Перевод с татарского Николая Переяслова
Опубликовано в журнале День и ночь, номер 4, 2016
1.
Весть
В это утро
откуда-то свыше
зазвонил телефон еле слышно
и, вкруг шеи обвившись, шепнул:
«Сердце встало… он умер… уснул…»
На плечо повалилась мне трубка,
простонав так печально и трудно
и обняв меня в смертной тоске…
Только кровь застучала в виске.
Я ли это? Иль тень обелиска?
Ноги почву утратили. Низко
я скользнул, как ребёнок в траву.
То ль во сне это, то ль наяву?..
Время сбилось. Замедлили стрелки.
Скачут мысли, как в панике белки.
В чреве ночи замедлил ответ,
и рождается в муках рассвет.
Он уснул или умер?..
Как осы,
мозг мой жалят тревогой вопросы.
И важней всех ответов нужны
для меня — островки тишины…
2.
Прощание
Пёс скулил, угол дома терзая,
вырываясь на волю из пут…
В жизнь вторгается горе внезапно,
лишь само зная тайный маршрут.
Ну а мы — горе в боли узнаем.
(От него нас избавит лишь смерть.)
К нам войдёт оно, будто хозяин,
сядет в красном углу посидеть.
Тишина, распахнув свои очи,
тяжело переступит крыльцо.
Ну а зеркало, в близости ночи,
в ткань упрячет со страху лицо.
Треснут брёвна — точь-в-точь от мороза,
будто стужа явилась домой.
И, размазав текущие слёзы,
зарыдает в углу домовой.
Кто утешит?..
Прощальную суру
произносят в тоске старики.
Плачут все, причитая понуро,
бусы трогая пальцем руки.
Завывает в слезах пёс хозяйский,
не сводя с него плачущих глаз.
Как хотелось ему приласкаться,
попрощавшись в последний с ним раз!
Глядя в сторону Мекки с печалью,
пёс рыдает с мольбой на весь свет.
А во взгляде застыл отпечатком
лик хозяина — словно портрет…
3.
Сад, посаженный тобой
Этот сад, что посажен тобою,—
он во сне мне явился на милость.
А вокруг — будто не голубое
льётся небо, а смерть затаилась.
Всё вокруг здесь тебя ожидает.
(Сколько мне тишину эту слушать?..)
Я смотрю — и с листочков читает
моё сердце во всём твою душу.
Мне священным любой уголочек
предстаёт, как ребёнок в пелёнках.
На тропинках твой вижу следочек,
словно льдом весь укутанный тонким.
«Почему же один ты?» — мне ветер
шепчет в душу, прохладою вея.
(Если б ты вдруг вернулся — соцветья
тебе с лаской легли бы на шею.)
Разве осень уже?.. Сад стал тише,
от страдания молча пылая.
Но я верю, что ты возвратишься,
листья вишен вокруг расстилая…
Капли траура капают с веток,
орошая мир влажною пылью.
Встанешь утром — и будто с рассветом
смерть повсюду развесила крылья.
4.
Разговор с тоской
Вот и сюда добрался ты уже,
сил не найдя стерпеть свою печаль?
Как ангел смерти, ты в моей душе
хотел поставить чёрную печать.
Чего ж, скажи, хотел ты отыскать
в моём фантоме — чёрном, как зола?
Иль, как родник, остаться средь песка,
как в юрте сердца, где клубится мгла?
Оставь меня! Как призрак на пути,
не припадай, прошу, к стопам моим.
Забудь меня. Как жёлтый лист в степи,
в моих рассветах растворись, как дым.
Сгори до пепла. Не тяни ладонь,
как луч в продутой холодом стране.
Твоё ль дыханье светит, как огонь,
в котором тлеет штора на окне?..
5.
«До новой встречи…»
Родник журчит: «Его здесь больше нет!»
Вздыхает ветер: «Больше не вернётся!»
А я с мольбой ищу себе ответ.
Кто даст его мне — ветер, небо, солнце?
Прошли, рыдая, небом облака:
«Вкус утешений — в прошлом остаётся».
И вспыхнул молний свет издалека:
«Кто ввысь ушёл — тот больше не вернётся!»
А я всё жду, прижавшись лбом к окну,
чтобы услышать гул желанной речи…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . .
…И весть приходит, вечность обогнув:
«До новой встречи…»