на улице. Последней каплей было изощрённое зверство — ей распороли живот и бросили умирать.
Первой беду заметила женщина, которая иногда приходила кормить её, и, увидев боль в глазах собаки, принялась обрабатывать рану. Она-то и сообщила в приют «Хатико» о трагедии.
Уже в приюте, узнав о судьбе собаки и её искалеченных щенках, волонтёры дали ей имя — Мать Тереза. Сейчас Тереза полностью здорова и ищет дом, но, думаю, та жуткая картина всё ещё стоит у неё перед глазами…
А кто во всём виноват? Кто виноват в смерти маленьких щенят? Кто виноват в том, что мать буквально горела в аду на земле? Кто? Разве не люди?
— Во всём виновата судьба, а не люди! — спорит со мной Яна, когда я рассказываю ей о судьбах брошенных животных. Она твердит, что мир жесток и никто ни в чём не виноват, пытается убедить меня в том, что, если человек выбрал неправильную дорогу, этому есть причина, и второй шанс давать следует каждому. И каждый раз она оправдывает людей.
Да, я согласна с тем, что оправдывать людей можно, но нужно ли?
Кто-то кричит, что на улице живут злые собаки и их следует истреблять. Но виноваты ли животные в том, что им приходится быть злыми ради собственного спасения?
Животное — это отражение хозяина. В том, какой у собаки или кошки характер, виноват исключительно он, человек, который однажды приручил питомца. А если хозяина нет, то виноваты люди. Все.
Тимофей Климов
школа №5, 6 класс
Я
— учительский ребёнок…
Меня зовут Тимофей, я ученик 6 класса. Все одноклассники говорят, что мне повезло, потому что моя мама — учитель русского языка и литературы, а значит, она может помочь мне сделать домашнее упражнение, написать сочинение, объяснить ещё раз правило, если я его не понял. Конечно, когда я её попрошу помочь, она не отказывает, но я уже умею варить пельмени, жарить котлеты, делать омлет и салаты, ведь мама приходит домой поздно, а уходит рано, и ей некогда даже сварить обед своим домашним. А ещё я хочу научиться стряпать блины, ведь я их очень люблю!
Все взрослые, когда возвращаются с работы, приносят домой что-то вкусненькое. А моя мама вместе с вкусностями приносит домой тетради — огромную стопку! Я всегда был уверен, что любимое мамино занятие — проверка тетрадей! Только сейчас я понимаю, что это совсем не просто, вижу, как устают мамины глаза, и приношу ей чашку чая, чтобы она отвлеклась немного и отдохнула. Мама долго проверяет тетради или готовится к урокам, вечно заполняет какие-то документы и отрывается от своих занятий, только поздно вечером, чтобы почитать мне на ночь книгу.
У моих одноклассников на день рождения взрослые, которые приводят детей, обычно собираются на кухне и обсуждают новости или рассказывают анекдоты. Мой день рождения — это малый педсовет, ведь все мамины подруги — тоже учительницы. И я узнаю много интересного и не очень о школьной жизни, о хулигане Пете Иванове и вообще о многом, чего мне не очень хотелось бы знать!
Я люблю ходить в кино, играть на улице, но моя мама водит в кино и в театр своих восьмиклассников, а меня не всегда берут с собой, потому что за мной, видите ли, некогда следить. И тогда я иду гулять с собакой. Кстати, только наша семья, гуляя с собакой, берёт с собой совок и пакет, чтобы убирать за ней. Мы показываем положительный пример, потому что даже во дворе моя мама остаётся учительницей.
А ещё к маме в школе или на улице подходят совершенно незнакомые мне люди и говорят, какая она хорошая и как её любят. В такие моменты я горжусь ею, хотя немножко и ревную.
Иногда так хочется сказать тем, кто говорит, как мне повезло: «Если вы получили двойку, нагрубили учителю, разбили окно, сломали стул, подрались с соседом, вы можете промолчать и ничего не сказать своей маме, а моя, даже если я ей ничего не скажу, узнает обо мне всё. От неё не скроешься!»
И всё-таки мне повезло. Ведь хоть моя мама и учительница, она — самая лучшая в мире, и я её люблю!
Станислава Третьякова
лицей №2, 10 класс
Киты
осени
Пришла настоящая осень, с лёгким холодным ветерком, который неспешно играет листвой на дороге, а солнце всё меньше уделяет времени нашему городу, обречённым деревьям и поникшей траве. Осень пришла с пряным ароматом, который присущ только ей. В этом запахе играют яркие ноты сырой земли, уставшей от знойного лета, откликаются следы пожелтевшей листвы, ароматы созревших плодов и загадочность густых туманов.
