Опубликовано в журнале День и ночь, номер 6, 2016
* * *
Речами играть надоело,
Огнём — обожглась на лету.
Какое мне, собственно, дело
До дерева в белом цвету,
До облака в небе молчащем,
До пламени в чьей-то крови?
В глухую забытую чащу
Зайти бы — зови не зови.
Стать ветреной, юной, беспечной,
Летать или жить средь травы,
И недруги в злобе извечной
Пусть будут на время правы.
Пусть сон успокоят метели,
Пусть засветло, словно родня,
Не самые лютые звери
Поселятся возле меня.
А после, под лёгкой порошей,
Внимая далёкой мольбе,
Позволь мне, позволь мне, хороший,
Не думать совсем о тебе.
Сумерки
Речка плывёт, под ногой
Зыблется чёрное дно.
Берег дрожащий, другой
Сгинул в тумане давно.
Нету ни света, ни тьмы,
Ухает птица в дупле.
Страшные мстятся холмы —
Что за печаль на земле?
Листья колеблет роса.
Горше, тревожней закат!
Чьи там звучат голоса,
Чёрные тени парят?
Кто-то вздохнёт на ходу:
«Знаю, да знать не хочу!»
Вывесит в небе звезду,
Словно затеплит свечу.
«Время идёт иль стоит?» —
Хочется крикнуть. В ответ
Вычертит быстрый болид
В небе стремительный след.
* * *
Декабрь.
Время кружит в пространстве
Над месяцем, в небе стоящем.
И мир не живёт в постоянстве,
И прошлого нет в настоящем.
Вся жизнь —
Словно эта дорога
В скольжении белого дыма,
Где всё — от безумства и Бога
До странности необъяснимо.
Любовь —
Разве кто о ней знает?
Придёт и уйдёт, словно небыль.
А время опять улетает
Навеки — в открытое небо.
Девяностый псалом
Живый в помощи будет идти
до
конца,
До креста, осенённый незримым
крылом.
В дни скорбей и страстей
от
сетей, от ловца
Нас спасает во тьме
девяностый
псалом.
Дни короче, чем сны, ночи плачут
навзрыд,
Лёгкой дымкой мерцает
грядущего
свет.
Всё останется здесь — ни суда,
ни
обид,
Ни сует — в тёмной бездне
забывчивых
лет.
Лишь любовь, как свеча,
в
уходящем былом…
И взыскуя, и плача о ней,
и
молясь,
Ждём её… А во тьме
девяностый
псалом
Ищет жизни и смерти
мгновенную
связь…
* * *
Не октябрь, а одно пепелище,
Вместо облака — запах золы.
Опустело к обеду жилище,
Кто-то вымыл до блеска полы.
Бесполезна мольба — нет ответа
Потрясённой душе. И готов
За пределами жизни и света
Опуститься небесный покров.
Солнце встало в углу и не светит.
И не знают, не знают во мгле
Первый снег и пронзительный ветер,
Что тебя уже нет на земле…
Диалог
…Не к добру тебя смутила,
не к добру ты мне явился,
Ниоткуда вышло солнце
и скатилось в никуда.
И когда с усмешкой лёгкой
рядом ты остановился,
Мне б уйти в луга глухие,
затаиться от стыда!
…Разве ты смогла б исчезнуть?
Разве я бы смог иначе
В обездвиженном пространстве
жить, себя бы не виня?
Мне одно сегодня нужно —
чтобы в радости иль плаче
Никогда бы не сумела
ты отречься от меня!
…В небе сумрачном опасно,
и звезда летит на ощупь.
Бор полночный тих и страшен,
зги не видно, я одна!
Помню, как во тьме такой же
у погибшей в топи рощи
К нам обратной стороною
повернулась вдруг луна.
…Это просто совпаденье
дня и ночи, тьмы и тени,
Майской медленной метели
среди сосен напролёт.
Знаю, ласточкой замёрзшей,
залетевшей утром в сени,
Мне душа твоя явилась
и во мне теперь живёт.
…Не держи её без воли,
не нужна — отдай
обратно,
Мне в печали мёд не сладок,
речка донная без дна!
…Ты прости меня, родная,
я скажу тысячекратно:
У меня была и будешь
ты, печальная, одна…
* * *
Моя память болит и болеть
перестанет не скоро.
Позади только ветер, дорога
да праздная пыль
Безымянной степи.
Ни надежды теперь, ни
опоры
За спиной.
Я сама, как ковыль,
Распласталась на ровном,
не в силах доселе
подняться.
Это ты, мой любимый,
мне волосы белые смял,
Долго гладил, ласкал,
так что стало обоим
казаться —
Ты свою Галатею ваял…
Но покорная глина
в руках твоих грубых
ломалась,
Ты в досаде свою статуэтку
живую разбил.
Ах, как женщина чья-то
чужая в восторге
смеялась,
Выметая за дверь
всё, что ты молчаливо
любил.
И теперь только небо
стоит надо мной безобманно,
С золотою серьгой,
с удивлёнными взорами
звёзд,
А о прошлом напомнят
лишь чёрные дыры в тумане
От покинутых птицами гнёзд…
* * *
Здесь, за рекой — другое время,
Летит и бьётся в небо семя,
Рассеяв сладкую пыльцу.
И мы ни в чём не виноваты,
Когда, зелёной тьмой объяты,
Стоим опять лицом к лицу,
О дне и ночи не гадая,
Когда трепещет грудь нагая
И ветер вдруг сбивает с ног.
Когда немеют в жажде губы,
Когда уже объятья грубы
И словно яд — любовный слог…
Раздался гул над тихой кручей —
То самолёт вонзился в тучи,
Качнулось небо под рукой.
Там, вдалеке, уже смеркалось.
Но в жарком мареве осталось
Другое время за рекой!
Тень огня
Раскинуть руки и бежать — такая даль!
В открытом небе чёрный крестик птицы,
Гул ветра… Степь! И вечная печаль
В сухом полынном воздухе струится.
Вчера прошёл здесь пришлый человек,
Как ветер, равнодушен и беспечен.
Окурок бросил и ушёл навек.
Искра взлетела — путь был бесконечен!
Вал огненный ветра потом вели,
Рой бабочек, сгорая в нём, метался,
И только клин обугленный земли
За ним под небом родины остался.
Полярен мир, и силы неравны.
Вот человек прошёл, и след за ним
дымится.
И пусть дожди идут на полстраны,
Но тень того огня в траве таится…
Плач
Шалью пуховой закроюсь до пят,
Ветры метельные в поле вопят.
Гляну в окошко — ни света, ни зги,
Мечутся в воздухе вихри пурги.
Нежитью белой дома замело,
Очи затмило и руки свело.
Все наши клятвы на майском крыльце
Спрятаны в памяти, словно в ларце.
Жизнь пролетела, как летняя ночь,
Кудри развились, и выросла дочь.
В печке, смирясь, догорают дрова,
Дым восвояси уносит слова.
Женское счастье — что алый вьюнок.
Вспыхнет, вплетённый в венчальный венок.
Брошенный после неловкой рукой,
Вниз поплывёт серебристой рекой.
В ряби речной изомнутся уста,
Белая роща до дрожи пуста…