Опубликовано в журнале День и ночь, номер 1, 2016
У папы
выходной!
— Ну,— сказал папа,— показывай свою задачку. Чего у тебя там не получается?
— Да вот,— Орешек протянул папе учебник,— из пункта А в пункт Б вышел…
— Так…— папа заглянул в учебник.— Значит, вышел турист. Из пункта А в пункт Б…
— Да. Из пункта А в пункт Б.
— А ты в ответ смотрел?
— Нет, ещё не успел.
— Что же ты так?.. Какой номер-то?
— Сто восемьдесят шестой…
— Сто восемьдесят… Ага! Сто груш!
— Каких груш, пап?
— А! Ну да!.. Не то смотрел, ха-ха! Вот! Тридцать три километра… А что там надо было узнать?
— Сколько осталось пройти туристу…
— Да… хорошая задачка… Вот, помню, пошли мы в турпоход. Прошли километров двадцать, осталось всего ничего, а тут полило как из ведра! Мы — в лесок, а там из-под ёлки знаешь кто?
— Знаю, медведь. Ты рассказывал…
— А!.. Ну да… А когда рассказывал?
— Вчера. Когда я стих учил.
— Ну ты стих-то выучил?
— Наполовину…
— А, ну это ничего… Давай вторую половину учи!
— Ладно, только задачку решу…
— Вот и молодец,— сказал папа.— А потом я у тебя географию проверю…
Папа поудобней улёгся на диване и принялся читать газету. И уснул.
Устал, наверное.
Селёдкина
К Орешку подошла Лика Селёдкина и спросила тихим голосом: «Ты бы не мог сегодня вечером, в шесть тридцать, прийти на мой день рождения по адресу: Шишкин переулок, один, четвёртый этаж, квартира десять, налево от лифта? Будут салат оливье, корейка, нарезанная тоненькими прозрачными ломтиками, рыба заливная, пирожки с капустой, пирог с черничным джемом, взбитые сливки, мороженое, пепси, спрайт, музыка — классическая и современная, можно без подарка…»
«А почему бы и нет?» — ответил Орешек, а в шесть часов ровно принарядился, надписал красивую открытку словами: «Лике от Орешка»,— и отправился к Селёдкиной.
Лика Селёдкина очень обрадовалась Орешку. Словно и не ждала, что он придёт. И бабушка её обрадовалась. И папа, и мама. А дедушка хитро подмигнул. Как-то очень хитро. Орешку почему-то от этого дедушкиного подмигивания стало не по себе.
Лика Селёдкина посадила Орешка за стол и принялась его угощать. И бабушка вокруг захлопотала, а папа с мамой, кажется, даже чего-то спели. И дедушка сбацал на аккордеоне.
Орешек наелся, напился, осоловел.
Его положили на диванчик, выключили свет. И Орешек уснул.
А Лика Селёдкина сидела рядом, держала Орешка за руку и убаюкивала его своим чудным тихим голосом: «Баю-баю-бай! Баю-баю-бай!»
…Такое вот видение привиделось Орешку на перемене.
Но тут к нему подошла Лика Селёдкина и тихо спросила:
— Слушай, ты не дашь мне списать домашнее задание по алгебре?
— Да! — ответил Орешек и уставился на неё.— Я обязательно приду!
— Куда? — удивилась Селёдкина.
А Орешек улыбнулся как-то странно и повторил:
— Обязательно!
— Ты что, влюбился? — спросила Лика Селёдкина.
— Почему бы и нет? — ответил Орешек.— Почему бы и нет?.. Я же не щенок глупоголовый…
Гениально!
Дядя Федя развалился на стуле и почти пропел:
— Лютики-цветочки! Ромашечки-пенёчки!.. Гениально! У вас тут, в гнезде, всё гениально! И со вкусом всё! Со вкусом!.. Молодцы у тебя папка с мамкой!
Орешек дорезал копчёную колбасу и переложил её на тарелку.
Дядя Федя схватил бутылку шоколадно-вишнёвого ликёра, который Орешек нашёл в буфете, плеснул себе в фужер и спросил, громко расхохотавшись:
— Будешь?
— Да нет, я водички,— ответил Орешек очень серьёзно.