Встречая старого жёлтого друга, ты осознаёшь необратимость жизненного процесса увядания. Однообразное лето уступает буйству огненных красок, обильных дождей, фантастических замков из белых облаков.
Туманное утро — лучшее утро, которое могла придумать природа, особенно в осеннее время. Туман, укрыв бархатным одеялом дома и деревья, наслаждается утренним покоем, даже дым из печных труб старается спрятаться в его густоте, словно боится нарушить естественную красоту, подаренную осенью.
Тихо, будто на цыпочках, выходя из дома, взглянув на это могущество, ты не можешь отвести взгляд. Перед тобой настоящий величественный кит — кит осени. Ты стоишь заворожённый и восхищённый, смотря по сторонам, пытаешься отчаянно запомнить всё: как падает свет, как замерли деревья, как неторопливо, умиротворённо пролетает осенний кит. Плавные, размеренные движения хвостом и тянущиеся вслед струйкой облетевшие листья волнами заполоняют всё пространство вокруг. Именно в этот момент природа приходит в равновесие. Ты понимаешь, что киты улыбаются только тем, кто этого достоин, кто с честью относится к их сокровищу — осени и кто умеет видеть эту красоту.
Киты — творцы волшебного осеннего леса. Именно в таком лесу человек, который потерял себя, обретает надежду и смело шагает вперёд. Именно в таком лесу художники черпают вдохновение, поэты пишут свои лучшие стихи, а музыканты изливают душу гитарным струнам.
Осенний лес предлагает возможность быть собой, видеть многообразие осенних красок, делать то, что ты не мог, думать так, как не смел, быть свободным, как киты. Откройся ему, а взамен он одарит тебя чудом.
Максим Гущин
лицей №2, 11 класс
Осень
пришла…
Будильник звенел, нарушая тишину комнаты — ночь кончилась.
Высвободив руку из одеяльного кокона, я потянулся к источнику шума на журнальном столике. Выключил с третьей попытки — кнопка западает. Наконец тишина. Мягкая, усыпляющая. Очень, надо сказать, не вовремя. Надо музыку. Какую-нибудь бодрящую. Где там телефон? Потратив минуты три на поиски мобильника, я наконец выудил его из складок одеяла под собой — видимо, уснул в обнимку с ним.
Когда с выбором музыки было покончено, я выбрался из кровати и оправил прилипшую к телу футболку — август выдался жарким. По пути в ванную меня вдруг остановило что-то. Мимолётное ощущение тревоги. Покосился на окно. Вроде всё как всегда. Показалось. Умывшись и приведя образовавшееся на голове гнездо в относительный порядок, решил сварить кофе. Хотя спать уже не хотелось.
Уставился в окно. Что-то всё же не так. Распахнул раму, вдохнул. Неужели… Кофе зашипел, бросившись на плиту. Сбежал, зараза. Только уселся за стол с чашкой, зазвонил телефон. Какого чёрта в такую рань?..
— Ага, и вам доброго утра. («Чёрта с два доброго!»)
— Да, сегодня моя смена. Что? Да, конечно, могу приехать раньше, не вопрос. Хорошо, до встречи.
Положил трубку. Ладно, почитать я и в автобусе могу. Допил кофе, собрался. В подъезде встретил уборщицу. Рано она сегодня. Лениво елозит тряпкой по грязному полу, время от времени полоща её в хлорированной воде. Запах не из приятных. Картина, вообще-то, тоже.
Выйдя на улицу, замер. Не показалось. А вдруг всё-таки… принюхался. Точно, так и есть. Осень пришла.
Как всегда внезапно, резко и вместе с тем плавно, и всегда нежданно. Каждый раз, отсчитывая уходящие и оставшиеся недели и дни лета, всё ждёшь, что задует этот прохладный, по-осеннему тоскливый ветер, а леса вспыхнут ярким пламенем красок. Каждый раз ждёшь этого, как удара, напрягаясь всем нутром, и каждый раз это происходит неожиданно.
На этот раз ветер был тёплый, да и деревья ещё зелёные, но я знал, что осень уже на подходе. Всего пара дней — и тротуар укроет ковёр из листьев, а небо будет беспрерывно рыдать в предчувствии зимы. Так всегда. Потому что так устроена природа. Как птица феникс — сгорает осенью, чтобы весной восстать из собственного пепла.
