Опубликовано в журнале День и ночь, номер 5, 2016
На двенадцатом этаже
1.
Опять тебя, папа,
полночными бреднями потчую,
Не думая о пробужденье,
отбросив дела.
Скорее всего,
я была отвратительной дочерью,
Но хуже другое —
что больше не «есть», а «была».
О Господи,
как с фотографии смотришь внимательно!
Как жить без тебя невозможно,
хоть время прошло!
Нет, то, что я стала для сына
посредственной матерью,
Так это, ты знаешь,
наверное, хорошо.
Пусть будет ко мне не привязан!
И даже куражится,
Когда, так сказать,
опустеет осенний мой сад!
Но если умру,
пусть ему ни на миг не покажется,
Что свет почернел
и в случившемся — он виноват.
2.
Небо озвучено галками.
Август. Домашние туфли.
Со скандинавскими палками
Мама шагает по кухне.
Мысли при этом осенние:
Зябко, дожить бы до Святок…
Кризис. Москва. Воскресение.
Полдень. Девятый десяток.
Мама, покоя не зная,
Ходит как заводная,
Ни от кого не завися,
Скудную жизнь не ругая,
Тихо, как палые листья…
Ты моя дорогая…
* * *
Новый год,
бенефис вечнозелёных растений.
Ёлка вырядилась,
как будто школьница во хмелю.
Я в эти сутки
шарахаюсь от собственной тени
И тебя
забыть уже не пытаюсь — люблю.
День прибавляется,
мы, наоборот, иссякаем,
Жизнь отнимается у нас
без следствия и суда.
Я гонюсь за тобой,
как Герда гналась за Каем.
(«Вам не холодно?» —
«Ах, помилуйте, как всегда».)
Спят пространства,
разлукой нашей казнимы.
Спят меж нами
самолёты и провода.
(«Что вы думаете
про легендарные русские зимы?» —
«Ненавижу
эти чёртовы холода».)
Так чего мы добились?
Давай с тобой подытожим:
Ты — как Этна в своих облаках —
в посторонней увяз судьбе,
Я — бреду в новый год
(«Вам не скучно?») с поздним прохожим
И, коль плохо будет вести,
расскажу ему о тебе.
Возвращайся!
Я постараюсь
возродиться к весне, как природа.
Возвращайся!
Я постараюсь
сделать радостным наше житьё.
А иначе — уйди из памяти,
чтоб не было Нового года.
И скорее, а то куранты
уже затевают своё.
* * *
Умела прощаться, как умирать,— навеки,
Сжигать мосты, сжигать корабли.
А ещё умела заговаривать реки —
Чтоб помедленнее текли.
Чтоб не так мелькали под небесами
Первый вдох — и последний звук,
Чтобы лодки, прядая парусами,
Успевали землю принять из рук.
Дождь идёт. Минувшее всё дороже.
Разреши мне, Господи, отдохнуть,
Потому что так — сгоряча — негоже
Начинать свой главный, ответный путь.
Время
1.
Время подводить итоги,
Подсчитывать сдачу,
Заглядывать в глаза,
Спрашивать, что для тебя значу,
Не спать ночами.
Ну, или спать ночами.
Любоваться чужими детьми.
Разражаться речами.
В общем, жизнь оказалась
Подарком с подвохом:
На выходе — расплатись по счетам,
Дай на чай скоморохам,
Ничего не бери с собой,
Всё равно ведь обчистят, черти.
Вот и всё, что узнала о жизни.
Потом расскажу о смерти.
2.
Время всегда идеально
Для повитух и могильщиков,
Пекарей и строителей,
Выпускников меда и педа…
…Напуганный еврейский мальчик,
Заброшенный разводом родителей
В район Текстильщиков,
Бреется наголо,
Перенимает повадки скинхеда…
Я буду кем скажешь:
Пекарем и строителем,
Учительницей и медсестрой,
Я всё могу, добрый Боже.
Только прости и помилуй
Самых запутавшихся и беззащитных на свете!
Ополченцы, и менеджеры,
И демонстранты,
И болельщики тоже —
Это всё
Наши дети…
* * *
А домик, что мы снимали,
ты знаешь,— давно сгорел,
Что дачной округе
добавило действительно лоску.
И загнанно смотрит бомжиха,
боясь спросить папироску,—
Ну чистое чудо в перьях,
на которое разрешили отстрел!
Лишь солнце,
ныряющее в поле, как в озеро,
всё так же красным —
Красно.
А картофельных грядок нет и в помине.
Новодел победил бы
в этой тихой благородной низине,
Когда бы не церковь,
построенная крепостным…
* * *
Ветра нет, но зябко у воды,
И деревья смутны, как во сне…
Может, нынче свет моей звезды
Наконец дотянется ко мне?
Даже не очнутся берега,
Только сердце грохнет в тишине,
И у закадычного врага
Пробегут мурашки по спине…
* * *
Вспомню: клён позолоченный
в небо глядит, не мигая,
Занимаются сумерки,
пухнет дымок над трубой…
Это жизнь моя — сладкая, жалкая —
набегает,
А потом — отступает. И всё.
И не будет другой.
Морщат реку жуки,
колобродит весёлая рыба,
Сено, россыпь черничная —
всех и не вспомнишь потерь.
Но останутся светлыми
дни на обочине взрыва,
А не в центре его,
эпицентре его — как теперь.
Время шло — и ушло.
Так душа вылетает из тела.
Так в колодце единственном
вдруг иссякает вода.
Я любила тебя.
Я тебя потерять не хотела.
(Жаль, что всё позади!)
Я любила тебя — навсегда.