— Ну смотри,— дядя Федя широко улыбнулся и наполнил фужер до краёв,— питьё гениальное!
Орешек тихо улыбнулся.
— Нет, ну я просто не могу, как у вас хорошо! — дядя Федя опорожнил фужер и судорожно выдохнул.— Душа поёт! А где папка с мамкой-то, говоришь? Я чего-то не понял!..
— На участке. Картошку сажают. В домике заночуют… Вернутся завтра…
— А ты чего? — подмигнул дядя Федя.— Филонишь?
— К годовой контрольной готовлюсь. По биологии…
Орешек посмотрел на луну за окном. И вдруг ему показалось, будто бы она ухмыльнулась как-то криво, что ли.
— Слушай! — заорал дядя Федя и придвинул к себе тарелку с колбасой.— А я проголодался! Ты чего не закусываешь? Жуй-жуй! Не стесняйся!
Орешку стало тоскливо. Он взглянул на довольного дядю Федю и потянулся к бутылке с остатками шоколадно-вишнёвого ликёра.
— Э! Э-э-э! — протянул дядя Федя.— Не балуй!
— Бе-е-э! — вдруг сказал Орешек.
— Что? — удивился дядя Федя.
— Бе-е-э! — повторил Орешек громче.
— Как? — переспросил дядя Федя.
— Да так,— подумал вслух Орешек.— Бе! И всё тут!
— Гениально…
…Через несколько минут, когда луна стала идеально круглой, а дяди Феди и след простыл, Орешек довольно произнёс:
— Все растения, цветковые и нецветковые, имеющие корни и побеги, называют высшими растениями. Высшие растения, как правило, обитают на суше, но среди них есть и такие, которые живут в водоёмах, например, элодея… Но есть растения, у которых нет не только цветков и плодов, но и корней, и стеблей, и листьев… Это низшие растения… Их называют водорослями…
И жизнь ему не казалась уже такой серой.
А назавтра вернулись папа и мама.
Как монархия
одолела демократию
Бабушка Орешка обожала всяких маленьких зверюшек-пичужек.
По бабушкиной комнате (Орешек прозвал её Демократическим Зоопарком) ползали разные перламутровые черепашки, прыгали розовые кролики, порхали взъерошенные чижи и Бог знает кто ещё.
У каждого из бабушкиных питомцев была своя история, но рассказ про щенка таксы даёт всем остальным рассказам о зверюшках-пичужках развесёлой бабушки тысячу очков вперёд.
Словом, как-то раз вернулась она со своей ежедневной прогулки (Орешек в ту неделю болел ангиной, воевал с подушкой и изнемогал от скуки), заглянула к внуку в каморку и заговорщицки подмигнула.
Орешек знал эти бабушкины подмигивания! Жди чего-то необычного.
— Ну,— с трудом прошептал Орешек своими охрипшими голосовыми связками,— покхазывай!
Надо заметить, что черепашки, кролик, морская свинка, кошка, чижи и даже бабушкины жуки живут в полной гармонии и согласии — как друг с другом, так и с самой бабушкой. Орешка это всегда удивляло: как бабушке удавалось находить с ними общий язык?! Настоящая демократия!..
— Алле-оп! — сказала бабушка.— Начинаем парад-алле!
Тут на середину комнаты из-под ног бабушки выкатилось что-то маленькое, длинное и ушастое и первым делом оставило на паркете оригинальный автограф — довольно-таки большую лужицу.
— Кхто это? — умилился Орешек, протягивая к таксику руки.
— Это Гансик Семнадцатый!
— А почему Схемнадцатый?
— Да потому, что это уже семнадцатая лужа с того самого момента, как я увидела его в зоомагазине «Короли Природы».
— А ты уже познакомила егхо с остальными?
— Когда?! Ты первый!..
Бабушка сходила за тряпкой и бросила её на лужицу. Гансик Семнадцатый понюхал тряпку, а затем, размышляя, судя по всему о чём-то своём, королевском, оросил и её.
— Мохжет, он болен? — забеспокоился Орешек.
— Нет-нет,— успокоила его бабушка.— Просто перед уходом из магазина он выдул целую бутылку молока. Ладно, вы тут знакомьтесь понемногу, а я подготовлю ребят.