Запрыгнув в маршрутку, заметил сидячее место у окна, двинулся туда. Расплатившись, полез в сумку за книгой. Чтоб её, забыл. Включив музыку в наушниках погромче, уставился в окно. Мимо проносились машины, чуть медленнее — серые монолиты зданий. Над головой тянулась чёрная паутина проводов. Осень — не хорошо и не плохо, осень — это факт. Неумолимый и безжалостный. А когда приходит зима, всё замирает… Автобус со вздохом закрыл двери за моей спиной. Шагаю по брусчатке.
А что же потом, после зимы? Как правило, наступает весна. Так же, как после ночи — утро. Значит ли это, что после смерти наступает жизнь? Возможно. А возможно и нет. Если немного внимательнее присмотреться к природе, можно заметить, что всё циклично. Жизнь — тот же цикл, что и смена сезонов. Год за годом мы проживаем маленькую жизнь: умираем осенью и заново рождаемся весной. Возможно, вся наша жизнь — один большой год, где за весной следует лето, за ним осень, а за ней — зима. И затем всё повторяется, как… Оторвал взгляд от брусчатки. И вовремя — чуть не налетел на человека.
Тяжёлые капли дождя сбивают листья с веток. Дождь идёт все выходные, почти не переставая. Машины раскатывают жёлто-красную массу по асфальту. Резкие порывы ветра подхватывают сырые листья, протаскивают их по земле и бросают, уносясь прочь. Середина сентября, осень вступила в свои права.
Прохожие — разноцветные круги зонтов и пары ног, семенящих по лужам. Унылые панельные девятиэтажки выглядят серее обычного. Фонари стоят, склонив головы, очищаются от пыли и грязи, скопившейся за удушливое лето. Город вздохнул с облегчением. Омытый дождём и овеянный ветром, он заново задышал.
Осень пришла, принеся с собой перемены.
Артём Орлов
школа №6, 11 класс
Хроники
ожогового отделения
Несколько слов о том, как я оказался в ожоговом отделении. В добровольческом движении я узнал от знакомых, что есть возможность пройти практику в любой из больниц города в качестве санитара-волонтёра. Я сознательно выбрал ожоговое отделение, потому что это — лучшая школа, в которой можно проверить себя перед поступлением в мединститут. Отработать нужно 136 часов — два раза в неделю по 4 часа. Вот так и потянулись мои долгие рабочие будни.
Перевязка
Этот день я запомнил до мелочей. Январь, 13-е число. Меня попросили приехать к 8 утра, чтобы успеть на перевязку, и направили в перевязочный кабинет. Стою растерянный, не знаю, что делать. С меня снимают обычный халат, надевают хирургический, завязывают его сзади, подают новые медицинские перчатки и маску и отправляют за больной в палату.
Я привожу её на каталке, кладу на кушетку, и хирург начинает снимать старые бинты. Больная лежит без сознания — она под общим наркозом, хирург берёт ножницы, разрезает бинты и… открывается рана. Ожоговая рана от стопы до бедра. Я думал, что буду чувствовать отвращение и дурноту, но, на удивление, я спокоен, и мне интересно наблюдать, как работает хирург. Он обрабатывает рану перекисью водорода, всё это шипит, пенится. Подаю бинты и марлю, врачи протирают рану, накладывают вазелин, чтобы марля не прилипала к ране. Рану туго забинтовывают, и я вижу, как недавно белоснежный бинт розовеет… Врач отключает аппарат общего наркоза и лёгким касанием руки начинает выводить женщину из состояния сна. Я снова завожу каталку, увожу больную в палату и помогаю ей перебраться в постель, предварительно убрав подушку с кровати (больным после наркоза ещё два часа нельзя поднимать голову и пить).
Эта женщина — мой первый пациент, которого я помогал перевязывать. Странно, но я испытываю восторг от того, что я помогал на перевязке и справился с задачей. Догадайтесь, кто потом мыл перевязочную.
Колобок
Попросили вымыть пятую палату. А там подобрался весёлый женский коллектив, который активно обсуждает мою фамилию, моё будущее и настоящее, пока я натираю пол. Женщина возле окна, похожая на плюшевого мишку, с детским выражением лица рассказывает:
— На последней перевязке во время наркоза мне снилось, что врач рассказывает мне сказку, да не обычную сказку, а сказку про колобка. И мне почему-то стало так тепло, душевно, весело даже стало. Очнулась — я уже в палате. Потом спрашиваю у врача, рассказывал ли он что-нибудь, он говорит, нет, не рассказывал. Я вот думаю теперь, почему именно колобок?
Вот так и мучается женщина этим вопросом до сих пор. И не только она, теперь ещё и я.
Милосердие
В первой палате сегодня новый пациент — мужчина лет 50-ти с ампутацией обеих ног. Он с трудом переворачивается на бок — с помощью рук держась за перекладину, и я сушу его спину феном, чтобы не было пролежней и раны быстрее засохли. Рассказывают, что мужчина потерял семью и теперь отказывается от еды. К таким больным приходят сёстры милосердия — поговорить, успокоить, помочь позвонить родным. Но он отказывается общаться даже с ними.
Сёстры милосердия — это члены Союза православных женщин, которые приходят в отделение, чтобы помогать больным. Эти добрые женщины чаще всего бывают на детском посту, приходят поговорить, поиграть с детьми, особенно с ребятишками из детского дома, которым не хватает тепла и внимания. Но помогают также всем тем, кто нуждается в помощи.
Через несколько дней снова прихожу на работу, а мужчины уже нет. Говорят, выписали… А из головы он уже несколько месяцев не выходит: за ним ухаживаешь, как за ребёнком, всё готов для него сделать, а он отказывается от помощи. Такое не забывается. Мне кажется, что врачи и медсёстры уже выработали в себе защитную способность не привязываться к пациентам, потому что иначе это большая эмоциональная нагрузка. Некоторые замыкают себя на работе, словно складывают в сундук, и только после работы позволяют себе быть собой.
Борщ
Недавно меня в больнице начали усиленно подкармливать санитарки.
— Ой, ты нам уже как сын. Ты, наверное, после школы устал. Садись поешь!
Я соглашаюсь. Кто бы отказался от тарелки вкусного борща!
Лезгинка
Прихожу однажды, а у нас есть одна санитарка родом из Узбекистана. Включила на телефоне лезгинку и танцует в комнате отдыха. Это так забавно: ты уставший приходишь из школы в больницу, а здесь дама средних лет в медицинском костюме зажигательно танцует лезгинку.
Отпусти!
У нас есть больной, который начинает кричать: «Больно!» даже когда его ещё не трогают, а только приглашают на перевязку или на укол. Он вопит, кричит на всё отделение, его вопль буквально пронизывает слух. Кажется, что находишься в психиатрическом отделении, а не в ожоговом. Он кричит, когда его врач насильно садит на кровать, чтобы он не лежал — больные должны двигаться, чтобы не было пролежней. У мужчины низкий болевой порог, ему больно, даже когда просто его касаешься. Он сам не может лечь, ему больно шевелить руками и ногами. Медсестра просит меня помочь уложить его. Я убираю ходунки, мы его потихоньку опускаем на кровать, а он кричит:
— Отпусти!
Медсестра берёт и резким движением закидывает его ноги на постель. Медицинский персонал понимает, что лучше причинить боль сразу и резко, чем растягивать её. Люди, привыкшие каждый день иметь дело с человеческой болью и страданием, вырабатывают в себе некий психологический барьер, который помогает им в работе.
Спина
в кадре
Смотрю новости по телевизору, показывают криминальный сюжет о том, как мужчина из Боготольского района поджёг свой дом, в котором в это время находилась его семья. Сообщают, что жена и ребёнок доставлены в ожоговое отделение. Ну, думаю, наверняка к нам, мы единственный ожоговый центр в Красноярском крае. На следующий день прихожу в больницу, а у нас журналисты снимают продолжение сюжета, берут интервью у заведующего отделением. Телевизионщикам разрешили только походить по коридорам и сделать общий план в ожоговой реанимации. Правильно, нечего заходить с телекамерами в палаты к больным. Зато моя спина в кадр попала.
Мастер
ведра и швабры
Моя постоянная обязанность в отделении — измерять температуру больным, кушать, когда угощают, помогать на перевязках и… драить полы. За те долгие часы, что я провёл в отделении, я отмыл несчётное количество квадратных метров больничного пола, сравнимое с территорией маленького Китая. Настоящий мастер ведра и швабры.
Чему я научился за эти долгие часы, проведённые в ожоговом отделении? Я понял, что главное в работе — не сопереживать пациенту, а реально помогать ему. Наблюдая за тем, как работают врачи и медсёстры, я увидел, как важно не показывать свои эмоции во время общения с больными, особенно с безнадёжными. Я прошёл своеобразную психологическую подготовку, которая укрепила во мне уверенность в профессии. Более того, моё желание стать хирургом только возросло.