Всё-таки дело нешуточное, когда в доме появляется король! Без «дипломатических ухищрений» не обойтись. И бабушка отправилась к себе. Её «дипломатические ухищрения» всегда приносили свои плоды: кролики-черепашки встречали новичков как родных братьев.
«Ухищрений» этих у бабушки было семь.
Во-первых, зверюшки-пичужки должны быть всегда сыты! Во-вторых, напоены! В-третьих, умыты-причёсаны! В-четвёртых, слух должна ублажать спокойная классическая музыка! В-пятых, никаких сквозняков! В-шестых, полная свобода передвижения! В-седьмых, режим!
Бабушка была чудесным Директором Своего Демократического Зоопарка.
Первым делом Гансик Семнадцатый оккупировал кровать Орешка и усмирил подушку.
Орешку только и оставалось попросить:
— Смотхи у меня! Пожхалуйста, без лужиц…
Гансик Семнадцатый пригрелся и, посапывая, уснул. Да и Орешек задремал, прижавшись к тёплому щенку…
Спустя какое-то время появилась бабушка, и Орешек с Его Величеством проснулись.
Как ни странно, Орешек чувствовал себя значительно лучше.
Гансик Семнадцатый энергично встряхнул ушами, потребовал, чтобы его спустили с кровати на пол, и побежал изучать дом. Конечно же, таксика заинтересовали звуки, доносившиеся из бабушкиной комнаты. Орешек побежал за щенком.
Его Величество без тени страха переступило через порог дверей, ведущих в Демократический Зоопарк, и подбежало к одному из кроликов.
Кролик дружелюбно потянулся своим влажным подрагивающим носом к Гансику Семнадцатому, но щенок бесцеремонно схватил бедного кролика за ухо и потащил на середину комнаты.
Затем Гансик Семнадцатый поймал второго кролика и проделал с ним то же самое. Поразительно, но кролики не пытались сопротивляться и оставались сидеть там, куда их, так сказать, транспортировал щенок.
За кроликами последовала очередь морской свинки, трёх черепах, чижа, жука и, наконец, кошки, которая так же, как и все обитатели Демократического Зоопарка, безропотно приняла удар судьбы.
Демократии пришёл конец. Победу одержала монархия.
Гансик Семнадцатый устало зевнул. Он умаялся.
Король обвёл своих подданных осоловелым взглядом, добрёл на заплетающихся лапках до кошачьей корзинки, влез в неё и довольно захрапел.
Орешек с бабушкой переглянулись и, прыская от смеха, на цыпочках вышли из вновь образованной монархии, по которой кто куда печально разбредались подданные Его Королевского Величества Гансика Семнадцатого.
А что им ещё оставалось делать? Не бунтовать же? Да и не были они приучены к революциям — эти сытые бабушкины демократы: кролики, морская свинка, черепахи, чиж, жук и тем более толстая кошка.
Забыть
про Кролика
Глупые, конечно, шутки у некоторых.
Например, у Кролика.
Орешек даже не знал, как его зовут. Кролик и Кролик, который всё время морщил нос и имел длинные, заострённые кверху уши.
Так вот, как-то раз Орешек сидел на лавочке у дома, а Кролик крутился вокруг столба и колотил по нему палкой. Столб звенел: до-он, до-он, до-он. Согласитесь, должно красиво получаться, а у Кролика почему-то выходило так противно, что хотелось этой самой палкой стукнуть его по башке.
Но Орешек молчал, болтал ногами и делал вид, что ему всё равно.
Тут какая-то бабка завопила с балкона:
— Щас в милицию позвоню! Фулиган! Не фулигань!..
Кролик перестал звенеть столбом, отошёл, но палку не выкинул. Подумал и принялся ею колошматить по асфальту.
Может, он дурак? А может, ему, как и Орешку, нечего было делать? Но Орешек сидел себе на лавочке и никого не доводил до белого каления.
А тут появились не запылились Круглый с Абдулой и каким-то неизвестным худым парнем. Такие только ночью тихие. Когда спят. Да и то не всегда. Они окружили Кролика и стали его подталкивать, поддразнивать, гоготать.
Орешек молчал. Сидел на лавочке.
Худой отнял у Кролика палку и кинул её в открытую дверь мусоросборника — комнатки, в которую из мусоропровода сбрасывается весь мусор.
Кролик, дурачок, кинулся за палкой, а эти герои тут же навалились на дверь. И притихли, ждут, как там Кролик отреагирует. А Кролик молчит. Тоже, наверное, ждёт. А чего ждёт? Чего можно в мусоросборнике ждать?!
Тут Орешек встал с лавочки и подошёл к богатырям.
— О! — протянул Круглый.— Какие люди!!!
— Да,— сказал Орешек.— У меня сегодня день рождения! Я вас всех приглашаю. Прямо сейчас!
— О!!! — завопили они.— Ну ты даёшь!!!
И забыли про Кролика.
Дверь приоткрылась. И Кролик вышел из мусоросборника со своей палкой. Как ни в чём не бывало. Орешек успел заметить это в тот самый момент, когда они всей компанией шумно входили в подъезд.
Вообще-то день рождения у Орешка был только через два месяца. Но ничего другого он придумать не смог.
Ну и ладно.
Такой
славный!
«Здравствуй, дорогая бабуля!
Я давно тебе не писала, но ты сейчас поймёшь почему! Последнее время я жила в такой тревоге!
Но вообще со мной приключилась весьма уморительная история.
А теперь слушай и крепко держись за стул!
Напротив нашего девятиэтажного дома стоит точно такой же девятиэтажный дом, в котором на последнем этаже, под самой крышей, жил и живёт самый настоящий колдун!
Я так думала очень долго!
Я наблюдала за ним уже целых три недели и видела несколько раз, как он поднимает руки над головой, словно взывает к небесам.
Колдун совершал какие-то странные движения телом, и вокруг него начинали сверкать молнии: то по спирали, то слева, то справа, то сразу со всех сторон.
Чаще всего я не видела его лица, а только силуэт, но иногда мне удавалось поймать его сверкающий взгляд, полный огня и тайных помыслов.
Я знала, я чувствовала: этот колдун — необыкновенный! Он чего-то ждал. Может, встречи с инопланетянами?! Или с другими колдунами?!
От таких мыслей мне становилось неуютно, потому что больше всего на свете я боюсь нашествия инопланетян и колдунов.
Бабуль, я была уверена и уверена до сих пор, что когда-нибудь, может быть, в скором будущем, инопланетяне или, на худой конец, колдуны обязательно приземлятся в нашем городе и сделают что-то невероятно ужасное. Например, утащат к себе, в иные таинственные миры, всех мальчиков одиннадцати лет! Или белых кошек!
Но пока у нас в городе всё было тихо и спокойно, инопланетяне что-то не появлялись, лишь колдун искрился молниями, но и к этому можно было привыкнуть, к тому же в последнее время колдун куда-то исчез.
„Интересно, куда пропал колдун? Он вернётся? А вдруг вместо него в той квартире поселится кто-то ну совершенно ужасный?.. К примеру, гигантский Чёрный Ворон?!.. Какие глупости лезут в голову! Ой, бедная моя головушка!..“ — мучалась я по ночам.
С такими мыслями я брела сегодня по аллее скверика, и неожиданно наткнулась на Орешка из параллельного класса.
— Ай! — вздрогнула я.
— Привет,— улыбнулся Орешек.— Ты чего?
— Да так,— пожаловалась я,— совсем извелась… Не знаю, что делать!
— А что такое? Может, помочь?
— Да чем ты поможешь? — пожала я плечами.— Ты же не Гарри Поттер!
— Нет, не Гарри Поттер,— снова улыбнулся Орешек.— Но я умею летать при помощи зонта.
— Да-а? — не поверила я.— Как это? Ты серьёзно, что ли?
— Могу научить,— ещё шире улыбаясь, произнёс Орешек.
— Слушай,— замялась я.— Это ладно! Ты потом меня обязательно научи летать при помощи зонта, но… Я хочу тебе вот что рассказать… Обещай, что это останется между нами!
— Обещаю,— ответил Орешек.
— Знаешь,— начала я,— я видела… одного колдуна! И не один раз!
— Да ну?! Где?