Алёна Барсукова
литературный лицей, 11 класс
Светлая
комната в тёмных коридорах
Не так давно я смотрела фильм, где звучала фраза: «Ты приобрёл по-настоящему лишь то, что отдал». Здесь имеется в виду не какая-то материальная вещь, а те ситуации, когда ты отдаёшь себя. Когда ты жертвуешь своим временем, планами, комфортом и идёшь, трудишься, говоришь, устаёшь… Но приходя домой, ты падаешь на кровать и в твоей душе радость, ты вдруг понимаешь, что день, час, или месяц прошёл не зря. Что твои труды кому-то помогли, ты принёс в чью-то жизнь капельку счастья, и от этого твоё сердце щемит от приятного чувства.
Это чувство заложено в каждом из нас, мы стараемся подавить его, и оттого нам не по себе, когда мы видим, что кто-то нуждается в нашей помощи, а мы проходим мимо. Но если мы не сопротивляемся этому естественному зову — отдавать, то в нашей жизни появляются наполненные смыслом моменты.
Я не раз испытывала это в детских лагерях, когда строила детей, следила за ними, играла и учила, но лагерь проходит, и ты снова начинаешь заглушать это чувство, со временем у тебя уже нет никого желания и времени кому-то помогать, потому что ты сильно занят… выдумыванием оправданий для самого себя. Как говорится: «Кто не хочет, ищет оправдания, а кто хочет, ищет возможности». И я нашла такую возможность.
В одном тёмном и страшном общежитии находится маленькая светлая комната, светлая, потому что там всегда детский смех, потому что там каждая обездоленная и утомлённая душа найдёт покой и понимание, потому что там каждый ребёнок будет сыт, одет и любим. И всё это благодаря состраданию и доброму сердцу одной женщины.
Когда я познакомилась с тётей Любой, я была поражена её горящим сердцем и желанием служить детям и семьям из неблагополучных семей. Побывав в Красном уголке всего только пару раз, я заметила одну вещь. Когда я иду туда, я точно уверена, что иду отдавать, ведь я, выросшая в любящей семье, имею заложенные в меня с детства принципы, а также любимые занятия, то, чем могу поделиться. Но когда уже иду домой, то понимаю, что ничего не потеряла, а только приобрела. Моё сердце, мысли наполняются идеями, что можно сделать ещё, как провести занятие интересней.
Например, сейчас мы с ними ставим спектакль, и это приносит мне несказанное удовольствие, когда я наблюдаю, как они читают, балуются, как любят танцевать. Нам не хватало девчачьих ролей (что необычно, правда?), и я очень удивилась, когда один мальчик согласился надеть платье, парик и танцевать с девочками их партию. И нет тут никакой пошлости. Просто эти дети умеют веселиться, смеяться над собой, они заражаются всеми моими идеями, с увлечением играют в самые простые игры. Но при этом я слышу немало историй о том, как тяжело живут эти дети, и мне хочется добавить в их жизни любовь и свет.
Даже место, где они живут, внушает ужас.
Красный уголок — место, где занимаются с детьми, находится в общаге. Раньше я никогда не была в общежитиях. Я конечно представляла нечто подобное, но в реальности, когда ты видишь это своими глазами… Не представляю, как там могут жить дети. Когда я нахожусь в коридоре, то испытываю страх, чувство опасности: кто знает, что таится в глубине этих тёмных коридоров, и желание быстрей выбежать оттуда. А уж мой ужас при виде туалета и описывать не стоит. И почему везде темно? Неужели нельзя наладить свет? И всякие подозрительные люди… А ведь тут дети! И им совсем не страшно, они привыкли. Человек привыкает ко всему, даже к плохим условиям. И эти походы раз в неделю в страшную общагу нужны мне хотя бы для того, чтобы растормошить себя, потому что я очень привыкла к хорошим условиям.
И в конце я хочу открыть вам секрет, который мне поведала сама тётя Люба. Откуда у неё берутся желание и силы для того, чтобы каждый день приходить в этот Красный уголок? Вот что она сказала мне: «Алёна, я просто беру пример с Того, Кто изменил мою жизнь. Я заметила, что, когда ты идёшь туда, где нет ничего, что тебя бы привлекало и радовало, именно там открываются источники сверхъестественной любви и происходят невероятные чудеса».