— Ты знаешь, где я живу? — спросила я, почему-то хватая Орешка за пуговицу на рубашке.
— Ну да. Конечно. Прямо напротив нашего дома. То есть точно перед нашими окнами.
— Как это? — поразилась я.— Ты что, живёшь на девятом этаже?!!
— Да, на девятом этаже.
— Так это же у вас в окне я наблюдаю колдуна, который целыми днями сверкает молниями!!! — хрипло прошептала я.— Правда, уже три дня как он исчез… Может быть, навсегда…
И тут Орешек начал хохотать, а успокоившись, сказал:
— Ой, как смешно! Это же мой папа крутит обруч, потому что хочет похудеть и избавиться от живота. Обруч у него металлический, вот он и блестит на солнце. А исчез колдун, то есть мой папа, потому что… ха-ха!.. он на неделю уехал в командировку! Ой!.. Не могу! Папа, ха-ха,— колдун!.. А вообще странно, что ты не знала, где я живу.
— Ой! — рассердилась я.— Почему я обязана это знать?!
— Не знаю,— пожал плечами Орешек,— наверное, не обязана. Ну ладно, я пошёл…
— Ладно,— ответила я.
И сама себе удивилась, мне почему-то стало очень неловко перед Орешком.
И какая я глупая, да, бабуля? Навоображала себе всякую ерунду. Да ещё и не знала, что, оказывается, прямо перед самым моим носом живёт Орешек.
Он такой хороший. Такой славный!..»
Сочинение
умного таксика на свободную тему
Орешек не просто хороший! Он чудесный друг!
Всегда меня приголубит, угостит солёными ржаными сухариками, погуляет со мной — хоть целый день!
Мы с Орешком обожаем шататься по нашему городку и его окрестностям: по полям, по Песчанке, то есть по песчаной горе, которая зимой покрывается снегом и превращается в ледяную горку — рай для лыжников-экстремалов, а летом с неё здорово спрыгивать вниз, увязая в песке и выкрикивая что-нибудь весёлое, беззаботное и глупое, например:
— Облака!
Или:
— Жареная картошка!
Или:
— Привет бабушке!
А когда вместе с нами друзья Орешка — Андрюха, Валька и Макс, и даже Толян, от которого попахивает сигаретами, то жизнь моя — самая прекрасная жизнь на всей планете, потому что нет веселее компании, чем Орешек, Андрюха, Валька и Макс!
Во всяком случае, я других таких ребят не знаю!
Эх, чего мы только не делаем!
Так и есть, легче перечислить именно это — чего мы ещё не делали: вот с парашютом мы не прыгали, на самолёте не летали…
Хотя вчера, когда мы наблюдали с Песчанки за спортивным самолётиком, который выполнял над нами в голубом безоблачном небе разные сложные трюки, Орешек, прищурившись, сказал Андрюхе:
— Интересно, откуда он взлетает?
— Да,— кивнул Андрюха,— вот бы полетать!
«Возьмут с собой,— подумал я.— Не бросят же одного? Куда они без меня?..»
Так мы стояли, обдуваемые свежим ветерком, стояли, задрав головы, и любовались полётом самолётика, пока неожиданно небо не заволокла серая бугристая туча, и сначала дождь легонечко заморосил, а потом грянул гром, засверкали молнии, и на нас обрушился ливень, словно перевернулось море и решило затопить всю Песчанку, поля и наш городок.
Мы бежали, мы хохотали, а я к тому же и лаял, словно щенок, повизгивая от счастья и чуточку от страха. Всё-таки гроза — это гроза! Стихия!
Гремит гроза. Ах, страшно мне!
Несётся кто-то на коне
По небу грозному с копьём!
Но мы, ребята, впятером!
И всё нам, братцы, нипочём!
Ведь от погони мы уйдём,
Как уходили тыщу раз
В такой же непогожий час!
А потом, уже дома, я греюсь в своих тёплых одеялках, а Орешек наигрывает на фортепиано джаз.
Джаз — это такая музыка. Спокойная, похожая на задумчивую беседу отца и сына, или сына и матери, или всех вместе тихим летним вечером, когда в небе кричат стрижи и пахнет тёплыми булочками с изюмом и ароматным кофе со сливками.